Дом там, где сердце

Ласковое солнце приятно грело компанию людей, расположившихся в торговом порту… хотелось бы сказать, но нет. Прямо перед их приходом небо затянуло тучами, и полил дождь. Среди собравшихся почему-то царило молчание. Не то они пытались сдержать волнение, не то просто не находили слов, чтобы высказать свои мысли. Гинтоки и Шинпачи спрятались под зонтом Кагуры, которой пришлось поднять руки, чтобы Гин-чан уместился под него в полный рост. – Вот геморрой, – жалобно протянул Гинтоки, почёсывая затылок. – Может пойдём домой? Помашем им ручкой оттуда. – Думаешь, тебе тут одному плохо-ару? – руки Кагуры уже затекли в поднятом положении. – Этот придурок Тацума совсем не торопится. Если из-за него я подхвачу простуду и не смогу работать, то придётся вытрясти из него компенсацию. – Гин-сан, как будто ты когда-то работал до этого, – с доброй улыбкой заметила Таэ, которая расположилась под зонтиком вместе с Кацурой и Элизабет. – Может быть, на них напали по дороге сюда? – озабоченный Кацура выдвинул новую гипотезу. – Что если у них закончилось топливо? Что если мы перепутали порт? Что если они заблудились и высадились на Лапуту? Что если..? – А~, я устала, пойду домой. Передавайте им приветик, – Кагура встряхнула затёкшие руки и сложила зонтик. – Я тоже, – Нобумэ тоже сложила свой зонт и, поправив мокрые волосы, собралась последовать за Кагурой. – Да ладно тебе, Кагура-чан, очевидно, что ты больше всех взволнована, – с насмешкой произнёс Гинтоки. Кагура резко остановилась и бросила на Сакату недоумевающий взгляд. – Смотри-смотри, Шинпачи, она покраснела! – захихикал сереброволосый шутник, но Шинпачи явно не оценил его искромётную шутку. – Чего?! Ты хочешь сказать, что это я начала шуметь ни свет ни заря, потому что всю ночь не могла уснуть? – в ответ огрызнулась девочка. – Ну и не я утром пялился на себя в зеркало чёрт знает сколько! И не я занимал ванную на полтора часа! – Ванную вообще-то я занимал, простите, – попытался разрядить обстановку Шинпачи. – Если вы встретите их с таким настроением, то это будет им лучшим подарком, – мягко улыбнулась Нобумэ. – Не стоит так переживать, уверена, они волнуются не меньше нас, – пробубнила Таэ, забираясь под костюм Элизабет. – Да ты тут больше всех волнуешься! – воскликнули они хором. – Господи, как же достало-ару, – протянула Кагура и глянула на свинцовые тучи, вновь раскрыв зонтик. Почему-то Кагура не могла так терпеливо ждать, как, например, Таэ или Зура. Она не могла заставить себя уйти: нутро подсказывало ей свались побыстрее, но ноги будто примёрзли к земле. Она думала, что неплохо было бы, если бы корабль Кайентая шарахнуло молнией, и он рухнул в океан. – Ещё немного, – рядом с Кагурой оказалась Нобумэ, которую та, даже не заметила. Она протянула ей коробку с пончиками, и сама взяла оттуда один. – Они вот-вот будут здесь, смотри, тучи рассеиваются. И правда, в небе появились просветы, а потом и тёмное дно корабля, величественно спускающегося в тусклых солнечных лучах, которые пробивались сквозь серость облаков. Среди собравшихся поднялась паника. Таэ резко вскочила из-под костюма Элизабет так, что он задрался, и все могли видеть неприкрытую цензуру причиндалов старика. – Это они! Давайте, ребята, всё, как репетировали! – взволновано скомандовал Кацура. – Мы что-то репетировали? – Гинтоки поковырял в ухе. – Успокойтесь, не позорьте нас! – срывающимся на крик голосом призывал Шинпачи. – Кагура-чан… Осмотревшись, Шинпачи нигде её не увидел. *** – Тоши, как я выгляжу? – воодушевлённо поинтересовался Кондо. – Ну, как сказать… – лицо Тоширо приняло крайне обеспокоенный вид, когда он лицезрел командующего со штанами на голове и пиджаком, надетым на ноги. – Не много ли значения вы придаёте этому? – Всё нормально, зам командующего, мы все немного… – на середине фразы из Ямазаки посыпалась цензура. – Волнуемся. – Вы, Шинсенгуми, классные парни! Почему мы раньше не познакомились? Мы с вами так похожи! – громкий голос Сакамото тоже оборвался жестокой японской цензурой. – Да, у вас определённо много общего, – отрезал Хиджиката. Окита молча стоял в стороне, наблюдая за дурачеством товарищей. Почему-то ему теперь совсем не хотелось вновь ступать на родную Землю. Его внезапно посетила мысль, что в постоянном просмотре дорам нет ничего плохого. – До земли осталось сто метров, – раздался звонкий голос старпома. – Всем построиться! – Кондо, который уже привёл себя в порядок, уверенно отдал приказ. – Давайте, ребята, всё, как репетировали! – Хиджиката-сан, что с вами? – Сого всмотрелся в лицо зама, который вместо табака поджигал фильтр сигареты. – А? Н-ничего, просто тут темно, и корабль трясётся при посадке, – немного замялся он. – И зажигалка фигово работает. – Хотите я вам подкурю? – со злорадной ухмылочкой спросил Окита. После того, как зам снова пришёл в бешенство от глупой шутки, Сого стало легче. Правильно, зачем волноваться перед кучкой идиотов? Идиот идиота видит издалека. – Посадка произведена успешно! – воскликнула Муцу, когда корабль тряхнуло в последний раз. «Не волнуйся, Окита нии-сан», – гласил блокнот капитана третьего отряда Сайто. Он положил трясущуюся руку на плечо Сого. – Нельзя заставлять их ждать ещё дольше, – закончил за него Хиджиката, вставший вместе с Кондо и Сакамото во главе всех отрядов. Казалось, что мостик опускался целую вечность. После тёмных помещений их слепил даже тусклый дневной свет. Окита прищурился и сделал ладонью козырёк. На просторной площадке пристани было много народа. Повстанцы Джои и затесавшийся к ним Шинпачи во главе с Кацурой, Таэ и Нобумэ стояли стройными рядами. Элизабет держал в руках большую табличку с надписью: «С возвращением». – К-командующему военной полиции Шинсенгуми и его верным товарищам отдать честь! – слегка запнулась Таэ, глядя прямо на сходящих по мостику. Повстанцы одновременно приставили руку к виску. Губы Кондо предательски задрожали, а глаза застелило пеленой, когда он узнал ту самую, с такими же дрожащими губами, как у него. Они с дурацкими улыбками на лицах, несвойственными суровым полицейским, вступили на родную землю. – О, Кинтоки! А ты почему не участвуешь? – расхохотался Сакамото, завидев старого друга. – Господи, ну что за цирк? – где-то в стороне послышался голос кудрявого. – Когда опаздываешь на урок, нужно входить в класс тихо и никому не мешать. – Ты… – еле слышно промямлил Хиджиката, посмотрев на своего недо друга и пере врага. – Слышь, Хиджиката-кун, твоя выпивка уже давно закончилась, а ты всё не прилетал. За свою расхлябанность делай сеппуку, – Гинтоки поднялся с ящиков и, вздыхая, помахал Хиджикате пустой бутылкой дорогущего саке. – Только после тебя, чёртов повстанец, – зашипел он, не выходя из стоящих по стойке смирно полицейских. – Мимаваригуми! Поприветствовать вице-капитана! – из глубины отряда послышался высокий голос Тецуноске Сасаки. Бывшие члены Мимаваригуми дружно поклонились Нобумэ. – Не нужно, вы должны отдавать честь и кланяться только своему командиру, – возразила она, но поклонилась им в ответ. – Командующий, разрешите доложить! Мы сохранили мир в Эдо для вас! Все с нетерпением ждут своих Шинсенгуми! – во весь голос крикнула Таэ. – Поэтому… поэтому добро пожаловать! Кондо больше не мог сдерживать слёз, он хотел было тоже поднести руку в виску и отдать честь в ответ, но внезапно замер. – Я больше не командующий. С этого дня мы простые бездельники, что от скуки следят за порядком в нашем грязном городе. Мы больше не Шинсенгуми. – Кондо улыбнулся лучезарнее солнца и широко развёл руки. – Мы теперь ваши обычные самураи. Тёплые слёзы катились по щекам Таэ, когда она сорвалась с места, чтобы обнять защитника Эдо, своего защитника. Она уткнулась мокрым носом ему в грудь, тихо всхлипывая. О её макушку ударялись тёплые капли, и это совершенно точно был не дождь. – Я дома.