Откровения вечности

- Вина? - спросил дворецкий, выходя из комнаты. - Только не надо таскать по бокалу, будь любезен, возьми бутылку, - устало растягиваясь на собственной кровати, произнесла она. - Может быть, примешь ванную? Выглядишь уставшей, - довольно заботливо спросил демон. - Несмотря на нашу бурную жизнь, я не каждый день вижу, как кто-то кого-то забивает до смерти ножом, при наличии в истоках проблемы безобразного портрета. Да, пожалуй, ванна не помешает, - она, мало обращая внимание на снующего демона, принялась раздеваться. Петелька за петелькой шнуровка постепенно соскальзывала, освобождаясь от корсета. Она прошла из спальни в ванную комнату и остановила демона: - Не надо так много воды. Может быть, ты ко мне присоединишься? - мягко обхватывая кольцом рук мужчину, промурлыкала она, ловко расстегивая пальчиками пуговицы рубахи. - Только после вас, - игриво пошутила она, указывая на ванную. По счастью, она была достаточно широкой, чтобы без проблем уместить двоих. Откинувшись Себастьяну на грудь, девушка блаженно выдохнула и прикрыла глаза. Демону даже нравилось, что она молчит и не заводит разговоров о всякой чепухе, наподобие того, что господин Грей сделает с телом покойного друга? Она была хорошей девочкой, и сама все прекрасно понимала. Оливия взяла одну руку демона и легко принялась массажировать каждый палец, нежно водя подушечками своих пальцев по каждой линии и складочке на ладони. Себастьян освободил свою руку и положил пальцы ей на виски, отогнул ее голову к себе и поцеловал в лоб. - Как ноша? Не тянет? - показывая на болтающееся ожерелье со своим именем, спросил он. - Нисколько, - онa смoтрeлa нa его пoэтичнoe лицo, пeрeнoсицу и линию брoвeй — тaк пoхoжую нa лики римских мрaмoрных вoинoв и eгo губы, вдруг сoвeршeннo oтчeтливo oщутив, чтo хoчeт их цeлoвaть, мучитeльнo нeжнo и дoлгo. И звук eгo гoлoсa рoждaл oщущeниe лeгкoгo гoлoвoкружeния внутри, кружeния кaк в вaльсe. Она снова забрала его руку, словно плoхo пoмнила их, мужeствeнные, сдeржaные и тaкие нaдeжные. Повернув ненапряженные руки мужчины, она спрятала свое лицо в этих лaдoнях, возжелав рaствoриться в них бeз oстaткa, и жeлaниe этo было нeстeрпимo. Но Себастьян лишил ее этого удовольствия, и сам принялся перебирать пальцами ее волосы, а потом, откинув их вперед, осыпал поцелуями открывшуюся часть шеи и тонкое, зажатое плечо. Ему казалось, что раньше он все время бежал без остановки, и только теперь, рядом с этой женщиной его внутреннее "я" остановилось и сказало "я на месте". Девушка внезапно почувствовала, что тонкая пленка горячей воды, покрывавшая ее тело, медленно высыхала, и от этого становилось холодно. Предательская волна мурашек пробежала по всему телу, и она мгновенно оказалась заключенная в жаркие объятия. - Сердце твое, что окно маяка, светит во тьме, - прошептал он ей на ухо, не заметив, что в тепле и уюте девушка быстро расслабилась и уснула. Он усмехнулся. Такое бывает не часто - совпадение планов, целей и желаний Души. Да, пусть таковой у него отродясь не имеется, и поэтому он так стремится завладеть чужими душами, чтобы хоть немного облегчить вечный голод, она показала ему, что душой можно насладиться, и обладая ею не в самом прямом смысле. Вытащив девушку из ванной, и, сонную, он обтер и уложил Оливию в кровать, закутав в одеяло - ему бы не хотелось снова быть нянькой при заболевших. *** Утром, когда она с Сиэлем спустились к завтраку, он доложил, что тело художника было уничтожено посредством растворения в азотной кислоте с помощью знакомого Дориана, химика, некоего Алана Кэмпбела. - И что же намеревается делать эта напуганная овечка, Грей? - с усмешкой спросил граф. - Столько лет прожил, а не умнее домашней собачонки. - Значит, наверняка топит свое горе в одном из притонов Лау. Жаждущий утешения собственных пороков наверняка окажется в подобном месте, среди похожих ему. Стоит у него узнать, в каком. В итоге после полутора часов туманных бесед с мафиози было выяснено, в каком закутке Лондона пропивает свое достояние Дориан. Когда они шагнули в темный проулок вслед за Греем, и притаились за горой деревянных ящиков, сквозь неплотно сбитые щели они увидели, как некто, оторвавшись словно из толщи стены, неожиданно схватил его за плечи и, не дав ему опомниться, прижал к стене, грубой рукой вцепившись ему в горло. Дориан стал отчаянно защищаться и, сделав страшное усилие, оторвал от горла сжимавшие его пальцы. В ту же секунду щелкнул курок, и в глаза Дориану блеснул револьвер, направленный прямо ему в лоб. Он смутно увидел в темноте стоявшего перед ним невысокого, коренастого мужчину. - Чего вам надо? - спросил Дориан, задыхаясь. - Стойте смирно! - скомандовал тот. - Только шевельнитесь - и я вас пристрелю. - Вы с ума сошли! Что я вам сделал? - Вы разбили жизнь Сибилы Вэйн, а Сибила Вэйн - моя сестра. Она покончила с собой. Я знаю, это вы виноваты в ее смерти, и я дал клятву убить вас. На колени! - прорычал неизвестный мужчина. - Интересно, как он выкрутится? - горячо зашептала Оливия. - Стоит, как парализованный. Но тут он спросил, когда умерла сестра нападавшего. Услышав, что минуло уже восемнадцать лет, Дориан Грей рассмеялся торжествующим смехом. Лицо человека, которого хотели, сияло всей свежестью юности, ее непорочной чистотой. На вид ему было не больше двадцати лет. Мужчина смутился - юноша никак не мог быть тем, кто погубил его сестру. Правда, он не знал о маленьком постыдном секрете Дориана, поэтому и поверил в эту сказку. Пока нападавший, все еще не опомнившись от ужаса, стоял на мостовой и дрожал всем телом, Оливия, словно черная тень, прокралась вдоль мокрой стены, появилась в освещенной фонарем полосе и неслышно подкралась к мужчине. Почувствовав на своем плече ее руку, он вздрогнул и оглянулся. - Почему ты его не убил? - спросила она, вплотную приблизив к нему насмешливое лицо. - Эх, дурак, надо было его пристукнуть. Он - настоящий дьявол. - Он не тот, кого я ищу, - ответил Джеймс Вэйн. - Ему теперь, должно быть, под сорок. А этот - еще почти мальчик. Слава богу, что я его не убил, не то были бы у меня руки в невинной крови. Баронесса расхохоталась, должно быть, наводя жуть на мужчину. - Почти мальчик! Как бы не так! - Лжешь! - крикнул мужчина. - Говорят, он продал душу черту за красивое лицо, - тоном заговорщика прошептала она. - Клянусь! Он с яростным ругательством бросился бежать в ту сторону, куда ушел Дориан Грей, но Дориана и след простыл. Когда мужчина оглянулся, Оливии уже на улице не было. - Нас окружают наивные дураки, - заключила она, вновь оказываясь за ящиками. - Может, он его и прикончит, но на такого нельзя полагаться, - покачал головой Сиэль. - Восставшие мертвецы, не стареющий человек, все это порядком поднадоело. Надо покончить с ним, вот и все. Чтобы ни у кого не было даже повода для волнений. - Я сама все сделаю. Хочу лично пообщаться с этим человеком. - Мне кажется, ты будешь глубоко разочарована, но как-никак, он ответил согласием на наше письмо, так что у нас есть официальный повод туда заявиться. На следующее утро они явились в назначенное время во всем своем великолепии и рассыпались в приветствии перед Дорианом. *** - О, госпожа Барнетт! - поклонился ей Грей. - Знавал вашего мужа в его лучшие деньки. Стало быть, вдова? Выглядите чудесно. Не сочтите за дерзость, вы что, бальзамируете сердца своих мужчин и носите их на поясе? - Что вы! - рассмеялась Оливия, проходя вслед за ним в гостиную. - Ни у одного из них не было сердца. - О чем вы толкуете? - тут же появился лорд Генри, к которому девушка испытывала крайнюю степень презрения, по одному его лицу и манерам догадавшись, кто прожег в душе Дориана эту дыру порока. - О моем новом проекте? - О нет, наши разговоры не касаются скучных вещей, - поджав губы, не глядя на него, баронесса уселась на стул. - Право, вы меня обезоруживаете, - воскликнул Генри. - Она великодушно оставляет вам копье, - снимая шляпу, коварно улыбнулся Сиэль. - Я никогда не сражаюсь против красоты, - подхалимски сказал мужчина. - Полноте вам, оставьте свои остроты при себе. Я жажду слышать истории о приключениях мистера Грея, - махнула рукой Оливия. - Уверяю вам, со мной не случалось ничего такого, чтобы могло разжечь в вас такой жгучий интерес, - покачал головой Дориан. - Все хорошие истории делаются из ничего. - Как и все хорошие репутации, - вставил свою лепту Генри. Баронесса исподлобья посмотрела на него, но смолчала. Себастьян тем временем взял управление домом в свои демонические руки и очень скоро подали чай. Девушка покосилась на дворецкого, в тайной надежде, что тот ничего не перепутал, и ей не грозит помереть от несварения. - Позвольте же я сорву вам несколько орхидей, милая Оливия, - Дориан резво вскочил и унесся в сад, влекомый каким-то внутренним порывом. Баронесса не понимала, что творится в его голове, но ей казалось, что он болен, как душевно, так и физически: хозяин дома краснел, бледнел, кусал губы и был крайне неспокоен, словно зверь в клетке, оттого и метался. - Вы бессовестно заигрываете с ним, - в своей голове лорд пришел к абсолютно неадекватным выводам, - осторожно, его чары сильны. - Пусть так, и грек пойдет на грека, - осторожно отбрыкнулась она. - Вы на стороне троянцев? - Они сражались за женщину. - И проиграли. - О, милый мой, история полна загадок и чудес, - Оливия расхохоталась, вспоминая всю нелепость задумки с тем конем, и как она предвещала, что затея провалится. Но нет, люди в осаждаемой крепости оказалась такими же падкими на лесть и подкупы, как и во все остальные времена. Не успели все спохватиться отсутствия Дориана, как со стороны оранжереи послышался глухой стук. Баронесса притворно вскрикнула, когда они, прибежав туда, дружно раздвинув листья пальм, нашли Грея лицом вниз на плиточном полу в глубоком обмороке. - Позвольте мне позаботиться о господине, - откланялся Себастьян. - Я провожу тебя. Уверена, когда Дориан очнется, ему будет приятна моя скромная компания, - замахала руками Оливия. *** - Как вы думаете, Дориан, люди меняются? - ласково спросила она, несмотря на маску ужаса, сковавшего его по пробуждению. Неудивительно - его принесли в ту самую комнату с портретом. - Нельзя начать новую жизнь сначала. Вы пытались - а портрету лучше не стало. Все потому что вы прогнили. До конца. Это так иронично, - зловеще рассмеялась она. - Более не соблазнять невинных. Жить честно... - демон, прохаживающийся возле портрета, тоже ухмылялся. - Нет, это не они. - В общем-то, я и не рассчитывала. Непохоже ведь, - пожала плечами девушка, вгоняя Дориана в недоумение. - Скорее всего, перед нами случай, когда вера и желание творят чудеса. Да и мало ли необъяснимого на свете? Баронесса бросила перед мужчиной нож, тот самый, которым он убил художника. - А вдруг где-нибудь висит такое же творение с тобой? - склонив голову на бок и подпирая собой дверь, спросил Себастьян. - Вряд ли. Я никогда не позировала для художников, да и тогда бы Гробовщик о подобном прознал. Кстати, когда объявится, можно и об этом чуде поспрашивать. Дориан, видя, что эти двое ничего не предпринимают, тем не менее, кричать не решился, а поднялся с пола и подошел к портрету. Крик возмущения и боли вырвался у него, ибо в нем не было никакой перемены. - В вашем самоотречении не было ничего, кроме самолюбования и лицемерия, - презрительно выплевывала слова девушка. - Тщеславие и маска добродетели - вот ваши вечные спутники. Вы оттого так стыдитесь портрета, что он есть ваша совесть. Пока еще не мертвая, но при агонии. - Что вы хотите? Чтобы я сознался? - бегал взглядом от одного к другому Грей, и мерзкая ухмылка искажала его лицо. - Против меня одна-единственная, и то слабенькая улика - этот портрет. Так я и его уничтожу! И с диким криком, в животной ярости он кинулся с ножом на портрет. И он не видел, что даже говорил он невидящими глазами в пустоту, а Оливия и Себастьян, чтобы обеспечить себе алиби, переместились к порогу гостиной, и, едва они ступили на порог с заверениями, что Дориан спит как младенец в собственной кровати, сверху донесся громкий крик и стук от падения чего-то тяжелого. Этот крик смертной муки был так ужасен, что даже слуги в испуге выбежали из своих комнат. Прождав минут пятнадцать, затаив дыхание, они на цыпочках пошли наверх. Постучали, но никто не откликнулся. Они стали громко звать Дориана. Оливия притворно охала и паниковала, наводя больше шумихи вокруг события. Но все было безмолвно наверху. Наконец, после тщетных попыток взломать дверь, они полезли на крышу и спустились оттуда на балкон. Окна легко поддались - задвижки были старые. Тогда-то по незаметному мановению руки Себастьяна поддалась дверь в комнату и туда смогла войти Оливия. Войдя в комнату, все увидели на стене великолепный портрет Дориана во всем блеске его дивной молодости и красоты. А на полу с ножом в груди лежал мертвый человек во фраке. Лицо у него было морщинистое, увядшее, отталкивающее. И только по кольцам на руках они узнали, кто это. И хоть баронесса знала, что это был выбор Дориана, свой толчок к этому решению она не отрицала. Но в представшей картине самоубийства было что-то настолько мерзкое, что она позволила дать выход эмоциям в виде слез. Себастьян тут же поспешил на помощь, и "случайно" задел собой тлеющий огарок свечи. Впоследствии никто из очевидцев (если быть честными, почти никто) не могли достоверно сказать, почему огонь вспыхнул как ошалелый, и пожрал все содержимое в считанные минуты, так, что люди едва успели спастись. *** - Что ж, теперь в мире стало на одну тайну больше, - поднял свою чашку с чаем Сиэль, когда они вернулись в поместье. - Но не для нас, - улыбнулась Оливия, и, махнув всем рукой на прощание, затворила дверь к себе в комнату. Скоро Пасха, а к приезду гостей нужно быть во всеоружии.