Сложный выбор

Вполне отдохнувшая лошадёнка резво движется по дороге, ведущей в Бранж. Всё вокруг кажется каким-то унылым, серым, мир как-то поблек, разом потерял все свои краски. Понимаю, что всему виной моё плохое настроение, никак не могу отвязаться от дурных мыслей. Стараюсь думать о хорошем, но как я ни пытаюсь, цепочка мыслей всё равно приводит меня к госпоже Ренел и её несчастной любви. Машинально кручу в руках кольцо, подаренное мне Авророй. Серебро переливается на свету и пускает крохотные солнечные зайчики прямо мне в глаза. Рассеянно рассматриваю гравировку в виде месяца. Искусная работа, её явно доверили мастеру. Снимаю кулон и вынимаю папин портрет, стараясь не выронить и фальшивую стенку вместе с ключами. Золотое солнце выполнено теми же руками, что и месяц. Плавные, причудливые линии, складывающиеся в красивый, мягкий образ светила. Вздыхаю и кладу кольцо внутрь медальона. Делаю это не только потому, что кольцо легко может потеряться, а потому что чувствую. Что-то внутри меня подсказывает, просит, молит об этом. Раз уж при жизни моего отца влюблённые были разлучены обстоятельствами, так пусть хоть сейчас их символы будут вместе. Закрываю медальон, вешаю обратно на шею и чувствую, как тот начинает нагреваться, несильно, но ощутимо. Касаюсь медальона пальцем и тут же его отдёргиваю. Меня осеняет. Привязка. Простейшее магическое действо, доступное любому доморощенному колдуну или сельской ведьме. Невидимая ниточка связывала владельцев предметов все эти годы, не позволяя окончательно разорвать отношения. И это было произведено с ведома…отца? Это ведь он подарил госпоже Ренел кольцо и исчез навсегда, а сделать привязку можно только при наличии обоих предметов сразу. Так вот почему Кларк Гриффин всеми силами рвалась в Селин! Когда при побеге я надела медальон, привязка стала тянуть меня к госпоже Ренел. Видимо, женщина сняла кольцо совсем недавно, просто принесла мне его в шкатулке. Если бы кольцо не оказалось у меня, я бы точно осталась там, в усадьбе. Папа… Ты не представлял жизни без любви Авроры и решил таким подлым путём влиять на жизнь несчастной женщины. Привязка действовала все эти годы, не позволяя девушке вновь влюбиться и выйти замуж за хорошего человека. Полученные выводы ошеломили меня. Что-то внутри горько плачет и бьётся в истерике, кричит: «Это всё неправда! Мой отец не мог так поступить!» Силой воли не позволяю эмоциям вырваться наружу. Холодный разум берёт верх над сердцем, приказывает замолчать и поверить. Стук в груди эхом отдаётся у меня в голове, дыхание становится глубоким. Через несколько минут всё возвращается на круги своя, шок проходит и приходит осознание. Кларк, оставь все переживания в прошлом. Главное, что сейчас привязка не действует. Тебе нужно думать о своём будущем, не упустить свой шанс… Верно. Сейчас мне нужно сесть на корабль, плывущий хотя бы в сторону Рата, что уж говорить о самом городе. Вспоминаю об одной чрезвычайно важной вещи. Достаю из сумки маленький кусок чёрного бархата, оставшийся от платья. Я взяла его, чтобы подлатать наряд в случае чего, сейчас он мне нужнее в другом варианте. Достаю швейные ножнички и вырезаю аккуратную узкую маску. Беру нитку с иголкой и обмётываю маску по краям, чтобы нежная ткань не растрепалась. Нужны держатели! Выдёргиваю из платья шнуровку, делаю маленькие дырочки по краям маски и продеваю через них тонкие шнурки. Надеваю получившуюся конструкцию и крепко завязываю веревочки. Поправляю маску, осматриваюсь по сторонам, дожидаюсь ближайшей лужи и заглядываю в неё. А что, получилось неплохо. Маска плотно прилегает к лицу, не мешает и скрывает область вокруг глаз, необходимо и достаточно для невозможности узнать. Выпрямляюсь в седле. Заплетаю волосы в тугую косу и накидываю капюшон. Бранж уже совсем недалеко, надо продумать свой план. Лошадёнку нужно вернуть в церковь, всё-таки воровать не входило в мои планы. Также необходимо разузнать, куда и когда отправляются корабли, не привлекая к себе особого внимания. У городских ворот спешиваюсь и направляюсь прямо к монастырю, возвращаю лошадь первому попавшемуся послушнику. Тот удивлённо выслушивает мои благодарственные речи и отвечает молитвой. Склоняю голову, вежливо прощаюсь и исчезаю во тьме улицы. Послушник смотрит мне вслед долгим, недоверчивым взглядом, но ничего не предпринимает. И на том спасибо. Иду на пристань. С трудом пробираюсь по улицам, наполненным людьми. Давка, духота и неудобство, все куда-то спешат и толкаются. Сворачиваю в первый попавшийся переулок, в данном случае это единственный вариант добраться до пристани быстро. Поднимаю полы плаща и аккуратно переступаю меж зловонных луж. Сумку держу повыше по той же причине. Мрачная щель между домами скоро должна закончиться, передо мной уже замаячил свет. Лечу туда на всех парах, как вдруг какой-то тихий звук меня останавливает. Стон. Я слышала стон. Он донёсся из крохотного переулка, ещё более тёмного, мимо которого я успешно пролетела. Возвращаюсь назад и приглядываюсь. Двое быкоподобных мужчин обступили девушку, совсем юную, примерно моего возраста. Ей зажали рот, она отчаянно вырывается, но всё впустую. Ублюдки злорадно ухмыляются, уговаривают девушку не сопротивляться. Их руки с очевидными намерениями нагло шарят по её платью. По лицу несчастной градом катятся слёзы, та издаёт лишь приглушённые стоны. Бросаю взгляд на конец переулка, манящий своим светом и безопасностью. Вздыхаю и сворачиваю в злополучный переулок. По пути ставлю на относительно чистое место сумку, скидываю плащ, вынимаю рапиру из ножен и направляю в сторону этих бугаев. Громко и чётко произношу: — Отпустите девушку. Ой, как же глупо я поступила. Глупее и быть не может, они и меня могут так скрутить. Но мимо пройти я физически не смогла, поэтому сразу выбрала себе тактику действия и вытащила рапиру. Нужно отвлечь головорезов на себя, чтобы девушка смогла убежать. Мужчины изумлённо уставились на меня, но через секунду удивление сменилось недовольством. Один из них повернулся ко мне и хрипло пробормотал: — Проваливай, иначе займёшь её место. Инстинкт самосохранения взвыл и приказал немедленно сбежать, но я осталась на месте. Когда приступ паники схлынул, наступило какое-то странное спокойствие. Медленно сдуваю прядку волос с лица, небрежно поправляю маску и вызывающе отвечаю: — Мне повторить ещё раз? Отпустите девушку. Последняя фраза возымела желаемый эффект. Бугаи бросили девушку, вытащили свои клинки и направились ко мне. Ухмылки на их лицах выражают крайнюю степень самоуверенности. Девушка отползла в угол и съёжилась там в комочек. — Кто её скрутит, тому и достанется. — Договорились. Ах вот как? Уже и решили, кому я достанусь. Перевожу дыхание и становлюсь в боевую позицию. На доли секунды отрешаюсь от мира и концентрируюсь на предстоящей схватке. Все свои силы пускаю в мышцы ног и рук, нужно крепко держаться за землю. Головорезы перешли в наступление. Лёгким прыжком оказываюсь между ними и одним оборотом вокруг своей оси легко раню обоих. Ублюдки хватаются за неглубокие ссадины на предплечьях и приходят в ярость. В мгновение ока возвращаюсь на место и принимаю защитную позицию. Теперь мне уже не нужно атаковать. По очереди головорезы подлетают ко мне и пытаются выбить рапиру. Конечно, рапира не чета мечу в сокрушении, но это компенсируется её превосходством в другом. Во-первых, скорость. Без малейших проблем увёртываюсь от смертельных ударов, нанося при этом чувствительные уколы, которые заживут ой как не скоро. Во-вторых, лёгкость. Благодаря этому качеству рапира мелькает словно мельница, раня всё на своём пути. Ублюдки чувствуют мой обширный опыт в фехтовании и окончательно звереют. Атаки становятся яростнее и мощнее, мне всё тяжелее отбивать удары. Несмотря на мою ловкость, головорезы наступают, теснят меня в начало переулка. Пора заканчивать бой. Краем глаза замечаю лужу и изящным прыжком перемахиваю на сухое место. Первый противник благополучно поскальзывается и падает лицом в зловонную грязь. Со всей силы пинаю стоящую рядом гору пустых ящиков. Мужчину накрывает ими и крепко ударяет по голове. Второй не столь глуп, без приключений перебирается через завал, но здесь его настигает моя рапира. Кончик её плотно упирается в шею ублюдка. Один дюйм вперёд и он мёртв. С плохо скрываемой ненавистью шепчу: — Дай нам уйти или все узнают, какого цвета твоя кровь. Головорез хищно ухмыляется и рычит в ответ: — Ни за что. Одна из вас останется здесь. Судорожно думаю, как выбраться из сложившегося положения. Тут мой противник разом как-то обмякает и падает к моим ногам. Хорошо, что я успела убрать рапиру, а то стала бы убийцей. Вглядываюсь во тьму и вижу спасённую девушку с обломком камня в руке. Та бросает тяжесть, поправляет воинственно задравшийся подол и перепрыгивает через ящики. Из-под них слышится стон. — Нам надо уходить, они скоро очнутся. Девушка стоит у начала переулка и ждёт меня. Нельзя медлить. Возвращаю рапиру в ножны, накидываю плащ, хватаю сумку и пускаюсь наутёк. Я бегу за девушкой, та явно направляется в какое-то определённое место, мне лучше сейчас последовать за ней. Мимо мелькают удивлённые лица прохожих. Наконец мы залетаем в какой-то трактир с чёрного входа. За нами закрывается дверь, оказываемся в тёмном узком коридоре. Одновременно переводим дух. Девушка тяжело дышит, садится на пол, будучи не в силах даже стоять. Через несколько секунд шепчет: — Спасибо. Ты меня спасла. — Не за что. Не успевает девушка открыть рот, как откуда-то сверху доносится оглушающий крик, явно мужской: — Октавия! Девушка набирает побольше воздуха в лёгкие и кричит в ответ: — Я здесь! Слышу быстрый, тяжёлый топот ног по лестнице. Что-то тревожное чудится мне в этом звуке. Решение принимаю за доли секунды. Хватаю сумку, распахиваю дверь и бросаю девушке: — Прощай. Молниеносно выскакиваю на улицу и мчусь в никуда, только бы подальше от этого трактира. Мельком оглядываюсь и вижу удивлённое личико девушки, жестами просящей меня вернуться назад. Не обращаю на это внимания, лишь ускоряю бег. Я никому не могу доверять. Слишком опасно. Заворачиваю за угол, чтобы отдышаться. Слышу звук погони, кто-то явно бежит за мной. Мимо без остановки проносится какой-то мужчина. Облегчённо вздыхаю и растворяюсь во мраке улицы. Только восторженных благодарностей мне сейчас не хватает. Кое-как добираюсь до пристани. Там находится всего около пяти кораблей, причём трапы присутствуют только у трёх. Осторожно выясняю, куда направляется первый корабль. Совсем в другую сторону. Второй — тоже. Подхожу к последнему, самому маленькому и потрёпанному. Рваные паруса и шатающая мачта не внушают доверия, но у меня нет выхода. Скрепя сердце, подхожу к старичку, медленно курящему у трапа. — Скажите, вы случайно не плывёте в сторону Винира? Старичок бросает на меня оценивающий взгляд и небрежно кивает. Удача! — Возьмёте меня на борт за дублон? Ещё один кивок. Протягиваю ему дублон и осторожно поднимаюсь по трапу на скрипучую палубу. Потрёпанные жизнью матросы играют в карты, сопровождая это омерзительными ругательствами. Вдруг один из них бросает на меня настороженный взгляд. — Схватить её! Не успеваю отреагировать, как я уже полностью обездвижена. Скомандовавший подходит ко мне, оглядывает с головы до ног и сдирает с меня маску своими засаленными пальцами. Завязки больно обдирают ухо, но меня сейчас не это волнует. Матрос пристально вглядывается в моё лицо. — Она! Леди Элиза будет довольна. Теряю дар речи от нахлынувших эмоций. Боль, страх, растерянность, ярость, смятение, гнев и отчаяние. Судорожно пытаюсь вырваться, но напрасно. Меня связывают по рукам и ногам, кидают в трюм прямо на мою сумку, на голову надевают мешок. Сквозь плотную ткань различаю слова скомандовавшего. — Том, постереги её до утра, потом она уже никуда не денется. Отплываем на рассвете. Слёзы закипают у меня на глазах. Обжигающие капли скатываются по подбородку куда-то вниз. Неужели всё должно закончиться именно так? Медальон вновь нагревается на несколько минут. Бессильно вздыхаю и проваливаюсь в глубокий, тяжёлый сон.