Такую нежную и хрупкую.
Такую странную и необъяснимую.Чанёль боялся дышать.
Боялся разбудить.Боялся спугнуть.
Боялся разрушить эту неведомую прелесть этого мгновения. Бекхён сейчас был таким беззащитным и ранимым, в нём чувствовалось что-то неимоверно притягательное и такое тёплое. Альфа с трепетом оглаживал тонкую шею узловатыми пальцами, и внутри него всё дрожало от переполняемых чувств, что разрывали сердце, бьющиеся смертельно быстро. Мужчина вслушивался в его горячие дыхание, что слетало с полуоткрытых алых губ, и наслаждался этим мимолётным моментом. Время тянулось, словно тягучая патока. Длинные пальцы жадно бродили по хрупким плечам, острым ключицам, побитым рукам. Пак осторожно гладил кровавые костяшки и мысленно ненавидел ту боль, что заставляет этого мальчишку уродовать своё тело, доводить себя до такой сильной усталости и закрыть своё сердце от всех. Омега слегка ворочается и невнятно проговаривает сквозь сон слова, что Пак не в силах разобрать. Он лишь обеспокоенно прижимается к парню и успокаивающе качает его в своих руках, тихо приговаривая убаюкивающие фразы. Бекхёна отпустил плен страшного сна и тот, так отчаянно жмётся к сильному торсу альфы и вдыхает запах его тела слегка улыбаясь. И Чанёлю становиться неимоверно хорошо и так спокойно. Тело расслабляется под приятной тяжестью счастья, а бабочки, порхающие в животе, приятно щекочут изнутри. Большими ладонями Пак проходит по шёлковым волосам и дарит Бекхёну невесомый поцелуй в лоб. Он касается пересохшими губами слегка солоноватой и влажной щеки, медленно покрывает поцелуями нежную кожу и захватывает в плен ягодные уста. Альфа так блаженно прикрывает глаза. Когда их губы сплетаются в нежном танце поцелуя. Почти в невесомом прикосновении, но переполненном любовью и обожанием. Пак медленно сходит с ума от этих медовых губ, что он так безостановочно ласкает, мужчина осознает то, что теперь не проживёт без них хотя бы дня, что, словно психопат будет желать эти губы, это тело, этого мальчишку. Возбуждение пробегает вдоль позвонков и дарит неприятный холодок, но Чан отстраняется, дабы не наделать глупостей. Он тягуче выпускает чужие губы из своего плена и с упоение смотрит на сонное личико любимого. — Что же причинило тебе такую боль, мой хороший? Задаёт вопрос в тишину Чанёль, почти неслышно, почти шёпотом: лишь бы не потревожить своё тихое счастье. Он так и засыпает рядом с Беком, убаюканный его мирным сопением и мирным стуком маленького сердечка. Будет ли мне в нём место?***
Ноябрьское утро не радовало солнечными лучами, но противный серый свет неба разбудил Чанёля. Он неожиданно для себя почувствовал неприятную тяжесть в теле и пробирающий холод. Мужчина открыл глаза и не увидел рядом с собой омеги. Первые нотки паники закрались в голову. Но как только альфа поднял голову от подушки и кинул взгляд вперёд, то наткнулся на испуганного омегу, Пак облегчённо выдохнул. Взгляд мужчины медленно опустился вниз, на руки, что дрожали, но крепко держали большую сковородку. Чанёль встрепенулся. Он никак не ожидал такого «романтичного» доброго утра. — Эй, Бек, опусти эту штуку, — с улыбкой на лице произнёс Пак, медленно пододвигаясь к омеге. Бён тут же отскочил назад, размахивая сковородкой. — Не приближайся ко мне, извращенец! — Омега решительно наставил на альфу своё супер оружие, и его состояние говорило только о том, что любое движение со стороны Пака — сильный удар по черепушке. — Что ты со мной сделал? Зачем притащил к себе домой? — продолжал Бекхён. Его глаза испуганно округлились от представления того, что Пак мог с ним совершить и по какой причине они могли проснуться в обнимку в одной кровати. — Бекхён, успокойся…-Чан сделал решительное движение в сторону омеги, почти коснулся его плеча, но сковородка-защитница не осталась в стороне и с громким бахом нанесла точный удар в лоб. Альфа рухнул на кровать, подле ног омеги. — Божее… — взмолил Бекхён. Его сердце бешено забилось в ожидании того, что альфа сейчас поднимется, но он продолжал лежать. Бек выкинул из рук оружие и кинулся ощупывать пульс пострадавшего. Не передать словами каково было его счастье, когда тот, почувствовал стук пульса. Недолго думая, Бён бросился к двери, что омега не мог открыть всё утро, дабы сбежать, но сука-совесть закричала о том, чтобы остаться с Паком, пока тот не проснётся, ведь это Бек его огрел сковородой. Безнадёжно выпустив воздух из лёгких и громко взвыть от своей тупой совести, что решила именно сейчас напомнить о своём существовании, Бек развернулся и пошёл обратно в спальню, где распластавшись на большой кровати, лежал Пак. Омега осторожно подошёл к обездвиженному телу и притаился. Почему-то страх за то, что альфа лишь притворяется, закрался в сердце омежки. Он, решив проверить правдивость потери сознания Пака, схватил его запястье, поднял вверх и резко опустил. Рука мёртвым грузом упала на кровать, разнесся глухой стук по комнате. Бек успокоился. С души слетел огромный камень. Омега принялся укладывать бедного и побитого Пака на подушку. Как бы омега не качал мышцы рук, тушка Чана ему казалась чем-то неподъёмным и ужасно тяжёлым. С горем пополам, с громким кряхтением и словами-проклятьями, Бён перетащил тело альфы на подушку и укрыл его одеялом. Оглядев свою «работу», Бён наткнулся на огромную шишку на лбу альфы, которая принимала бордовую окраску. Первая мысль, что пронеслась в голове омеге, что нужно скрыть следы нанесённых увечий, а то ещё в суд подаст, поэтому осмотревшись в квартире, Бек нашёл аптечку, вытащил из холодильника лёд и направился залечивать ушиб. Методичными движениями омега, как можно аккуратнее приложил мешочек со льдом ко лбу пострадавшего. Тоненькие пальчики слегка касались разгорячённой кожи альфы и от этого, что-то внутри омеги трепетало. Он не понимал, что за чувство разливалось внутри него. Ему было до одури приятно заботиться об этом человеке. Было чувство, что он делает так, как должен делать. В его заботе было слишком много чувств, хоть он и пытался скрыть это. Но осторожные, еле ощутимые касание к месту ушиба, дабы причинить минимум боли, говорили всё за себя. Длинные пальчики размазывали заживляющую мазь, даря почти невесомые прикосновения, и это так нравилось Бекхёну. На его лице расцветала лёгкая улыбка. Ему было так хорошо от вида такого Пака. Такого необычайно милого и открытого. Поддавшись своим слабостям, Бек позволил себе ощутить ещё раз приятное тепло чужой кожи. Маленькая ладошка с толикой ласки прошлась по скуле больного, спускаясь со слегка жестковатых чёрных прядей волос. Его душа запела. Но Бен, почувствовав это необъяснимое чувство счастья, тут же убрал руку и убежал прочь на кухню. Подбежав к раковине, Бек умылся проточной водой, дабы остудить себя от бешеного прилива крови. Дыхание участилось в миллиарды раз, и казалось, что омега сейчас задохнётся. Да что со мной? Парень опустился на колени и прижал ладонь к своему сердцу. Успокойся глупое. Омега прикрыл глаза. Ему захотелось вернуться в спальню и касаться альфы снова и снова. Его тянуло по сумасшедшему.Безостановочно.
Необъяснимо. Руки «чесались» от желания почувствовать приятный жар чужой кожи. Сознание требовало слышать тихое дыхание, а тело- чувствовать этот терпкий запах. Омегу неприятно ломило от странного желания, но он встряхнул головой и принял решение приготовить обед. За своим занятием Бек и правда отвлёкся и ушёл с головой в приготовления сытного супа и второго блюда. Омега быстро освоился на чужой кухне. Он будто жил в этом доме очень долгое время. Пока в кастрюле медленно варился бульон, Бек нарезал овощи на салат, пританцовывая около столешницы. Его тихое пение наполнило кухню. Он так смешно перевирал слова песен, придумывал свои и продолжал петь. Его смешной танец был больше похож на танцы индейцев, нежели на что-то приличное, но он продолжал, и ему было весело. Омега нарезав все овощи, подошел к супу и принялся помешивать его, как вдруг… — Если ты думаешь, что едой ты загладишь свою вину, то ты правильно думаешь, — послышался голос позади. Омега так и выронил ложку в кастрюлю от испуга и неожиданного появления Пака на кухне. — Ну уж нет, суп с вареной ложкой я есть не буду! — посмеиваясь произнёс Чан. Омега опомнился и принялся вытаскивать бедную ложку из горячего супа, но кипяток нахально обжог тонкие пальчики омеги и тот вскрикнул от боли. Пак быстро метнулся к омеге и схватив того за руку, повёл к раковине. Мужчина включил холодную воду и подставил обожжённые пальчики под холодную струю. — Без сковородки ты не такой смелый, да? — пробасил Чан, оглаживая пострадавшие пальчики и обмазывая их в охлаждающей мази. — Будешь умничать, я ей воспользуюсь снова! — шикнул Бён, смиренно сидя на коленках альфы и тайно наслаждаясь его приятными касаниями. — Я между прочим пострадавший, ты должен меня жалеть! — словно ребенок, проныл альфа. — Вы только посмотрите на него, такой большой, а канючит, как ребёнок! Садись есть, пострадавший! — слезая с коленок альфы, Бён направился к плите. Омега открыл шкафчик над столом, где стояли все тарелки, и принялся тянуться к одной из них. Его маленький рост не позволял достать до неё даже с прыжка. Чанёль улыбнулся этой картине и поспешил на помощь к своему маленькому повелителю сковородок. — А вот убил бы меня сковородкой, кто бы достал тебе тарелочку? — пропел альфа, протягивая Беку блюдо. — Поверь, убей я тебя, мне тарелочка не понадобилась! — выхватив прибор из рук альфы, произнёс Бек и тут же отвернулся в сторону кастрюли с супом. Чанёль, словно завороженный смотрел на то, с какой заботой мальчишка наливал ему суп, выбирая кусочки мяса и кладя ему в тарелку. В этот момент Пак понял, что больше в этой жизни ему ничего не нужно, лишь этот маленький омега, что одним своим присутствием принёс в его пустую квартиру кусочек тепла и такого нужного уюта. Бекхён повернулся в сторону альфы и протянул ему тарелку с супом. Они оба сели за стол и Чан, с голодным остервенением набросился на приготовленную еду. Бехён так обрадовался, что альфе понравилась его стряпня, что появилась улыбка до ушей, что не ускользнуло от взора Пака. — Ты чего? — прожевав еду, спросил альфа. Странно, но Пак подумал о том, что омега поменял отношения к нему. Воинственность и агрессия улетучилась, и перед Чанёлем был совершенно другой человек. Такой нежный и радостный Бекхен, несомненно, радовал альфу. — Просто я рад, что тебе понравилось..- слегка смущаясь, произносит юноша, не скрывая улыбки. — Это же и, правда, очень вкусно-о-о-о, — удовлетворенно протянул Пак, вновь набрасываясь на все вкусности. Бекхён уже смеялся над таким голодным альфой, аккуратно прикрывая улыбку кулачком. — Как приятно видеть тебя таким весёлым…- неожиданно произнёс Пак, отодвигая тарелку от себя. Бекхён тут же погрустнел. Осознание того, что злость и желание отомстить забрали у него всю радость и веселье из жизни, больно ударило по сердцу. — Мне нужно возвращаться в зал…- омега поспешил сменить тему. Слишком больно стало от всего, что творилось в жизни омеге. — Ты будешь спать в зале? Сдурел? Я не пущу тебя туда! — сурово произнёс Пак, откидываясь на спинку стула и скрестив руки на груди, показывая, что его намерения серьёзны. — Ты останешься здесь! — Ты соскучился по сковородке? Я не буду жить под одной крышей с альфой! — огрызнулся Бек, и тоже принял такую же позу, как и Пак. — Поправочка, ты отсюда не сможешь выйти без моей помощи! Так что всё решено! — усмехнулся альфа, прожигая взглядом парня напротив. На это заявление омега недовольно шикнул и надул губы. Кажется, он по своей же воли стал пленником в этом доме, а всё почему, потому что нечего сковородку в ход пускать.