***
У Гермионы плавился мозг. Она сидела над книгами уже несколько бесконечных часов, утопая в наборе букв, слов и символов, периодически поглядывая на часы. Занятия пришлось пропустить и наплести МакГонагалл, что она неважно себя чувствует. Всё это время девушка сидела в комнате старосты девочек, обложившись разнообразными томами и лихорадочно перелистывая страницы. Казалось, ещё немного и те задымились бы от трения друг о друга и пальцы Гермионы. Собранные в пучок волосы несчадно выбивались из причёски, спадая на лицо, пока девушка усердно сдувала их с лица, не отрывая сумасшедшего взгляда со страниц. За несколько часов она уже перелопатила половину библиотеки, точнее, разрешенной библиотечной части. Теперь же перед её носом мелькали страницы книг запретной секции, в которую Гермиона с огромным трудом смогла проникнуть под самым носом у мадам Пинс. И всё, что Гермиона смогла получить за безостановочные часы в поиске правды — это разочарование. Густое, гадкое, проникающее под кожу, ржавыми лезвиями прорезающее тонкий эпителий. Она не нашла абсолютно ничего, что хотя бы на малую долю подходило бы её ситуации. Перелистала всё — от контроля разума до мощнейших родовых проклятий, хотя последнее и без подтверждения казалось глупостью. Ну, и какое же родовое проклятие волшебников могло быть на семье маглов? Гермиона раздосадовано пнула по душке кровати и улеглась спиной на пол, раскинув руки в стороны. Пролежала так неопределённое количество времени, в жалкой попытке не впутывать во всеобщий поток разочарований мысли о вчерашней ситуации с Малфоем. Не выходило. Его чёртовы руки будто всё ещё покоились на её уже скрытых брюками бедрах, оставляя фантомные обжигающие прикосновения к молочно-белой коже. Гермиона закусила губу и жалобно простонала, утыкаясь взглядом в потолок, который её собственными стараниями был заколдован в ясное голубое небо. За что, Мерлин?! Чтобы хоть немного отвлечься, она схватила первый попавшийся томик, яростно раскрывая его, будто это чёртова книжка была виновата в её незадачливом положении. Будто эта самая книжка все оставшиеся часы даже не смотрела в её сторону, пока действие ягоды не сошло на нет. А затем стремительно умотала восвояси, сверкнув напоследок белобрысой макушкой. Взгляд бессмысленно скользнул по странице, пока Гермиона перебирала в голове ругательства, и на сотую часть не способные передать её злость и отвращение (отвращение ли?), что ей довелось испытать за предыдущие сутки. И когда Гермиона уже была готова отшвырнуть от себя книгу прямиком в тлеющие угли камина, её взгляд зацепился за единственную строчку, в мгновение заставившую гриффиндорку подскочить на ноги. "Одним из самых сложных, но тем не менее и самых действенных способов контроля тела и сознания является переселение душ." Гермиона несколько раз потрясённо моргнула, а затем жадно перечитала предложения. Переселение душ? Неужели... "Это заклинание относится к разряду тёмной магии и несёт за собой полное и безоговорочное внедрение в чужую оболочку, с последующим уничтожением души выбранного объекта". — Что-о-о?! — Гермиона нетерпеливо переступила с ноги на ногу, пытаясь вникнуть в смысл написанного. Как ни крути, выходило погано. "Однако, бывают случаи, когда душа носителя сопротивляется заклинанию, периодически вытесняя чужой разум, погружая того в оцепенение. Это происходит лишь в случае, если выбранное тело принадлежит сильному волшебнику, способному противостоять чёрной магии." Так, значит, кто-то посмел завладеть её телом? От этой мысли Гермиону передернуло. Она стремительно подбежала к зеркалу, лихорадочно оглядывая себя на наличие посторонних сожителей. Словно вот-вот из неё покажется чья-то рука и приветливо помашет, как бы говоря: "Эй, это я воспользовался твоей тушкой, чтобы..." Чтобы что? Кому вообще взбредет в голову вселиться в чужое тело? Тем более в тело обычной школьницы, хоть и подруги знаменитого... Гермиона почувствовала, как сердце пропустило несколько мощных ударов. А что, если... А что, если в её теле находится кто-то из Пожирателей смерти, переместившихся в неё, чтобы подобраться поближе к Гарри? Или же сам Волан-де-Морт? От этой мысли внутренности Гермионы шлепнулись куда-то в район пяток. Она попыталась собрать их, но те так и остались лежать у её ног, впрочем рискуя покинуть её через ротовое отверстие. Резкий приступ тошноты заставил Гермиону прикрыть глаза и попытаться успокоиться. Выходило погано. Даже если кто-то пытается подобраться к Гарри, то явно не для того, чтобы убить. Если бы это было так, то Поттер уже был бы мёртв. Значит, на данный момент ему ничего не угрожает, и они лишь... Что? Готовят какой-то ужасающий план? Гермиона пыталась успокоить бешено колотящееся сердце. Выходило откровенно дерьмово. Видимо, сегодня на повестке дня — делать всё дерьмово. Взгляд вернулся к книге. "Избавление от разума хозяина возможно лишь в случае, если он полностью и безоговорочно уничтожен. В противном случае, есть вероятность обратного действия заклинияния, то есть — избавление от вторгнувшегося сознания." Гермиона провела дрожащей ладонью по волосам, ощущая, как мысли лихорадочно стучатся о черепную коробку, рискуя раскрошить и выскочить за её пределы. Вопросы кишащей червивой жижей шевелились внутри, пригвождая к месту и возводя курок. А за ним — оглушающий выстрел. Чёртово осознание, что в опасности не только она, но и её друзья, и Гарри. В особенности, Гарри! Пазл в голове складывался идеально ровно, если бы не одно "но" — Поттер все ещё был жив, а значит, их план заключался в другом. Но в чем? "Разум хозяина и разум переселенца не могут долгое время сосуществовать друг с другом. В конечном итоге, подобный союз может свести с ума обоих, вне зависимости от силы и категории волшебника." Гермиона не заметила, как закусила губу практически до крови, сопоставляя в голове даты и числа. Сегодня была пятница, следовательно, с начала её внезапных провалов в памяти прошло около пяти дней. Этого явно недостаточно для констатации безумия, хотя вполне заманчиво. Она явно сходила с ума, если допускала мысль, что в её голове засел кто-то ещё. Только вот других объяснений происходящему Гермиона найти не могла. Девушка пробежалась по абзацу ещё раз. Никаких сроков, но лишь вопрос времени, когда она окончательно сбрендит или, что ещё вероятнее, навсегда погибнет в пределах собственного тела, уступая место самозванке. "Обратного заклинания для возвращения в тело не существует." Гермиону прошибло током. Этого просто не могло быть...***
Удушающий запах благовоний и трав назойливо проникал в нозди, вызывая желание чихнуть или глубоко закашляться. Драко пытался спасти затуманенное сознание, отъезжающее в далекие, неизведанные края грёз, уткнувшись в сгиб локтя. Тщетно. Трелони, будто назло разжигала по периметру кабинета все новые и новые вонючие свечки, тем самым рискуя погрузить всех присутствующих в кому. Чтобы ребята отправились не только за пределы разума, а, в добавок, ещё и тела. Посещение прорицания было для Драко чем-то вроде сон-часа. Он никогда не демонстрировал особых талантов заглядывания в будущее или отправления сознания в полет. Нет. Он просто приходил к Трелони, чтобы поспать или поиздеваться над гриффиндорцами, заколдовывая магические шары на трансляцию их эротических снов или же добавления в чай пары ложек остролистного чихотника, от которого красно-золотые покрывались пятнами и заходились в безостановочном чихе. Это было последнее занятие на сегодня, и Севилла особенно увлечённо трещала о том, как по положению тела спящего человека определить его будущую любовь. Краем глаза Драко уловил, как вытянулись на своих местах Лаванда и Парвати, и, что вызвало кривую усмешку, даже Пэнси заинтересованно оторвалась от подпиливания длинных острых ноготков. Подавив зевок, он все же прикрыл глаза и, сжав пальцы другой руки в кулак, отправил сознание в царство Морфея. — Обратите внимание на позу мистера Малфоя, — заунывным, чуть вздрагивающим голосом, потянула Трелони, в мгновение нависая над его столом. — Она буквально кричит о том, что избранница этого юноши будет обладательницей хрупкой — о несомненно! — хрупкой фигуры и длинных, густых волос. — Как вы определили это, профессор? — Шепотком пробормотала Лаванда, а Драко чуть не прыснул в кулак. Неужели эти идиотки верят в подобную хрень? Ещё и сон сбили. — Прямо как вы, мадам? — Драко лениво поднял голову, заглядывая в глаза учителя. — Я бы не отказался от такой прекрасной спутницы. — О, мой дорогой мальчик, — Трелони, впрочем, не уловила в его голосе сарказма. — Увы, увы, я слишком зрелая для вашего юного возраста. — Безумно жаль, но ведь, чем опытнее женщина, тем лучше, — он поиграл бровями, чувствуя тычок в плечо от задыхающегося от смеха Забини. — Как хорошее вино. — Сухое и с привкусом валерианки, — Наклонившись к уху Драко, пробормотал Блейз. — Под ваше описание подходит половина волшебного мира, — Хмыкнула Пэнси, закинув ногу на ногу. — Да, давайте сузим круг. — Блейз выхватил из сумки перо и клочок пергамента, собираясь составить фотопортрет будущей спутницы Драко. — Не волнуйся, Пэнс, тебя в этом списке нет. — Гоготнул Гойл, получая в ответ убийственный взгляд изумрудных глаз слизеринки. — Зато есть ты, мудень. — Она состроила гримасу отвращения. — Уверена, Драко обожает жирных ублюдков. — Не обижайся, Грег, — улыбнулся Блейз. — Но Паркинсон права, до хрупкой — о несомненно! — Передразнил он преподавателя. — Хрупкой фигуры и длинных, густых волос, тебе как минимум, нужно похудеть кило на тридцать и отрастить космы. — Блин, а так хотелось стать миссис Малфой! — Гойл обиженно выпятил губу. — Теперь придётся выходить за тебя, Забини. — Он отправил мулату воздушный поцелуй, который тот виртуозно поймал и приложил к самому сердцу. — Моя ж ты булочка с ливером, — он широко улыбнулся. — Никаким Драко тебя не отдам! — Повернулся к закатившему глаза другу. — И не мечтай! Ищи свою лохматую принцессу в другом месте. — Мы серьёзно здесь собрались, чтобы обсудить личную жизнь Малфоя? — Подал голос Уизли, который до недавнего момента молча слушал перепитии слизеринцев. — Ну давай обсудим твою, Уизел, — Откликнулся Драко. — Очевидно, что любовь всей твоей жизни ещё весело хрюкает в свинарнике, ожидая часа, когда ты, наконец, соизволишь забрать её в свою вонючую дыру, которую почему-то называешь домом. И это я тебе скажу даже без взгляда на твоё весёлое попердывание во сне. — Гребанный ушлёпок! — Взвился Рон. — Сомневаюсь, что найдётся хотя бы одна достойная девушка без фетиша на зализанных хорьков и конченных уродов. — Я искренне сочувствую той несчастной, что увидит в твоей конопатой морде — любовь всей своей жизни. — Драко злорадно усмехнулся. — Но ты можешь посетить отделение для душевно больных, может быть кто-то с мозгами набекрень на тебя и клюнет. — Ты куда лучше выглядел, пока спал, Малфой, — вмешался в перепалку Поттер, неприязненно буравя сокрусника глазами за толстыми стёклами очков. Драко едва сдержал желание выбить их к хренам. — Заткнись и отвернись уже. Всем плевать, какая несчастная разделит с тобой радости совместной Пожирательской жизни. — Что ты сказал? — Спроси у своих подсиралок, Малфой, раз проблемы со слухом, — выплюнул Уизли, от чего Драко нечеловеческим усилием поборол желание запустить в него магическим шаром. — Я в состоянии сам отвечать за себя, без постоянного контроля со стороны пизданутого в лоб и пришибленной на голову. — Драко бросил взгляд на профессора, которая совершенно точно покинула предел разума и сейчас невидяще смотрела в окно. — Кстати говоря, не наблюдаю тут мамочки-Грейнджер. Неужели нашла себе более бесполезных дегенератов и бросила вас на произвол судьбы? К слову... Грейнджер не пришла ни на одно занятие. Не было гриффиндорки и в Большом зале на завтраке и обеде. Она что избегала его после вчерашнего? Драко искренне хотел верить, что нет, но сознание отчего-то навязчиво нашептывало, что все же из-за него. Вчера, как только зелье подействовало, он ушёл из больничного крыла как можно скорее, едва не сбив с ног стоящие в коридоре доспехи. На языке не было ни одной приличной мысли, поэтому он предпочёл проигнорировайть шуточки Нотта, который также усиленно продолжал делать вид, что ничерта у него с грязнокровкой нет. Впрочем, Драко тоже не стремился делиться подробностями собственных ощущений за целые сутки в тесной близости с Грейнджер. Близости, что вызывала подстыдную тесноту в штанах и клубок противоречивых эмоций в груди. И Драко не до конца понимал, что из этого его злило больше. То, что от мыслей о покрывающейся мурашками коже Грейнджер, у него сводило скулы, а кровь непослушно приливала вниз живота, заставляя испытывать гребанное возбуждение. Или же, что сводило дыхание, когда он вспоминал сладкий запах шоколада, вперемешку с мятной пастой и ароматом свежего пергамента. А ещё злость, черт бы его побрал, вызывало отсутствие на занятиях Тео. На своей памяти Драко впервые видел, чтобы место слизеринца пустовало хотя бы раз. Мысли назойливо мельтешили перед сознанием, одну за одной подкидывая ему полную картину из кусочков пазлов, которые тот старательно выставлял таким образом, чтобы Грейнджер никак не пересекалась с Ноттом. Он усердно пытался впихнуть их так, чтобы те были чуть ли не на разных концах галактики, в то время, как разум твердил, что в эту самую минуту бедра Грейнджер обвивают уже не его талию. Блять. Просто блять. — И давно ли тебя стало волновать, где Гермиона? — Поттер прищурился, подозрительно разглядывая ничего невыражающее — как он надеялся — лицо Драко. — С тех самых, как они страстно сплелись на травологии. — Вклинился Блейз, за что получил пинок под столом в щиколотку. — Грейнджер вон до сих пор отойти не может. — Я просто волнуюсь, что без должного контроля, вы начнёте бросаться на людей. — Выкрутился Драко. — Она хотя бы немного сдерживала ваш блохастый дуэт. — Испугался, Малфой? — Усмехнулся гриффиндорец, чем тут же вызвал желание припечатать того головой о парту, чтобы по следу от его морды можно было определить дальнейшую судьбу волшебного мира. — Ещё чего, Поттер. — Если ты не перестанешь цепляться и оскорблять Гермиону, то пожалеешь, что на свет родился, — Заключил за него Рон. — Ну я же не твоя мамаша, Уизли. — Гадкая улыбка прилипла к губам, пока лицо рыжего стремительно багровело. — Уж вот кто, наверняка, пожалел, что произвёл на свет такое недоразумение. Уверен, ей предлагали избавиться от тебя ещё в утробе, но ты, подобно таракану, все же выжил, чтобы продолжать плодиться и порочить имя волшебника. Уизли, ожидаемо, не выдержал и подскочил на ноги. В два быстрых прыжка он преодолел расстояние до столика, за которым рассиживался Драко с Забини. Однако, Пэнси умудрилась поставить рыжему подножку, и тот полетел прямиком на их стол, сшибая на ходу Трелони, а за ней и самого Драко. Стреклянный шар, едва коснувшись пола, в дребезги разлетелся, как раз в тот момент, когда спина Драко впечаталась в стену, отдаваясь болезненным смачным хрустом. Блять. Просто блять.***
— Обратного заклинания для возвращения в тело не существует....Обратного заклинания для возвращения в тело не существует. — Словно мантру повторяла Гермиона, рассекая комнату из угла в угол. Прошёл ещё один час, за который мозги Гермионы не то, что перестали функционировать, они превратились в густой кисель и вытекли из её головы через глазные отверстия. Да, она плакала. Черт возьми, она давилась безостановочно капающими слезами, кулаком пытаясь вдавить их обратно, ведь это никак не помогало справиться с происходящим кошмаром. Ей нужно было собраться, но мысли настойчиво курсировали по краю сознания, не желая устремляться в мозг. Ей было чертовски страшно, но при этом девушка усердно гнала прочь единственную дельную идею — попросить помощи. У Гарри, МакГонагалл, у Дамблдора... Да у кого угодно! Вдоволь поборовшись с самой собой и желанием не подвергать друзей опасности, Гермиона все же пришла к выводу, что своим молчанием, она делает ещё хуже. Тяжело вздохнув и избавившись от следов предыдущего слезливого потока, Гермиона запихнула книгу под мышку и шагнула к выходу из комнаты. Как только её пальцы коснулись ручки, голову обожгло невыносимой болью. Комната пустилась в пляс, и если бы Гермиона все же удосужилась сегодня поесть, то ковёр непременно окрасился бы в бесподобный изысканный блевотный фондю. На дрожащих ногах девушка медленно подошла к зеркалу, и тут же с криком отшатнулась. Из гладкой серебристой поверхности прямо на неё смотрели два темно-карих глаза, сидящие, к удушающему ужасу, на совершенно чужом лице. Гермиона изумленно уставилась в собственное отражение, которое, впрочем, вполне спокойно, с ноткой любопытства, разглядывало её в ответ. Рука метнулась к лицу, но стоящая напротив девушка осталась неподвижна. — Кто ты? — Гермиона потянулась вперёд, решив, что за зеркальной поверхностью кто-то стоит, но тут же отшатнулась, когда пальцы нащупали лишь холодное стекло. — А какие у тебя предположения? — Усмехнулась незнакомка, откидывая с лица тёмную прямую прядь волос. — Ты... — Голос Гермионы дрогнул. — Это ты вселилась в меня? Но зачем? Почему именно я? — Ты серьёзно думаешь, что если бы у меня была возможность выбирать, то я бы предпочла тебя? — В глазах напротив сверкали искорки веселья и издёвки. — Почему я? — Повторила Гермиона, опасливо перехватывая пальцами древко палочки. — Так вышло, — просто ответила девушка. — И даже не думай применить палочку, я в твоей голове, а, как нам обеим известно, вмешательство в разум может обернуться катастрофой. — Почему мы разговариваем? Это какое-то заклинание? — Посильнее сжала подмышкой книгу, прикидывая пути к отступлению. — Да, я решила, что стоит предупредить. — Предупредить о чем? — Голова продолжала идти кругом, но Гермиона заставила себя не отводить взгляд от лица напротив, на котором то и дело расцветало самодовольное выражение. — Если ты попытаешься сообщить кому-то о том, что в твоей тушке находится два сознания, хотя бы словом обмолвишься об этом, то тебя тут же постигнет проклятье. — Она широко улыбнулась, увидев сомнение и толику страха в глазах Гермионы. — Пока ты была в отключке, я дала Непреложный обет, и в случае нарушения — расплата настигнет мгновенно. — Но ведь... — Гермиона одернула себя, когда голос снова сбился и дрогнул. — Ты тоже в этом случае будешь подвержена проклятью. Не слишком ли опасно доверять собственную жизнь другому человеку? — Поверь, быть на волоске от смерти для меня, как для тебя — прочитать парочку книг. Обыденность и рутина. — Допустим, я не стану ничего говорить, чтобы не нарушить магический контракт, но что дальше? Что ты намерена делать? — А вот теперь, когда ты готова к сотрудничеству, садись и слушай.