От судьбы не сбежишь

Хидеки Ичиро считал себя достаточно умным.Почти гением. В нем хватало скромности и самокритичности признать, что до гения он все-таки не дотягивал. В свои двадцать пять, закончив с отличием Токийский Университет и выбрав направлением психиатрию, лучший студент выпуска был озадачен первым доставшимся ему случаем. Именно эта молчаливая, угрюмая и замкнутая девушка мешала ему безоговорочно считаться лучшим в своей области. Красивая иностранка находилась под наблюдением почти семь лет и за это время ее состояние только ухудшилось. Из жизнерадостной и открытой девочки, верящей в призраков, она превратилась в бледное подобие человека с ночными кошмарами и суицидальными наклонностями. Каждый вечер ее привязывали к кровати, чтобы девушка не выбросилась из окна. Ее один раз уже чудом спасли, когда охранник, делающий обход, вытащил упирающуюся пациентку с подоконника. Она умоляла, она просила позволить ей умереть, раз выпустить ее отсюда не могут. Она проклинала отца, который не появился ни разу за все время ее пребывания здесь. Она тогда разговаривала в последний раз, больше от нее не слышали ни слова. На все попытки Хидеки завести разговор ответом был в лучшем случае мимолетный взгляд в его сторону, пустой и безжизненный, как и все в ней. Но он не терял надежды наладить контакт и найти причину ее состояния. Ведь девочка вполне осознано и самостоятельно учила школьную программу, читала книги, два раза в год сдавая письменные экзамены приходящим учителям. И молчала. Ей с каждым днем становилось все хуже, а ночные крики, доносящиеся из ее палаты, пугали видавших виды охранников. Молодой врач боялся представить, что станет с этой иностранкой через несколько месяцев, боялся, что ему вскоре придется докладывать господину Хартфелию о смерти его единственной дочери и на его репутации навеки будет несмываемое черное пятно. Ведь не справился, не смог. Ежедневные походы к светловолосой пациентке вошли в привычку. Ичиро просто приходил и рассказывал какую-нибудь историю, чутко наблюдая за реакцией. Сегодня он приготовил ей совершенно особенную легенду, основанную на реальных событиях. - Здравствуй, Люси-сан, - врач подошел к окну и раздвинул белые занавески, впуская солнечный свет в палату. Девушка только устало повернула голову, под глазами темнели синие круги, спутанные волосы в беспорядке лежали на подушке, а искусанные и потрескавшиеся губы были искажены в приветливой улыбке. – Сегодня я расскажу тебе об истории здания, в котором мы сейчас находимся. Говорят, десятилетия назад в нем проводил свои опыты гениальный ученый по скрещиванию животных. А еще ходят слухи, будто он стал сумасшедшим из-за потери сына и начал проводить опыты и на людях. В народе его даже прозвали Потрошителем. На мой вкус простовато, но именно такое обычно и запоминается… Люси-сан, что с вами? - Ха! Потрошитель? Ха-ха-ха, - плечи девушки мелко тряслись от хохота, безумный смех отражался от стен, усиливался, казалось, его могут слышать даже люди на улице за звуконепроницаемыми стенами. Зачарованно наблюдая за сумасшедшей, Хидеки и не заметил того факта, что девушка заговорила. – Ему подходит. Как же ему подходит это имя! - Люси-сан, - он подошел к больной, положив руки на хрупкие плечи. – Все в порядке. Я слышал вас скоро отсюда заберут. Ваш отец договаривается о своем переводе обратно в Германию. - Я знаю, - девушка ссутулилась, - но возможно уже будет некого забирать… … Самое главное было достигнуто – пациентка заговорила. Что с ней будет через неделю, после того, как она покинет эти стены его уже не сильно волновало… Белые стены, белый потолок, белые шторы, даже кровать и та выкрашена в белый цвет. Но это если не приглядываться. А если посмотреть более внимательно, то видно, что потолок давно не белили, а стены не красили, и их во множестве пересекают мелкие трещины, танцующие свой причудливый танец между собой. Возможно, она действительно уже сошла с ума, раз начала видеть в одном единственном цвете множество оттенков, а малейшие изменения в целостности воспринимаются как живые существа. Был период, когда разговаривать со складками на оконных занавесках и шероховатостях на стенах стало для нее единственным развлечением. А потом все резко изменилось. Люси до сих пор помнила ту ночь. Прошло тысяча пятьсот шестьдесят восемь дней, а никак не получалось забыть, как впервые услышала их. Ее разбудил жалобный крик с нижних этажей здания. Пробирающий до костей, заставляющий бесполезно пытаться зажать уши, проникающий сквозь любые преграды он словно не замечал перед собой преград из подушки с одеялом. Он пугал, повторяясь каждую ночь. И приближаясь… Страх? Что такое страх? Попытка спрятаться от душераздирающего звука или все-таки увидеть источник ужасных воплей? Хартфелия всегда думала, что неизвестность пугает больше всего, пока не встретила их. Они не походили ни на каких известных ей екаев. Они вызывали отвращение. Три изломанных фигуры, с кровоточащими ранами и уродливыми шрамами, не говоря уже про внешний вид. В ту ночь, когда духи вошли к ней в палату, она попыталась сбежать через окно из этого места. Но ей не дали. Решили, что спасают юную самоубийцу, а Люси наоборот хотела жить. Вдали от этого места и от призраков, которые приходят к ней каждую ночь. Они искали ее, в этом не было сомнений. Приближались к своей цели медленно, по половине сантиметра каждую ночь, но неотвратимо, без колебаний. И кричали. Их голоса сливались в один, требуя от нее что-то. Девушка не слышала, она боялась услышать, боялась попасть под их влияние и стать такой же. Поэтому она кричала, изо всех сил. Чтобы заглушить другой крик, отдающийся в подкорке головного мозга… Ее начали привязывать к кровати. Она просила, умоляла не делать этого. Она хотела объяснить. Но ее не стали слушать. Глупые доктора написали пару строк в ее больничной карте, дали указания санитарам и ушли, предпочитая не замечать того, чего не могут понять. И тогда начался самый настоящий кошмар. Не имея возможности спрятаться или хотя бы заглушить звуки, Люси вынуждена была наблюдать за приближением смерти. Каждую ночь они становились все ближе. Она знала их облик наизусть. Они проникали даже в неспокойный дневной сон, заставляя просыпаться и вспоминать. Почему-то особенно сильно Хартфелия боялась женщину, ползущую к ней на руках, вместо ног у нее был акулий хвост, грубо пришитый к телу сапожной дратвой, а невыразительные рыбьи глаза всегда смотрели только на нее. Огромный минотавр на ее фоне казался почти красивым… у него хотя бы не было человеческого лица, на котором застыла предсмертная мука, как у третьего духа. А его огромный топор никогда не поднимался от пола, внушая иллюзию безопасности. Люси уже отчетливо видела, как однажды этот топор опустится ей на шею, покончив раз и навсегда с ее страхами и жизнью. И молила, чтобы ее убили именно так, а не растерзали клешнями или зубами… Руки болели. Стертые до мяса запястья привычно ныли, напоминая о том, что она еще жива и относительно здорова.Сегодня ее последний день в этом мире, этой ночью все закончиться. Но теперь Люси знала, откуда появились эти призраки. Несчастным просто не повезло попасть в руки к маньяку. Но зачем им она? Только потому, что видит их? Только потому, что хватило глупости окликнуть массивную фигуру? Они поэтому решили убить ее? Девушка устроилась поудобнее, стараясь не задевать покалеченных рук. Она давно прокляла свой дар, теперь ей надо лишь смириться… Они появились только под утро, преодолевая последние миллиметры до ее кровати. Теперь Хартфелия смогла разобрать едва слышный шепот среди оглушающих криков: - Нас призвали служить. Служить королю. Найти короля. Мы свита его. Мы армия его. Мы найдем его, - бескровные губы каждого из духов повторяли эти слова поочередно. Люси приподнялась. Она окончательно запуталась. Если они не злобные духи и не екаи, то что они здесь забыли? И что за король? Первые лучи солнца коснулись окна, женщина-акула с мольбой в глазах протянула руку, сама не понимая что делает, Хартфелия коснулась холодной ладони, а дальше наступила темнота…

***

Свежий воздух наполнил легкие, даря какое-то давно забытое счастье. Они возвращались. Обратно, в Германию. Домой. Люси оглянулась на отца, покупающего билеты в Мюнхен. Она до конца так и не поверила, что ад семи лет закончился так внезапно. Более того, Джудо обеспечил ее поступление в Международный Университет. Девушка перестала искать логику в поступках родителя, они не виделись очень давно, а он лишь при встрече сухо кивнул ей головой, сел в автомобиль и вот аэропорт. Огромные самолеты внушали необъяснимый страх, но Хартфелия все равно была счастлива просто находиться за пределами четырех осточертевших стен. А когда стальная птица подняла ее в воздух, то Люси сразу крепко уснула, впервые не боясь кошмаров и призраков… Два месяца лета пролетели незамеченными. Все это время девушка училась заново жить и не удивляться привычным для большинства людей вещам. Она могла часами сидеть на траве и смотреть в небо или наблюдать за течением реки, или стоять под дождем и ловить капли воды губами.Огонь лишь внушал отвращение и напоминал о ее маме… Осень наступила внезапно. Как ее определили в общежитие, Люси не понимала, но догадывалась, что без влияния отца не обошлось. Вероятно, он не хотел оставлять в доме кого-то напоминающего ему покойную жену. Хартфелия его понимала и не винила. Ведь в смерти Лейлы виновата только она. И семь лет в психиатрической больнице с призраками слишком слабое наказание для матереубийцы. Джудо не стал ей ничего объяснять, только отдал ключ от ее комнаты и кивнул в сторону красивого здания, наверняка являющимся каким-то архитектурным памятником. Хартфелия молча взяла в руки чемодан со всем необходимым и сделала шаг в новую жизнь… - Люси, - мужчина сверлил взглядом застывшую фигуру дочери, - будь осторожна. И, прости, если сможешь. - Я постараюсь, папа, - неуверенная улыбка коснулась губ светловолосой девушки. Люси неопределенно махнула рукой и смешалась с остальной толпой студентов. Библиотека университета дух захватывала. Хартфелия, не привыкшая к такому количеству окружающих ее людей, с удовольствием проводила в ней все свободное время. А еще пряталась от Эльзы – надоедливой соседки, которая любила поговорить буквально обо всем, начиная ее великолепными каштановыми волосами и заканчивая собранными по всему общежитию сплетнями. Люси не интересовала ни одна из тем, поэтому девушка предпочитала в комнате только ночевать, избегая лишних встреч с признаной красавицей. - Ну что за беда? Читать совершенно нечего, - одна из студенток с шумом уселась напротив Хартфелии. – Везет тебе, ты еще эту книгу не читала. Уж очень она интересная, с удовольствием забыла бы ее сюжет, только ради того, чтобы снова ее прочитать, словно впервые, - девушка с необычными синими волосами шумно выдохнула. – Меня зовут Леви МакГарден. Это так, на всякий случай. Хотя о чем это я? - Полностью согласна, - Люси с раздражением оглядела новую знакомую. –Вокруг полно свободных мест, зачем ты села именно сюда? - Мне стало скучно, а в библиотеке не так уж много народу, - Леви искренне улыбнулась. – Не злись, ты мне показалась интересной и я не ошиблась в своем выборе. - О чем ты? –подстраиваясь под собеседницу, Люси уже не следила за громкостью своего голоса. С другого конца читального зала послышались смешки. - И правда, сумасшедшая. Эльза не врала, - два парня не стесняясь обсуждали Хартфелию так, чтобы девушка слышала все до последнего слова. – Сама с собой разговаривает. Бедняжка Эльза, вот кому не повезло с соседкой, хотя фигурка у нее ничего, я бы ее… Девушка с ужасом уставилась на виновато пожавшую плечами МакГарден. Призрак? Здесь? В университете? Люси захлопнула книгу и кинулась прочь из библиотеки, что бы это ни было, она не хочет иметь с подобным ничего общего…