На Дороге Ярости

Всё пошло не так. Накс разворошил куски горячего металла, пытаясь вскрыть то, что когда-то было его машиной. Он заметил, что обжёг руки. Солнце клонилось к закату: поиски станут бесполезными, когда стемнеет. Мог ли он пережить ещё одну ночь, бродя по пескам? Что, если он умрёт, не дождавшись? Его грудь вздымалась от чрезмерных усилий и чего-то ещё, чего Накс не мог понять. Страх. Волнение. Беспокойство. Потеря. Эти эмоции разрывали его на части. Он выжил, когда фура перевернулась. С трудом, при помощи Туши, чего Ангарад бы не одобрила, он смог выкарабкаться. Жёны уехали в Цитадель, победив малочисленных бойцов, оставшихся там даже с таким слабым лидером, как раненая Фуриоса. Она по-прежнему вселяла страх в сердца Щенков и кучки больных бойцов, оставшихся в Цитадели. Убогие сплотились, боготворя её, как символ надежды. Труп Несмертного Джо был очень вдохновляющим. Фуриоса сотворила будущее, в котором бойцам не было места. С тех пор, как Накс очнулся, его постоянно тошнило. Он потребовал возвращения в Пустошь. Способная пыталась протестовать, но его никто не мог остановить. Его гарпунщик. Его гарпунщик. Почему никому нет дела? Накс сел, чтобы отдышаться. Он поднял взгляд на безжизненное, темнеющее небо. Закашлялся, брызгая кровью на песок. Накс был слишком слаб для спасательной операции, но он не остановится, пока не найдёт… Способная не понимала, почему Накс так привязан к этому бойцу. Она помнила, как тот пытался взорвать их фуру и помешать им вернуться в Цитадель, как обзывал Накса предателем и смешивал с грязью. Но Накс был непримирим. Может, их связь стала сильнее, чем он осознавал, а может, Накс просто пытался выглядеть смелым. Способная заметила глушитель Макса, зарытый в песке, и затаила дыхание. Никто не выбрался наружу. Машина просто смердела смертью и отчаянием. То, что Накс пытался найти, не принесёт ему облегчения. Она покашляла, пытаясь привлечь внимание. Когда Накс поднял глаза, Способная его едва узнала. Его зрачки были просто огромными, а глаза мокрыми. Куски обгорелой кожи выделялись на фоне белой краски. Она чувствовала… такую горечь и жалость к тому, что Накс собирался найти. Никто не мог ему помочь. Теперь это был их мир. Накс безумным взглядом посмотрел туда, куда указывала Способная. Он вскочил с песка и заковылял в сторону фуры, игнорируя хромоту. Физическая боль не шла ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал, лишившись половины себя. Своей лучшей, сильной половины. Без постоянно поучающего его Слита он не мог существовать. В его мыслях лишь бесконечно повторялось имя гарпунщика. Пробираться через песок оказалось слишком трудно, и сердце начало биться медленнее. Его дикая походка замедлилась, превратившись в ковыляние. Реальность потихоньку овладевала им. Всё казалось ошибкой. У него не было времени убедить Слита присоединиться к нему. В том, чтобы сражаться с собственным гарпунщиком, крылась чудовищная неправильность. Слит оказался прав: Накс предатель. Но он предал не Джо. Он предал их связь. Если бы Накс только успел ему всё объяснить. Он бы смог убедить его. Спасти его. Может быть, он смог бы стать на сторону Матерей, помочь им восстановить человечество. Накс был такой эгоистичный, эгоистичный, эгоистичный. Он ударил себя по голове. Мысли носились в голове, как сумасшедшие. Он заслуживал наказания, но ведь Слит просто следовал приказу. Он смотрел, как напарник предает его. Это было ужасно несправедливо. Накса снова затошнило. Не от лекарств, а от собственных эмоций. Как он мог так быстро предать всё, во что верил. Малейшая любезность, нежное прикосновение красивой девушки — и он переметнулся. Сейчас Накс понимал, что почувствовал тогда первое настоящее проявление заботы. Он доверял Способной. Но это было не совсем так. Слит всегда был рядом. Может, его руки не были такими мягкими, а голос — таким нежным, но он выражал свою любовь иначе. Прикосновение лбом. Объятия по ночам. Защита от сальных взглядов. Он выкрал назад рабочие перчатки Накса, которые стащил другой боец. Почему он не признавал этого раньше, пока ещё не стало слишком поздно? Накс почувствовал, что не будь его желудок пуст, его бы стошнило. Ему казалось, что сейчас у него начнут выпадать зубы. Он никогда не чувствовал себя таким разбитым. Раны заживут, но если он не найдёт Слита, то никогда не сможет исцелиться по-настоящему. Трясущимися руками Накс схватил дверь машины. Он весь вспотел от нагрузки и предчувствия того, что должно предстать его глазам. Он был не готов к тому, что увидел. Способная отвернулась из уважения. Но это не оградило её от тяжёлых рыданий, которые было просто невозможно слушать. Накс вытащил едва узнаваемое тело из машины. Слит был наполовину сожжён, раздавлен, и уже давно начал разлагаться. Как Накс мог этого не знать? Он был на фуре, рядом с машиной, которая перевернулась. Он ничего не сделал. Слит был всего в нескольких метрах от него, один, и некому было его запомнить. Жёнам плевать, для них Слит — просто ещё один боец, жертва ради их спасения. Заменяемый винтик в смертельной машине Джо. Пушечное мясо. Их братство умерло из-за предательства Накса. Слит умер один, так близко к Наксу, в самый разгар битвы, которую ему было не выиграть. Как Накс мог так поступить с ним? Накс, который обещал всегда быть рядом, позволил напарнику погибнуть под фурой, которую сам и вёл. Он провёл дрожащими пальцами по скобам на щеке Слита. — Ты не можешь умереть. Голос Накса сорвался, рыдания душили его. Он наклонился к телу, которое держал в руках, чувствуя, что больше не может сдерживать слёзы. Накс зарыдал, уткнувшись в плечо мёртвого Слита. Его мир рухнул. — Ты мой гарпунщик.