***
«Гарри Поттер был героем». Казалось бы, что тут необычного или, скажем, неожиданного в этой фразе для простого обывателя? Ничего, совсем ничего. Гарри Поттер действительно был самым настоящим героем. Вот именно, что был. Пока горел праведный огонь инквизиции, юный волшебник-недоучка был нужен всем и каждому. А когда костёр дотлел, все решили, что герой им, в общем-то, и не нужен. Уже не символ победы, а немой укор для всех тех, кто отсиживался всю войну за спинами детей и нескольких десятков магов, состоящих в некогда незаконной организации — Ордене Феникса. Что что-то не так с его здоровьем, Гарри Поттер заметил слишком поздно. Замечать подобные мелочи он с удивительным упорством отказывался, пока скрывался в лесу Дин в поисках крестражей, пока бился с Пожирателями и свидетельствовал против них на судебных разбирательствах. А потом уже стало поздно. Он ослеп. Окончательно и бесповоротно. Колдомедики в Мунго разводили руками, не находя в крови мальчика и следа проклятий, способных повлиять на его зрение. Они наперебой предлагали различные заклинания и десятки экспериментальных зелий, но ничего из перечисленного не принесло никакого результата, попыток было много, но все они были тщетны. Пробыв в больнице больше недели и всё бесплодно, Гарри решил отправиться домой. Решить-то решил, но покинуть учреждение самому оказалось непосильной задачей. Непросто было даже выйти из собственной палаты — он натыкался на различные препятствия: то врежется в стул, оставленный Роном посреди комнаты во время утреннего визита, то споткнется о ведро, забытое легкомысленной санитаркой… Когда Гарри уже был готов потянуть за ручку, дверь распахнулась и в комнату проник резкий запах медикаментов. Мальчик поморщился и, не удержавшись, чихнул. — Добрый вечер, мистер Поттер. Вы, как мне сообщили, собрались покинуть нашу обитель? — жизнерадостно произнес вошедший в палату целитель. — Да. — Вы уверены, что сможете справиться самостоятельно? — скептически уточнил целитель. — Здесь есть всё, что может вам понадобиться. Ваши друзья хотели на днях принести некоторые ваши личные вещи, чтобы вы чувствовали себя как можно комфортнее. Мы позаботимся о вас, мистер Поттер. Гарри почувствовал как его щеки опалил румянец, вспомнив, как, проснувшись, услышал разговор возле дверей его палаты молоденьких санитарок, обязанностями которых было применение очищающих чар к пациентам, что не могли позаботиться о себе. Они считали, что в Мунго не место таким, как он. Подумаешь, ничего не видит. Тут гораздо больше пациентов, которым помощь нужна больше: рваные раны от темных проклятий, что снова и снова открывались, или прерванный Круцуиатус. Вспомнил, как небрежно и нехотя на него накладывали диагностические заклинания, и решительно заявил: — Я отправляюсь домой. — Ну, вы же у нас герой, мистер Поттер, не смею вам перечить, — с плохо скрываемым облегчением сказал целитель. — Я свяжусь с мистером Уизли, как только он освободится, заберёт вас. А пока я приготовлю документы для выписки, вы можете пока почита… полежать немного и отдохнуть. Хлопнула дверь. Гарри вытянул руки перед собой и медленно пошёл по направлению к кровати. Учась в Хогвартсе, они с Роном сидели подолгу у камина, играли в шахматы и представляли, как получат дипломы и поступят в Аврорат, будут стоять на страже закона. Вступительные экзамены начнутся через месяц, но Гарри уже нет нужды к ним готовиться, аврором ему теперь не быть. Еще Гарри любил летать. С того самого первого раза, как сел на метлу на первом уроке, поймав напоминалку Невилла. Теперь и это ему недоступно. Казалось, что нет ни единого занятия, что теперь будет ему по силам. В подобных размышлениях маг провел больше часа, возможно, он потратил бы на них и больше, но дверь в палату снова распахнулась и принесла с собой уйму различных, но вполне приятных запахов — трав, влажной земли и карамели. — Привет, Гарри. Я пришла забрать тебя отсюда, — заявила Гермиона, — я и Невилла привела. Он заходил к родителям, и мы встретились у камина. — Привет. Как ты себя чувствуешь? Выглядишь неплохо. Теперь ясно, отчего запахло травами. Невилл всегда любил проводить время в теплицах. — Привет. Нормально, наконец я могу уйти отсюда, — слабо улыбнулся Гарри. Он, казалось, кожей чувствовал напряжение, царившее в комнате, и волнение этих двоих, направленное на него. — А где Рон? — Он ждёт нас в Норе, сказал, что видеть больше не может ни этих колдомедиков, ни само Мунго. Гарри лишь пожал плечами. Он тоже не желал видеть ни колдомедиков, ни Мунго; он и не видел. — Ладно, пойдёмте уже отсюда. И трое волшебников отправились прочь от душной палаты, жесткой кровати и запаха мерзких зелий.1.
17 января 2017 г. в 02:14
Война не прошла ни для одного британского мага бесследно. Она, словно голодная и злая собака, заглянула к каждому дому и оставила после себя лишь разруху. И боль потерь. Кому-то повезло чуть больше, как Малфоям. Они сумели выжить и в этой войне, и после, когда политические репрессии достигли своего апогея. Кому-то — меньше. Но однозначно судить о мере везения невозможно, особенно в столь непростое время. Они выжили. Не это ли их всех сближает?
Но вот уж кому действительно не повезло, так это человеку, сделавшему для этой победы, всё, что было в его силах. Сделавшему то, что, казалось, было за пределами его сил. Шпион. Воин. Предатель и трус. Герой и гений. Северус Снейп.
Несмотря на множество показаний и свидетельств, Визенгамот не смог вынести оправдательного приговора, как не смог и заключить его в Азкабан. Воспоминания Дамблдора, как подспорье, и показания Гарри Поттера ещё чего-то стоили в тот первый месяц после победы, и Снейпа отпустили, наложив арест на его имущество в Гринготс и серьёзные ограничения на его палочку.
Глупцом Снейп никогда не был, поэтому устраивать разбирательств он не стал. Большинство заклинаний и проклятий его собственного изобретения Министерству известны не были и, стало быть, не отслеживались. Да и беспалочковой магией он владел вполне прилично, что скрывал, разумеется, а для варки зелий она и вовсе не требовалась.
Северус Снейп вышел из зала суда с гордо поднятой головой, прошёл мимо десятков репортеров в Атриуме, не проронив ни слова, и, оказавшись на улице, аппарировал на Спиннерс Энд.
Старый отчий дом встретил своего хозяина так, как и положено полуразвалившемуся дому в неблагополучном районе — грязью, запустением и разбитыми окнами. Тяжело вздохнув, бывший профессор Хогвартса переступил порог.