Сложный выбор

Утро встречает меня несильной болью в голове. Убираю с лица волосы и неловко, тяжело сажусь в постели. Приподнимаю веки. Тонкий солнечный лучик, чудом пробившийся через слой пыли на окне, тут же безжалостно заставляет меня закрыть глаза. Наощупь приглаживаю волосы, аккуратно встаю, отползаю на негнущихся ногах в тёмный угол комнаты и, наконец, просыпаюсь. Осматриваюсь и вспоминаю вчерашний день. Вот надо было мне пить этот глоток рома. Теперь прийти в себя не могу. Осознаю, что спала в одежде. Мятую рубашку уже ничего не спасёт от неопрятного вида, а штаны вполне приличны на вид. Переодеваюсь, аккуратно складываю вещи обратно в сумку. Открываю крохотное оконце и проветриваю своё не менее миниатюрное временное пристанище. Тщательно расчёсываюсь, колтуны на голове — признак замшелых крестьянок. В углу обнаруживаются таз с водой и полотенце. Умываюсь и мою руки перед завтраком. Интересно, чем здесь кормят по утрам? Выхожу проветриться на палубу. Матросы приветствуют меня улыбками и кивками. Отвечаю им тем же. Видимо, совместное пьянство сближает людей не хуже разговоров по душам. С наслаждением вдыхаю чистый, свежий воздух. Чувствую вкус соли на губах, всем телом ощущаю лёгкую качку. Подхожу к краю палубы и смотрю вдаль. Море тихонько плещется за бортом, играя яркими бликами. Только сейчас в полной мере осознаю размеры моря. Корабль кажется пылинкой по сравнению с гигантскими морскими просторами. А я песчинка, по сравнению с кораблём. Мой желудок недвусмысленно напоминает мне о себе. Со вздохом отхожу от борта и направляюсь на кухню. Череда узких, тёмных коридоров приводит меня к искомому месту. Получаю тарелку, полную дымящейся овсяной каши, не очень вкусной, но вполне съедобной. Сажусь тут же, на небольшую табуретку и мигом съедаю свою порцию. Каша оставляет не слишком приятное послевкусие, но я стараюсь не обращать на это внимание. После еды возвращаюсь на палубу. Мысленно оцениваю высоту солнца над горизонтом — утро в самом разгаре. Оглядываюсь по сторонам. Все заняты чем-то. Кто-то моет палубу, кто-то курит, кто-то общается, а кто-то просто отдыхает, лениво полёживая на солнышке. Чем бы мне заняться? До Бранжа корабль доберётся лишь завтра рано утром. Надо бы придумать, на что потратить оставшуюся часть дня. Решаю спуститься в свою комнату и разобраться в документах, в спешке прихваченных из дома. На лестнице поскальзываюсь и чуть не падаю. Спокойнее, Кларк, спешить некуда. Плотно притворяю за собой дверь, для надёжности закрываю на засов. Сажусь на кровать, нагибаюсь и рукой подтягиваю сумку к себе поближе. Немного порывшись, достаю небольшую тонкую папку, перевязанную ниточкой и запечатанную сургучом с печатью отца. Положить туда что-то через небольшую щель легко, а вот вынуть без вскрытия печати не получится. Я захватила эту папку спонтанно, не знаю даже, почему она вообще она у меня оказалась. После смерти отца слуги по велению Элизы начали расчищать кабинет от бумаг, чтобы передать нужное ей, а остальное выбросить. Не слишком умные горничные решили сначала вынести все кипы документов в коридор и только потом разобраться, что нужно, а что нет. В то время я в прострации бродила по дому. Смерть папы сильно повлияла на меня, я не осознавала, где я нахожусь, какой сейчас час. Просто молча шаталась по дому и смотрела вперёд невидящими глазами. Вот так я и наткнулась на груду бумаг, лежащих в коридоре в полном одиночестве. Равнодушно взглянула на верхний листок и с изумлением узнала почерк отца. Руки сами потянулись к стопке. Не разбирая, схватила всю кучу и унесла к себе в комнату. В голове билась только одна мысль: они хотят выбросить всё, связанное с папой. Потом я вернулась за следующей порцией, но встретила в коридоре горничных и не стала вступать в споры, иначе могли бы отобрать и то немногое, что я спасла. Подслушав их разговоры, узнала, что выбросят только ненужное, но возвращать ничего не стала. Вечером в своей комнате я тайком разворошила свою добычу. Большая часть оказалась какими-то докладами, написанными даже не рукой отца, не обладающие никакой для меня ценностью. Все они отправились прямиком в камин, хранить их было бессмысленно. Остались лишь пара листков и какая-то красивая папка, запечатанная сургучом. Аккуратно рассмотрев её, я поняла, что она закрыта на замочек. Верёвочка служила лишь показателем, открывали ли папку без ведома отца или нет. Тогда я не решилась вскрыть папку, поскольку не было особой необходимости в этом. Сейчас информация, хранящаяся в ней, может мне помочь. Нельзя пренебрегать этим шансом. Собравшись с духом, аккуратно срываю печать и развязываю верёвочку. Встаю и подношу папку замочком к свету. Рассматриваю, раздумываю, как бы его осторожно вскрыть. С ужасом отмечаю, что папка уничтожит содержимое в случае попытки открытия без ключа. Я только пару раз видела подобные вещи, папа мне редко их показывал. На них имеется специальная надпись, чтобы посторонние даже не тратили силы на взлом. Вот же не повезло! Раздосадованно бросаю папку на кровать. Кружу по комнате в бессильной ярости. Хочется кричать и заламывать руки. Неужели я останусь без этой информации? А вдруг там что-то важное? Вдруг что-то оттуда может мне жизнь спасти! Снимаю с шеи медальон, открываю и смотрю на портрет отца. Металл приятно холодит руку. Округлый, немаленьких размеров предмет неподвижно лежит у меня в ладони. Счастливый, молодой папа беспечно взирает на меня с миниатюры. Уже ничто не поможет его дочке. В порыве злости бросаю медальон об пол. Тот распадается на две части. Что-то крошечное зазвенело и ускользнуло под кровать. Кидаюсь к медальону и обнаруживаю, что тот не пострадал. Что же тогда выпало? Внимательнее приглядываюсь и замечаю, что внутренняя стенка медальона изогнулась. Надавливаю пальцем и вынимаю золотую пластинку, скрывающую небольшой тайничок. Там лежит ещё два крошечных ключа, завёрнутых в тонкие тряпочки. Помню, что папа подарил мне этот медальон на пятнадцатилетие. То есть у меня есть копии ключей от его тайников? Не зря мне казалось, что медальон слишком лёгок для таких внушительных размеров. Подлетаю к кровати, хватаю папку и пробую один из ключей. Не подходит. С некоторым страхом пробую второй. Тот же результат. В душу закрадывается сомнение. Вдруг здесь вообще нет ключа от этой папки? Меня охватывает паника. Что если последний ключ завалился в какую-то щёлку в полу? Нельзя упускать свой последний шанс! Лезу под кровать и в самом пыльном углу нахожу последний ключик. Затаив дыхание, пробую. Аккуратно вставляю ключ и осторожно поворачиваю. Замочек с тихим щелчком открывается, папка приоткрывается на дюйм. Первые несколько секунд просто таращусь на неё, не верю своему счастью. Медленно заглядываю в образовавшуюся щёлку. Папка забита до упора, не понимаю, как отец вообще смог её закрыть. Шумно выдыхаю, всё это время не дышала. Из папки вылетает маленькая записка и медленно планирует на пол прямо у моих ног. Это приводит меня в себя. Собираюсь и начинаю действовать. Осторожно, чтобы не уронить ничего, кладу папку на кровать, подбираю записку и читаю. Ничего интересного, просто напоминание, написанное широким, торопливым почерком. Зато какое! «Поздравить Кларк с днём рождения. Не забыть подарить медальон.» Тепло улыбаюсь. Папа никогда не забывал обо мне, всегда помнил дату моего рождения, поздравлял первым. Складываю записку пополам и запихиваю в медальон вместе с двумя ключами. Сажусь на кровать и рассматриваю остальные бумаги. Папка оказалась хранилищем личной почты отца. Часть писем от сира Рональда, как очень старых, времен их совместной молодости, так и двухлетней давности. Часть писем от Элизы, написанных до их с отцом свадьбы. Пробегаю их глазами и тут же рву. Одни пустые, ровным счётом ничего не значащие фразы. Аж читать противно, не знаю, зачем отец их хранил. Но несколько относительно свежих писем, от некой госпожи Релен привлекают моё внимание. Дружеская, тёплая переписка, наверное, отец с этой дамой были знакомы с молодости. В письмах госпожа Релен активно приглашает папу приехать к ней в гости, вместе со мной, но папа отнекивается, объясняясь крайней занятостью, что тогда действительно имело место. Невольно обращаю внимание на адрес этой дамы и охаю. Селин. Это же не так уж и далеко от Бранжа! Несколько минут осознаю полученную информацию. У папы всё это время была близкая подруга, о которой я ничего не слышала, тем более, никогда не видела. Теперь уже не узнать, что побудило папу держать эту переписку в секрете, но ведь можно расспросить госпожу Релен. Маловероятно, что она за прошедшие два года скоропостижно скончалась. Фактически, у меня есть официальное приглашение без срока давности. Дама может знать что-то о родне отца, проживающей в Рате, в крайнем случае, о его знакомых. Закралась мыслишка попроситься остаться на год у госпожи Релен, но я тут же её отбросила, чтобы даже не мечтать об этом. Во-первых, Селин слишком близко от дома. Элизе не составит труда найти меня там за пару месяцев, с её-то связями. Наверняка через неделю у местной полиции будет моё точное описание, и ничто не спасёт меня от принудительного возвращения домой. Во-вторых, никто не знает, как на меня отреагирует госпожа Релен. Вполне возможно через некоторое она сердобольно попытается найти мне жениха вместо Финна, что было бы крайне нежелательно. Мне неизвестен её характер, можно ли ей доверять. Никто не знает, что придёт в голову неизвестной даме. В то же время, нельзя пренебрегать этим визитом. Госпожа Релен может знать гораздо больше о семье отца, чем сир Рональд. Значит, решено! Выхожу в Бранже и тут же направляюсь в Селин. Потом действовать буду по ситуации. Надо бы осторожно расспросить капитана, есть ли у него знакомые в Бранже, чтобы, если что случится, мне было к кому обратиться за помощью. Решительно захлопываю папку, предусмотрительно достав все ненужные письма. Надо сохранить парочку, вдруг леди Релен пожелает убедиться, что я та самая Кларк Гриффин. Запихиваю папку поглубже в сумку и выхожу из комнаты. Сначала — на палубу. Подхожу к борту и, не обращая внимания на удивлённые взгляды матросов, рву письма в клочья и выбрасываю за борт. Всё, теперь они мне больше не помешают. Направляюсь прямиком в кабинет капитана. Громко стучу в огромную дверь. Хриплый бас с задержкой на мгновение приглашает меня войти. Медленно захожу и в нерешительности останавливаюсь посреди заполненной дымом комнаты. Замечаю капитана в кресле и выпаливаю: — Добрый день, капитан! Скажите, а у вас есть знакомые в Бранже? Нужны проверенные люди. Капитан удивлённо хмыкает, тушит трубку, выпрямляется в кресле, раздумывает пару секунд и отвечает: — Добрый день, Кларк. Нет, проверенных нет. Все, кого я знаю, отчаянные хитрецы, готовые удавить родную мать за лишний дублон. А зачем тебе? Разочарованно вздыхаю. Всё стало казаться не таким уж и радужным. Вот и первое препятствие — открытый тыл, нет пути к отступлению, неоткуда ждать помощи. — Да просто интересно стало, хотела познакомиться с кем-то, кто не захочет ночью прирезать меня ради денег. Извините за беспокойство. Пячусь назад и закрываю за собой дверь. Прислоняюсь спиной к стенке напротив и сползаю по ней на пару дюймов. Как же всё сложно! Теперь моей задачей станет не только проведать госпожу Релен, но и постоянно быть начеку, что очень утомляет. Вздыхаю, перестаю подпирать дверь и иду к себе в комнату. Понимаю, что вся эта суета с папкой вымотала меня. Решаю немедленно лечь спать, чтобы завтра ранним утром быть готовой к трудностям, полной сил. Правда, всё же уделяю пару минут письмам отца. Перечитываю их ещё раз, вдумчиво, вспоминаю всё, что когда-либо знала об отце, размышляю, собираю воедино все факты. Незаметно для себя проваливаюсь в глубокий сон без сновидений.