I Can Give You This

Тони не уверен, беспокоиться ли ему о том, что Адам теряет всякий контроль и чувство меры в его присутствии, или упасть на колени и каждое утро благодарить небеса за такой подарок. Это даже привлекательно, когда Адам лежит под ним и взгляд этих глаз устремлен на его лицо, а эти губы шепчут «пожалуйста», «да», и «не останавливайся», Тони постигает новый уровень удовольствия. И да, все оргазмы и ночи, проведенные в объятиях рук Адама, окутанные его запахом, превращают Тони в безвольного идиота, потому что он не может заставить себя разобраться в происходящем. Но когда он проходит в кухню и видит дергающийся от стресса глаз у Хелен, а во время прогулки по коридору - Дэвида утирающего слезы в кладовой, он вспоминает что что-то случилось в тот вечер с Адамом и чувствует подступившее к горлу чувство вины. - Я подвел его. Доктор Рошильд просто смотрит на него, ожидая, что он продолжит рассказывать что произошло. Иногда Тони удивлялся, почему он платит ей так много, когда ее работа заключается в том, чтобы сидеть здесь, изображая Мону Лизу, и время от времени выдавать фразу, которую она, вероятно, прочитала в печенье с предсказанием. - Я не знаю что произошло. Но он не хочет говорить об этом. Он просто изводит персонал своими криками и, - Тони краснеет и бубнит, - отвлекает меня сексом. - Отвлекает тебя от чего? Это вопрос, на который Тони не может ответить сам себе, но услышав его от кого-то еще, он вдруг осознает, что имеет больше мыслей по этому поводу. - Это неважно от чего. У него нет времени на обман, и признаться меня не волнует, если он изменяет мне с драг-дилером, который вводит ему кокаин между пальцев ног. Я всего лишь хочу, чтобы он рассказал мне обо всем, - Тони закрывает рот, правда которую он произнес ужасна. Потому что его не волнует, что делает Адам. Нет ничего, что заставило бы Тони отказаться от него, не сейчас, когда он терял его столько раз. Но он так же понимает, что есть реальная вероятность, что то, что Адам делает, разрушает его самого. - Когда это началось? - Что? - Когда Адам начал свое «падение»? Тони вспоминает ночь в своем кабинете, напряженность того раза. Поцелуи с привкусом отчаяния на языке, лицо Адама, покрытое каплями, и как это было невероятно прекрасно. Это случилось ночью. Тогда все изменилось. - Десять дней назад. Он знает, что доктор Рошильд собирается спросить, прежде чем она это делает, но знание не делает ответ проще. - Что еще случилось десять дней назад? - Не помните? – Тони испытывает легкое удовольствие, переадресовывая вопрос. - Мы сейчас говорим не о том, что я помню, - журит она мягко, - но да, это день, когда ты встречался за ланчем со своим бывшим бойфрендом. - Евгением, - поправляет Тони. Доктор Рошильд отвечает одним из своих раздраженных, знакомых взглядов. - Но Адам… Есть множество вещей, которые Тони знает об Адаме, как он немного дергается во сне, что его ноги никогда не мерзнут ночью, что у него есть пара причудливых суеверий о новых ножах и ягненке, но он не может знать все. - Вы думаете, Адам ревнует? – идея слишком абсурдная, чтобы произносить ее вслух, но по тому, что можно назвать огоньком в глазах доктора Рошильд, он очевидно угадал. - Адам беспокоится о тебе. Тони кивает. Он знает, что Адам заботится о нем. Доктор Рошильд смотрит на него разочарованно, будто Тони упускает что-то важное. Она вздыхает. - Что еще заботит Адама? Это легкий вопрос. Список не слишком длинный. - Еда. Его репутация. Хелен и Лили. Анна-Мария. Я. - Откуда ты знаешь? - Знаю что? - Откуда ты знаешь, что Адам волнуется о своей репутации? Он сказал тебе об этом? - Конечно, нет. Каждый, кто проведет с Адамом больше десяти минут в одном помещении, скажет, что он заботится о своей репутации. Он использует свою репутацию как броню. - Броню против чего? Тони раздумывает мгновение. Он действительно терпеть не может то, как доктор Рошильд используя простые слова, заставляет их превращаться во что-то важное. Это раздражающе эффективный прием. - Против всего мира? После Парижа… да, после Парижа Адам ощущал вину, я думаю. - Из-за того, что он оставил Жана-Люка? - И Жана-Люка, И Анну-Марию, и ресторан, и Мишеля… Тони делает жест, показывающий, что список можно продолжать долго. - И тебя? Тони пожимает плечами. - Возможно. - Ты считаешь, что Адам должен тебе что-то? - Нет. - Потому что ты влюблен в него? - Отчасти. - Но не совсем? - Адам ушел плохо. Но он не оставлял меня. Его уход ничего не изменил для меня, - Тони предполагает, что доктор Рошидьд знает об этом и ему бы хотелось, чтобы она не заставляла его говорить об этом. – Я давно смирился с этим. - Ты когда-нибудь говорил ему об этом? - О том, что я оказался на этом диване потому что, не мог принять тот факт, что мужчина, которого я любил исчез, и все кто когда-либо знали его, думали или хотели, что бы он оказался мертв? Нет, - саркастично произносит Тони. – Это не слишком подходит для разговора. - То есть, ты никогда не говорил с ним о Париже, или о том, что он делал в Америке, и не сказал, что простил его? Тони ерзает на своем кресле. - Не было необходимости. И только произнеся эти слова, он понимает, как нелепо это звучит. Несколько предложений для завершения долгих лет гнева и печали, горя и вины. Он чувствует себя идиотом, понимая, что этого было бы достаточно. - И сейчас? Тони прищуривает глаза. Он знает, что она знает, и возмущается тому, что должен произносить это вслух. - Теперь я думаю, есть некоторые вещи о которых я должен сказать. *** Адам знает, что каждый третий четверг месяца Тони посещает сеанс у доктора Рошильд и он ждет, чувствуя озноб и тревогу, когда Тони заходит в свой кабинет, снимает свое пальто, вешая на спинку стула, прежде чем замечает Адама и приветственно улыбается. У них есть всего лишь час до того, как персонал кухни придет и начнет приготовления к открытию. И Адам планирует максимально воспользоваться этим временем. Он закрывает дверь и вторгается в личное пространство Тони, прекрасно видя, как бьется жилка на шее. Он наклоняется, чтобы поцеловать Тони, но тот отступает на шаг назад. - Подожди… Адам вздрагивает, но отстраняется от Тони, давая тому возможность покинуть комнату, если захочет. Тони указывает на свое кресло за столом и выражение его лица нечитаемо. - Мне нужно сказать тебе кое-что. Так что, присаживайся, молчи и позволь мне продолжить. Это пугает, думает Адам, делать это здесь, и на какой глупый момент он убеждает себя, что это не то, что он думает, потому что Тони не чудовище, и он никогда не выберет это место, чтобы разбить сердце Адама. Но надежда, Адам знает, всегда умирает последней. Так что, он садится в рабочее кресло Тони и старается убедить себя, что будет счастлив остаться другом для Тони. - Я никогда не обвинял тебя. Адам моргает. Это не было так обходительно, как он предполагал. Если это означало - «дело во мне, не в тебе. Мне жаль, я люблю Евгения», то Тони очень плох в расставаниях. Но глубоко внутри, Адам понимает, что Тони не это имел в виду. Он хотел сказать что-то гораздо более важное и замечательное. Напряжение нарастает, до невероятных пределов, и лишь потом потихоньку начинает отступать, когда Тони продолжает говорить, объясняя в простых, понятных выражениях, (чтобы быть уверенным, что Адам поймет) что когда каждый сходил с ума от ярости на Адама и обвинял его во всем, Тони был зол только на себя. Но он не зол сейчас, и он нуждается в том, чтобы Адам оставил прошлое в прошлом. Тони никогда не волновало, что творил Адам, на самом деле. Нет места для переживаний о поступках совершенных под действием наркотиков, и, определенно, нет места чувствам ко всяким хорошим парням по имени Евгений и идеальным отношениям, когда есть Адам, прогоняющий прочь эту обиду одним своим присутствием, своей улыбкой, своим чертовски прекрасным лицом. А затем Тони целует его, и все остальное в мире не имеет значения.