Тропа, ведущая вдаль...

      Бабочка появилась спустя несколько дней, как Кайен и предполагал. Очередной вопрос порядком удивил бывшего лейтенанта Тринадцатого отряда. Он и предположить не мог, что кого-то могло это заинтересовать. Мужчина посмотрел на вестницу, та плотно сложив крылья, устроилась на указательном пальце. Свою работу она выполнила, а отвечать ему. «Нашли, что спрашивать», — от Неджибаны не укрылась некоторая растерянность Кайена. «Сейчас соберусь с мыслями и отвечу», — Шиба потеребил ворот косоде. Ту ночь он помнил хорошо, широко распахнутые глаза Рукии, застывший поблизости Укитаке-тайчо, и в довершение всего разразилась сильная гроза, капли дождя, как слезы, падали на всех присутствующих на той поляне шинигами. — Я понимал, что вылечить меня не под силу даже капитану Унохане, — встряхнувшись, Кайен заставил себя говорить вслух. — А проститься с Куукаку и Гандзю хотелось. Мой тайчо, конечно, пришел бы к ним и все рассказал, как это принято, но все же я еще надеялся успеть. Соде, но Шираюки Кучики пробила грудную клетку, но не зацепила сердце, так что какое-то время у меня точно было.       Шиба вздохнул и позволил себе ненадолго прикрыть глаза. Ужас в глазах Рукии, дрожащие руки девочки, собственная кровь, попавшая на ее щеку... Такое трудно забыть. Он не хотел, чтобы все произошло именно так, однако был благодарен Кучики, только таким способом и можно было остановить ту тварь, что завладела его телом. Другого выхода не было. Его было необходимо остановить, пока он не натворил большой беды. Кайен вздрогнул от мысли, что мог бы, не осознавая своих действий, перебить многих из собственного отряда. «Ты, кажется, в тот момент, хотел пасть от руки капитана», — вопреки обыкновению в голосе Неджибаны не было насмешки. «Да, я надеялся, что меня остановит Укитаке-тайчо. Ему тоже было бы больно, в этом я не сомневаюсь, однако необходимость этого поступка он понимал лучше, чем Рукия. И ему не раз доводилось принимать тяжелые решения, — Кайен вздохнул. — Однако вышло иначе, к сожалению. Сам того не желая, я нанес девочке такую рану, которую и врагу не пожелаешь». — Уважаемый вопрошающий, все, что я хотел в тот момент, это увидеть близких в последний раз, — снова заставил он себя говорить вслух, бабочка дернула крылышками и снова замерла, слушая ответ бывшего лейтенанта. — Именно потому и попросил Рукию отнести меня домой. В Четвертом отряде мне делать абсолютно было нечего.       Шиба вздохнул, вспоминая тот момент. Боль накатывала волнами, тело слушалось с трудом. Кровь лилась из раны, не останавливаясь, руки Рукии, ее лицо, его собственная форма — все было испачкано. Кайен помнил, что хотел, было еще пошутить, чтобы хоть немного успокоить Кучики, однако силы стремительно уходили, а испуганные крики девушки оглушали сильнее раскатов грома. У него хватило сил поблагодарить ее, хотя вряд ли в тот момент она была в состоянии услышать и понять.       Мияко ушла раньше, ему придется постараться, чтобы догнать ее на пути в перерождение, кажется, об этом он думал в те минуты, когда приходил в себя. Как Рукии удалось так быстро доставить его к родным, Шиба до сих пор не слишком понимал. «Шок и желание выполнить последнюю просьбу творят чудеса», — вздохнула Неджибана. Кайен не мог с ней не согласиться. — До сих пор я сожалею, что пришлось причинять Кучики такую боль, — снова заговорил он. — Она смогла доставить меня родным, Гандзю, так и застыл на улице, не в силах осознать происходящее. Кажется, я слышал его всхлипы, как только бедняга осознал, что происходит. Не хотел заставлять их плакать, так получилось, — Шиба смотрел куда-то вдаль, погрузившись в воспоминания. «Если бы ты не полез мстить этому существу, все сложилось бы иначе», — проворчала Неджибана. «Эта тварь убила Мияко и ребят. Я не мог остаться в стороне. Есть бой за жизнь, а есть за честь. В ту минуту у меня было именно второе», — Кайен покачал головой. «Да, ты не раз это повторял. Не отвлекайся от вопроса», — проворчала занпакто, поджимая губы и отворачиваясь. Спорить на эту тему ей не слишком хотелось. — Уважаемый собеседник, надеюсь, вас удовлетворил мой ответ, — Кайен посмотрел на притихшую бабочку. — Больше мне нечего добавить, разве что в очередной раз добавлю, что сожалею, — он смотрел, как бабочка, словно нехотя раскрыла крылышки, сорвалась с облюбованного места и упорхнула в неизвестность.