***
Еще один смущающий меня случай… Сегодня мы отправляемся в путь. Может наш последний путь. Завтра наступит День Черного Солнца. Завтра мы примем бой. Аанг будет сражаться с Лордом Огня. Он полетит один. На своем новом голубом планере (прежний он сломал во время бури, когда сбежал тогда с корабля, а потом остатки глайдера сжег в вулкане на острове Року). Стоим наедине на борту подводной лодки, изобретенной моим братом. Прощаемся… Говорю какую-то ерунду… Всего несколько слов перед решающей битвой. Ну почему это так трудно? Я несколько дней готовилась сказать ему это, а сейчас, когда времени совсем не осталось, я пытаюсь вспомнить нужные слова, и совсем ничего не приходит в голову! — Что если… — …Что если я не вернусь? — его глаза смотрят так, что мое сердце готово разорваться. — Аанг, не говори так. Конечно, ты… Поцеловал меня в губы… Впервые сам!!! Отбросил свою стеснительность. Конечно, он не умеет целоваться. Дрожащие, холодные от волнения губы чуть втягивают мои, вызывая странное чувство щекотки в солнечном сплетении, от которого хочется смеяться. Он даже не пытается притянуть меня ближе, погруженный с головой в новое для себя ощущение. Всё же он еще совсем мальчишка… Его губы чуть сдвигаются, завладевают моей верхней губой, и горячий язык случайно касается её тыльной стороны. Он замирает в нерешительности. А потом кончик его языка проскальзывает в мой рот. «Ого! Джет так не делал!» Мои ресницы опускаются сами собой, и кровь резко приливает к лицу, так что все звуки от шума в ушах уходят куда-то за задний план… И вдруг всё исчезло, оставив лишь влажный след, который холодит морской бриз. Он отпустил моё плечо, и я едва не потеряла равновесие. И мне неловко смотреть ему в глаза, а щёки горят так, словно их натерли снегом. Аанг с громким хлопком раскрывает новый планер, и его лицо в этот момент совсем не мальчишеское. В нем всё меньше и меньше остается от того юного проказника, что я нашла в айсберге. Он вырос, и я вправе гордиться им. Уже. Неужели всего один поцелуй тогда в пещере мог превратить его в мужчину? Он прав, теперь уже ничто не будет, как прежде! Синекрылой птицей он улетает вдаль. — Катара, что ты делаешь? — кричит сзади Сокка, вырывая меня из задумчивого оцепенения. — Пора погружаться! (опять подглядывал?) — Что?! Да, погружаемся. — и я прыгаю на воду.***
После провала Вторжения прошло три дня… Победа была близка, и уже чувствовался её сладкий привкус, но она растаяла словно призрак, оставив горечь. Все оказалось не так. Это была грандиозная битва и грандиозное поражение. Это был воистину Черный День. Но он оказался чернее для нас, чем для Народа Огня: все воины сражавшиеся на стороне Аватара были взяты в плен. Уцелела лишь горстка детей сбежавших с Аватаром на Аппе. Отец мой был ранен, а теперь в плену. Сокка возглавил войска после его ранения, но и это было напрасным. Хотя столица Огня была взята как и планировали. Но триумф длился лишь несколько минут, пока не закончилось затмение Солнца. С его первыми лучами маги Огня вернули свои силы. И столицу тоже. Все тренировки и переживания Аватара оказались напрасными. Он не встретился с главным врагом — Лордом Огня. Азула, видимо, знала о нашем плане. Озай был готов. Это не было неожиданным нападением. Это была западня. Все наши надежды рухнули. То, что происходит сейчас, становится почти невыносимым. Словно какое-то заклятие было наложено на нас во время Вторжения. Никаких обид, упреков, жалоб. Тишина. Я не знаю, что это. Понимание? Наверное. Мы так давно вместе, что слова и не нужны, чтобы выразить то, что мы чувствуем. Отчаяние? Скорее всего. Мы не знаем, что ждет нас впереди. Казалось, Вторжение положит конец нашим скитаниям — так или иначе. Но вот День Черного Солнца позади, а мы снова в пути и снова вынуждены скрываться. И строить новые планы. Страх? Да. И страх тоже. Как одолеть Лорда Огня, лучшего Мастера в Огненной магии, да еще в зените его силы, умноженной многократно силой кометы? Аанг не постиг еще даже азы этой магии. Я наблюдаю за его тренировками издалека. Я боюсь приближаться после того несчастного случая, когда он, бахвалясь силой, создал такой круговой поток огня, что обжег мои руки… Хотя сейчас все, что я вижу, лишь искры и дым меж его ладоней. С таким уровнем магии победить будет невозможно. Да, я знаю, он может создавать большое пламя, но не может контролировать его. Ему нужно учиться! Ему нужен учитель! Но где его взять? Кто осмелится предать своего правителя и пойти против тирана? Есть ли ещё кто-то, кроме Джонг-Джонга, способных обучать Аватара? Тот говорил, что Аангу не достает дисциплины… Может раньше Аанг и относился легкомысленно к этим занятиям, но сейчас все иначе… Каждый раз я застаю его либо за молитвой, либо медитирующим. О наших совместных тренировках больше ни слова. Сейчас я как никогда понимаю, что он монастырский послушник, особенно теперь когда он снова сбрил волосы и облачился в свой монашестый наряд. Или точнее, его подобие, ведь прежний буквально превратился в обугленные лохмотья после битвы под Ба Синг Се. Да если бы одежда и осталась цела, вряд ли бы налезла на него сейчас. Мальчик заметно вырос. И дело было даже не в одежде… Стоит отметить, занятия с Тоф тяжелой атлетикой приносили результат. Его мышечный рельеф крепчал и менялся на глазах. Я не могла не замечать этого, теперь же он обычно щеголял в одних штанах. Только выбираясь куда-либо из лагеря, Аанг перекидывал через одно плечо и голый торс куски особым образом сложенных оранжево-красных материй и подпоясывался, лишь видимо прикрывая шрам на спине. (Наверное, он считал шрам уродливым. Но я делала всё, чтобы рана хотя бы затянулась) До Вторжения он носил униформу ученика школы огненной магии. Аанг повязывал алую ленту вокруг копны тёмно-каштановых волос, и стоит признать, этот образ шёл ему значительно лучше, чем образ лысого монашка. Монах! Хотя еще недавно, я, кажется, почти стала забывать об этом. Особенно перед Вторжением, когда мы целовались или танцевали… (Аанг как-то устроил вечеринку для молодежи народа Огня, где стал буквально Королем Танцпола и учил их танцевать разными стилями. Оказалось, что помимо всего он ещё и отличный танцор. Да, вот так — устраивать вечеринки с врагами прямо на их территории, отплясывать на балах и ярмарках, дурачиться во время войны — это все в его характере). Но теперь всё иначе… С тех пор как мы добрались до Храма Воздушных Кочевников, Аанг стал совсем отстраненным и замкнутым. Ни разу не обнял меня и, кажется, избегает оставаться тет-а-тет. Мне не хватает привычного и такого уже родного тепла, потому что он больше не спит со мною рядом как раньше. Сначала он ночевал на Аппе, а потом и вовсе обустроил себе отдельную комнату в Храме. То, что он выбрал эту комнату не случайно, стало понятно по нескольким причинам. Во-первых, она не первая попавшаяся, так как находится за сводчатой галереей. Во-вторых, она не самая сохранившаяся. Но он навел там порядок. Кому принадлежала эта комната прежде? Он бывал здесь раньше? Он был знаком с ее владельцем? Точнее, владелицей… Я знаю, это женский монастырь. Может, это комната Аватара Янгчен? А может какой-то знакомой девочки-монашки? Я боюсь заговорить с Аангом. На подступах к огненной столице пролегла невидимая граница, через которую мы шагнули, оставив часть себя позади. Мы вдруг повзрослели, утратили былую беззаботность, мы, наконец, почувствовали весь груз ответственности, что взвалили на себя, не задумываясь. И вот теперь мы молчим, пытаясь осознать всё это и принять. Но это молчание невыносимо. Это чувствуют даже новенькие: и Хару, и Тео, и даже Дьюк. Они постоянно остаются за кругом этого молчания. Я несколько раз замечала их попытки что-то сказать. Но и они замолкали, бессильные разорвать это странное заклинание тишины. И, едва попав в этот Западный Храм Воздуха, висящий вверх тормашками под скалой, они сразу постарались оставить нас вчетвером. Но после всего, что произошло, нам вдруг стало нечего сказать друг другу. Не то, чтобы совсем не хотелось, но все слова сгорают беспечными мотыльками при встрече с реальностью. А реальность такова, что у нас почти не осталось времени. На то, чтобы успеть подготовиться к прилету Кометы Созина, на то, чтобы сделать все, что от нас требуется, на то, чтобы сказать друг другу всё, что необходимо. На то, чтобы прожить наши жизни, как нам хочется. …Я не хочу думать о том, что будет, когда все закончится. Я смотрю на Аанга, парящего над ущельем, и сердце мое уносится следом… В человеческом языке нет слов, чтобы выразить то, что я чувствую, так же, как в сегодняшнем дне нет места для этих чувств…