Телохранитель для Инквизитора

Улыбнулся спокойно и жутко И сказал мне: «Не стой на ветру» А. Ахматова «Сжаты руки под темной вуалью»

      Тень изменила их. Каждого по-своему. Напугала, напомнила, вернула утраченное, отняла покой. Каждый вышел из разрыва иным.       Эланна была обескуражена открывавшейся правдой. Всю обратную дорогу до Скайхолда она не могла уложить в своей голове случившееся. Ей казалось, что она одновременно помнила и не помнила то, что произошло на Конклаве. Воспоминания казались ненастоящими, посторонними, словно показанные кем-то картинки. Эланна видела себя в них со стороны, будто чужими глазами. И только в замке, почувствовав себя в безопасности и засыпая первую ночь в своей кровати, ее осенило. Это и вправду были не ее воспоминания. Дух Джустинии отдавал то, что осталось от памяти Верховной Жрицы, делился последним, что имел. От этого осознания Вестницу едва не подбросило кровати, и она не смогла заставить себя снова лечь, встревоженная своей догадкой.       В сердце Коула поселился страх, неведомое ему до селе чувство. Никогда прежде он не испытывал ничего похожего и это не было приятно, как иные людские чувства. Страх напоминал колючий ком, катающийся от горла к животу и обратно. Он оставлял после себя испарину на лбу и дрожь в коленях. Коулу это совсем не нравилось.       Он боялся, что его скуют магией крови, требовал помощи Соласа, требовал, чтобы маг привязал его к себе. Мальчишка был в ужасе от того, что его могут превратить в оружие, подвластное чужой недоброй воле, обратить его во зло, извратить всю его суть. Не для этого он пришел к Инквизитору, не для этого он пришел к людям. Коул хочет нести душам людей покой, но так боится навредить. А пока он боится, он не помогает. И это угнетало парнишку сильнее всего.       Хуже, чем Коулу было только Железному Быку. Сильный, несгибаемый, знающий ответы на все вопросы, он был растерян. Никогда прежде с ним не случалось ничего похожего. Его жизнь была проста и понятна, расписана заветами Кун, приказами Бен-Хазрат, правилами наемников. «Безумие» — значилось на его надгробии. Разве он еще не был безумен? Он потерял то, что было ему по-настоящему дорого, и теперь стоял на грани, не зная шагнуть ему в пропасть или продолжать стоять на краю. Порой, ему казалось, что от падения его удерживает только тонкая рука очень сильной эльфийки. Но готов ли он простить? Готов ли дальше следовать долгу, заветам Кун, по велению которого он лишился близких людей? Он не знает и от того теряет себя в пучине собственных противоречий. И оттого он не спит ночами, глуша растерянность алкоголем и случайными связями. Но во сне он снова видит застывшую посмертную маску Крэма и кровь, залившую холмы Штормового Берега.       Спокойным казался только Солас. «Смерть в одиночестве» — страх вполне естественный, но никто не знает, что это значит для самого Соласа. Никто не ведает, как горько на душе стало у странного мага, в котором просыпалось нечто большее, чем то, чем он был. Он увидел больше, чем хотел и на время пресытился походами в Тень. Ему нужно время, чтобы вспомнить, чтобы понять, чтобы примириться.       Ночи в горах ветрены и холодны даже в конце теплой весны. Особенно когда светит полная луна. И ничье сердце рядом не греет…       Лавеллан накинула халат, небрежно завязав пояс, кое-как натянула сапоги и вышла прочь из комнаты, в которой не было мочи находиться. Подышать свежим воздухом, взглянуть на спящий Скайхолд, чтобы успокоиться, казалось не такой плохой идеей. С балкона виден внутренний двор и таверна, в окнах которой в столь поздний час брезжит свет. Сна не было и в помине, и Эланна направилась туда, где тепло и не спят.       За столом сидели Железный Бык и Солас. Странная компания. Они дополняют друг друга в бою, но в мире они не дружны. Рядом Коул, спрятался за Железным Быком. И хотя его не было видно, его слышно, он говорил о своем страхе. Солас внимательно слушал, изредка приводил доводы, призванные успокоить мальчика. Коссит — мрачнее тучи и молчаливей камня, ни улыбок, ни смешков, нет даже привычной кружки эля перед ним. Только невыраженная ярость, искажает губы и лоб.       Эланна подсела к ним тихая, незаметная. А Коул все продолжал говорить рваными фразами. Солас морщился от его слов, словно его кожу жгло раскаленное железо.       Вестнице ни разу не приходилось испытывать на себе помощь духа, хотя после Адаманта это бы ей не повредило. Забыть, как отправила на ужасную смерть не друга, но соратника. Забыть или хотя бы простить себе это. Одно дело, отправлять в бой солдат, не видя их лица. И совсем другое назвать имя и даже не найти в себе мужества повернуться к Стражу, чтобы последний раз посмотреть ему в лицо, глазами выразить благодарность, шепнуть «прости».       Не меньше Тени ей хотелось забыть свое самое страшное, самое горькое в ее жизни решение, ответственность за которое целиком и полностью лежала на ней самой. Гибель «Боевых Быков». Забыть холм Штормового берега, обагренный кровью тех, с кем еще несколько часов назад она делила пищу и эль, чьи истории слушала, под чьей защитой засыпала. Забыть пустые глаза Стежки, смотрящие в небо, стрелу, торчащую из глазницы Глыбы, изломанной куклой лежащую Скорнячку. Эланна была бы благодарна Коулу за помощь, но она требовалась самому Коулу.       Коссит недовольно рыкнул и вышел из таверны. Не выдержал этой компании, этих воспоминаний, бьющих в цель слов Коула. Лавеллан замешкалась, глядя на мальчишку, что так неосторожно покалечила, взяв с собой в Адамант. А сердце рвалось вслед за ушедшим косситом. Но Коул говорил только с Соласом, только его ответов он ждал, не обращая внимания на присутствие еще одной слушательницы. Эланна потихоньку выскользнула из таверны и устремилась за телохранителем.       Скайхолд спал, не обращая внимания на болезненно белый свет полной луны, заливший горы, стены и двор замка. Лишь часовые на посту, на стенах тихими фигурами скользили от одной башни до другой, от одного яркого пятна фонарного света до другого. Никто не мог увидеть бегущую за своим телохранителем Вестницу Андрасте.       — Бык, постой! — окликнула она удаляющуюся рогатую фигуру. Фигура послушно остановилась. — Поговори со мной. Что с тобой происходит?       — Босс, не надо, — отмахнулся кунари, но дальше не пошел.       — Я вижу, что ты после Тени сам не свой, — Левеллан обежала фигуру своего телохранителя и встала на его пути. — Мы же друзья, расскажи.       — Сам справлюсь, — возразил коссит и за плечи отодвинул девушку в сторону, надеясь пойти дальше. Ему совсем не хотелось говорить о случившемся, о его ребятах. Тем более с ней. Нет, ненависти к маленькой леди Инквизитору в его душе места не нашлось, но вот разочарование…        Эльфийка вцепилась в его большую руку и уперлась ногами, тормозя ногами превосходящего ее в несколько по весу коссита. Железный Бык сделал несколько шагов и вынужден был признать, что так перемещаться неудобно, хоть и не тяжело. Он оглянулся на свой балласт, за которым на земле виднелись две борозды от каблуков.       В лунном свете Эланна выглядела еще более хрупкой, чем всегда, а в этом халате, из которого выглядывал воротник ночной сорочки, еще и беззащитной. Но это не тронуло душу рогатого гиганта… почти.       — Я знаю, что с тобой происходит! — воскликнула девушка, отпуская руку остановившегося коссита.       — Да неужели? — хмыкнул он. Ему хотелось сказать, что она и понятия не имеет, что его гложет. Да ведь она тоже была там и пережила свой собственный Кошмар.       — Ты боишься свихнуться, — выпалила Вестница, заглядывая в лицо кунари. — После того, что случилось, ты думаешь, что больше у тебя ничего нет. Но ты так ошибаешься!       Коссит сложил руки на груди и заинтригованный смотрел на леди Инквизитора. Он, в отличие от нее в бледном, несколько потустороннем свете луны выглядел еще более угрожающим, чем обычно. Тень, падающая на лицо, обращенное вниз, к Вестнице, скрывала его эмоции. Эланна намеренной или непреднамеренной угрозы не заметила, даже наоборот, восприняла его позу, как призыв к продолжению тирады.       — Ты же сам говорил, что этот твой Кун дает ответы на все вопросы и жить по нему легко и правильно, — с жаром продолжила Вестница, обличительно тыкая тонким пальцем в широкую грудь коссита. — Ты не скатишься, не сойдешь с ума, пока следуешь Кун, хоть он мне и не нравится. Безумным ты не станешь. Слышишь?       Во время жаркой речи Железный Бык переводил взгляд то на лицо Эланны, то на ее тыкающий палец. По сокрытому тенью лицу гиганта невозможно было понять против он такого обращения или нет. Но такое холодное восприятие происходящего остудило и саму Вестницу.       — Я не позволю, — тихо, без прежнего пыла добавила она и смущенно спрятала руку, толкавшую собеседника в грудь, за спину.       — Зачем ты мне это говоришь? — спокойно спросил Железный Бык.       — Чтобы ты, наконец, пришел в себя, — снова воспрянув духом, ответила Лавеллан.       — Зачем? — упрямо повторил коссит.       — Чтоб знать чего от тебя ждать, — буркнула эльфийка первое пришедшее в голову. Отвечать на повторяющиеся вопросы телохранителя ей никогда не нравилось, это заставляло ее чувствовать себя глупо.       — Не доверяешь? — недовольно качнул рогами кунари.       — Да не в этом дело, — возмутилась Эланна, которой совсем не понравилось то, как ее телохранитель расставляет акценты.       — И в этом тоже, — не согласился кунари.       Эланна рассвирепела. Она не терпела пустых разговоров и разговоров, которых не понимала. Со всей эльфийской дури она врезала кулачком по груди своего телохранителя. Железный Бык выпрямился, показав из тени лицо, и как-то странно посмотрел на Лавеллан, словно не поверил, что маленькая леди Инквизитор подняла на него ручонку. Он чуть насмешливо спросил:       — Легче? — В ответ эльфийка покачала головой. — Давай еще раз. Эланна ударила снова.       — Еще, — спокойным тоном велел Железный Бык.       Вестница ударила двумя руками в живот, кунари не покачнулся, а кивнул, предлагая продолжить. На шестом ударе девушка размахнулась ногой, метя аккурат в центр коссита, но была за эту ногу поймана и предупреждена:       — Давай без членовредительства. Вот лучше, возьми.       Кунари протянул ей деревянную палку, из тех что валялись по всей территории Скайхолда ввиду продолжающегося ремонта.       — Бей сильнее, — предупредил рогатый гигант.       Эланна шлепнула деревяшкой по Железному Быку.       — Ты бьешь как девчонка! — возмутился коссит.       — Я и есть девчонка, — фыркнула эльфийка и ударила его в плечо сильнее.       — Ну, кто не боится Тени? — рыкнул коссит, получив первый ощутимый удар. — Кто рвет всех демонов?       За каждым ударом следовала фраза грубее предыдущей. Это помогало косситу справиться со страхом и болью. Он шипел ругательства на кунлате и подставлялся под удары. И ярость, клокотавшая в нем столько времени, отступала с каждым выдохом, оставляя место отчаянию.       — Растерзаю вас, теневые выродки! Это говорю я — Железный, мать вашу, Бык!       В каждый следующий удар хрупкая эльфийка стремилась вложить больше силы, чем в предыдущей, и с каждым нанесенным ударом ей становилось легче. Уходила злоба, растворялся страх и вина. Она Инквизитор и произошедшее не было ее ошибкой, она предотвратила большую ошибку и спасла множество жизней, множество Стражей. Смерть «Боевых Быков» не стала напрасной, а предоставила Инквизиции силу, так необходимую для победы над Корифеем. Эланна все сделала правильно, она укрепила Инквизицию.       Ее халат давно развязался, являя ее ночную рубашку. Волосы, затянутые в слабый пучок растрепались. У ее Инквизиторства азартно горели глаза, сбилось дыхание и улетучился всякий намек на сон. Последний удар Эланна нанесла прямо по уху косситу, от чего он пошатнулся и упал.       — Бык, прости, — Лавеллан испугалась и бросилась к упавшему телохранителю.       — Все в порядке, — успокоил ее Железный Бык, поднявшись на одном локте и тряся головой. — В самый раз. Полегчало?       — Ага, — улыбнулась девушка. — Еще как.       Они поднялись на ноги, отряхивая землю с одежды.       — Нам обоим это было нужно, — заверил коссит, поправляя чуть съехавший на сторону от ударов наплечник.       — Да, а еще мне нужен ты, — тихо призналась Эланна, с надеждой глядя на телохранителя.       — Эх, босс, — покачал головой Железный Бык и потянулся к ней навстречу. Эланна закрыла глаза, чувствуя его ладони, окольцевавшие талию лишь на несколько мгновений. Телохранитель запахнул ее халат, завязал пояс и посоветовал: — Долго на ветру не стой.       И ушел прочь, оставив леди Инквизитора в абсолютно безопасном дворе ее замка, доступном только лунному свету и холодным горным ветрам.