Солнце встает над руинами

Подушка уже горяча С обеих сторон. Вот и вторая свеча Гаснет и крик ворон Становится все слышней. Я эту ночь не спала, Поздно думать о сне... Как нестерпимо бела Штора на белом окне. Здравствуй! А. А. Ахматова

      Она была патологически брезглива, никогда не умела ухаживать за больными и сроду не предполагала, что ей когда-нибудь придется этим заниматься. Каких-то пару дней назад, зажмурившись и стараясь почти не дышать, она отмывала ванну от рвоты, щедро пересыпав все каким-то разъедающим руки дезинфицирующим порошком. Резиновых перчаток в доме не нашлось. Уже одно это казалось Крысе неимоверным ужасом. Равно как и стирка чужих вещей: за неимением машинки, пришлось делать это вручную, а прежде она и свою-то одежду старалась по возможности отвозить в прачечную. Буквально же на следующий день ей пришлось столкнуться с гораздо более серьезной проблемой: мало того, что Слепой тяжело заболел (что было неудивительно, учитывая то, как он провел предыдущий вечер – голый! на окне! в мороз! с мокрой головой!..), так он еще и в буквальном смысле слег, заживо поджариваемый на углях неправдоподобно жестокой лихорадки. Такого Крыса уж точно ни разу не видела – чтобы в течение каких-то пары часов вполне здоровый с виду человек превратился в безвольное растение, бьющееся в судорогах и несущее околесицу. Давно ей не было так страшно. А время шло. Сознание не возвращалось. Организм продолжал функционировать – у него были явно другие планы. В отличие от своего глупого хозяина, он совсем не хотел умирать, всеми доступными способами напоминая: я здесь, я живой...       – Ты совсем ничего не помнишь? – спросила Крыса на следующий день после того как он пришел в себя, и облегченно вздохнула, получив отрицательный ответ: значит, он не слышал, как она в панике металась по квартире в поисках сухого покрывала и какими выражениями подкрепляла эти самые поиски. Значит, не чувствовал, как она меняла белье, выворачивала диванные подушки, а потом пыталась, насколько это было в ее силах, привести в порядок его самого.       Это был кошмар для них обоих. Кошмар, который длился два дня и две ночи, кошмар, который, как казалось Крысе, никогда не закончится. Но все прошло. Измотанная и мало что соображающая, теперь она была почти счастлива.       – Какой сейчас день? – не поднимая головы и не открывая глаз, спросил Слепой.       – Сейчас ночь, – ответила Крыса. – Завтра четверг. Завтра мы уезжаем.       Еще одна причина для радости: теперь они могут уехать. Ощущение, что находиться здесь, в этой квартире, небезопасно, не покидало ее все эти дни. В понедельник (отчего-то кажется, что это было так давно, прошла целая вечность), когда она вышла наружу, на свой страх и риск оставив Слепого одного, весь этот долгий, мучительный час, который понадобился ей для похода в магазин, Крысу мучила невыносимая тошнота, а в голове так гудело, словно там поселился целый пчелиный рой. Что-то должно было случиться – вот только она никак не могла понять, откуда ждать угрозы. При этом сидеть, сложа руки, и предаваться размышлениям, было непростительно: Слепому нужны были теплые вещи, за ними она и отправилась. Брала без примерки, просто прикладывая к себе, чтобы убедиться, что они чуть-чуть побольше, чем ей самой было бы нужно. Почти не глядя. Белый свитер. Черные джинсы. Пара рубашек – пусть будут в клетку. Он все равно не видит… Она очень торопилась. Обувь взяла наугад, в надежде, что правильно запомнила длину его ступни – благо, возможность такая была. Назад летела, как на крыльях, уверенная, что вот сейчас, сию же минуту они без лишних разговоров сядут в машину и уедут. Они будут гнать со всей дури, куда – не важно, только бы подальше от этого места, прочь из этого города, из этой страны, на другой конец света… Крысы первыми бегут с корабля. Она на своем корабле и так уже задержалась слишком надолго.       Ага… Щасссс. Судьба показывает жирный кукиш и преподносит ей еще одно испытание. Что ж, она его прошла, можно сказать, с успехом. А вот кое-кто мог бы и спасибо сказать, конечно, за ее заботу и за то, что вообще не бросила его здесь. Лежать – без воды, без пищи. Без помощи. Гнить. Умирать… А она могла! Могла ведь?.. Опять Крыса злится. Только бы вида не подать: и без того человеку хреново, а тут еще она со своими заскоками… Вдох-выдох, успокоились. Идем дальше.       От куриного бульона, приготовленного с такой любовью (ну ладно – может быть, и не очень вкусного, но она ведь предупреждала его о своих кулинарных способностях), Слепой отказался, не осилив и двух ложек. Та же участь постигла и чай с малиной – слишком густой и приторный, чтобы не вызывать тошноту. Решительно отказавшись от ее помощи, шатаясь и натыкаясь на предметы, кое-как он добрался до ванной комнаты, где заперся на целый час, а выйдя, снова рухнул на диван – как был, мокрый и замотанный в полотенце, лицом вниз, и пролежал так, не шевелясь, до утра. К тому моменту, когда он проснулся, Крыса уже застегивала последнюю сумку. Вот теперь – точно все. Окончательно. Посуда вымыта, квартира убрана. Вещи собраны. Ключи лежат на журнальном столике. Больше они сюда не вернутся.