Гермиона Грейнджер медленно подошла к воротам кладбища, находящегося недалеко от Уилтшира. Она каждый день ходила туда и подолгу сидела, застыв, словно каменное изваяние.
Девятнадцать лет прошло, а она так и не свыклась с мыслью, что Драко мёртв. По ночам просыпалась в слезах, увидев его во сне. Жалела, что слишком поздно призналась ему в своих чувствах, которые испытывала с четвёртого курса. Жалела, что дала погибнуть ему, вместо того, чтобы самой броситься под смертоносное заклятие и спасти его, как он спасал её, закрыв собой.
Она жила вместе с Нарциссой Малфой в поместье, помогая ей и скрашивая её одиночество. Люциус Малфой умер через три года в Азкабане, куда его посадили на десять лет, и теперь миссис Малфой коротала дни в компании Гермионы, с которой они очень хорошо поладили.
Она не вышла замуж после смерти Драко и по-прежнему носила траур, не желая осквернять его память и те чувства, которые до сих пор неугасаемым огнём горели в её сердце. Зато детей Гарри и Джинни любила, как родных, и часто навещала их. О Роне она не вспоминала и не говорила, да и не хотела. Хоть и прошло довольно много времени, но раны в душе, нанесённые им, по-прежнему болели.
В Азкабан Гермиона не попала, во-первых, потому что считалась Героиней Войны, а во-вторых, потому что слишком много было судебных разбирательств по Пожирателями Смерти, и на расследование смерти Рона просто не было времени.
Гарри Поттер, узнав правду об отношениях между лучшей подругой и бывшим врагом, понял её и принял известие как должное. Рона Уизли он тоже предпочитал не вспоминать после того, как узнал о его предательстве. Первое время он сильно мучился и переживал за то, что упустил момент, когда Рон изменился, но позже смирился и не заговаривал о нём ни с Джинни, ни с Гермионой.
Гермиона прошла по кладбищу прямо к большому дубу, росшему прямо в центре. Под ним была могила, на надгробии которой изумрудно-зелёными буквами было выбито:
Драко Люциус Малфой
1980–1998
Помним, любим, скорбим...
Под надписью в серебряной рамке помещалась обычная магловская фотография, которую Гермиона сделала пару лет назад путём фотографирования "Ежедневного пророка", наткнувшись в одном из выпусков на фотографию Драко. На этой фотографии он был в чёрной водолазке, чёрном пиджаке и таких же брюках, волосы идеально уложены, на лице едва заметная ухмылка, высокомерный взгляд. Гермиона тогда полтора часа не могла успокоиться, глядя на изображение и задыхаясь от рыданий. Спасибо Нарциссе, которая с большим трудом успокоила её.
Гермиона положила на могилу две гвоздики и вытерла навернувшиеся на глаза горячие слёзы.
— Здравствуй, Драко, — тихо произнесла она. — Я снова пришла...
Она так и не смирилась с тем, что его больше нет рядом. Ей страшно не хватало его красивых серых глаз, бархатного голоса... Она была бесконечно благодарна ему за то, что он дал ей возможность жить, но эта жизнь была для неё в тягость без него. Она не видела смысла жить дальше и грезила о смерти, чтобы воссоединиться с ним в вечности. И только Нарцисса придавала сил справляться с этой потерей.
Лёгкий ветерок шевельнул крону старого дуба, волосы и мантию Гермионы, и в этом ветре ей почудился голос Драко.
— Я отдал свою жизнь за то, чтобы жила ты...
***
В моих воспоминаниях
Я вижу твою улыбку.
Все эти воспоминания так дороги для меня.
Дорогой, ты знаешь, я буду любить тебя
До конца времен…
Within Temptation — Memories.
