***
— Где сейчас находится эта Рейес? Отвечай, глупая девчонка! Надо же, не знала, что её фамилия Рейес. Хорошо, что мы мало рассказывали друг другу о себе, я при всём желании не могу выдать её. Тем более, никакого желания и в помине нет. Как же меня достал этот вопрос! Его мне задавали уже много раз, мой ответ неизменен. Устало хмурюсь и негромко, но твёрдо отвечаю: — Не имею ни малейшего понятия. Она не говорила мне, где живёт. Сыщик в ярости бьёт кулаком по столу. Не обращаю на это внимания, за последние полчаса он пытался подействовать на меня больше шести раз. — Тебе, что, жить надоело? Эта Рейес задолжала важным людям крупную сумму, а ты её покрываешь! Обречённо вздыхаю. Кое-как выпрямляюсь на жёстком стуле, складываю связанные руки на колени и бесцветным голосом повторяю: — Я не знаю, где искать Рейвен. Я не могу вам рассказать то, что сама не знаю. Усталость навалилась на меня невыносимо тяжёлым камнем. Больших трудов мне стоит держать голову прямо, а не уронить её на грудь и заснуть от нервного напряжения. Туго связанные руки неимоверно саднят, шея затекла от неудобного положения. Ноги просто онемели, совершенно меня не слушаются. Да, жалкий у меня наверное видок. Нечто растрёпанное, усталое, грязное, пыльное донельзя. А по-другому быть и не могло, учитывая то, как меня тащили. Даже не тащили, волочили со связанными руками, грубо хватая за локти и награждая мелкими синяками и ссадинами за каждое промедление. Я даже не вырывалась — это бессмысленно, если тебя сопровождают несколько здоровенных бугаев. Хорошо, что я все вещи предусмотрительно оставила за городом, их сохранность не вызывает у меня беспокойство. Сейчас меня больше волнует моя собственная жизнью. Сыщик злобно ощеривается и яростно грохочет: — Да ты даже не понимаешь, кому дорогу перешла! Мы несколько месяцев выслеживали эту мошенницу, а ты нам все карты спутала! У тебя один выход — во всём сознаться, тогда тебя, может быть отпустят. Наверное. Невольно усмехаюсь. Да если бы не я, они бы её ещё столько же не увидели бы, это очевидно. Другой вопрос — насчёт моей свободы. Можно ли верить этому сыщику? Один взгляд на рожу этого прохвоста убеждает меня, что я в любом случае отсюда не выберусь, даже если расскажу про дом в заброшенной деревне. Я и не собиралась предавать Рей, теперь же моя уверенность только возросла. Тяжело вздыхаю, собираюсь с духом и произношу: — Вот что я могу вам сказать… Глаза сыщика тут же загораются алчным, жадным огнём. Мне тут же становится мерзко находиться с ним в одной комнате. Нехотя продолжаю: — Сколько бы вы меня не спрашивали, где сейчас Рейвен, я вам не отвечу. Мне неизвестно, где она может прятаться, эту информацию она от меня скрыла. Я не владею даром прорицания, через минуту, через час, через два часа я не буду обладать этими знаниями, вы получите тот же самый ответ. Ещё один удар по столу, сильнее предыдущих. Разочарование оказалось слишком горьким для сыщика, он просто вышел из себя. Не могу больше держать себя в сознании, тихонько обмякаю на стуле. Сквозь пелену усталости слышу его приглушённый крик: — Бросить её под замок до утра, пускай хорошенько подумает о своём упрямстве! Грубые руки больно хватают меня за локти, приводят в чувство и тащат в промозглое, тёмное подземелье. Передо мной со скрипом открывается ржавая решётка, и меня заталкивают в крохотную клетушку, совершенно, абсолютно пустую. Здесь нет ни воды, ни еды, ни даже скамейки. Только в одном углу находится кучка омерзительных с виду тряпок, к которым не хочется даже приближаться. Замок со скрипом закрывают, тяжёлые шаги затихают в темноте и единственный источник света — открытая дверь в подземелье со стуком захлопывается, оставляя меня во мраке. Напряжённо прислушиваюсь к каждому шороху, стараясь определить наличие крыс. Не то чтобы я их боюсь, но находиться с ними рядом очень неприятно. Не обнаружив таковых, облегченно оседаю на пол и тут же вскакиваю. Мокро и холодно, я мигом простужусь снова, если проведу на голых камнях больше получаса. Переборов отвращение, вытаскиваю из угла тряпки и сооружаю для себя нечто вроде дурно пахнущей подушки. Жестко, конечно, но уже не так холодно. Начинаю обдумывать своё положение уже в чуть более комфортных условиях. Итак, я оказалась в тюрьме. У меня несколько выходов: либо я рассказываю им про дом Рей и при удачном стечении обстоятельств получаю шанс уйти, либо я сгнию здесь в тюрьме, либо меня попросту убьют. Ни один из этих вариантов меня категорически не устраивает, лучше умереть чем предать девушку, помогавшую мне во всём. Липкий, леденящий душу страх начал медленно заполнять мою душу, дыхание участилось, дрожь стала ощутимее. Мне не хочется умирать, неужели я сгину сейчас, будучи уже практически у цели? Одним колоссальным усилием воли заставляю себя прекратить панику. Кларк, им нечего тебе предъявить. Если ты неделю будешь отвечать на вопросы отказом, они постепенно тебе поверят. Да, я думаю, что мне достаточно продержаться неделю. Не знаю, каким пыткам меня подвергнут, главное — не расколоться. Потом, правда, никто не гарантирует мне жизнь. Решив, что я действительно ничего не знаю, значит, являюсь совершенно бесполезной, бугаи могут меня и убить. От таких мыслей внутри всё холодеет и замирает. Комок подступает к горлу, губы пересыхают, сердце начинает биться неровно. Меня страшит неизвестность. Бесцельно смотрю во тьму и шепотом стараюсь себя успокоить. Покрепче прижимаю колени к груди, обхватываю их руками и сжимаюсь в плотный комочек. Чувствую, как душевный сосуд, наполненный отчаянием и страхом за свою жизнь перестаёт раскачиваться и становится ровно. Ничего, посижу во тьме ещё часов шесть, и наступит рассвет. Наверняка здесь есть хоть какое-то захудалое окошко, будет уже не так темно. Самое главное — с Рейвен всё в порядке, да и за Гарольдом она наверняка присмотрит, не пропадут они вместе. Невольно слабо улыбаюсь. Мысль о свободных друзьях придала мне сил, заставила кровь бежать быстрее, согрела меня изнутри. Вспоминаю, что у меня в кармане остался медальон. Почему-то грубые полицейские не обнаружили его у меня, пропустили, наверное, случайно. С какой-то отчаянной надеждой хватаюсь дрожащими пальцами за гладкий кусок металла, осторожно надеваю цепочку на шею. Да, связь может вытянуть из меня все оставшиеся силы, но способа связаться с кем-либо нет. Такую возможность просто нельзя упустить. Сжимаю медальон в руке и мысленно взываю к Октавии. Закрываю глаза, стараюсь заснуть, но у меня не получается сделать это в сидячем положении. Удивлённо вспоминаю, что в тот раз я умудрилась заснуть на лошади. Тут что-то не так, сон навевает магия, она действует безотказно. Внезапная догадка пронзает моё сознание. Не желая этому верить, тщательно прислушиваюсь к себе, к своим ощущениям. Напряжённо ищу хоть малейшие признаки связи. Тщетно. Хочется вскрикнуть, заплакать, зарыдать, завыть волком от нахлынувших эмоций, но я сдерживаюсь. Приступ бессильной ярости сменился полной апатией и безразличием к своей судьбе. Наплевав на всё, устало опираюсь на стену, игнорируя холод и грязь. Октавия сняла кольцо. Если бы это было не так, я бы почувствовала, как моя тоска по ней с Беллом усиливается в разы после надевания медальона. Горько же я разочаровалась в своих надеждах. С какой-то непонятной ненавистью сдираю с себя медальон и чуть не отшвыриваю его в угол, но сдерживаюсь и кладу его обратно в карман. Мне стало холодно.***
— Октавия, ты проиграла спор! Ты знаешь, что теперь тебе надо сделать. Сестра краснеет от возмущения, хочет наброситься на меня, но вовремя останавливается. Усмехаюсь и посылаю ей ехидный взгляд. Тав приходит в неописуемое бешенство, прыгает на меня, как разъярённая тигрица. Ловко хватаю её за запястья, выкручиваю ей руки. Сестра оказывается в совершенно беспомощном состоянии. Назидательно говорю: — А вот не надо было хвастаться своими успехами раньше времени! Тав, мы с тобой поспорили, бой прошёл честно, рапиру ты выбрала сама. Я победил заслуженно, поэтому иди и выполняй своё обещание! Сестра уныло обмякает в моих руках, вяло кивает. Я отпускаю Тав, она отряхивается и идёт на кухню мыть самый большой котёл, который только есть у нашего кока. Его не мыли где-то несколько дней, он покрылся коркой жира и засохшей похлёбки, мерзкое зрелище. Ну что ж, она заслужила это наказание, не надо было делить шкуру ещё живого медведя. Через некоторое время моя совесть просыпается и начинает нещадно меня пилить. Это же моя сестра всё-таки, а котёл очень большой. Обречённо вздыхаю и спускаюсь в трюм, чтобы помочь сестре. Нахожу её в кухне, она с красным от усердия лицом яростно трёт стенки котла тряпкой, выпуская пар. Без лишних слов беру ещё одну тряпку и начинаю её помогать. Сестра посылает мне злобный взгляд и грубо буркает: — Я не нуждаюсь в твоей помощи! Встаю, кладу тряпку в котел и аккуратно, чтобы не испачкать сестру мылом, крепко обнимаю её. — Тав, я хочу помочь тебе, не прогоняй меня, пожалуйста. Сестра дуется пару секунд, а потом тихо кивает. Обрадованный перемирием, я возвращаюсь на своё место и с энтузиазмом принимаюсь чистить котёл дальше. Внезапно моё внимание привлекает кольцо с серебряным месяцем, лежащее в тарелке на столе. Удивлённо спрашиваю: — Тав, почему ты сняла кольцо? Кларк просила этого не делать. Октавия печально отвечает, смотря в никуда: — Во-первых, котёл очень жирный, я не хочу испортить такую красоту. Во-вторых, она уже неделю не показывается, не думаю, что сейчас Кларк внезапно выйдет на связь. Беллами, она ясно сказала, что не надо её искать раньше, чем через год. Во мне поднимаются волны негодования. Сердито говорю: — Тав, но она просила не снимать его ни под каким видом! Сейчас же надень, я домою котёл без тебя. Сестра хочет что-то возразить, но тут наше внимание привлекает кольцо. Оно подскакивает в блюдце и начинает кругами по нему кататься. Одновременно переглядываемся с сестрой. Она знает, что надо делать. Тав молниеносно вскакивает со стула, отбрасывает в сторону тряпку и бежит к столу, дрожащими пальцами ловит кольцо, которое легко выскальзывает из её непослушных пальцев, словно намыленное. Сестра делает ещё несколько попыток, я напряжённо слежу за ней. Вдруг кольцо застывает и вновь падает на блюдце с громким звоном. Октавия накрывает его ладонью и быстро надевает. Подбегаю к сестре, готовясь подхватить её, чтобы она не упала. Ничего. Смотрю на Тав и вижу в её глазах безграничное отчаяние. Мы не успели.***
Прошло около часа, а я уже не могу поднять руку от недостатка энергии. Холод превратил мои пальцы в мокрые ледышки, заморозил моё тело, выпил большую часть моих жизненных сил. Промозглый, влажный воздух оставил мерзкий привкус затхлости у меня в горле, здесь даже дышать противно. С потолка изредка падают крупные ледяные капли, мои волосы уже наполовину мокрые. Погружаюсь в тяжёлую дремоту, чтобы сэкономить хоть крупицу сил. Давящий, неприятный сон обрывается на самом страшном месте. Краем сознания улавливаю какие-то необычные звуки, но не могу сбросить с себя сонное оцепенение. Когда в мои глаза ударяет тусклый лучик света, я нахожу в себе силы на то, чтобы проснуться и подползти ближе к нему. Две тёмные фигуры пробегаются по подземелью, быстро что-то тараторя. Одна из фигур останавливается у моей решётки. Луч света от фонаря безжалостно бьёт мне в глаза. Ослеплённая им, могу лишь растерянно моргать и передвигаться наощупь. Кое-как встаю, цепляясь за решётку. Фигура ахает женским голосом и громко шепчет в пустоту: — Сюда, я нашла её! Быстрее! Слышу топот тяжёлых шагов, вздох облегчения, скрип открываемого замка и ржавых петель решётки. Одна из фигур бережно отдирает мои онемевшие пальцы от металлической опоры, я чуть не падаю. С двух сторон меня подхватывают крепкие, тёплые руки и аккуратно выводят из клетушки. Женский голос шепотом возмущённо буркает: — Посмотри, что эти мучители с ней сделали! Она на ногах стоять не может, холодная, как лёд. Мне суют в руки фляжку с чем-то горячим, помогают сделать первый глоток. Тёплый, сладкий чай льётся мне в горло, даря живительное тепло и энергию. Мои пальцы судорожно впиваются в бутыль, жадно пью без остановки, пока не допиваю всё. Только сейчас осознаю, как мне хотелось пить. Облегчённо выдыхаю, жду пару секунд. Кровь доносит тепло до каждой клеточки моего тела, мозг включается и начинает работать в полную силу. Глаза наконец привыкают к свету, я окидываю неподвижно стоящие фигуры, напряжённо наблюдающие за мной, взглядом и узнаю в одной из них взволнованную Рейвен. Второго, явно мужчину, я не знаю, видимо, это её тот самый друг. Слабо улыбаюсь и шепчу: — Рейвен! Как ты здесь оказалась? Беги отсюда, тебя ищут, сейчас охрана услышит! Брюнетка с чувством обнимает меня и шепчет в ухо: — Кларк, как я рада, что успела найти тебя живой! Спасибо за то, что спасла меня от полиции. Не волнуйся, там наверху все сейчас мирно похрапывают. Лошадиная доза снотворного, найденного у тебя в сумке, была добавлена в кастрюлю с супом для всей тюрьмы. Но, конечно, медлить не стоит. Ты можешь идти с нормальной скоростью? Несколько секунд оцениваю свои силы. Честно говоря, я чувствую себя измученной, несмотря на порцию сладкого чая. — Возможно. — Тогда вперёд! Кстати, этот тот самый друг, о котором я тебе рассказывала. Его зовут Монти. Парень посылает мне вежливую улыбку, киваю ему в ответ. Брюнетка нетерпеливо машет рукой: — Идёмте, всё остальное потом! Втроём бесшумно выскальзываем из тюрьмы и исчезаем в соседнем переулке. Всё ещё глубокая ночь, только тонкий месяц стыдливо, неярко светит из-за лёгкой пелены тонких облаков. Луч света от фонаря прорезает тьму словно горячий нож сливочное масло, освещая нам путь. Внезапно поток воздуха обдувает мне лицо, левое плечо внезапно тяжелеет. Мне не нужен свет, чтобы узнать, кто это. — Здравствуй, Гарольд. Как я по тебе скучала! Машинально поднимаю руку и бережно глажу ворона по спине. Тот тихо каркает что-то мне в ответ и вновь умолкает. Правильно истолковав его намёк, больше не пытаюсь нарушать напряжённую ночную тишину. Где-то через четверть часа мы достигаем небольшого домика на окраине Рата. Брюнетка приветственно распахивает передо мной дверь, я нерешительно вхожу и чуть не оседаю на пол, осознав, как я устала. Ноги просто подкосились, я бы упала, если бы не быстрая реакция Монти, успевшего меня поймать. — Да она совсем плоха, Рей, срочно укладывай её спать. Сильные руки легко подхватывают меня под коленки и бережно перемещают в другую комнату, несут к дивану, сажают на него. Рейвен помогает мне снять сапоги, верхнюю одежду, протягивает влажное полотенце для умывания. Гарольд обеспокоенно таращится со шкафа, не в силах повлиять на моё состояние. Перед глазами всё плывёт, не осознаю, где я нахожусь. Меня аккуратно помогают лечь и накрывают одеялом. Вложив в это движение все свои оставшиеся силы, ловлю руку Рей и громко шепчу в пустоту: — Я ничего им не сказала, Рей. Ничего. После этого силы окончательно покидают меня. Я дергаюсь и проваливаюсь куда-то в спасительную черноту.***
Просыпаюсь от ворчания собственного желудка. Немудрено, я не ела больше суток. Легко сажусь на диване и сладко потягиваюсь. Сон отлично восстановил меня, залатал энергетические дыры в организме. Моё внимание привлекают различные тихие звуки, доносящиеся из соседней комнаты. Обвожу взглядом своё временное пристанище и обнаруживаю стопку чистых вещей. Быстро одеваюсь, окидываю себя взглядом. Гарольд бесшумно садится ко мне на плечо, чешу ему клюв и иду на звук. Небогатая, но очень опрятная комната. Старая мебель, старые занавески, выжженная солнцем скатерть — всё выглядит очень древним, но аккуратно залатано и чисто. За столом сидит невысокий, широкий в плечах молодой мужчина, он быстро поедает что-то, напоминающее пресловутую кашу Рей. Так вот как выглядит тот самый Монти, о котором мне рассказывала девушка. Брюнетка, кстати, стоит у плиты и о чём-то весело щебечет. Монти первый замечает моё присутствие, расплывается в улыбке и басисто спрашивает: — Ну как ты себя чувствуешь, Кларк? Мы за тебя волновались. Не успеваю ответить, как ко мне с аханьем подлетает Рей и сгребает в охапку. Мне начинает не хватать воздуха, шутливо отбиваюсь и быстро выскальзываю из её объятий. Отпрыгиваю в противоположный угол и бодро заявляю: — Я чувствую себя просто прекрасно, правда, зверски хочу есть. Рей, у тебя случайно не осталось немного каши для меня? Не хочу умереть от банального голода, когда здесь есть еда. Брюнетка спохватывается и под смешки Монти быстро собирает мне на стол. Парень за насмешки получил болезненный щелчок по носу, возмущенно хмыкнул и неожиданно ущипнул Рейвен за локоть. Рей разразилась ругательствами и попыталась ударить Монти по руке, но тот с ухмылкой успел отдёрнуть руку, встать со стула и отпрыгнуть подальше от разъярённой брюнетки. Рейвен не преминула пуститься за ним вдогонку, но не преуспела. Парень всё же быстрее, хотя девушке нельзя отказать в ловкости. Наблюдаю за тем, как они цапаются, и не могу сдержать улыбки. Когда возникает секундная пауза: друзья остановились, чтобы отдышаться, — изображаю невинное любопытство и спрашиваю: — Господа, вы, случайно, не пара? Мой вопрос застаёт их врасплох. Монти бросает на меня удивлённый взгляд, Рей пытается понять, шучу ли я. — Почему ты так решила? Придаю своему лицу хитрое выражение и медленно, с намёком шепчу: — Ну вы себя ведёте как голубки, разве я не права? Играя на публику, сажаю Гарольда на руку и картинно целую птицу в клюв. Ворон, не обращая на это внимания, подставляет голову почесать. Монти заливается хохотом, Рейвен мигом вскипает и бросается ко мне. Теперь мой черёд убегать.***
Когда завтрак наконец закончен, всё ещё недовольная Рей показывает мне, где можно помыться. С наслаждением смываю с себя всю грязь подземелья, начисто промываю волосы, тру себя мочалкой до скрипа. Как же приятно вновь почувствовать себя чистой! После водных процедур возвращаюсь на кухню к Монти и Рейвен. Они сидят за столом и выжидающе на меня смотрят, ждут от меня чего-то. Мигом осознаю их желание и покорно сажусь на третий стул. Кивком головы показываю, что жду вопросов. Рей переглядывается с Монти и выпаливает: — Кларк, нам нужно знать, что ты собираешься делать дальше. Мы хотим тебе помочь, но пока не знаем, чем. Несколько секунд перевариваю эту новость. Не могу не отметить, я рада слышать эти слова. Улыбаюсь и отвечаю: — Боюсь, что вы мне ничем помочь не сможете, если только не знаете поимённо всех человек с фамилией «Гриффин», обитающих в Рате. Вероятно, среди них найдется мой родственник. Рейвен недолго думает над моей задачкой. — Кларк, людей с такой фамилией здесь мало, потому что она не местная. Судя по тому, что ты о себе рассказывала, тебе подходит только один человек — леди Шарлотта Гриффин, живущая недалеко от Рата. Известная в этой местности дама, богатая и знатная. У неё когда-то был брат, который исчез много лет назад. Брату с сестрой не повезло с семьёй, родители держали детей в ежовых рукавицах. Потом в семье произошёл какой-то скандал, не помню уже, давно эту историю слышала, и брат проклял родственников и уехал из Рата, больше его никто не видел. У меня внутри жарким огоньком загорается надежда. Надежда на спокойное будущее. Радостно киваю и нетерпеливо спрашиваю: — Где она живёт? Мне просто необходимо срочно увидеться с ней. Рей пожимает плечами, бросает взгляд на Монти, тот думает несколько секунд и медленно, не слишком уверенно называет адрес.***
— Госпожа Гриффин, к вам посетительница! Говорит, что по очень важному вопросу. Молодая испуганная горничная забежала в комнату к невысокой, суховатой даме, неторопливо пьющей чай у окна. Госпожа недовольно нахмурилась, зябко повела плечами, накинула шаль и спросила: — Она хочет что-то продать или купить? Не пускай, мне ничего не нужно. Горничная мелко замахала руками. — Что вы, госпожа, она ничего не предлагает, лишь просит поговорить с вами. Леди Шарлотта сделала ещё один глоток чая, прежде чем спросить. — Как она выглядит? — Опрятно, госпожа, поведение как у светской дамы, хотя она явно очень молода. Судя по одежде девушка не местная. Леди Шарлотта допила чай, бросила безразличный взгляд в окно, поправила шаль и ответила: — Проси. И да, сделай мне ещё чаю, да поживее.