17:03. Время облачаться в траур

      В стакан опустилась белая таблетка, мгновенно вступившая в реакцию с водой, полностью растворяясь. Опустив взгляд в стакан с шипучей жидкостью, я старался полностью игнорировать уставившегося на меня Хованского, который, налив в фужер не самого дешевого вина, неспешно-таки распивал его, жалуясь на то, что лучше бы я вчера травился пивом. Мол, авторитетнее. Только для гопников с Дыбенко, разве что... - Сок виноградный, я думал, это нормальное поило! - крепко сжимая фужер в руке, он довольно резко опустился на стол, и я уже смотрел на морщащегося Хованского, который наперекор своим словам подливал еще. Как этот черт вообще здесь оказался?... ~ - Ты еще что здесь делаешь?! - от расфокусированного взгляда убегала любая деталь, так необходимая мне в этот момент, и я продолжал пялиться в ту часть плывущего пространства, где видел перед собой курчавую голову. Ноль реакции. Тело продолжало лежать по ту сторону кровати, равномерно вздымая и опуская грудь, а я пытался вспомнить события, которые могли бы предшествовать такому сюрпризу. Приятнее, знаете ли, просыпаться в одной постели с женщиной. Потянув одеяло, я случайно задел его ногой, параллельно понимая, что оно и к лучшему. Все еще находясь в состоянии полного непонимания ситуации, я смотрел на Юрия взглядом полного вопросов, пытаясь как-то прервать кружащиеся движения мира. - Ларин? - нет, блять, Афоня. - Какого... Он так резво вскочил с постели, что я и не удивился его падению. У самого голова кружилась так, что я вообще не мог себе представить нормальное функционирование вестибулярного аппарата. Из моего организма за всю ночь не вышло ни капли; я был настолько проспиртован, что, поднеси ко мне спичку, вспыхнул бы изнутри. - Ты меня споил, мразь? - я нагнулся вперед, глядя на валяющегося у кровати Хованского, невольно дернув губами в улыбке, теряя саму суть вопроса. Я вроде бы как и должен был злиться, но ни одного момента распития алкоголя в его компании я не мог вспомнить. Но об этом возможном факте я подумал на каком-то логическом уровне. Можно ли подумать в этой ситуации о чем-то другом, кроме как пьянке с Хованским, застав его у себя на утро в постели вместе со своим похмельем. И все же, стоит отметить, что выглядит он посвежее меня. В ответ я получил какой-то озлобленно-обиженный взгляд, полное молчание, и его удаление из комнаты, хлопнув дверью. С Darts отлетели дротики и фотография Реш, ранее висевшая на них. Я вновь рухнул на постели, уставившись взглядом в окно. Только по светающей картинке за окном я додумался обратить внимание на время. Пять утра. С копейками. Я поежился, продолжая смотреть на циферблат, продолжая отрывисто дышать, глядя на перескочившую на четыре минуты стрелку... но какое-то зажженное любопытство, чувство недосказанности продолжало меня переплетать вместе с образом Хованского, который отдавался у меня в воспоминаниях только его близким присутствием. ~       Сонным взглядом я все еще обводил помещение, не до конца понимая, зачем я так рано поднялся, и хватит ли меня на весь день. Я устало смотрел внутрь стакана с водой, будто заставляя воду силой мысли шипеть еще больше, отрывисто посматривая на Юру. - Знаешь, на твоем месте я бы уже давно начал задавать вопросы, - Хованский расслабленно потягивал уже приевшееся вино, облокачиваясь спиной на шпаклеванную стену с недоклеенными обоями. Его действия не вызывали у меня протеста. Пусть пьет. Все-равно опохмелиться этим вряд ли получится. - Вопросы я уже давно начал задавать, только ты не ответил ни на один из них, - я неуверенно покосился в его сторону, поднимая в руках стакан с полностью растворившемся "Пенталгином" и полностью опустошил его, после ощущая на языке горький химический привкус. - Ну, знаешь, не у одного тебя есть вопросы, - тот поднял брови, отставив в сторону широкий фужер. Блять, откуда он вообще его взял? Но логический ход мыслей привел к тому, что наверняка вчера я пил из него же. Продолжая буквально обниматься с бутылкой, Юра увлеченно смотрел на то, как я до дна опустошаю свой сосуд, морщась от неприятного послевкусия во рту. Так смотрит наставник на своего ученика, начиная узнавать в нем себя. Провибрировал телефон, присылая уведомление, но когда схватился за него, лежащим на столе под тем же пристальным взглядом Хованского, не продвинувшись дальше блокировки. - Безопасно ли для имиджа открывать сейчас новостную ленту или диалоги? - я заблокировал свой айфон, стараясь оставаться незаинтересованным в ответе, будто спросил ради поддержания неинтересной беседы или ради вежливости. На самом же деле меня весьма тревожили мысли, что все произошедшее могло транслироваться в сеть, а в мемасах уже могли разгуливать фотографии разного плана. Я наотмашь не помнил того момента, когда к трапезе присоединился Хованский, и присоединялся ли он вообще, каким чертом мы лежали в одной постели, и почему на моем телефоне зависло время?!... - Ты меня за козла держишь? - Хованский, цокнув, вскинул брови, отворачиваясь за добавкой, более не заинтересованный в разговоре со мной. Его ответ не мог мне ничего гарантировать, но это сильно успокоило меня. - Принимаю тебя только за мразь. - Я отшутился, но не с намерением задеть этим Юру. Потому что и так знал, что этим его задеть не удастся. Хованский как-то тяжело вздохнул, а затем вытащил из кармана брюк свой паспорт. Я не видел в его действиях приближающегося панчлайна, пока не понял, что пропустил сетап: - И делай добрые дела после такого, УТКИН! - он широко улыбнулся зубами, смотря на меня уже каким-то туповатым взглядом, а затем принялся убирать документ обратно, разъяряясь диким гомерическим смехом. - Отдай! Раздался громкий икающий смешок, я едва не разбил стакан, когда рывком приблизился к Хованскому в попытках отнять свой паспорт из его рук. Тот залился еще больше, уже не сопротивляясь моим неэффективным попыткам. В его дыхании играли ноты изабеллы, а во взгляде, постоянно подстраивающимся под его игривую мимику, пробудилось что-то ребяческое, что заставило меня смутиться, и я не заметил как уже сам, вырывая из его рук документ, невольно пропустил улыбку. ~ - Твою мать, закрывайся хотя бы в чужом душе! - я презрительно уставился на чужой зашторенный силуэт в моей ванной, громко хлопнув за собой дверью, на что услышал звонкий хохот Хованского, смешивающимся со стуком тяжелых капель о керамическую поверхность. - Обожаю утренние водные процедуры, Димка! - взбалмошно крикнул тот в ответ, но я, уже чувствуя себя лишним уже в собственном доме, никак не прореагировал на это высказывание, рыская среди полок в поисках наиболее подходящей для моей ситуации таблеток. ~       Я наблюдал за движениями сидящего напротив меня Хованского: за тем, как умело он управился со второй бутылкой, за тем, как ловко подхватывая ее, уверенно разливал нам неравные порции. Я все еще находился в ожидании того, что он выкажет хоть какую-то предпосылку к теме разговора. А вместе с тем мы продолжали молчать, продолжая изгрызаться внутренними монологами, и смирно сидеть, облитые золотом восходящего над Петербургом солнца, что так яростно пробивалось в распахнутое с вечера окно. Половинчатая тень моего силуэта упала на половину лица Хованского, заставляя его щуриться при поднятии головы от проникающего света. - Не припомню данной сцены вчера. Я мог сказать ему это, потому что мог распознать ложь. - А потому что и не было такого, - Юра просто повел головой, даже не поднимая на меня глаза, продолжая аккуратно продвигать рюмку по другой конец стола. - Но вчера ты сидел там же. Когда я пришел, ты был уже невменяем. ~       Напряженные руки, сжимая оружие в руках, целились в стену. Дуло травматического пистолета направлено прямо на полки, где стояли спичечные коробки и пара побитых фарфоровых фигурок, осколки которых лежали подле, поддерживая спичечные коробки, или вовсе на полу. Напряженные руки тряслись, я не мог попасть ни в один из них настолько точно, насколько действительно хотел этого сделать. В самое сердце. Весь этот фальшивый мир я топил на дне бутылки. Топил там, где не пожелал бы оказаться снова. Плевать на эту суку. Она такая же мразь, как и все остальные. Шкуроводство. Как точно подходило теперь это определение. Пистолет соскочил с мысленно обозначенной метки, попав в стену. Дыра. Плевать. Нужно больше! Бутылка опустилась под стол, она уже не могла удивить меня своим содержимым. Забрала свои вещи, ушла, новый ролик на канале Юлика. Так и работает видеоблогинг. Вся эта гнилая система подмены понятий, лицемерия и отрешенности от реальности. Личность превращается в образ. Твои эмоции становятся пиар-ходом. твоя личная жизнь превращается в одну кинопленку, кадры из которой каждый норовит вырвать, выставляя на всеобщее обозрение. Мог ли я себе это предположить, придя на Ютуб со своим первым роликом тогда, четыре гола назад, закидавшись таблетками, с которыми нельзя принимать то, что я выпил минутой ранее? Болят глаза, этанол взял контроль в свои руки. Хочу вырвать в себе то, что некоторые называют душой. В таком случае меня душит собственная аура. Нельзя вырвать то, чего нет. Травля. Момент, когда тебя хуесосят даже за то, что еще не произошло. Произошло зато нечто другое. В сеть просочилось видео, где я впечатываю Хованского в барную стойку. Болят кисти рук. Шершавыми пальцами я провожу по кровоточащим костяшкам. Имиджевый урон. ВПШ зафорсит "неопровержимые факты" нашего расставания уже через несколько часов. Черный список пополняется еще одним хуеглотом. Моей собственной девушкой. Они все уходят, одна за одной, но не так далеко, как хотелось бы. ~ - Я давно не пил, - вдруг раздался мой собственный голос. Секундная пауза. Пока я пришел в себя, Хованский успел выпить еще одну рюмку. - По тебе видно. Он, казалось, чисто физически не мог опьянеть. Будто выработанный иммунитет к яду, который вводишь себе на протяжении долгих лет. А вот я уже чувствовал легкое головокружение и понял, что мне того ничтожного количества достаточно, чтобы похмелиться и не запить вновь. Я не следил за временем, мне было это не интересно. После того, как я некоторое время назад опустошил рюмку водки, я вновь почувствовал силы существовать и функционировать. Как обманчиво то, должно быть, было... И в этом мы сошлись сейчас с Юрой. Никогда бы не подумал, что точкой нашего соприкосновения окажется именно алкоголь. - Я когда-то пил, как старый черт дядя Вася, у нас из деревни. Я ничем не отличался от компании сверстников в данном вопросе. - Я все еще поражался силе алкоголя. Насколько хорошо он развязывает людям языки. Хованский на мгновение поднял на меня свои сощуренные глаза, наливая уже себе одному: - Да, ходило что-то такое, мол, ты из Архангельска выходец. Стопка водки быстро ушла. - А потом тебя потянуло по кривой дорожке, да? - он усмехался мне прямо в лицо, сидя в моей тени. Понимая, что речь идет о видеоблогинге, я покачал головой, дополняя его слова: - Все еще не уверен, что это была хорошая идея. - На что получил весьма резкий ответ с толикой презрения к моей натуре: - Стоит только вместе переспать, и вот мы уже откровенничаем, Уткин. Я знал, что он так ответит. Я хотел, чтобы он так ответил. ~       Дрожащие ослабевшие пальцы роняют на пол айфон, на экране которого молнией мелькнула трещина. Я быстро опустился за ним, поднял с паркета, неуклюже облокотившись на барную стойку. Я продолжал обновлять новостную ленту в надежде новой информации. Мне вряд ли забыть этого момента. Когда 15 секунд назад "Жизнь Ютуб" опубликовали запись. ~       Мы пили паленую водку. Ту, что удалось достать в семь утра. Голоса разлетались по комнате, а вместе с ними и смешки, и издевки. Я был трезв, но уже давно находился в пребывании полного распрограммирования. Я делал то, что запрещал себе делать уже очень долгое время. И дело касалось не алкоголя. Я проводил время так, как давно хотел его провести. В компании без дешевого притворства, всяческих коллабораций каналов, без людей, которые будут подстраиваться под тебя для их же выгоды. Они все так похожи. В своих убеждениях, мировоззрениях, своими характерами, которые купишь не дороже трехсот рублей за донат в дешевых атеистических пабликах. Это были люди, взращенные моими собственными взглядами. Ты привнес что-то новое, и это стало образом. Образ порождает образ. Образ нельзя принимать за правду. А я все еще проклинал Хованского и, сдерживая улыбку, абсолютно холодно смотрел немое кино в золотых тонах. ~       Стоит около постели, шурша немногочисленными одеждами. Даже дикая духота в комнате не может меня заставить подняться с постели и открыть окно. Это сделали за меня. Тихо закрыли дверь. В комнате настолько тихо, что даже мои собственные мысли растворяются под натиском тишины. Я лежу в полном одиночестве. Постели еще дышат вторым человеком, которого я просто использовал. Серое пространство комнаты становится белым, одернув половину мятых старых штор. Зажмурив глаза, я наблюдаю перед собой головокружащие искры, провожу ладонью по напряженному лицу, одолимый одним желанием, которое не утолилось в постели несколько минут назад. Женщина - не человек, а... "Шлюха." Юля пересылает сообщение Нику, а тот мне. Они поняли, что в этом я замешан. Сглатываю, мне сдавливает легкие. ~       Было решено. Я развязываю привязанный к люстре галстук буквально светящийся на Солнце. Оранжевый свет ослепляет. Но тепла в нем нет. - Сомневаюсь, что еще раз приеду к тебе, - Юра засмеялся, на что я просто скривил улыбку, стоя у стены, скрестив руки на груди. - Если только ты не вломишь мне или будешь пьяным. Но тогда я скажу, что Уткин сломался. Серый свет поглотил силуэт в красной клетчатой рубашке. От него исходило тепло. Все - обман. ~       Она красила свои выпадающие ресницы в то время, как ее нашел я. Она стояла лицом к окну, рыская в своей косметичке с презервативами, не обращая на меня никакого внимания. Ее соломенные волосы еще не были причесаны. Развернуть ее за тонкое белесое плечо оказалось проще простого. - Ты реально шлюха! Ненавижу женские крики. - Ванна - третья дверь отсюда. Выход - четвертая. На ее лице точно останется синяк после такого удара. ~       Я сидел на балконе, в последний раз обедая заказанной восточной кухней. На моих коленях стоял ноутбук, мигая черным курсором. Во вкладках все еще оставался открыт сайт ресторана восточной кухни. Больше мне такого есть не придется. ~       Я чувствовал, как мое лицо покраснело. Стоя у дороги, я вдалеке видел его дом, его подъезд, его фанатов. И его фотографию с черной лентой. Кто-то принес укулеле. Я не верю в это, но я не рискнул подойти. На треснувшем телефоне я захожу в контакт и нахожу в комментариях пестревший хештег #мирЛарину Ранней Питерской весной вечерело к пяти часам, и на его фанатском алтаре стали загораться свечи. Я не рискнул подойти. Переборов себя, я на подкашивающихся ногах двинулся к метро, низко опустив голову, зарываясь носом в шарф. #мирЛарину - приходят уведомления о лайках, но мало кто поверит в искренность этого хештега.