***
«Ку… кухарка, говоришь?!» — я смотрю на этого урода, который явился сюда, как ни в чём не бывало, словно то, что он со мной делал, заслуживает прекрасных ностальгических воспоминаний. Зачем ещё расчётливому богатею такие простаки? Живут себе припеваючи, имея таких лохов, как я, которых по ненадобности без сожалений можно заменить новыми. …Я объясню ему на родном языке, что я о нём думаю, и что он из себя представляет в глазах нормальных людей. Бесит. Ненавижу. Начиная с его имени, и всё, что с ним связано — олицетворение моей ненависти! …Он, блядь, снова это делает? Когда меня в первый раз поцеловал этот парень — точно так же, с лицом, получающим полное удовлетворение от процесса, тогда как у меня весь мир внутри перевернулся! — я почувствовал вовсе не то, что должен был. Это ни разу не было неприятным. Возмутительные ласкающие ощущения, где-то нежные и шокирующе глубокие, перемежающиеся с томным головокружительным взглядом из-под полуприкрытых ресниц… В остальном всё то же: напоминание о поцелуе с мерзавцем, повлекшем цепь бесконтрольных событий, сделавших из меня конченного идиота. Так что теперь, пусть хоть в жопу меня целует — мне похрен! Лишь бы соседи не видели этот пиздец. Из-за сплетен я же работать не смогу! Ко мне просто ни один посетитель зайти поесть не захочет. «Прекращай, выродок отмороженный, не то врежу, как бы ни хотелось даже руки о тебя марать! Откуда ты такой здоровенный, я же занимаюсь каждый день: бегаю, отжимаюсь и подтягиваюсь, — а в итоге, снова проигрываю этой махине?!» Похоже до него не дойдёт с одного раза. — Не вздумай прийти сюда ещё раз! — предупредил я. Не собираюсь терпеть его выходки. И как же не вовремя она здесь... Я не знаю, как сейчас правильней отреагировать, но уже вижу эту поддельную сахарную тяневскую улыбочку. — Я Вас не задел? — он чуть наклоняется к ней, достаточно близко, чтобы расценить это двусмысленно. — Я школьный друг вашего парня, зовите меня Хэ. Завидую белой завистью: я только что из заграницы и давно не был в обществе изящной истинной китаянки… Тьма в моей душе растёт. Может, уже достаточно действовать мне на нервы? Я что-то говорю напарнику через окно, затем выхватываю из его ладоней руку своей подружки и тащу её прочь оттуда.***
Не видя ничего перед собой, несусь через улицы, не замечая скорости шагов, чуть ли не срываясь на бег. Пейзаж вокруг мелькает и сменяется так медленно — быстрей бы добраться домой. Я слышу позади тревожный голос своей девушки, которую с силой поддёргиваю за руку следом: — Пусти. Отпусти, Рыжий, я тебе говорю! Тут я опомнился. — Ты хотя бы не называй меня «рыжим»… — обречённо и устало прошу я. — Да что с тобой происходит?! Ты же мне синяки оставил! Я чувствую, что вне себя от злости. Сейчас просто сорвусь и начну орать. — Прости… — разжимаю пальцы на её предплечье и тяжело вздыхаю, приходя в себя. — Твой дом в конце улицы, иди дальше одна. Я постою здесь, пока ты не зайдёшь. — А ты? — встревоженно и расстроено интересуется она. — А я — нет, — коротко отвечаю я, намекнув, что продолжения вечера не будет. — Не хочешь мне кое-что объяснить? — Нет, не сегодня. До встречи… — Прекрасно. Пока! — кивает она и отворачивается, уходя, чуть ли не со слезами на глазах.