Ключ поверни и полетели

      Воспоминания о вечере не оставляли меня. Мне было приятно и одновременно противно вспоминать о нем. Это в каком-то смысле не давало мне покоя. Впрочем, я не слишком переживала. Даже не переживала, а просто часто думала. Это не одно и то же.       Сколько я не выспрашивала у Влада, что он имел в виду, когда сказал, что я понравилась его брату, он ни разу не сдался и ничего не сказал. Может, он шутил? Или серьезно? Вот это действительно беспокоило меня! Он усмехался на каждый мой вопрос и говорил, что расскажет как-нибудь потом, если я сама не узнаю/догадаюсь. Ради такого дела я даже объявила ему бойкот.       Но он не повелся и вынуждал меня разговаривать. Змей!       В общем, когда я точно поняла, что он ничего мне не скажет, мне надоело выпытывать что-то и мы решили сходить в магазин.       То есть у нас в городе в одном наисекретнейшем месте есть торгово-развлекательный центр с чрезвычайно популярным названием. Но говорить, какое оно, я, конечно же, не буду.       Мы собрались. Он сказал, что на хлеб и воду точно должно хватить. Сели в машину и поехали. *** — Ну что, нужны тебе помидоры или как? — Маяковский требовательно смотрел на меня, потому что я уже десять минут не могла решить: нуждаюсь я в помидорах или нет. — Нет, нет. Не надо, — я отмахиваюсь и даже отворачиваюсь. А вдруг все-таки надо? — Хотя знаешь, возьми одну штучку, ладно? — Он послушно кладет в корзину помидорку. — Или нет? — он поднимает на меня хмурейший взгляд, я что-то быстро мямлю про помидоры и говорю, что посмотрю что-то-не-знаю-что-там-не-знаю-где.       Я оказываюсь перед витриной с бананами. Не знаю, у кого как, а я порой имею чрезмерную слабость к фруктам. В частности к бананам. Маяковский подходит со спины, обнимает меня, опираясь подбородком на плечо. — Знаешь что, Малаева? Я тебя в магазин не поведу больше: это очень тяжкий и неблагодарный труд, — он замолкает, но через секунду спрашивает: — Хочешь бананы? — Очень, — говорю я, рассматривая фрукты, он говорит, чтобы я их взяла, я беру и, поворачиваясь к корзине, сталкиваюсь взглядом с чем-то довольно холодным и неприятным. Я имею в виду чужие глаза. Очень знакомое ощущение.       Пока я смотрю в глаза неизвестно кому, вокруг происходит неразбериха, которую я не сразу замечаю. — О, какая приятная встреча! Как дела, ребята? — спрашивает Оля. Я знаю, что это она, потому что у нее голос очень приятный. Маяковский улыбается, обнимает ее, они целуют друг друга в щеку, и он ей что-то отвечает. — Оль, тебе нужен зеленый горошек; тебе не кажется, что терять время с этим и заносчивой девчонкой — не лучший вариант? — Артем смотрит на меня холодно и с этим же недовольно.       Его жена все еще улыбается, но уже натянуто, стараясь отвлечь нас от слов ее мужа собой. — Н-да, как всегда в своем репертуаре, — цокает Влад. Оля смотрит на меня, а я, с бананами в руке, встаю, как гордый орел, и готовлю торжественно убийственную речь.       Влад за руку придерживает меня, я хмурюсь и слабо отдергиваюсь. — А где Женя? — вынужденно спокойно спрашиваю я, улыбаясь Оле.       Такое чувство, что улыбка — скотч: может решить большую часть проблем в жизни.       Маяковская уже пытается что-то мне добродушно ответить, но Артем, даже не глядя на меня, опережает ее: — Тебе не кажется, что наш ребенок — не твое дело? — спокойно спрашивает он, рассматривая что-то стоящее на ближайших полках. — А вам не кажется, что встревать в чужие разговоры своей ненужной болтовней — крайне бесполезное занятие? Я не вас спрашивала, Артем Максимович, — чрезмерно безразлично говорю я, тоже не смотря на него. И тут же приобретаю улыбку, вновь обращаясь к Оле.       Он решил промолчать. Славно, что он так решил.       Оля рассказывает, что Женя у бабушки и дедушки, то есть у ее родителей.       Как круто, я ему ответила, даже не пришлось продумывать речь. Вот в чем все дело! Не надо было меня злить, а то я страшна в гневе! Эх, как жаль только, что хомячков никто не боится.       Мы еще разговариваем пару минут, потом Оля сообщает, что им пора, прощается с Владом, обнимает нас, Артем лишь кидает наполовину безразличные, а наполовину презрительные взгляды.       Мы расходимся в разные стороны. Я, наконец-то, оставляю бананы в корзине. — Я тебе точно говорю, что ты ему понравишься, если уже не понравилась, — живо заявляет мой молодой человек. — Боже, да объяснишь же ты мне, какого черта ты так решил?! — не выдерживаю я, он снова смеется, обнимая меня. Нет, мой гнев так просто не сотрешь, но как можно злиться на человека, который обнимает тебя?! Никакой сопливой романтики, только чисто человеческие отношения.       Обнимающий человек — человек открывший душу тому, кого он обнимает. Если ты обнимаешь в ответ — души соприкасаются. Все просто. В эти минуты ты счастлив поистине, а не на словах. — Ну хорошо, чтобы ты не так сильно беспокоилась, скажу тебе, что он тебя уважает. Уважение — это именно то, что тебе нужно для начала. В идеале вы, конечно, должны по-родственному любить друг друга. Если ты будешь моей женой, то у него не будет выбора. — Не торопи события, милый мой, — перебиваю я, должно быть смущаясь. — Я люблю тебя. Вот и он должен любить тебя. Но не так, как я люблю, а как родную сестру.       Как славно у него получается говорить. Как родную сестру. Да он бы меня как человека-то переварил. Уже второй раз мы встречаемся, а знакомство не ладится. Впрочем, я не собираюсь сдаваться. Маяковский и в Африке Маяковский.       С Владом мне тоже в некоторой степени приходилось доказывать, что я имею некое место под солнцем. Да просто, приходилось что-то доказывать. И этому тоже приходится доказывать, что я как бы человек и не собираюсь портить отношения с Владом только потому, что Артему Максимычу это не нравится.       Сколько не говори человеку, ему все равно поступками доказывать надо. А некоторые даже и так не поймут. ***       Домой мы пришли не позднее пяти вечера. День был окончен, Олег зашел на чашечку чая, спросил: какие у меня впечатления от Артема. Я старалась передать ему все как можно подробнее, но, впрочем, не думаю, что он понял меня так, как надо.       Влад говорил, что Артем принял Олега. Принял. Какое слово странное. А он знает, что я его сестра?       Однако, на этот вопрос оба ответили мне отказом, и Владислав попросил не говорить Артему пока об этом.       Чай мы выпили и бананы выглядели ужасно вкусно. Но я держала себя в руках. Олег сказал, что представлял наши с Маяковским отношения намного хуже, чем есть на самом деле. Мы посмеялись втроем, а потом он ушел.       Фильм у нас в который раз не зашел, и мы просто тусовались по всей квартире и разговаривали. Я жевала бананы. — Кать, за что ты меня полюбила? — неожиданно спрашивает Влад, сидя на стуле, глядя то ли в потолок, то ли в окно, то ли на холодильник или на меня… — Почему ты спрашиваешь? — дожевывая очередной кусочек фрукта, спросила я. — Ну че, спросить нельзя? — он вопросительно смотрит на меня. Я хмурюсь.       Молчание неоправданно. Ах, боже!       Я подхожу к нему, пихаю ему в рот банан, он выхватывает его у меня из руки, и я пытаюсь ему объяснить, что вообще-то не знаю. — Понимаешь, мне кажется, что я тебя люблю, потому что ты есть. Но, если быть предельно честной, то ты первый человек в моей жизни, которого я люблю как мужчину, а не как какого-нибудь родственника. Понимаешь? До тебя у меня было пусто, как в нарисованном на бумаге кружке. Как в воздушном шарике. Я люблю тебя ни за что. Просто так.       Он недоверчиво смотрит на меня, дожевывая мой банан. — Хочешь сказать, — говорит он с почти набитым ртом, — что не знаешь, почему именно я? Точнее, знаешь. Потому что, кроме меня, рядом никого не было, да?       Он снова откусывает. Бесконечный банан. — Я хочу сказать, что ты дурак. Я только что объяснила русским языком. Что люблю я тебя, потому что ты есть. И считаю, что любовь на уровне исключительно чувства и энергии, а никак уж не мозгов. Потому что если ты начнешь задумываться, «за что» ты кого-то любишь, а хуже всего, находить ответ на этот вопрос, то пиши пропало. Любить за что-то можно вещи. Можно любить стул за то, что он удобный или банан за то, что он вкусный и питательный. Можно любить природу и все, что угодно, но не людей. Когда ты видишь человека и думаешь «боже, какой он красивый» или «боже, какой он умный», то ты не человека любишь, а его красоту и ум. Я, когда тебя впервые увидела, подумала: «Боже, что за бесцеремонное хамло?!» И что же вышло? А вот что! Теперь я живу с тобой в одной квартире, и мы рассуждаем на тему: кто кого за что любит. Поэтому я люблю тебя, просто потому что, и больше не приставай. Я же не спрашиваю у тебя, за что же ты меня любишь.       Я отбираю у него кожуру, беру новый банан и начиню его есть. Люблю бананы. Он пару минут смотрит на меня. — Ладно, убедила.       Он встает, забирает мой банан, целует меня банановым поцелуем, и мы остаемся счастливыми, любящими, банановыми людьми.