Какая странная судьба

Очередные турнирные новости негромко и как-то обыденно были озвучены на педсовете. – Как вы все знаете, начинается подготовка к очередному этапу Турнира. Помона, мне надо с тобой кое-что обсудить, задержись, пожалуйста. – Дамблдор дождался кивка озадаченной Спраут и продолжил: – А сейчас, коллеги, обсудим готовность студентов к экзаменам… С готовностью все было в порядке – младшие курсы исправно повторяли, старшие зубрили, пятикурсники готовились к СОВам, семикурсники тряслись перед ЖАБА и опустошали запасы успокоительного. Студенты Дурмштранга и Шармботона усердно занимались и проблем не создавали. Дамблдор слушал коллег и кивал, но создавалось впечатление, что мысли его витают где-то далеко. Мысли Северуса тоже упорно старались разбежаться, и когда речь пошла о каких-то мелочах, напрямую Северуса не касающихся, он перестал стараться сдерживать их. Очень беспокоил Гарри. Даже не он сам и не его настрой перед последним туром, а то, что творилось с той субстанцией, которая когда-то была кровью и сейчас находилась в тщательно запертом шкафу в лаборатории. Северус гонял Гарри в больничное крыло чуть ли не через день, но и сам Гарри уверял, и все проверки Поппи говорили о том, что с мальчишкой все в порядке. Но субстанция вела себя странно, в последние дни усиленно притворяясь обычной кровью. Вот только кровь уже давно должна была свернуться, как бы ни был плотно укупорен содержащий ее сосуд. Обычный, без наложенных на него заклинаний, и хранящийся в обычном, пусть и хорошо запертом шкафу. Беспокоила и метка, становясь заметно темнее. Иногда даже казалось, что змея начинает шевелиться, по крайней мере, именно так уверял Каркаров. К счастью, общение с ним удалось свести к минимуму, и чаще всего при разговорах кто-то присутствовал – либо студенты, либо коллеги. А вот с Люциусом общались они наедине. В отличие от Каркарова, тот не впал в истерику, но стал задумчив и даже, пожалуй, меланхоличен. Пристрастился к прогулкам по парку и цитировании Вийона и Бодлера. А когда Северус как-то пошутил над времяпрепровождением друга, серьезно сказал: – Это моя последняя возможность отдохнуть. Ты же сам понимаешь, что скоро начнется… И мне не увильнуть от Лорда. Как и тебе. От этих слов, сказанных спокойно и буднично, Северуса словно холодной водой окатило. Действительно, какие бы изменения в последнее время ни произошли в его жизни, к Лорду идти придется. Снова прятать воспоминания, и не в думосборе, а в глубине собственной памяти – потому что когда легиллимент листал память, он понимал, что некоторые воспоминания изъяты. Снова прятать мысли – чтобы на лице не отразилось всего того, о чем думаешь, глядя на пресмыкания взрослых успешных магов перед неудачником, пусть и обладающего харизмой и силой. Прятать эмоции. Прятать себя настоящего за тем, что хочет видеть хозяин. Они тогда с Люцем напились в хлам. Сначала пили в Хогвартсе, потом в Мэноре. Каким образом они там оказались, Северус не помнил совершенно. И надеялся, что из Хогвартса они переместились сами, без особых происшествий и без свидетелей. Северусу относительно повезло – ибо начали пить они в пятницу вечером, когда Люциус заглянул на огонек, а тяжкое пробуждение случилось в воскресенье днем. В накрепко запертом кабинете Люциуса, в креслах, с ломотой в затекших телах, без палочек, зато с внушительной коллекцией пустых бутылок, несколькими разбитыми бокалами и двумя кувшинами воды. И, кажется, домовиком – потому что стоило Люциусу разлепить мутные глаза и простонать: «Сев, мы где?», как двери распахнулись, и на пороге воздвиглась неумолимая словно эриния Нарцисса. – Цисси? – неуверенно пробормотал Люциус. – Прекрасно выглядишь… Нарцисса, прищурив глаза и кривя губы в неприятной улыбке, едва слышно позвала: – Тинки. Перед Северусом тут же материализовался домовик с подносом. На подносе лежала палочка и стоял флакон с антипохмельным. Северус почел за лучшее схватить и то, и другое, быстро пробормотать извинения и метнуться прочь. За его спиной раздавались первые аккорды быстро набирающего мощь скандала. Либо антипохмельное было сварено не лучшим зельеваром, либо доза алкоголя накануне была слишком большой, но зелье не справилось со всеми побочными эффектами. Северус до вечера домучился головной болью, дождался, пока студенты угомонятся, и собирался уже рухнул спать, но явился Блэк. Уселся в кресло, всем своим видом давая понять, что явился надолго и мрачно спросил: – Ну, готов снова искать книгу, которую мы пока так и не смогли найти? ~ * ~ * ~ К сюрпризам в последнее время Сириус относился настороженно. В детстве однозначно недолюбливал, в Хоге обожал, а после.… Почти все неожиданные выверты судьбы были с такой подлянкой, что впору было их возненавидеть. Однако в июне 1993 года фортуна подкинула ему джокера, и Сириус сумел разыграть эту карту. В последнее время более-менее везло, подлянок почти не было – и это настораживало. А потому Сириус не расслаблялся. Сириус тем вечером как раз успел вернуться из аврората, скинуть мантию и шагнуть в комнату, когда появилась лань. Она казалась какой-то расплывчатой, и Сириус немного испугался – что могло случиться? Даже когда он в последний раз видел Патронус Джеймса, олень имел четкие очертания. – Дорогой Сири, – произнесла лань голосом Снейпа, непривычно растягивая слова, и Сириус от неожиданности вытаращил глаза. – Находясь в своем уме и какой-то там памяти, я хочу завещать тебе мой дом. Книгу мы так и не нашли, а значит, мы все умрем. Весь дом твой – кроме одной комнаты. И сад твой. Я тебя очень прошу – позаботься о моих цветах. Особенно о мяте. Она такая нежная, моя мята! Раздался приглушенный всхлип, лань еще больше расплылась, а голос стал совсем невнятным. – И Гарри… Точно, надо что-нибудь ему тоже завещать! Лань растворилась в воздухе, а Сириус отмер и как был, без мантии и в полурасстегнутой рубахе с палочкой наперевес метнулся в камин. – Покои Северуса Снейпа, – швырнув порошок в камин, выкрикнул он. Зрелище, представшее его глазам, было комичным и удручающим одновременно. В гостиной Снейпа сидели Малфой и сам Снейп. Судя по пустым бутылкам на столе, они находились как раз в той стадии, когда самостоятельно встать уже не можешь, но падать еще рано. Снейп сосредоточенно помешивал что-то в своем стакане, а Малфой, полулежал в крессе и, прикрыв глаза, декламировал: – Я знаю, есть глаза, где всей печалью мира Мерцает влажный мрак, но нет загадок в них… – Вы что, охренели? – прорычал Сириус. Малфой икнул, воззрился на Сириуса и обиженно промямлил: – Сев, я дальше забыл. В наступившей тишине стало отчетливо слышен голос Снейпа. – Сорок восемь, – бубнил он, – сорок девять, пятьдесят… – Вы что творите, мать вашу! – заорал Сириус уже не сдерживаясь. – Сев, ты что, забыл, что ты здесь преподаватель?! – он встряхнул Снейпа за плечо. Снейп вполне резво вскочил, разворачиваясь и выхватывая палочку, покачнулся и рухнул на Сириуса. – Я вспомнил! – завопил Малфой. – Ты суетна? глупа? ты маска? ты виденье? Пусть, я люблю в тебе и славлю Красоту. Сириусу удалось не только быстро выбраться из-под Снейпа и его мантии, но и отконвоировать два пьяных тела в Мэнор. На счастье Сириуса и (он на это сильно надеялся) несчастье Малфоя, Нарцисса была дома. Препоручив хозяина и его дорогого гостя домовикам («Дверь запереть, палочки… О, Сириус, спасибо. Тогда дверь запереть, спиртного не приносить, поставить пару кувшинов воды и позвать меня как очнутся!»), кузина предложила родственнику отужинать вместе. Сириус с удовольствием принял предложение, но предупредил, что времени у него мало – следовало торопиться к Гарри. Он почти и не опоздал – гриффиндорцы только-только разбрелись по спальням. Правда, учитывая предстоящие выходные, делали они это далеко за полночь. «Хорошо хоть не развлекаются как некоторые преподаватели», – подумал Сириус, уже предвкушая, как будет издеваться над Снейпом. Это же можно будет придумать и гонки на метлах в пустых коридорах Хогвартса, и песни на Астрономической башне. Дуэтом! Сириус прижмурился, представляя себе реакцию Снейпа на известие о погроме в Запретной секции… Стоп! Что там лепетала лань? Не нашли какую-то книгу? Книга! Он едва не вскочил, но вовремя одумался – не хватало еще треснуться головой о кровать Гарри. Но, кажется, он все же нашумел, потому что сверху послышалась возня, потом Гарри свесился с кровати и тихо спросил: – Все в порядке? Бродяга укоризненно поглядел на Гарри, потом выразительно покосился в сторону двери и потрусил на выход. Гарри пошел за ним – в туалет. – Сириус, что-то случилось? И почему ты в таком странном виде? Сириус, все еще облаченный в одну из мантий Люциуса (не сидеть же за ужином с кузиной в несвежей рубашке), только махнул рукой и предупредил о том, что Снейп пока занят, и ходить к нему на этих выходных не стоит. И о том, что Сириус будет отсутствовать не только во время ночных дежурств в аврорате тоже. – Мне нужно кое-что найти в особняке Блэков, – тяжело вздыхая, признался он. – Я и так затянул с этим. Но я обязательно буду предупреждать, когда именно меня не будет. А сейчас иди спать. И пошел вслед за крестником, настороженно принюхиваясь и чутко прислушиваясь. Он не очень-то верил в то, что крыса вернется, но одно дело верить, а совсем другое знать наверняка. Возвращение в аврорат не то чтобы привнесло в жизнь цель или расцветило эту саму жизнь новыми красками, но теперь свободного времени стало меньше, а значит, предаваться воспоминаниям и тоске стало просто некогда. Для этого остались ночи – чаще всего просто одинокие, а порой, когда снился Азкабан, стылые. Хотя.. Стоило признать, что идея проводить ночи в башне Гриффиндора была отличной – с какой стороны ни погляди. И Гарри не оставался без защиты, и сам Сириус замечательно отдыхал без призраков прошлого и дурных снов. ~ * ~ * ~ Гарри внял словам Сириуса и в слизеринские подземелья не спускался, хоть и очень хотелось. Вместо этого он провел все выходные с друзьями, с удовольствием гуляя по берегу озера и перешучиваясь совсем как раньше. В Хогвартс пришла весна, и пусть было все еще холодно, но уже кое-где зеленела трава, на солнечных пригорках цвел дрок, и на сердце было светло и радостно. Гарри брел по тропинке, за его спиной традиционно спорили Рон и Гермиона. – …программу я уже почти дописала, – деловито вещала Гермиона. – И для трех первых занятий у меня уже есть договоренность с лекторами. – Ой, да ну тебя! – воскликнул Рон. – На уроках учат, после уроков учим, еще и ты со своим дополнительным кружком! Кому он нужен! – Мне нужен, – твердо ответила Гермиона. – И не только мне. Мы сейчас живем в мире магов, а многие магглорожденные или маггловоспитанные не знают элементарных вещей. Да и некоторые маги тоже, – судя по многозначительной паузе, относилось это к идущим рядом. – Я знаю! – сердито отозвался Рон. – Мне близнецы все, что надо показывают и рассказывают. А что не рассказывают – значит и не надо. Гарри понял, что пора ему вмешаться и повернулся к Рону. – Гермиона права. – Он выставил перед собой ладонь, пресекая невысказанные возражения друга. – Ты посмотри внимательно, как кто ведет себя за столом. Я до бала и не замечал этого, а сейчас… Гермиона тяжело вздохнула и отвернулась, глядя в сторону озера. Гарри уже не раз замечал, как она смотрит на однокурсников-гриффиндорцев. Сама она уверенно пользовалась столовыми приборами, и единственным отступлением от этикета было чтение книг за столом. Почти так же аккуратен был и Невилл – особенно это было заметно на фоне Симуса и особенно Рона. – Нормально я ем, – насупился Рон. – Мама говорит, что у меня хороший аппетит, потому что я расту. – Аппетит хороший, – согласилась Гермиона. – Но ты представь, как ты будешь выглядеть, если, например, Панси пригласит тебя в гости. – А с чего это ей меня в гости звать? – Рон настолько изумился, что явно позабыл все вертевшиеся до этого на языке слова. – Мы же только на зельеварении вместе сидим. – Это больше, чем у некоторых до свадьбы, – пробормотал Гарри, припоминая давний разговор. – Что? – одновременно повернулись к нему Рон и Гермиона. Гарри, смутившись, пробормотал, что как-то в разговоре при Сириусе сказал про зельеварение, и ему ответили примерно так же. Гермиона промолчала, а Рон покраснел и заявил, что глупости все это. И вообще, он в школу Авроров пойдет, а жениться пока рано. – Но ведь так приятно получить букетик цветов, – задумчиво произнесла Гермиона и тут же закричала, заметив, как Рон решительно двинулся к ближайшим цветущим зарослям: – Рон, стой, это же дрок… колючий, – упавшим голосом закончила она, кидаясь к взвывшему в полный голос другу, который тряс кровоточащими ладонями. Рона оставили в больничном крыле. Мадам Помфри сокрушалась, что Рону удалось мало того, что занозить ладони, так еще и сделать это колючками магического растения. В отличие от обычного, он был ядовит и мог вызвать лихорадку. – Хорошо, что вы сразу привели мальчика ко мне, – выпроваживая опечаленных друзей, сказала она. – Улекс не прощает небрежности! Как студенты узнали о происшествии, неизвестно – возможно, этому поспособствовал Пивз, с удовольствием подслушивающий и распространяющий сплетни. Или привидения, которые любили посмаковать между собой любые, даже самые незначительные новости, шушукались при ком-то. Но новость о том, что шестой Уизли полез собирать цветы и вляпался по-крупному, облетела все факультеты. – Это я виновата, – печалилась Гермиона, идя на ужин. – Зачем я про цветы сказала… – Что, Поттер, – громко спросили за спиной, – твой дружок решил, что если одарит какую букетиком, так ему обломится? Гарри развернулся, готовясь ответить, но не успел. К рослому гриффиндорцу подошла Панси Паркинсон и отвесила ему хлесткую пощечину. – Ты че, Паркинсон, ебу дала?! – сжимая кулаки, закричал гриффиндорец. Дорогу ему заступили насупившиеся Крэбб и Гойл, заслонив девушку широкими плечами. – Мистер Маклаген! – прозвучал в наступившей тишине резкий окрик идущей стоящей в дверях Большого зала Макгонагалл. – Минус десять баллов за сквернословие! Мисс Паркинсон, – обратилась она чуть тише к побледневшей Панси, – вы уронили платок. – И, развернувшись на каблуках, прошествовала в зал. – Спасибо, профессор, – растерянно пробормотала девушка. После ужина Гарри нашел в своем кармане записку, явно написанную Малфоем. «Поттер, за час до отбоя, у Плаксы». Он озадаченно повертел ее так и эдак, но ничего не изменилось. «Наверняка про Панси будет говорить. Или спрашивать», – решил Гарри. Гермионе он ничего не сказал – захочет еще пойти с ним, и Малфой тогда точно будет язвить, а вот Сириуса предупредить стоило. Гарри написал записку и незаметно кинул ее под свою кровать, а потом, улучив момент, шмыгнул за дверь. Малфой уже ждал, сидел на подоконнике и смотрел в окно. Вопреки ожиданию, поговорить он хотел не о Панси, а о Снейпе. Гарри честно признался, что об отработке, назначенной на субботу, не забыл, но не пришел, потому что Сириус предупредил о занятости Снейпа на этих выходных. Малфой возмутился – его-то никто не предупреждал, и он топтался под дверью почти час. Негодовал он настолько забавно, что Гарри едва сумел удержать улыбку. А потом уже ухохатывался Малфой – когда Гарри не смог сдержать смущение при упоминании Нарциссы. – Серьезно? – хихикал Малфой. – Ты смущаешься, словно влюбился. Признавайся, Поттер, хочешь составить конкуренцию моему отцу? Гарри сначала отмахивался, потом кинулся было с кулаками на ехидно скалящегося Малфоя, но помешала Плакса Миртл. Со своим обычным шумом она вынырнула из унитаза и уставилась на парней. – О, – заинтересованно протянула она. – Вы деретесь или наоборот? Нет-нет, продолжайте, – увидев, что они отпрянули друг от друга, воскликнуло привидение. – Это так романтично! А вы уже целовались? На щеках Малфоя вспыхнули красные пятна, а Гарри помимо воли вытаращил глаза на продолжившую болтать Миртл. – Почему-то все ходят не ко мне, а в ванную старост. Ну да, конечно, – она плаксиво скривила губы, – я же никому не нужна! Все думают, что раз я умерла, то… Малфой пришел в себя первым. Он схватил Гарри за руку и потащил к выходу, тихо ругаясь сквозь зубы. – Эй, вы куда?! – неслось им вслед. – Вернитесь, я хочу посмотреть дальше! – Чтоб я еще раз, – бормотал Малфой. – Это ты во всем виноват! Давай, Поттер, резвее перебирай ногами. Гарри шел за ним, пытаясь сдержать нервный смех. Его не раз обвиняли в неподобающем поведении, лени, прогулках после отбоя, но… – Стоп, Малфой! Отбой же уже был. Попадемся еще, баллы снимут. – Не снимут, – отмахнулся Малфой, но руку отпустил. – Сегодня Северус должен дежурить, но его все еще нет в Хоге. Либо он занят. – А, тогда ладно, – успокоился Гарри, а потом с любопытством спросил: – А куда это ты так резво меня поволок? – На Астрономическую башню. Холодно еще на звезды глазеть, так что парочки пока сюда не шастают. Гарри припомнил, о чем болтала Миртл, и вновь смутился. Малфой явно заметил его состояние, но промолчал. Так в тишине они и дошли до площадки наверху, немного постояли, глазея то вниз, то на небо. Малфой не выдержал первым и спросил, о чем это таком думает Избранный? После недолгой пикировки Малфою удалось таки разговорить Гарри. – Понимаешь, я и у Сириуса спрашивал, и у Северуса, – признался Гарри. Они стоял, опершись о перила и рассматривая помигивающие огоньки на горизонте. – Они не то чтобы молчат, просто… Как бы это сказать… – Уходят от ответа, – подсказал Малфой. Гарри покосился на него и кивнул. – Об этом обычно не говорят. Считается, что каждый должен сам понять все про себя. – Малфой тихо хмыкнул. – Не важно, кого ты предпочитаешь в постели. Главная обязанность любого мага – оставить после себя потомка, продолжить род и тем самым преумножить магию. Лучше, если потомков будет двое – ведь в браке объединяются представители двух родов. А что творится за закрытыми дверями – это касается только тех, кто остается за ними. – То есть, возможно… всякое? – осторожно уточнил Гарри. – А как ты думаешь появился Хагрид? – развеселился Малфой. – Наверное, вырос на грядке с тыквами. Гарри тихо рассмеялся. Когда Малфой не язвил (про друзей или самого Гарри) и не выделывался, он был прекрасным собеседником. И вообще – из мелкого спесивого засранца вырос во вполне себе неплохого человека. Порой очень похожего на свою прекрасную мать. – Пойдем уже по домам, – предложил Гарри. – Не важно, кто сегодня дежурит, попадаться все равно не стоит. ~ * ~ * ~ Сначала Северус не понял – с чего бы вдруг Блэк заговорил про поиски книги. Лучше бы не понимал дальше… Блэк рассказывал о произошедшем весьма красочно и, вопреки опасениям Северуса, правдиво, закончил же свой спитч заявлением о том, что на пасхальные каникулы решил пригласить всех заинтересованных лиц в дом Блэков. И Гарри – дескать, пусть крестник отдохнет от соучеников, иначе скоро взорвется. – Ты прав, – нехотя признал Северус. – Гарри нужен отдых. Только ты заранее его предупреди. – Лучше ты, – непритворно вздохнул Блэк. – Я Гарри до Пасхи вряд ли уже увижу, наверное. Меня на всю неделю в аврорате припахать собираются. Северус согласился, но при условии, что декана Гриффиндора и директора Сириус поставит в известность сам – решение было его, Сириуса, и логично, что он и возьмет на себя общение со школьным начальством. У Северуса и без каникул этого самого начальства хватало. Они обговорили детали будущих поисков, и Блэк, написав письма Макгонагал и Дамблдору, отправился на ночное дежурство в аврорат, а Северус, наконец-то, улегся спать. За завтраком Альбус участливо поинтересовался, здоров ли Северус. «Дежурство! Я забыл про это драклово вечернее дежурство! И Блэк тут, увы, ни при чем!». Ответив, что да, здоров и добавив про затянувшийся эксперимент, Северус заметил, как едва заметно улыбается Альбус. Еще бы! Он-то вполне может быть в курсе, какие «эксперименты» проводились вечером в пятницу в гостиной самого Северуса, и кто именно пользовался каминной сетью. К счастью, разговор велся тихо, больше никто из преподавателей в нем участия не принял, но Северус все же поспешил закончить завтрак и сбежать на занятия. Как обычно, в преддверии Пасхи Северус устраивал контрольные, и студенты заранее начинали стенать о своей горькой судьбе. Это повторялось из года в год – триместр близился к концу, проводились контрольные, студенты стонали, студентки рыдали (наиболее впечатлительные даже пытались падать в обморок), а Филч злорадно потирал руки и намного чаще обычного вспоминал про розги. Почему-то именно в это время взрывалось рекордное количество котлов, и отработки Северус назначал чаще всего у Филча, ибо такое количество проштрафившихся было явно избыточным даже для трех классов зельеварения. Счастливым или не очень исключением были лишь пятый и седьмой курсы – подготовка к экзаменам диктовала свой режим обучения, точнее, повторения пройденных ранее тем. А в этом году в список исключений попал и шестой курс, из-за студентов других школ. К счастью, о том, что этот учебный год для двух старших курсов станет особенным, преподаватели узнали в конце прошлого. Было время и сравнить учебные программы, и договориться о том, что и как преподавать, и подкорректировать собственные планы. К счастью для Северуса, отличия в области преподавания зельеварения были минимальными, студентам других школ пришлось только приноравливаться к манере преподавания. Вспоминая начало года, Северус только вздыхал – на его занятиях несколько француженок пару раз почти падали в обморок. Возможно, они и были сильны в чем-то, но явно не в его предмете. Вечера были заполнены проверкой не только эссе, но и контрольных. Северус даже временами подумывал засадить старшекурсников за это довольно нудное занятие, но останавливала большая вероятность того, что придется перепроверять, а этого Северус не любил. К счастью, невербальные отработки для Гарри и Драко уже не требовали непременного участия в них Северуса, а от Окклюменции оба – и учитель, и ученик, – временно отдыхали. Поглядывая на то, как вполне шустро и чаще всего бесшумно (грохот от падения стульев не считается) перемещались по помещению парни, Северус надеялся, что на занятиях они не забывают произносить заклинания. Разговор о пасхальных каникулах он решил не откладывать, и попросил Гарри задержаться после занятий во вторник. Сначала, естественно, поинтересовался планами на будущее, и вполне ожидаемо услышал в ответ: «Наверное, как обычно». – Сириус хочет забрать тебя, – предупредил Северус. – Он наконец-то решил посетить свой дом. – То есть блэковский? – уточнил Гарри. – Что-то случилось? Или… – Он надеется там кое-что найти. Я и Люциус будем ему помогать, а на тебя свалим домашнее хозяйство. – Увидев удивленно расширившиеся глаза Гарри, пояснил: – Там есть домовик, поэтому от тебя будет требоваться не приготовление еды и поддержание чистоты, а, скорее всего, проверка наличия и обезвреживание мелкой нечисти. Дом около десяти лет пустовал… По виду Гарри невозможно было сказать, какие именно чувства преобладали: радость от каникул вне школы или изумление. «И это он еще не знает, сколько ему предстоит сидеть над книгами, – думал Северус, провожая уходящего Гарри взглядом. – Позвать еще Грейнджер ему в компанию, что ли…» Идея позвать Грейнджер Гарри понравилась, и он даже пригласил ее, но та благоразумно отказалась. ~ * ~ * ~ За то время, что Сириус не был в доме Блэков, там ничего не изменилось. Затхлость, уныние, пыль. – Не люблю через дверь входить, – признался Сириус, проходя в центр гостиной и разворачиваясь к камину. Он взмахнул палочкой, зажигая в канделябрах на столе свечи. – Ух ты! – восхитился шагнувший вслед за ним Гарри. – Да, унылая картина, – согласился Сириус. – Красота какая! – не согласился Гарри. – Так величественно! – Гарри, не задерживайся, – проворчал Снейп, идущий последним. Пару дней назад Сириус уже приходил сюда – надо было определить, куда лучше поселить гостей, пнуть Кричера навести хотя бы подобие порядка в этих комнатах и провести ревизию продуктов. И заглянуть в библиотеку. Так что теперь хотя бы в части дома было не ужасно, а просто удручающе, особенно в скрадывающем большинство следов запустения свете свечей. – Пойдемте, покажу ваши комнаты, – произнес Сириус. – С утра займемся делами, а пока… Вы же не голодны? – Шутишь?! – воскликнул Гарри. – После пасхального пира? Сириус совершенно забыл предупредить гостей про соблюдение тишины в прихожей и гостиной. Послышалось шуршание ткани, а затем визгливый голос, с каждым словом звучащий все громче: – Мерзавцы! Как вы смеете осквернять дом моих предков… Сириус выскочил в прихожую, прошипел заклятие, затыкающее портрет драгоценной матушки и задернул шторы. – Гарри, возьми канделябр и иди сюда… – На всякий случай, он придерживал шторы, чтобы избежать повтора этого удручающего концерта. – По лестнице наверх, – кивнул он в сторону двери и замолчал. Заговорил Сириус уже в коридоре первого этажа, провожая Снейпа и Гарри в их комнаты. Он объяснил, что в прихожей висит портрет его матери, окончательно свихнувшейся к концу жизни. – Чары вечного приклеивания, – угрюмо пояснил он. – Она была сильной ведьмой, и… В общем, не люблю я прихожую. И лестницы тоже. – Сириус распахнул дверь сначала в одну подготовленную (как он надеялся) комнату, потом во вторую. – Разница между спальнями небольшая, выбирайте, какая кому нравится. Я живу на втором этаже, комната около лестницы. На вашем этаже еще библиотека, столовая внизу, мы до нее немного не дошли. Он пожелал гостям хорошей ночи и пошел к себе. Спалось вполне ожидаемо плохо. Опять снился Азкабан, Сириус проснулся с ощущением, что промерз, и встал он в ужасном настроении. Мрачный и угрюмый, спустился в столовую и замер в дверях, созерцая расположившегося за столом Снейпа, попивающего утренний кофе. Горящие в камине дрова бросали отблески на стены и унылые портьеры, очевидно, распахнутые все тем же Снейпом. Сквозь пыльные стекла едва пробивались солнечные лучи. – У тебя очень воспитанный домовик, – не поворачивая головы, произнес Снейп. – На тебя похож. – И тебе доброе утро, – скривился Сириус. Завтракали они в молчании, даже приход Гарри, все еще сонного и встрепанного, не сильно оживил атмосферу. – Блэк, я пойду в библиотеку, – поздоровавшись с Гарри, произнес Снейп, вставая. Сириус тоже встал. Некоторые книги могли снять с полок только хозяева, и он подозревал, что именно эти фолианты и понадобятся. – Сириус, – окликнул Гарри. – А мне магией тут пользоваться можно? – Не можно, а нужно, – хмыкнул Сириус. – Иначе задохнешься от пыли. В библиотеке время текло незаметно. Казалось бы, Сириус и Снейп только-только достали первые фолианты, а уже на пороге маячит Гарри и зовет обедать. За это время со стен исчезли головы эльфов, в канделябрах горели магические «вечные» свечи. В столовой же стало заметно чище и светлее, еда была сытной, и настроение Сириуса стало совсем замечательным. Его не смогли испортить ни недовольный вид Снейпа, уткнувшегося носом в фолианты, ни временами доносившееся брюзжание домовика. За ужином Гарри поинтересовался, куда девать мусор, и Сириус равнодушно махнул рукой – да куда хочешь. – То есть? – опешил Гарри. – Куда-то же положено его выносить? – А что, его так много? Хотя… я бы всю эту рухлядь на помойку отправил, – и Сириус обвел взглядом все еще довольно угрюмую обстановку комнаты. Гарри заспорил, уверяя, что надо бы только кое-что заменить, а кое-что отремонтировать, и тогда столовая преобразится. Снейп с интересом слушал их разговор, но, хвала Мерлину, молчал. – Кричер! – позвал Сириус, и перед ним возник домовик. – Выполняй приказы Гарри так, словно он хозяин дома. – Домовик что-то забормотал, но Сириус уже не обращал на него внимания, вновь поворачиваясь к крестнику: – Надеюсь, что так тебе станет проще. Если не будет повиноваться, скажи мне, и он поплатится за это. Рано утром Сириус не без злорадства выволок Снейпа из кровати и привел в библиотеку – после завтрака надо было идти в аврорат на службу. Бездельничать Снейпу, пока сам Сириус будет работать? Вот уж нет! Еще и Малфой должен был заявиться, так что следовало обеспечить их как можно большей горой пыльных книг, пусть роются на здоровье! Помятый взъерошенный Снейп сонно моргал глазами и так заразительно зевал, так что Сириус поспешил быстренько свалить на стол в кабинете книги из пары шкафов и сбежать в столовую. Так продолжалось до выходных: утром Сириус любовался на тщательно вытертые от пыли полки и аккуратно расставленные на них книги, оставлял в кабинете новую гору книг, завтракал и уходил, а вечером болтал с Гарри и, что греха таить, радовался переменам в доме. Конечно, оценить перемены во всем доме Сириус не мог, времени хватало лишь на часть комнат. Например, в столовой вместо пыльных некогда темно-зеленых обоев стены приобрели более жизнерадостный оттенок, а грязный буфет оказался приятного желтовато-коричневого цвета. Но самым замечательным было то, что удалось заткнуть портрет матери. ~ * ~ * ~ На третий день пасхальных каникул Гарри не выдержал. Он пришел в библиотеку, буквально рухнул в кресло и уставился в окно. Подумать только – еще неделю назад, услышав от Снейпа о приглашении в дом Блэков, он так радовался. Сириус, конечно, не раз говорил о том, что не любит это место, что оно похоже на склеп, но реальность превзошла все самые мрачные ожидания. Воображение рисовало темные комнатушки, гробы вместо кроватей, бряцанье ржавых цепей и замогильные стоны призраков. Увы! Отстающие от стен обои непонятного цвета, грязные шторы, из которых вместе с клубами пыли вылетали полчища мелкой нечисти, люстры с бахромой паутины и безумные вопли старухи с портрета. Весь первый день Гарри с энтузиазмом очищал стекла от многолетней копоти, боролся с огромными пауками и возился на кухне. К вечеру его задор уже несколько подугас, а последующие препирательства с домовиком хоть и внесли толику разнообразия в монотонную борьбу с разрухой, но выматывали похлеще отработок в зельеварне на первом курсе. – Решил освежить знания по бытовым чарам? – раздался негромкий голос Снейпа, и Гарри нехотя проворчал: – Я уже эти бытовые чары… Еще немного – и они мне ночью сниться будут! Слово за слово, и Снейп – кто бы сомневался! – вытянул из Гарри причину плохого настроения. Огромный дом, за которым много лет никто не ухаживал, полубезумный домовик, с ворчанием выполняющий распоряжения, ощущение, что все усилия по наведению порядка совершенно тщетны. – А сильнее всего бесит этот портрет! – воскликнул Гарри. – И я даже понять не могу, как его заткнуть! – Я тоже, – признался Снейп. – То есть, как его заставить замолчать я знаю, но ты прав, он бесит. – Это кто вас там бесит? – раздался из кабинета сонный голос Люциуса. – Сев, ты сбежал, а меня не позвал? Северус задумчиво поглядел в сторону кабинета, потом злорадно ухмыльнулся и тихо произнес: – А знаешь, я, кажется, придумал. …Сложнее всего оказалось выманить старшего Малфоя в прихожую так, чтобы все выглядело случайностью. А потом опять же совершенно случайно уронить троллячью ногу и быстро юркнуть в гостиную. – Грязнокровки, полукровное отребье! – забормотал портрет. – Это вы мне? – пока еще спокойно вопросил Люциус. – Убирайся отсюда, мерзкий мутант! Вон отсюда, урод, мерзавец! – голос портрета становился все громче. – В доме моих благородных предков не место блудливому вейловскому отродью! Видимо, последние слова сильно задели Малфоя. Гарри выглянул в коридор, и увидел, как Малфой выхватил палочку и выпустил несколько заклинаний в сторону портрета. Безрезультатно, как понял Гарри. – Порождение порока и грязи! Вон отсю… – Сектусемпра! – выкрикнул Малфой, и портрет заткнулся. – Старая мерзавка, – уже спокойнее закончил он. – Моя бедная госпожа, – проскрипел голос домовика. Гарри словно в замедленной съемке заметил, как Малфой разворачивается в сторону несчастного Кричера, и метнулся вперед, закрывая его собой. – Поттер, отойди, – прошипел взбешенный Малфой, – иначе… – Иначе Нарцисса будет очень недовольна, – перебил его Снейп. – Не забывай, ты находишься в доме Блэков, а это создание – их домовой эльф. Он стоял в коридоре и внимательно смотрел на друга. Тот уставился на него в ответ, раздувая ноздри и кривя губы, но палочку опустил. – Кричер, вернись на кухню, – пробормотал Гарри, надеясь, что Малфой не обратит на это внимания. – Займись ужином. Сам Гарри благоразумно вернулся в гостиную и занялся окнами. В прихожей сначала царила тишина, потом негромко заговорил Снейп. – Но Сев! – воскликнул Малфой. – Это же… «А вот интересно, если бы здесь был Сириус, что бы он сказал? Поблагодарил Малфоя или наоборот?» Сириус удивился. Он полюбовался на свежеокрашенную стену и новенькое зеркало, потыкал в него пальцем и уже позже, сидя за столом, спросил: – Но как вам это удалось? Заклинание же… – Сначала мы удалили холст из рамы, – негромко сказал Снейп. Гарри едва слышно хмыкнул. Он прекрасно помнил, как после заклинания Малфоя холст обвис неопрятными лохмотьями, а рама словно потускнела и подернулась патиной. Гарри притащил помятый таз с кухни, и Малфой со Снейпом сначала в две палочки удаляли остатки холста, а потом снимали пустую раму (точнее, багет; именно так назвал эту узорчатую рамку Малфой) со стены. На стене осталась висеть конструкция из простой деревянной рамки с крестообразной перекладиной. – Хорошо, что портрет писали на подрамнике, – потыкав в конструкцию палочкой, проворчал Малфой. – Иначе бы нам не удалось убрать этот скандальный портрет. Гарри услышал едва заметный шорох и увидел, что из глубины коридора за ними наблюдает Кричер, и припомнил, что пару раз мельком замечал, как домовик натирает раму и тихо бормочет, словно разговаривает с кем-то. Ему стало жалко это создание, и Гарри решил починить портрет и, если получится это сделать, отдать домовику. – Надеюсь, ты не будешь ворчать на те счета, которые вскоре тебе придут из лавок, – произнес Снейп. – И, кстати… – Он отпил глоток чая и закончил: – Мы нашли то, что искали.