Будешь моей тюремной женой?

Следующий день Евгений старался не вступать в разговоры с кем-либо. На работе его не трогали. Он выглядел подавленным, отчего вечером к нему вновь заглянули соседи. — Рыжий, ты как? Нужно чего? — Хорь встретился глазами с юношей. Тот покачал головой. Видя, что они собираются оставить его, вдруг заговорил: — Я хочу спросить, есть известия: как они оба? Зеки переглянулись. — Васек нормально… сидит в карцере. — А Куцый? — Женя нервничал. — Ну… нам, наверное, не разрешается говорить тебе о нем. — Пожалуйста, скажите хотя бы: он жив?! — Жив. Парень благодарно кивнул и лег на кровать. Заключенные ушли. Третий день, проведенный Евгением без Васька, был еще тяжелее. Он ходил, растрепанный, не причесывая волос, бледный, с чернью под глазами. В столовой практически не ел, подпирал голову рукой, засыпая на ходу. Задремав, он тут же приходил в себя, бешено озирался по сторонам, подолгу успокаивался, отходя от увиденного во сне. — Это не дело все… что с тобой? — обратился к нему за обедом тот мужчина со шрамом на лбу. Женя промолчал. — Я не советую тебе обращаться к врачу — могут упечь в дурку. Они здесь очень не любят суицидников… статистику им портят, поэтому считают: лучше предохраниться, обдолбав человека таблетками и поместив в комнату с мягкими стенами. Но если сильно плохо: я знаю, где достать колес. — Наверное, не стоит… — Евгений отказался и ушел из столовой. Его душило чувство вины. С каждым днем в нем все больше укреплялась мысль: это он всему причина. Без него не пострадал бы Куцый, не попал в карцер Васек. Женя злился на себя за то, что оттолкнул мужчину, когда тот утром хотел ему признаться в чем-то. Сейчас, отпустив прошлые обиды, юноша осознавал, насколько плохо он поступил, понимал, в каком на самом деле плачевной состоянии находится психика Васька и как важно ему было выговориться, а Евгений ведь плюсом ко всему — был тем единственным, кому мог довериться зек, не боясь потом пожалеть об этом. «Ему очень сложно быть таким грубым и сильным, поддерживать свою репутацию, — размышлял молодой человек. — А я не помог ему…» Что-то одновременно подсказывало парню, что не он сам автор этой ситуации: да, она создалась вокруг него, но сделана была не его руками. Юноша оказался невольным ее участником. Это осознание непредумышленности и должно было успокоить его. Женя пытался цепляться за подобные мысли, но результат был так себе — тревога не отпускала его. На четвертый день он решил начать действовать. — Извините, — тихо произнес он, обращаясь к Антону. Надзиратель, проходя мимо него по коридору, остановился, озадаченно глядя на парня. — Чего, принцесса? — Я хотел бы поговорить с вами, если можно… — Нельзя конечно же, — охранник усмехнулся и огляделся по сторонам — зеки вокруг с беспокойством наблюдали за ними. — Пшел в свою камеру. Живо! Евгений подчинился и молча ушел. Только он сел на нары — к нему подлетели Хорь и Андрей. — Что случилось? Чего он хотел? — наперебой спрашивали они. — Ничего. — Он угрожал?! Женя замотал головой, на пороге появился Антон. — Брысь отсюда, шлюшки, — обозначил он свое присутствие едким возгласом. Заключенные вытянулись по струнке, обернувшись. — Я не по-русски говорю, педики? Они стояли, поглядывая друг на друга, не решаясь оставить Евгения с ним наедине. Если что-то произойдет — это будет дорого стоить им. А ведь юноша любит дерзить, одно неосторожное слово — и он сам угодит в карцер или же его красивое личико как следует подпортят. Васек не простит их. — Я выпишу вам штрафы, еще одна секунда промедления — и одиночка вам обеспечена, — зло прошипев это, надзиратель толкнул Андрея. Зеки ожили, оставили их. — Ну, чего хотел? — Антон скрестил руки на груди, сверху вниз глядя на парня. Тот указал на место рядом с собой, приглашая сесть. Охранник показал зубы, рассмеявшись. — Ты совсем не умеешь вести себя с волками, овечка. Научить тебя? — Охранник коснулся дубинки, висевшей у него на поясе. Женя вздрогнул, сделав глубокий вдох, сдержался и, потупив глаза в пол, начал: — Скажите, пожалуйста, долго ли он будет в карцере? — А что, тебя ебать некому? Ха-ха! Нет уж, в такое я не поверю. Если твоя дырка пустует — найди, блять, другую затычку! — Я… уже нашел… — слабо произнес Женя и медленно протянул дрожащую руку к стоявшему перед ним мужчине. Надзиратель закрыл глаза, почувствовав, как робко и почти невесомо скользнули пальцы парня по внутренней стороне его бедра. Антон тут же сел рядом с юношей на кровать и повернул к нему голову. — Сучка выбрала лучшего кобеля… — Охранник, нервно улыбаясь, вглядывался в его мутные глаза. — Я сделаю кое-что для вас, а вы для меня… — Думаешь, я буду заключать с тобой сделки, гомосек?! Я могу в любой момент увести тебя в одиночку и трахнуть там в твой милый ротик. — Но ведь не уводите же… — Евгений выглядел очень смелым, полностью контролировал свои чувства, говоря осторожно. — Ты слишком много о себе думаешь. Если все зеки хотят выдрать тебя, это еще не значит, что я тоже хочу. На хер ты мне сдался… Тоже мне… королева помойки. Я не из вашего числа… отбросов общества! Женя дотронулся рукой до паха мужчины — несмотря на его слова, у него стоял. Антон отозвался дрожью, юноша ткнулся носом ему в щеку, продолжая ласкать его. Надзиратель возбудился очень сильно, он даже не мог сдержать напряженных вздохов, так его завело все это. Повернув к нему голову, он поцеловал парня. Играя своим языком с его, охранник вдруг отпрянул. — Увидят. — Он встал на ноги. — Давайте, прошу, вы же, наверное, и Ваську хотите насолить… Ну, он такой весь из себя, а вы поимели его жену, разве это не восхитительно? Мне всего лишь нужно, чтобы вы выпустили его… Пожалуйста. — Женя испугался, что он уйдет, и поднялся. — Перед отбоем в подсобке, у столовой. — Стоя к нему боком, мужчина вытер губы и поправил съехавшую фуражку. Только он вышел, в камеру вернулись Хорь и Андрей. — Ну? Чего он?! — начали они. — Да ничего… Так… просто чуть попугал. Ничего страшного, — бодро отозвался юноша и стал собираться в душ. — Ты сегодня совсем плохо выглядишь… Мы получим от Васька, если он тебя таким увидит. Пожалуйста, начни хотя бы есть нормально. Что ты хочешь, скажи? Мы достанем! — Вы уже говорили, я ответил: если мне что-то будет нужно, я обращусь. — Женя прошел мимо них. Помывшись, он спокойно шел по коридору к своей камере. С виду он был совершенно разбитым, но внутри… нет. Юноша внимательно оглядывался по сторонам, ловя силуэты зеков в отражениях темных окон. Они все следят за ним, как же ему вырваться, чтобы никто не узнал? Не получится, но попытаться стоит. Евгений наматывал круги по тюрьме, так и не отнеся полотенце в камеру. Стрельнул у кого-то сигарету и пошел к курилке, но на одной развилке повернул к столовой и ускорил шаг. Около трех минут Женя прижимался к двери подсобки (она была заперта), быстро дыша и прислушиваясь к шагам где-то поблизости. Юноша тут же понял: как только он пропал из виду, зеки начали его искать. Кто-то приближался — парень закрыл глаза от нервозности, если его обнаружат — все узнают: на что он решился. Послышались шаги еще одного человека — быстрые, но уверенные. — Что ты тут шаришься, нарколыга, ебень в камеру, пока не закрыл тебя! — донесся до Евгения голос Антона. Кто-то поспешил удалиться, надзиратель появился из-за угла. Ничего не говоря, он подошел к юноше, зарылся носом в его влажную челку (охранник был выше него ростом), а затем открыл дверь подсобки. Произошла минутная заминка — Жене было сложно заставить себя самовольно зайти в клетку и лишиться путей к отступлению: вот он у цели, но ноги его не слушаются. Собравшись, молодой человек переступил порог. Антон запер дверь изнутри. — Следи за временем, сделаем все быстро. Если через двадцать минут нас обоих не будет на пересчете — нам пизда, — надзиратель говорил вполголоса, расстегивая горло своей рубашки. — Мне раздеться? — Нет. Я сам. Женя терпеливо ждал, убрав руки за спину и отвернув лицо. Он не питал никаких надежд отделаться простым минетом от охранника, как было у Васька. Юноша понимал, что он — сладость, а сладость нужно хорошенько попробовать. Члены есть у всех зеков, а нежность и притягательность — лишь у него. Скинув дубинку, Антон принялся целовать парня, жестко стискивая в руках его лицо. Евгений жмурился, но не вырывался. Затем мужчина снял с него майку и стал ласкать языком соски, руками оглаживая весь торс. Женя был совсем худенький, ребра так и выпирали, особенно после четырехдневного недоедания. Надзирателя болезненная худоба молодого человека безумно возбуждала — у жены его после родов остался живот. — Только потрогай, давай, ха… — распаленно бормотал Антон, прислонив руку парня к своему паху. — Пара минут, и он уже такой твердый… Боже, как же ты меня заводишь… Ты такой ебливый… — Евгений молчал, стараясь не встречаться с мужчиной глазами. — Я хочу, чтобы ты тоже говорил, как тебе хорошо… Опустившись перед ним на колени, охранник спустил ему брюки вместе с трусами и тут же взял его член в рот. Женя продолжал хранить тишину, но тело его подводило — он дрожал, не выдерживая, прислонился спиной к стене, плотно сжимал зубы, глядя в потолок. Надзиратель сосал ему недолго. Резко поднявшись, он стал тереться стояком через ткань штанов о его бедро. — Смелее, сладкий, давай… — Мне с-сосать? — с трудом произнес Евгений. Антон вновь положил его руку себе на пах. Женя стал двигать ей, пытаясь вернуть себе свою уверенность. Антон обнимал его, целуя шею, ключицы. — Пожалуйста, не оставляйте засосов… Я очень прошу… Надзиратель послушался, повернув парня к стене, достал из кармана тюбик. — Изъял у какого-то зека, пойдет же? — показав юноше, спросил он. — Да. И используйте, пожалуйста, презерватив. — Это само собой, я не конченный… пока что. Смазав пальцы, мужчина принялся растягивать парня. Впрочем, в этом не было потребности. Надев резинку и обильно смазав свой член, даже переборщив со смазкой, он приставил головку ко входу. — Я вхожу… — прикусив мочку уха партнера, известил Антон. Евгений молчал, упираясь лбом в стену, от волнения ему не хватало воздуха. Надзиратель двигался несмело, сосать ему как-то нравилось больше, а это было по-обычному, так он и с женой мог сделать. Мужчина подумал повернуть юношу к себе лицом, но тот начал подаваться ему навстречу, отчего он быстро сообразил, что долго не продержится, и, навалившись на него всем телом, принялся наращивать темп. Жене было тяжело и неприятно. Он подмахивал ему бедрами лишь для того, чтобы все скорее закончилось. — Скажи, как тебе, а? — Антон продолжал двигаться. Евгений смотрел в стену, упираясь в нее руками, и думал лишь об одном: почему с Васьком ему было так хорошо? Не странно ли это? Здесь холодный расчет — это понятно, а там — что? Почему он вообще решил делать это для него? Неужели он настолько ему благодарен, может, считает это своей обязанностью? Вдруг выйдя из парня, он повернул его к себе лицом и надавил на плечо. — На колени, давай. Женя испугался от неожиданности, округлил глаза и послушно опустился. Но надзиратель всего лишь додрочил себе, кончив ему на лицо. — Вставай. Евгений поднялся, не разрешая себе стереть семени с щеки. Антон опустился перед ним и с непониманием глянул сначала на его упавший член, затем на юношу. — Я нервничаю, — с равнодушием объяснил молодой человек. Охранника это огорчило. Он вновь решил ублажить его ртом. Женя не стал сдерживаться — кончил совсем скоро. Надзиратель вытер губы, встал, секунду простоял, глядя в упор на парня, затем слизал сперму с его лица, оставив мокрый след так, что юношу пробила дрожь от отвращения. — Скоро пересчет. Ты же не обманешь и выпустишь его… — тихо проговорил Евгений. — Ты ведь такой властный, я уверен — это тебе под силу. — Да выпущу я его… не боись. К утру жди голубчика. Антон застегнул брюки и рубашку, взял дубинку. Евгений оделся, поднял брошенное на пол полотенце, но лица не вытер, подозревая, что это может разозлить охранника. Дойдя до своей камеры, парень сделал вид, что просто задержался в душе, но соседи не поверили. Андрей подошел к нему вплотную, быстро заговорил: — Что такое? Ты где был? Случилось чего?! — Я из душа… — Хорь… Хорь! — мужчина вдруг ужаснулся, даже отшагнул назад, заметив что-то. Второй зек подошел ближе к Жене, пригляделся, вмиг побледнел. — Что случилось? — сухо спросил он. — Ничего. — Евгений злился, хмурясь и напирая на непрошенных гостей. — Я был в душе, а сейчас ложусь спать, проваливайте! Хорь дал ему слабую пощечину, заставив повернуть голову в сторону, цепко схватил пальцами за челюсть. — У тебя сперма на щеке, чья? — мрачно спросил он. Парень испуганно вытаращил на него глаза и вырвался, решив пойти в наступление: — Чего? Ты охуел?! Это зубная паста, мыло! — Я не могу спермы, по-твоему, от зубной пасты отличить? Тебя изнасиловал кто? — Да нет же! — Значит, ты сам, да? Решил развлечься… — Да отъебись ты… — Евгений отпихнул от себя мужчину, но тот тут же накинулся на него, прижал виском к стене. — Ты охерел, если думаешь, что я продолжу тебя защищать после этого! Он наказывал нам следить, чтобы тебя не трахнули, и что теперь? Мы уже облажались… Если я сломаю тебе пару пальцев, он не будет в обиде! — Хорь! Хорь! — Андрей с трудом оттащил зека от юноши. — Утихомирься, он нас обоих прикончит, если мы посмеем тронуть его раньше него. Только ему можно бить его… Ты же понимаешь это, успокойся… — Из-за этого пидараса, который не может и неделю потерпеть без члена во рту, мы крупно влипли! Ты лучше пойми, что Ваську плевать, что это он сам захотел. Мы не уследили! — Хорь замахнулся на Евгения — тот, напуганный, сполз по стене на пол и сжался в комок. — Он не узнает! Не говорите ему, и все будет нормально! — еле борясь с истерикой, прокричал он. — Да ну?! Вся тюрьма, поди, видела! — Никто не видел. Клянусь. — Блядство! Я поспрашиваю утром: если хоть кто-то знает — сдам тебя с потрохами. Евгений энергично закивал. Андрей взял мужчину за руку. — Пойдем, сейчас будет пересчет, а после я тебя успокою. Если его никто не видел, то, может, все и обойдется… Зеки вышли за дверь. Женя встал, тяжело вздохнул. И все же его план сработал, главное, чтобы Антон не обманул.