Как быть дальше...

      Из иллюминатора самолета показались очертания знакомого города. Глубокой ночью, пассажирский лайнер заходил на посадку над вечерними огнями, наполненными воспоминаниями Хэ Тяня.       Он выучился заграницей, повзрослел и сейчас возвращался домой с намерением работать в компании дяди. Стремление возвращаться обуславливалось не только работой. Должность, обязательства перед семьей и всё остальное были весомыми аргументами. Однако здесь пять лет назад оборвалась их история с одним важным человеком... тоскливо, враждебно и грубо.       Рыжий и Хэ. У них были сложные, незрелые "встречалки", с притяжением и взаимностью которых они не умели — и не хотели — справляться. Этого оказалось недостаточно для здоровых отношений и в итоге все свелось к разрыву.       Охотник по природе, Хэ привык получать желаемое в независимости от методов и средств. Если казалось, что добиться Мо было трудоемко, то встречаться с ним было вообще искусством. Гора покоряться не желал, Хэ истратил весь доступный запас нервных клеток в процессе ведения дипломатии. За этим рубежом стояла грубая сила, но порчей крови и выклеванной печенью инициатор не отделался. Мо Гуань Шань не был готов к компромиссам, к контролю, и он просто разгромно не верил в Тяня. И тот прекрасно об этом знал. У обоих были проблемы, и венцом всему служили поганые характеры. Тогда всё воспринималось как неизбежное. Именно поэтому Хэ упустил кое-что важное, хотя честно старался, и Мо тоже пытался...       То ли неудача, то ли несусветная тупость стала причиной всему.       Но настоящим Тянь был только с одним единственным человеком, и что бы там ни происходило, Рыжий его принял, зная Хэ с наихудшей стороны. Всегда неподдельно искренний в своих словах, мыслях и чувствах, он открыто говорил, что презирает, неохотно сносил воздаяния за длинный язык и необдуманные слова. Мо хоть и не устоял перед соблазном в лице Хэ Тяня, но отталкивал того заранее, потому как ещё тогда понимал, что для них быть вместе — невозможно.       Что ж, времени прошло достаточно. А сожаления не отпускали. За весь срок, проведенный в Европе, не было и дня, чтобы Хэ не вспоминал Рыжего. И никакие разносортные доброжелательные иностранцы не заставили забыть одного проблемного огрызка, которого из подкорки ничем-никем не выскребешь. Надо будет навестить его, что ли…       Неужто Хэ соскучился по этим ярким эмоциям, неприкрытому гневу, сквернословию и озлобленности на весь мир? По тому, как они цапались и дрались каждый день, занимались сексом... Нет, трахались — и очень много.       «Интересно, как там моя зверушка? Надеюсь, ты больше не ввязывался в какие-нибудь неприятности…»