Близ огня

Минск. — С этой девушкой — как монета ляжет, — вздохнул Никита Домрачев, поднимаясь с каменной ступеньки. — Я покрываюсь плесенью, эй! — выразительно расставляя ударения, он обратился в тишину дома. — Бедовая, — покачал головой Максим. Проникновенно печальный тембр его голоса повис в воздухе недосказанностью. Тень легкой грусти замерла где-то в уголке искусанных губ. Молчание, что воцарилось, теперь прерывалось только нетерпеливым постукиванием каблука об асфальт. — Даша! Чтоб тебя! Вы две недели собираетесь демонстрировать последний писк мод? Девушка выбежала на крыльцо, с размаху захлопнув дверь и швыряя кожаный саквояж на подъездную дорожку. Покосившись на Максима, Никита ненавязчиво подхватил пританцовывающую на месте Дашу под руку. — А тебе, подруга, как с гуся вода. — Что вода? — непонимающе замигала Дарья, опуская с макушки солнечные очки. — Шшш! — устало выдохнув, Никита кивнул на мрачного Максима, который с лицом покорного судьбе шудры зажигал сигарету: — Хорошему парню всю голову заморочила. Не хочешь видеть его, так и скажи, довольно тянуть бродячих котов за некрасивые места. — Вчера он постирал мои авиабилеты. «Не нарочно, Дашенька!» — передразнила та, тяжело дыша. — Я-то знаю его сокровенные желания. Он хочет, чтобы я бросила спорт, — с каждым словом в ее голосе все более явно слышалась раздражение. Дарья было вытащила из кармана узкую зеленую бумажку со штампом, но поспешно спрятала ее обратно. Ехать. Тихонько притворив дверь минивэна, она, дабы избежать дальнейших разговоров, натянула наушники. Ее любовь к Максу казалась безоговорочной и безусловной последние несколько лет. Однако как опротивели ей напоминания об этом в недавних апреле и мае! Что-то сломалось в ней, перегнулось в тот день, когда жаром обдало ее шею горячее дыхание мужчины, которого она впервые осмелилась назвать красивым. Чеканя каждое слово, Дарья объяснялась с собою, путая падежи и неверно расставляя восклицательные знаки. Мужчины, заглавную букву имени которого она старалась выводить особенно аккуратно. Мужчины, мысли о котором гнала внушительных размеров метла собственной совести, распотрошенная последними неделями, взмыленная от частого использования. Дарью бил озноб, внимательное замечание о котором она твердо отклонила. И сейчас, сломя голову побросав в чемоданы самые необходимые вещи, девушка стремглав несется к предгорьям великолепных Альп, туда, где, возможно, ее ожидает лишь стыд и страх разоблачения. Но ведь кому-то это было нужно, не так ли? Ей вспомнилось хитрое выражение лица тренера во время их последнего разговора в Раубичах, когда Даша, смахивая со лба проступивший пот, расчерчивала на листе бумаги план дальнейших действий, сбивчиво разъясняя последние детали. Она повторяла это, как заученный урок: Австрия, стрелковые упражнения, одиннадцатое июня. И получала утвердительные кивки. — До встречи, Дашенька! — последний слюнявый поцелуй в щеку. Больно сжалось Дашино сердце, но она, поджав губы, нашла в себе силы не ответить на неодобрительные взгляды брата, а только легко взмахнула рукой. Австрия. - Эй, не дури, верни талончик, - биатлонистка шутливо замахнулась на стоящего рядом словенца, который ловко перебрасывал два желтых пропуска на фуникулер из одной ладони в другую. И угораздило ее быть поселенной рядом с их сборной в тренировочном лагере, рядом с улыбчивым рассудительным Яковом и безумным коллекционером Клеменом, ребятами, отношения с которыми заладились с первой встречи. - Я который день просил его прокатиться со мной, а он с самого утра, едва дадут волю, гоняет с сачком по скалам и ложбинам, - шутливо жалуется Яков, поправляя взмокшие волосы. Даша заливисто смеется, получив щелчок по носу за излишнюю самодеятельность. Внутри, тем временем, разливалось тягучее беспокойство. Уже четыре дня она дышит здесь разреженным горным воздухом, в перспективе - переданная в надежные руки. На деле же, даже будучи выбитой из колеи в пути, Даша все же успела заметить, что другие домики находились в полной резервации и распоряжении команды Словении. Ни слуху, ни духу - о великом норвежце здесь знать не думали, оторопело разглядывая девушку в кепке с белорусской символикой и странными запросами поиска. Старательно выкорчевав носком кроссовка камушек, она ударила по нему со всей силы. В конце концов, винтовка на месте, лыжероллеры в удовлетворительном состоянии, а сама она - не промах. Хотя логичные объяснения ситуации ребятам тормозили с появлением. Неожиданная безалаберность партнера выводила ее из себя, и с течением дней Даша все чаще задавалась вопросом "нахрена?". Партнеры? Брови хмурились от резких сравнений, заключенных в словосочетании "по первому зову". - До чего же приятно здесь! - и без того одухотворенные черты словенца пронизаны настоящим наслаждением. Взявшись за руки, друзья запрыгнули в кабину, которую сейчас же капризно тряхнуло от увеличившегося веса. С удивлением обернувшись, Дарья поняла, что следом за ними никто не последовал. Призывно зазвенело сообщение, и, с любопытством открыв Надину фотогалерею, Даша даже присвистнула, проследив за интересным местонахождением руки партнера по команде. Ребята выглядели довольными, что не могло не нравится. Девушка торопливо щелкнулась в ответ. - Странно, что мы единственные натуралисты-энтузиасты в этом живописном краю, - заметил Фак будто в ответ ее мыслям. - А на деле, в этом Богом забытом углу действительно негусто с туристами. Разве что экскурсии в тренировочный комплекс организовывают, этакий блестяще прибыльный ход. - Правда, что ли? - о таком Даша слышала впервые. Слегка прищурившись, она невзначай поймала лицом дуновение ветерка, так кстати донесшегося из открытой форточки. - Погляди!! - пропустив мимо ушей последний вопрос, заверещал вдруг Яков, хватая девушку за локоть. - Закат! Вековые сосны отбрасывали длинные тени, бесшумно раскачиваясь в лучах массивного оранжевого диска, замершего над горизонтом. Закатом здесь и не пахло (восемь вечера, как никак), однако от увиденного действительно ухнуло внизу живота. Поглощенная зрелищем Дарья приросла к липкому стеклу. - Ты еще спрашивала о Bjoerndalen-skirollerbahn? Ежегодно катаешься! - Фак захохотал, легонько ударив девушку по лбу, однако быстро притих, заметив изумление в глазах Даши. Как снег на голову - она действительно не знала, что и сказать. Во рту моментально пересохло, а на языке вертелся новый неплохой вопрос... - Вода есть? - хрипло произнесла она совсем не то, что сперва хотела. - Да живет он здесь, неподалеку, - бросил он, протягивая бутылку. - Чего пугаешься? - Да нет, я просто... - зажав прохладную пластмассу между пальцами, Даша почувствовала невыразимое облечение и, одновременно, сворачивающуюся в желудке тревогу. Что-то было нечисто в этой истории - оставалось разобраться, что именно. Яков, сложив руки козырьком и беспечно улыбаясь, смотрел вдаль. Он не требовал незамедлительных ответов, как, бывало, настырные родственники там, в Минске. Он все же был чертовски проницательным, этот молодой словенец. - Ты горишь, почему-то, - просто сказал он, медленно вытаскивая бутылку из Дашиных рук. Чур меня.

***

Взбивая пыль на лесной тропинке, ребята ловко пробирались сквозь густые кусты можжевельника. - Меня убьют, - тоненько просипел словенец, толкая Дашу в бок. - Я признаю, проиграл. Тяжело дыша, Дарья на мгновение гордо выпрямилась, но почти сразу же обессилено присела на полусогнутые ноги. - У тебя синдром Свендсена, вот что, - замахала руками девушка, попутно отгоняя комаров, атаковавших путников едва те успели замедлиться. - Слабак! - Эй! Я не люблю диваны, прошу заметить, - Яков обиженно отвернулся, все еще пытаясь восстановить дыхание. Марафон по пересеченной местности, проведенный в шутливых демагогиях и подтрунивании друг над другом - чем не тренировка? - Тогда, может, ускоримся? - заявила Дарья, лукаво подмигнув и прикусывая хвойную иголку. Кажется, все недоразумения этого дня заброшены в далекий и пыльный угол, эмоциональный баланс восстановлен, а будущее уже не видится лишь красной тряпкой, которой белоруска буднично вытирала пот со лба. - Стрельба нормализовалась? - она покосилась на все еще заклеенный антибактериальный пластырем палец Якова. - Жалостливый паникер под именем Надя прозвенел мне всю голову в свое время. - Даша ухмыльнулась. - Вот как! Многострадальные конечности призывали к скорейшим физиотерапевтическим процедурам, поэтому девушка, наскоро откланявшись в ответ на прощальные приветы, без раздумий зашагала к своему домику. Последний марш-бросок был совершен, заветная дверная ручка приветливо блеснула в тусклом свете одинокого фонаря; оставалось, пожалуй, единственное усилие, отделяющее изнывающее тело от долгожданной прохлады свежих простыней, но... "Чего-чего?" - испуганно прошептала Даша, уловив звук чьей-то по-хозяйски уверенной поступи по ту сторону. Огромные сомнения о принадлежности этих шагов той скромной горничной, не дальше как сегодня подметавшей асфальтированную площадку, закрались в сознание белоруски. Но, в самом деле? Вобрав в легкие как можно больше воздуха словно готовясь к глубоководному дайвингу, Дарья коротким, но сильным толком распахнула жалобно скрипнувшую дверь и буквально влетела в узкий коридор. Пряный кислород хвойного леса не думал сдаваться так просто - критично свербило в носу, от непреднамеренного головокружения десятки разноцветных пятен устроили пляски с огнем. Тактильные ощущения тут же сигнализировали, что пол в комнате какого-то черта покрыт чем-то холодным и липким. Девушка испуганно попятилась. Короткий мужской кашель раздался из главной комнаты. Секунду же спустя свет тусклой настольной лампы заслонил его обладатель, элегантно прислонив бедро к косяку деревянной двери. - Ты задыхаешься, - вдруг задумчиво сказал он, переводя взгляд с желтоватой стены на девушку, изучая ее лицо. Где-то она уже это слышала. В глазах Бьорндалена Даша увидела спокойную уверенность, несвойственную подлым негодяям, вламывающимся посреди бела дня в чужие дома. Именно это послужило обязательным катализатором реакции превращения холодного ужаса в бессильную яростную злость. - Ты! Что ты здесь делаешь?! - яростно вращая глазами, взвилась Даша, бросившись вперед. Это и стало ее роковой ошибкой - разница в силе трения упругого полиэтилена и бывшего здесь еще недалеким утром ковра была вопиющей. - Вон отсюда!! - не дождавшись ответа завопила девушка, корчась от боли. Некая из многострадальных костей издала противный хруст, в ушах тоненько запищало. Бешено размахивая кулаками, она рухнула на корточки, уткнувшись вспотевшим лицом в оказавшийся куда ближе, чем предполагалось, пол. - Даша! - искренний испуг пробежал по лицу норвежца, с которого мгновенно слетел весь невозмутимый лоск. Он бросился к ней, ловко маневрируя на скользком покрытии. - Сядь, сядь скорее, - Уле ловко перехватил ее под руки, вызвав тем самым новый всплеск энергичного сопротивления. Внезапно Дашино тело мелко задрожало, обмякнув безвольно в этом крепком объятии. Осторожно опустившись на пол, Уле заботливо запустил пальцы в сбившиеся волосы, быстрым движением ослабив натяжение резинки. Та разорвалась, бесшумно осыпавшись на пол розовыми и голубыми нитками.