Шигорату, Утешителю людей

      – А, так ты все-таки написал на Министерстве Правды «Рабство – это плохо!» крупными буквами. Сделал доброе дело, м-м? Что ж, тебе следует получить награду… как насчет вот этого… посоха? Не благодари. Ай, не благодари… ну ладно, ладно, благодари. А теперь иди поцелуй трех кагути, и будет тебе счастье… любых трех кагути… нет, нельзя вместо кагути гуаров, ты кого пытаешься обхитрить? Алитов можно. Гуаров нельзя. Все, свободен.       – Это не он, мой Лорд.       – Что?       – Это не он написал на Баар Дау «Рабство – это плохо!»       – И что?       – Вы дали награду не тому смертному.       – Что ты ко мне привязался? Дело сделано, награда вручена. Остальное – детали.       – Но… как скажете, милорд.       – Ты ужасно занудный, ты знаешь?       – Да, милорд.       – Очень, очень занудный.       – Да, милорд.       – Почему ты сразу не сказал мне, что это не он, а?       – Я говорил.       – Очень тихо говорил. Я в этом столетии стал глохнуть на правое ухо. Говори вот сюда. Ближе. Громче. Да, вот так всегда и говори. Так что ты там говорил про кагути?       – Про кагути я ничего… а вот, кстати, и он.       – Кто?       – Тот смертный, который написал на Министерстве Правды про рабство.       – Опять он?       – Другой. Тот, кто написал. Видите, данмер, молодой и худой. А не тот, кому вы отдали Ваббаджек. Тот был имперец, пожилой и полный. И, по моему скромному мнению, упившийся скуумой до скотского состояния.       – У него были честные глаза.       В святилище Мелкашиши перед статуей бога Безумия преклонил колено молодой данмер.       – Как неловко вышло, да? – помолчав, произнес Шигорат, созерцая героя.       Хаскилл вздохнул.       – А у этого глаза не честные. Зато красные. Что лучше, честные или красные?       – Это вопрос без смысла, мой Лорд.       – Я однажды задал его никс-гончей. Она ответила, что лучше всего вкусные. В этом вопросе более глубокий смысл, чем ты можешь себе представить.       – Он ждет, мой Лорд.       – А, смертный. Что лучше, честные или красные, не знаешь? Прости, ты что сделал? Какой краской? Красной? А надо было честной, вот ты невнимательный… к тому же, ты написал ее не с той стороны луны. Надо было с левой. Что значит, относительно чего? В каком смысле, она круглая? Она совершенно прямая и ровная. Во всяком случае, с определенной точки зрения. И летит равномерно и прямолинейно. В каком-то смысле. Кому же знать, как не мне, я сам ее запустил. Награда? Я тебе ее уже отдал. Что? Да, я ее отдал определенно тебе. Ну ладно, хорошо, уговорил. Сейчас все исправим. Что ты орешь? Что значит, не твое тело? Сам ты н’вах. Все, отстань, получил награду – и иди отметь это.       – Это было слегка жестоко, мой Лорд.       – Но я же исправил свою ошибку. Теперь все как надо: Ваббаджек у того, кто написал на луне что-то там про рабство, разве нет? У молодого, тощего данмера. Так что не понимаю, чем недоволен этот жирдяй и зачем он бьется головой об мой алтарь в Мелкашиши. Хотя ладно, быть может, ему нравится – кто я такой, в конце концов, чтобы ограничивать способы поклонения мне?       – Вы – Шигорат, мой Лорд. Принц Безумия.       – А, ну да. Не забудь мне об этом напомнить годиков через шесть.