Индивидуальная терапия

— С чего начнем? — спросил Эггзи, когда они наконец добрались до дома Гарри. — Для начала ты разберешь свои вещи, а я сейчас вернусь. Гарри вернулся через несколько минут с каким-то предметом в руках. Предмет оказался тетрадкой в твердом кожаном переплете черного цвета. — Что это? — Будешь вести дневник. — Я что, похож на двенадцатилетнюю школьницу? — Я не предлагаю тебе писать о мальчике из параллельного класса, который тебе нравится. Записывай сюда все свои мысли, переживания, страхи. Все, что просится наружу, но ты не готов высказать вслух. — И долго писать? — Пока ты не будешь готов поговорить. Или пока я не буду готов выслушать. Гарри видел достаточно и не хотел бы еще раз услышать то, что уже знает. Но им обоим придется пройти через это снова. И Гарри придется с этим справиться. Ради Эггзи. И ради Ли. И что самое главное, Эггзи не должен ни о чем догадаться. Психотерапевт должен быть беспристрастен, эмоции здесь непозволительны. — Значит, вместо всей этой психологической болтовни ты будешь читать мои записи? — Не буду. Они только для тебя. Ведение дневника должно помочь тебе снизить эмоциональную нагрузку. Ему было в общем-то все равно. У него накопилось столько, что он мог бы исписать эту тетрадку за один вечер. Гарри удовлетворенно кивнул. С этим разобрались. Осталось самое сложное. — Сейчас предлагаю заняться ужином, а потом на перевязку. Эггзи не сдержал стон отчаяния. Нет, он понимал, что перевязок не избежать. Его травмам еще далеко от полного заживления. Но блять… И он не был готов раздеться перед Гарри. Не желал демонстрировать ему доказательства своей несостоятельности как агента. Ведь он сам виноват во всем, что произошло. Не сумел повлиять на агента, который был у него в подчинении. Позволил взять себя в плен. Ту девочку убили из-за него. Наверняка он чем-то себя выдал, когда пытался заговорить с ней. Зачем он вообще начал с ней разговаривать? Гарри следил за реакцией парня. Эггзи был ниже ростом, и трудно было установить зрительный контакт, поэтому Харт положил руку ему на плечо. Анвин вздрогнул, но не отстранился. — Когда я предложил заняться твоим лечением, я говорил не только о твоем психическом состоянии, но и о физическом здоровье. — Я сам могу перевязать себя. — Нет, не можешь. Нет, он не смог бы, даже если бы захотел. — Я сказал, что ты должен доверить мне свои тело и душу, и ты согласился. А, так это не была фигура речи? И да, он должен доверить Гарри перевязку и прочие необходимые процедуры, но все равно, бля! Анвин кивнул и даже попытался выдавить из себя улыбку. Получилось скверно, и парень поспешно отвел взгляд. — Хорошо. Думаю, перевязку можно отложить на завтра, а пока предлагаю поужинать. Наскоро приготовленный ужин поедали в почти траурном молчании. Оба воспринимали это лишь как необходимость, не получая удовольствия от еды. Никто не решался завести разговор. Гарри просто не знал, с чего начать, несмотря на весь свой жизненный и профессиональный опыт. А Эггзи не был уверен, что вообще сможет произнести хоть слово, не потеряв самообладания. Расправившись наконец с едой, мужчины отправились в спальни. Оба были измотаны событиями последних дней и желали наконец выспаться. Эггзи обрадовался возможности наконец-то принять полноценный душ. В медблоке его приговорили к постельному режиму, и даже когда он мог нормально ходить, ему не разрешали вставать с кровати. В ванную комнату и туалет можно было пройти прямо из спальни. Приняв душ, Эггзи думал, сможет ли он спокойно уснуть здесь, самом безопасном месте на свете, когда на тумбочку рядом с кроватью легла ненавистная таблетка. — Я могу обойтись и без нее, — Эггзи сел на кровати, обхватив колени руками и упрямо отвел взгляд. Соглашаясь на помощь Гарри, он рассчитывал, что не будет никаких таблеток, превращающих его мозг в детскую неожиданность. Гарри вздохнул. Никто не говорил, что будет легко. Как бы Эггзи ему не доверял, он все равно будет спорить по каждому вопросу, и к этому следует быть готовым. — Ты же понимаешь, что нельзя резко прекращать прием этих препаратов. Мы будем постепенно снижать дозу до полной отмены. В ответ Эггзи взял таблетку и проглотил ее, запив водой. Затем так же молча отвернулся, накрывшись одеялом с головой. Понимая бесполезность дальнейшего разговора, Харт отправился к себе. Все самое сложное еще впереди. Постепенное прекращение приема препаратов не спасает от синдрома отмены. Организм, не получив нужную дозу начнет реагировать усилением всех симптомов. Именно это происходило с Эггзи, пока он был в медблоке Кингсмен. В какой-то момент он, почувствовав негативное воздействие на свой мозг, перестал принимать таблетки, пряча их под подушкой. А медперсонал не удосужился проконтролировать, чтобы пациент исправно принимал все лекарства, что в свою очередь привело к неправильному лечению. К счастью, Гарри успел забрать Эггзи до того, как Олсон перешел бы на более агрессивные препараты. Габриэль вообще придерживался радикальных методов лечения, в то время как Гарри в свое время разрабатывал методику, сводящую прием транквилизаторов к минимуму. Не удивительно, что один из агентов предпочел обратиться к молодому специалисту с новаторскими идеями, которые резко отличались от консервативного лечения Олсона. В конце концов бывший Гавейн предложил кандидатуру Харта на место психотерапевта. Но Гарри заинтересовала карьера шпиона, он прошел отбор и стал Галахадом, а Габриэль остался на своем месте, что вполне устраивало Честера Кинга, нового Артура. Харт отвлекся от своих мыслей и прислушался. В гостевой спальне было тихо. Похоже, парень действительно заснул. И ему следовало бы сделать то же самое. Но сон не шел. Напротив, мысли роились в его голове, сбивая друг друга. Возможно, ему было бы лучше остаться психотерапевтом. Он по-прежнему бы спасал жизни, но причинял бы при этом гораздо меньше вреда. Хотя, кто его знает. Может, карма у него такая, ломать чужие судьбы. Допустив по своей ошибке гибель старшего Анвина, он разрушил жизнь его семьи. Мишель вышла замуж за отморозка, а Эггзи, потеряв ориентир в жизни, пошел по кривой дорожке, раз за разом упуская возможность изменить свою жизнь. Что касается Борса, Альберта Шепарда… Гарри подошел к шкафу и открыл потайное отделение. Достал стоявшую там бутылку виски и налил в стакан на два пальца. Вернулся в кресло, и всматриваясь в янтарную жидкость, позволил воспоминаниям пробиться сквозь стены подвала сознания, в котором они были заперты. 1980 год — Гарри, тебе не обязательно это делать, — в который раз заверяет его Мерлин. Если у агентов оставались родственники, что случалось достаточно редко, то в случае его смерти об этом сообщали специальные люди. Иногда им и вовсе ничего не сообщали, иногда не говорили всей правды, и родственники так никогда и не узнавали, кем на самом деле работал их муж/брат /сын /отец нужное подчеркнуть. Но Гарри взял за традицию сообщать родственникам погибших по его вине коллег об их смерти лично, наложив на себя своего рода епитимью. Альберт со своей женой жил в стандартном доме, какие предоставляли в Кингсмен для своих агентов. Джина Шепард прекрасно знала, где работает ее муж. Потому что проходила вместе с ним отбор на место Борса. Это хорошо, не нужно было врать, выдумывая обстоятельства смерти Альберта. Ведь Гарри нужно было не столько сообщить ей о смерти мужа, сколько попросить освободить дом. — Мне не нужна ваша помощь! Мне нужен мой муж. Матери Шепарда Гарри сообщать не стал, потому что Альберт давно порвал все связи с семьей Джина сама ей сообщит не хотел еще раз видеть женские слезы, на этот раз материнские. Да, он тогда смалодушничал. Сообщил беременной женщине о смерти мужа, а затем оставил ее одну сообщать эту весть его матери. — Она потеряла ребенка, — сообщил Мерлин позже. — Преждевременные роды, мертворождение. — Мне жаль. Что он еще мог ответить? Всего лишь еще одна смерть в его недавно открытую копилку. О Джине Шепард он больше не слышал. Она съехала на следующий день после визита Харта, забрав все вещи. Через восемь месяцев этот дом занял новый агент. На своей первой самостоятельной миссии Гарри выложился по полной, успешно предотвратил покушение на Мэгги, да вот только с героизмом переборщил и оказался в медотсеке. Конечно, в Кингсмен рискуют жизнями, чтобы спасти другие. Но совсем не обязательно рисковать, если нет необходимости. За этими воспоминаниями Гарри незаметно для себя уснул. Разбудил его крик из соседней комнаты. Наскоро накинув халат, Гарри побежал в гостевую спальню. Эггзи метался на кровати и что-то бормотал себе под нос. — Эггзи! — Гарри пытался его растормошить. — Отпусти меня! — был ответ. Харт понимал, что парень обращается не к нему, а к тому, кого видит во сне. — Эггзи, проснись. — Не трогай ее! — снова крикнул Эггзи и тут же проснулся и принялся озираться по сторонам. Увидев Гарри, он тут же успокоился. — Гарри, — наконец произнес он. — Уже утро? Он и не заметил, как вырубился — таблетка подействовала моментально. Только вот под утро что-то приснилось. Он уже почти ничего не помнил, но судя по озабоченному лицу Гарри, кошмар. — Все в порядке? — спросил Харт. Эггзи кивнул. — Хорошо. Тогда приведи себя в порядок и спускайся вниз. Я пока займусь завтраком. Гарри спустился на кухню. Он вспомнил, как чуть больше года назад готовил завтрак для них с Эггзи, но совсем при других обстоятельствах. Все-таки не часто он готовил завтраки для двоих. Только когда ему приходилось проводить двадцать четыре часа с кандидатом. Он вспомнил, как учил Эггзи манерам. Мальчишка не собирался оставаться молчаливым слушателем и все время вставлял свои комментарии. Гарри это не раздражало, скорее забавляло. — Всегда отодвигай ложку от себя, — говорит Гарри, рассказывая о столовом этикете. Эггзи отложил ложку и взял миску руками, собираясь хлебать суп прямо из нее. — Так нормально? — Только если окажешься в Японии, — усмехнулся Харт. Сегодня он собирался приготовить обычный завтрак… Наверху раздался звук падения и крик Эггзи. Гарри бросил недоделанные тосты и побежал на второй этаж. Возле лестницы он обнаружил лежащего на полу бессознательного Эггзи.