Кружок по интересам

Холод окутывал помещение буквально-таки на глазах. Мурашки высыпали на кожу сами, а Вирт не нашёл ничего лучше, кроме как ляпнуть что-то про похороны, будто и без этого было слишком весело. Сам МакХейл даже не думал о том, что сказал, он просто поспешно оглядывал свою насквозь фальшивую мамочку, словно ожидая от неё броска хищника. И, на самом деле, остальным сейчас было свойственно то же самое. Вирт старался глубоко дышать. - Отступаем вниз, в гостиную. Там путь пока свободен. Не оставляем слепых зон, - тихо зашептал Диппер, явно знающий толк в контакте с тем или иным типом аномалий. И отряд послушался. Аккуратно, медленно и осторожно, ребята спустились вниз по лестнице, постоянно бросая взгляды на своих «матерей», что ступали по лестнице следом с мягкими и такими ангельскими улыбками, что аж блевать хотелось. Паутинки в углах комнаты почему-то принялись расти в размерах сами собой, оплетая всё, что находилось вокруг, и медленно подбираясь к ребятам. - Диппер, солнышко, неужели ты передумал? Больше не хочешь переезжать? - Ты пришла как раз к ужину, моя девочка! - Норман? Ты что же, бросишь нас с отцом? Неужели встреча с Тони Муром* не стоит твоего времени? - Разве не хочешь почитать нам свои стихи? Я уверена, что Сара тоже полюбила бы их. При одном упоминании Сары Вирт едва не взбеленился. Он не хотел, чтобы ему напоминали о разрыве с ней. Всё прошло достаточно мягко в тот раз, а после она и вовсе покинула Миднайт Фолз, сказав, что это место её угнетает. Быть может, тогда она поступила и правильно, не внушая Вирту ложных надежд. Но упоминать о ней в подобном ключе, пытаться вернуть, разжечь давно затушенные чувства к ней, было попросту свинством. Он хотел написать стихотворение для Беатрис, и далеко не одно. Сара была забыта, уехав в большую столицу вместе с родителями. И Вирт вспоминал её так тепло, как только имел право. А потому МакХейл неожиданно для себя вдруг вышел из-под контроля. Он выступил из их сомкнутого круга и ткнул в свою кукольную мамочку пальцем, огрызаясь: - Где, твою мать, Грег и Фриск? Куда ты их дела? Ты не смеешь говорить ничего о моих близких, ты ничего о них не знаешь, чудовище! Клянусь, если ты не вернёшь мне моего брата, я… - Ты что? Что произойдёт, милый Вирт? Считаешь, эти двое не счастливы со мной? Думаешь, Фриск не будет довольна, получив назад свою семью, любящую и без единой ссоры, в окружении самого прекрасного и терпимого мира? А крошка Грегори? Разве ему не полюбится брат, что всегда будет понимать его? Будет на одной волне, как близнец, разве не прелестно? Играть с ним, петь милые странные песенки, ценить его по-настоящему, а? Сколько раз из-за тебя, дорогуша, он оставался один? - Я, - Вирт ненадолго запнулся, проглотив слово, но тут же встал на прежнее русло, - Я люблю Грега, и нет никого, кто смеет это опровергнуть. Пусть я и совершил ошибки, но я делаю всё, чтобы их исправить. И наверстаю однажды всё упущенное! А ты, существо, ты не вправе так разговаривать ни с кем из нас! - С чего же ты взял, что разговариваю именно я? – фальшивая Ванда рассмеялась, и только теперь Вирт осознал, что четыре дьявольские дамочки замкнули отряд в плотное кольцо, украв возможность отступать куда-либо. Их лица сочились самоуверенностью, похоже, что Альма теряла контроль над собой из-за чувства превосходства, - Как вы думаете, милые детки, кто из нас настоящий, а? Кто из нас всех Альма, которую вы так преданно ищете? Сможете угадать, крошки? Отряд негромко перемигнулся, понимая, что ведьма снова собирается играть в игру, как это было в тот раз. Вот только теперь, похоже, она не собиралась играть в прятки или следопытов, а выделила для себя новое поле – загадки на интуицию. И в этой игре победить, кажется, будет куда сложнее. Учитывая, что так называемая «другая мама» очень сильно любит мухлевать. - Ну так что же? – разулыбалась фальшивая Аманда, слегка прикусывая губу. Когда она приблизилась, стало хорошо видно, что её лицо будто бы скроено наспех из пары кусочков. Похоже, что прямой таран берёзы на автомобиле сколько-нибудь сказался на ней, - Уверяю тебя, Диппер, крошка, всё будет хорошо. Если угадаете – дети ваши. - Мам, знаешь что? Завались! – неожиданно рыкнул Диппер в ответ, сжав кулаки, - перестань делать из нас идиотов, я никогда не поддамся. Повисла немного жуткая пауза. Аманда слегка скривила разорванное шрамом лицо в недовольном выражении, и Джонси поёжилась. Остальные вторили ей, словно показывая её лидерство, кривлялись и передразнивали эмоции подростков, приводя каждого из них в бешенство. Молчание, что висело в комнате уже приличное количество времени, повисло на реплике Диппера, заставив того проглотить язык, и вернуться в круг, стоя спина к спине с друзьями. Коралина чувствовала, как задыхается от приближающегося страха. Она снова в той же самой ловушке, в том же самом кошмаре, что явно здесь на своей территории и никуда не собирается убираться. И, что самое страшное, она даже не знала, по каким правилам теперь играть, а потому, сама не своя от отчаяния, она выкрикнула в пустоту: - Подумай о Беате, Альма! Твоя дочка, она послала нас сюда! Ты нужна ей! Все четыре женщины резко сфокусировали взгляды на Джонси, перестав корчить рожи. В какую-то секунду девушка решила, что попала в точку, но спустя секунду гримасы пластилиновых кукол для завлечения в коконы сменились на озлобленные. Исполненные гневом, обидой и редким презрением. Она не видела такого даже тогда, когда нахамила своей «маме» впервые. Словно Джонси задела настолько тонкое и больное воспоминание, насколько было возможно. Ей даже показалось, что она слышит, как расходится шов на лице миссис Пайнс. Напряжение, что росло всё это время неумолимо быстро, разорвало погружённую в липкую тьму комнату. - МОЯ ДОЧЬ МЕРТВА!! – раздалось четыре взбешённых голоса одновременно. Пластилиновые фигуры, словно подчиняясь чьим-то невидимым нитям марионетки, резко солись спиной к спине практически тут же начав собираться в одно, жуткое, чудовищное существо. Коралина не очень поняла, как из четырёх взрослых женщин получилась конструкция с кучей рук, уродливыми подтекающими ногами и говорящими головами с разных сторон. Приступ тошноты встал около горла, отовсюду вылезали паучьи лапки, а пол под ногами предательски трясся. Джонси схватилась за голову, позволив себе ненадолго отвести взгляд от адской твари и уставиться в пол. И буквально спустя пару секунд услышала приглушённые крики. Принадлежавшие её друзьям по путешествию. Ноги на глазах становились ватными, пальцы рук холодели, а голова тяжелела, переставая соображать. Мутный взгляд уловил, как множества рук оплетают своими ледяными прикосновениями мальчишек, затягивая их в мучительно-пластилиновую липкую массу. Никто из них, отчаянно вырывающихся, так и не сумел освободиться, разорвать толстый слой тканей, зато Коралина отлично видела, как каждый пытался это сделать. Она видела силуэты, что отчаянно сопротивлялись там, внутри существа, и на секунду она почувствовала, словно вот-вот упадёт в обморок. Надо признаться, что лет в 12-ть Джонси была бы куда более координированной. Она уже бежала бы, рвала пластилин на части, пыталась кому-то помочь. Но сейчас всё произошло так быстро, а она была настолько подавлена своими же страхами, что те будто приковали к полу. Она едва могла дышать. - Ну и что? Чего ты добилась, а, Коралина? Чужой голос, лишь отдалённо напоминавший её настоящую маму, раздался откуда-то с высоты. Ни одна из пластилиновых голов не говорила, похоже, это были всего лишь куклы, а настоящая «другая мама» гордо восседала на своём подвижном творении из пластилина. Альма Свенсон в кои-то веки не пыталась кого-то сыграть. Она была самой собой, той самой женщиной с картины. Бледнолицей, с густыми чёрными волосами, что достигали лопаток и прелестно завивались. В локонах цвели алые цветы, а красивейшее готическое платье болталось на ней, будто на вешалке. И немудрено – Альма была на последнем пределе истощения. Металлические паучьи лапки торчали из спины, постоянно шевелясь, а чёрные глаза, всё такие же пуговичные, злобно сверкали. Похоже, она была на пределе своего торжества. Из-под пуговиц сочилась густая кровь, а на лбу был вычерчен перевёрнутый треугольник, который источал от себя чёрное сияние. Она отдалённо напоминала многорукого Будду, если бы тот сидел на героине. И был женщиной. - Ты довольна? Даже теперь, навсегда потеряв своих друзей, ты и близко не можешь представить, через что я прошла! Ты знаешь, что такое – потерять своего ребёнка?? Коралина молчала. Она едва ли верила в то, что воочию видит живую виновницу всех бед, что претерпел Розовый дворец. Она понимала где-то внутри, что месть Альмы достаточно логичная, но когда ты стоишь напротив мстительной твари, которая без зазрения совести поглотила твоих друзей мгновенно, а над тобой издевается, это ввергает в ступор и онемение. Паутина по углам росла и росла, кажется, собираясь стать единой сетью и заплести Джонси в себя. Круг, в котором девочка пока что была в безопасности, становился меньше и меньше. - Когда шестьсот восемнадцать детских душ будут внутри меня – я смогу воссоединиться с ней! И никакие мерзкие, гнилые, тупоголовые люди меня не остановят! Я опустошу этот город, превращу его в Ад на Земле, если потребуется! Шестьсот восемнадцать, это не так много, когда речь идёт о моей девочке! Все пострадают, каждый, кто только посмеет показаться мне на глаза! Повелитель был прав, Повелитель был прав!! Только этот облик даст мне шанс отомстить!!! Она всё кричала и кричала, упиваясь своей победой, а Джонси с каждым новым выкриком всё сильнее сползала на пол. Каждый новый вопль был громче предыдущего, пол трещал, голова гудела, она была готова просто упасть на пол и зарыдать от того, как же сильно всё вокруг трещит. Она осталась одна, против озлобленного духа, понимая, что ничего не сможет сделать самостоятельно. В тот раз она была не одна. У неё был кот и дети-призраки, а ещё мама и папа, ради которых она и выдержала весь этот путь, не сдавшись. А что теперь? Друзей поглотила пластилиновая масса у неё на глазах, и не осталось никого, кто поддержал бы в этот кошмарный миг. Привычные смурные и тяжкие мысли полезли в голову: это она во всём виновата. Она не должна была везти их сюда. Не должна была подвергать их, самоотверженных мальчишек, такому риску. А что говорить про две невинные детские жизни, что Альма тоже наверняка заберёт? - Эй! Немедленно перестань ныть! Новый, до этого вообще не знакомый голос пронзил голову настолько резко, что все остальные звуки неожиданно стихли. Крики Альмы были слышны как-то глухо, замедленно, словно время замерло и заморозило её в одном позе. Мир вокруг на мгновение сверкнул, приобретая кислотно-зелёные оттенки, перемешанные с серым. Джонси зажмурилась от яркой вспышки света, а как только открыла глаза, так едва ли не поседела на месте. Перед ней стояло создание, о котором до этого она знала лишь понаслышке. Та, кого видел только Норман. Та, кому он читал разные сказки по вечерам, с кем разговаривал в бурные грозы, словно безумец. Чёрные спутанные волосы, опрятное, но явно старинное детское платьице, толстые брови и чертовски сердитый взгляд. Никаких сомнений, Агата Прендергаст. - Что? Ты? Каким образом? - Замолчи! Замолчи сейчас же! – топнула Агата ножкой в опрятной туфельке. В её глазах виднелась обида, сдобренная обильным страхом. И практически сразу всему этому нашлось объяснение, - Ты потеряла Нормана! Его надо срочно спасать, как ты вообще смогла? - Агата, пожалуйста…я не знаю, что мне делать! Как мне победить эту ведьму? Она их всех сожрала, а бежать теперь некуда, да и не могу я идти без друзей! Некоторое время Агата молчала, она будто бы взвешивала то, что видит перед собой. Как самый обычный не очень доверчивый ребёнок пытается понять, насколько перед ним искренний человек. Из-под плотных симпатичных бровей Джонси смерил сердитый взгляд, настороженный, взволнованный и даже напуганный. И Агата тихонько спросила исподлобья. - Ты хочешь спасти их всех? И Нормана тоже? Ты ведь его не бросишь? Если бросишь, я сведу тебя с ума, буду по ночам приходить! - Я хочу спасти всех, Агата. Клянусь тебе. Округлое, милое лицо девчушки приподнялось, и морщинки, что образовывались от недоверия и злобы, мгновенно разгладились. Взгляд посветлел, и Эгги приблизилась, протягивая Коралине ручки. Маленькие, совсем детские, она ведь навсегда застряла в возрасте восьми лет. Младшая сестрёнка Нормана, даже неприлично на него похожая. В этот момент Коралина почувствовала себя так, словно стала частью чьего-то сердца. Чьей-то семьи. - Чего ждёшь? Возьми меня за руки, и увидишь кое-что крутое. Не бойся, не обману. И Коралина не боялась. Ей было всё равно. Она понятия не имела, в чём план Агаты. Но даже если она пожертвует собой, то сможет спасти друзей, верно? И пусть маленький призрак поможет, если вдруг есть чем. В конце концов, это логично? Дух против духа. - Ты слаба, Коралина! Бесполезна и слаба! Ты станешь всего лишь ещё одной маленькой душонкой, которую преспокойно можно пустить в расход! Мириады кукол, мириады детей, и всё ради Беаты! Что? ЧТО?? Нечего сказать?! Ну же, ответь мне хоть что-нибудь, ничтожество! Звуки вокруг разума Джонси всё ещё были глухие. Скомканные, непонятные. Она не могла различить слов, которые плавно набирали громкость. Всё чётче и чётче она осознавала, что совершенно не руководит своим телом. Она смотрит вперёд, вверх, чувствуя, как её тело поднимается над полом этого иллюзорного мирка. Слыша, как Альма затыкается, как ошарашенно смотрит на неё. В чём дело? Кажется, Джонси никогда не было настолько хорошо и спокойно. Словно душа возвысилась и полетела куда-то далеко, в солнечный мир, пахнущий морем. Её глаза горят яркими зелёными лучами света, что вырываются пучками. Всё тело пропитано этим светом, каждый сосуд, каждая нить нерва. Он просачивается сквозь кожу, волосы, рот и нос, наполняя всё тело теплом. Словно в какой-то момент, при рукопожатии, Эгги забрала себе весь страх, гнев и панику. Забрала чувство вины и печали, обратив их в настоящую ярость плохо упокоенного духа. Маленького, но гневного духа, у которого какая-то тварь вздумала отбирать самое дорогое. Телом Коралины Джонс руководила Агата, дав той просто наблюдать из собственных глаз. Гневом, живым и кипящим, наливалось всё кругом, ввергая Альму в замешательство. Отсюда Агата отчётливо видела – это толком-то даже не Альма, лишь кусочек её сознания, зацикленный на мести. То, что не стоит защищать, а то, что стоит уничтожить. - ЗАБИРАТЬ ЧУЖИЕ ЖИЗНИ, РЕШИВ, ЧТО ТЕБЕ ВСЁ ДОЗВОЛЕНО? ДА КТО ТЫ ТАКАЯ?? – голос, являющий собой двойное звучание тембров Агаты и Коралины, прозвучал невыносимо громко. Он рвался из глотки, разрывая пространство, поднимая девушку всё выше. Свет, которого становилось всё больше, начинал заполнять комнату полностью. Он сжигал паутину и мебель, что попадалась на пути, растворял пластилин вокруг, сжирал всё, что только получалось. Наспех слепленный мирок рассыпался под одним прикосновением. Ведь без вместилища Агата толком не способна на контакт с миром. - РЕШИЛА ЗАБРАТЬ У МЕНЯ САМОЕ ДОРОГОЕ? КТО СКАЗАЛ ТЕБЕ, ТУПИЦА, ЧТО ЧУЖИЕ ДЕТИ СМОГУТ ВЕРНУТЬ ТЕБЕ СОБСТВЕННУЮ ДОЧЬ? КТО БЫЛ ЭТОТ КРЕТИН, А?? ТОТ, КОМУ ТЫ ПОКЛОНЯЛАСЬ ПРИ ЖИЗНИ? - Но я точно знаю, что… - ЗАТКНИСЬ И СЛУШАЙ! АЛЬМА СВЕНСОН, ЗНАЙ ОТНЫНЕ И НАВСЕГДА, ЧТО ТВОЯ ДОЧЬ ПОСЛАЛА НАС СЮДА! ОНА ХОТЕЛА, ЧТОБЫ МЫ СПАСЛИ ТЕБЯ И ТВОЮ ГНИЛУЮ ДУШУ ИЗ ЛАП ЭТОГО ВАШЕГО ПОВЕЛИТЕЛЯ! А ЧЕМ ОТПЛАЧИВАЕШЬ ТЫ?? Коралина не знала, что её голос способен звучать так громко. Он разрывал помещение на части, причём достаточно буквально. Пластилиновая безразмерная тварь из четырёх кукол-болванок, хоть и пыталась сбежать, очень скоро расплавилась под действием испепеляющего света. Пять безвольных, уставших от сопротивления и асфиксии фигурок Агата мягким движением рук подняла в воздух и подвесила на своём уровне. - ОСВОБОДИ ВСЕХ, КОГО ТЫ ЗАПЕРЛА ТУТ, И МЫ ПОХОРОНИМ ТЕБЯ, КАК ЭТО ДОЛЖНО! ТЫ ВСТРЕТИШЬСЯ С БЕАТОЙ, ХОТЬ И НЕ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ ЭТОГО! ВОТ ТОЛЬКО ЧТОБЫ ОСВОБОДИТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ДУШУ ИЗ ЭТОГО ДРЯННОГО МЕЖДУМИРЬЯ – НУЖНО СТЕРЕТЬ В ПОРОШОК ЭТО МЕЖДУМИРЬЕ! - Нет!! Нет, ты не посмеешь! Д..девчонка, ты не знаешь, что творишь! Ты навсегда разлучишь меня с Беатой! Я не смогу, не смогу вернуть её! У неё никогда не будет дома, стой, не смей!! - ЛУЧШЕ ОБРЕСТИ НОВЫЙ ДОМ, ЧЕМ ЦЕПЛЯТЬСЯ ЗА ГНИЛОЙ СТАРЫЙ. ПРОЩАЙ, АЛЬМА! Свет залил помещение полностью, окончательно его сжирая. Обретающая на глазах силу Агата источала из чужого тела яркое, ослепительное сияние. Пучок света впился в Альму, вызвав истошный, рваный, мучительный крик. И тогда, когда Коралина где-то там, внутри сознания, уже почти совсем потеряла контроль над ситуацией, она начала отчётливо понимать, что изнутри, из разорванного пучком света тела Альмы, стали вырываться они. Десятки, сотни душ детей, убитых в разное время и под разными предлогами. Далеко не только те, кто жил в Розовом Дворце. Все те дети, что когда-либо умирали в Ашленде, не обретали покой, а отходили в её холодные руки. Кто-то наплёл ей, безутешной матери, о том, что можно вернуть Беату. Но она никогда не могла задуматься о том, чтобы самой выйти навстречу дочери. И навсегда оставить этот мир. Множество детских голосов разговаривали вокруг, кто-то смеялся, кто-то счастливо всхлипывал. Они все поднимались наверх, к своим семьям. Никогда прежде Коралина не чувствовала себя такой счастливой. Она поднималась выше и выше, вместе с ними, со своими друзьями, наверх. Она справилась. Она никого не подвела. - О, картошка и меласса: вдвоём они на вид очень вкусного окраса! Больше нечего сказать, ведь все вокруг начнут кричать: «Ещё картошки и мелассы!» Звонкий и удивительно бодрый голосок Грегори, что доносился откуда-то снаружи, наконец-то смог разбудить крепко спящую Коралину. Голова просыпалась с таким трудом, что можно было подумать, будто девушка провалялась в коме года три. Но глаза она открыла довольно быстро, и с явным удивлением и озадаченностью обнаружила себя в собственной спальне, плотно укутанную пледом. Похоже, что тот, чьи заботливые руки это устроили, попросту не знал, где в её доме лежат одеяла, что Джонси убирает в нужный ящик по утрам. Окно в спальне было настежь открыто, и на подоконнике восседал довольный кот, что взирал на неё слегка снисходительно. - Что за… Она кое-как встала, ощутив ногами любимые тапочки. В голове стоял только лишь лёгкий хаос, словно Агаты никогда в этом сознании и не было. Ноги, правда, слушались слегка плохо, но это, наверное, было чем-то вроде побочного эффекта. Джонси высунулась в окно, цепляясь руками за подоконник, и выглянула на улицу. Ашленд, что до этого был ей привычен, теперь было просто не узнать. Тумана, что обычно простирался в это время суток на многие километры вокруг, попросту не осталось. Словно никогда и не было. Город, прежде затянутый молочной плёнкой до омерзения, теперь был настолько чистый, что смесь оранжевых красок даже слегка резала глаз с непривычки. Обнажились мысы гор, кусочек городка, что был отлично виден отсюда, да даже водонапорная башня, о существовании которой Коралина и вовсе узнала только при выезде из города. Ашленд наконец-то увидел самого себя в полной силе, разве не чудесно? А там, внизу, во дворе, посреди всей этой красоты, разведя небольшой костёр с мангалом, сидели её друзья. Диппер пил чай, завернувшись в плед, Норман хлопал в ладоши в такт песенке. Вирт жарил куриные грудки, невесть откуда взявшиеся, на решётке. Фриск помогала ему, аккуратно обмазывая их дополнительным слоем маринада. А Грегори горланил ту самую песенку, о которой когда-то давно рассказывал, во всё горло. Он залихватски приплясывал, даже не замечая, как все понемногу подхватывают его ритм, улыбаясь. Джонси была готова расплакаться, видя, что они все в порядке. Руки коротко задрожали, а кот, чувствуя бурю эмоций, мягко потёрся мордочкой об её лицо и выпрыгнул на карниз с негромким мурком. Коралина была внизу буквально через минуту, надо было лишь поскорее одеться, чтобы не замёрзнуть на улице в этой своей пижаме. Дома было удивительно тепло, да и окна, открытые почти всюду, впускали внутрь лишь лёгкую летнюю свежесть. Похоже, что именно таким она и готова полюбить Ашленд. По пути на крыльцо Джонси кинула беглый взгляд в ту самую комнату, где всю историю этого дома была маленькая дверь, вечно заложенная кирпичами. И каково же было её удивление, когда дверцы на месте не оказалось! Просто стена гостиной комнаты, ничего больше, словно всегда так и было. Похоже, что она исчезла восвояси, вместе с коридором в другую квартиру и междумирьем, что пряталось внутри. - Спой ещё, спой, - мягко уговаривал мальчика Диппер, прихлёбывая чай. Сегодня явно было теплее, чем обычно. Кажется, даже тут может наступить лето. - А что спеть? Я не очень много песен знаю, - Грег надул щёки и слегка развёл руками. - Хватит уже песни распевать, курица готова, - покачал головой слегка сонный Вирт. - Коралина! Норман был тем, кто заметил её первым. Девушка даже не успела слегка вяло и столь же сонно помахать им рукой со спокойной, усталой улыбкой, как тот налетел на неё, крепко стиснув в объятиях. И Джонси была готова поклясться, что очень, очень давно не ощущала ничего подобного. Сколько времени ей не было настолько тепло и уютно, как сейчас? Отозвавшись на его зов, остальные последовали примеру Нормана, и в итоге из простых объятий на двоих образовался целый тёплый клубок. Они все прилипли, крепко обнимаясь и едва ли не заставляя Джонси плакать от счастья. Было слишком хорошо, как никогда прежде. Никакой иллюзии не сравниться с этим потрясающим чувством. На Коралину навалилась целая туча вопросов и ответов, пока она самозабвенно поглощала курицу в горчично-медовом маринаде и осознавала, насколько большой груз упал с души. Оказалось, что Грег и Фриск вообще не помнили ничего с момента похищения, напрочь растеряв воспоминания об иллюзии по какой-то причине. Она кое-как рассказывала о том, что произошло, довольно сильно упростив часть с Агатой, понимая, что той, скорее всего, такой рассказ не придётся по душе. Остальные же не стали доканывать, понимая, что она еле соображает. Проспала же Коралина, как выяснилось, сутки подряд, они даже вызывали врача. Тот лишь посоветовал дождаться пробуждения и сказал, что ничего страшного можно не ждать. Соседи сверху уехали в город на целый день, заодно решив забросить мисс Спинк и мисс Форсибл до театра. А потому на территории дома они остались одни. - А что насчёт тела Альмы? – с лёгкой тревогой в голосе спросила Джонси, еле умея запить курицу сидром из машины. - Пока не переносили, - выдохнул Диппер, качая головой, - Обнаружилось в состоянии пыльных костей в платье в том самом коридорчике, где умерла. Как только оттуда вытащили – коридор исчез, будто и не было. Решили с похоронами дождаться тебя, мы даже крест соорудили. Осталось только положить да закопать. - Давайте разберёмся с этим поскорее, хорошо? Мне неспокойно, когда она там, в другом конце дома, - кажется, эти факты даже придали немного сил заспанной девушке. Закат наступил достаточно быстро, напитывая проснувшийся от тумана Ашленд изумительными красными сочными красками, заставляя едва ли не влюбляться в это место. Подростки кое-как собрали кости Альмы, прихватили лопату и, следя единогласному решению, проследовали на пляж, туда, по спуску с гор, что теперь было отлично видно. Серые скалы были залиты солнцем, что плавно закатывалось за тёмно-красное в его лучах море. Разве не удивительно-прекрасные вещи порой выдаёт природа? Так, глядишь, и жители местные повеселеют. Мальчишки вырыли достаточно глубокую могилу в небольшом прохладном гроте, куда никогда не достанет прилив. Упакованные в недорогой гробик, что был закуплен в городе, пока Джонси спала, кости были отлично выложены в форме когда-то живого тела женщины в готическом платье. Странно было думать, что это не чисто символические безделушки, а кости реально жившей когда-то женщины. У которой были муж и дочь. И которая лишилась их обоих в один день. Отряд смотрел на то, как Диппер меланхолично закапывает гроб с телом, как дети максимально бережно ставят самостоятельно сделанный крест с надписью «Альма Свенсон» в изголовье могилы. Кажется, никакие иные похороны не могут вызывать столько спокойствия. - Что ж. Прощай, Альма, - мягко заключила Коралина и положила рядом с крестом несколько полевых цветов, собранных по пути, слегка присыпая их песком. Чтобы не улетели. Норман сперва думал, что видит эту сказку один, но тёплые и самую малость удивлённые взгляды товарищей доказывали обратное. Все они, хоть и не очень отчётливо, видели, как белый, словно сотканный из того самого тумана, дух Альмы поднялся из могилы, и, словно не замечая ребят, проследовал на волную гладь. Теперь, в сравнении с междумирьем в стене, это была обычная женщина. Готический наряд, вполне живое и здоровое тело. Красивые черты лица и мягкие локоны, увитые цветами. Она спешно ступала по воде, в тревоге оглядываясь, пока где-то там, в море, не раздался голос ребёнка, ни за что утопленного многие годы назад. - Мама! - Б…Беата? – теперь голос Альмы звучал, что иронично, так живо, так по-человечески. Маленькая, расплывчатая на фоне солнца фигурка ребёнка ткнулась в объятия матери, и та, взяв дочку на руки, кинула прощальный взгляд на небольшую группу тех, кто провожал её на берегу. Тех, кто нашёл в себе моральные силы не мстить ей, и дать ей счастье даже после всего, что она натворила. Коралина не знала, что именно почувствовала, когда увидела на лице Альмы настоящие, живые, блестящие глаза. Глаза, исполненные растерянностью, благодарностью и извинениями одновременно. Она мягко улыбнулась Джонси в ответ, и, кажется, утёрла слезу с одного из них. Она была свободна и исполнена любовью. Пора бы её и отпустить. Мама и дочка, взявшись за руки, стали плавно подниматься вверх, в небеса, словно по невидимой лестнице, пока совсем не растворились в лучах солнца. Небо стало принимать сиреневый оттенок, а первые звёзды крошечными огоньками занялись на небесах. И в полной тишине, которую нарушал лишь негромкий шум волн океана, Джонси выдохнула. - Давайте поедем дальше. Куда-нибудь. Не хочу видеть этот дом хотя бы неделю. Не сказать, чтобы остальные не были с ней согласны. От Розового дворца за это время знатно устали все, потому сборы начались практически сразу. Признаться, теперь, когда дверцы не было, вокруг этого дома создалось странное, удивительное чувство безопасности. Похоже, они и правда смогли освободить весь город от жуткой напасти неупокоенной ведьмы. Вещи ребят достаточно быстро перекочевали в фургон, а Вирт даже вызвался вести машину, сказав, что отлично выспался. А потому уже буквально спустя полчаса отряд снова оказался в дороге, снова на колёсах. Дети сопели на своих местах, как убитые. Диппер сидел рядом с Виртом и что-то ему объяснял, тыкая пальцем в карту местности. - Смотри, я этот штат наизусть вызубрил! Если по этой дороге на запад километров сто пятьдесят проехать, то мы наткнёмся на Розмари Роуд. Это город, соседствующий с Гравити Фолз. Мы там переночуем где-нибудь, а потом поедем в Гравити Фолз. Я вам там столько всего хочу показать! Когда заходила речь об этом городке, Диппера было попросту не остановить, он говорил и говорил, словно позабыв о том, что именно это место и завело его в кабинет психиатра. Хотя, так ли это странно, при его-то страсти к изучению аномалий? Коралина сидела сзади, на широком спальном месте, укутавшись в одеяло, и глазела в пролетающие за окном деревья, которыми очень быстро сменились поля. Ашленд остался позади, и вернётся она туда тогда, когда будет готова снова увидеть дом в безопасности. Хотя, кажется, на это лето фургон стал лучшим домом, чем какой-либо ещё. Здесь было уютнее и приятнее всего находиться. - Не помешаю? – Норман ещё более взъерошенный, чем обычно, подсел рядом, держа в руке небольшую бутылку сидра с грушей. Он ему нравился больше, чем яблочный. - Конечно, садись. Норман хлопнулся рядом, и некоторое время они молчали, поочерёдно отпивая из бутылки по глотку. Сидр отлично горячил изнутри, приводя в слегка расслабленное состояние. Но, спустя где-то минут пять подобного неловкого молчания, он наконец-то заговорил. - Знаешь, а…Эгги мне всё рассказала. Про то, что вы сделали вместе. - Правда? – Джонси слегка озадаченно взглянула на него. - Ага. Она сперва на тебя очень косо смотрела. Всё шептала мне про тебя всякие глупости. А теперь сказала мне, что ты человек, который способен на жертву ради других. Сказала, что доверяет тебе. Не представляешь, как я счастлив. - Агата, она…куда милее, чем я думала. Она очень похожа на тебя, - Коралина мягко улыбнулась, пытаясь понять по повадкам Бэбкока, где же его подруга, - А где она сейчас? - Не поверишь. Последние полчаса она спит у тебя на коленках. Без всякой сказки. Устала, бедолага. Они снова замолчали на некоторое время, держась за руки. Норман – смущённо отчего-то, а Коралина – растроганно. Трудно было вообще поверить в то, что один такой шаг может заслужить доверие маленького строптивого, но милого духа. Они сделали ещё по глотку, грушевый вкус плотно оседал на языке, не позволяя себя забыть. - Я сперва так испугалась. Думала, что уже ничем вам не помогу. Если бы не Агата, то и меня бы забрали. И я бы вас всех погубила. - Но ведь это не так. Чем плоха чужая помощь? Ты не должна со всем справляться сама. Объединяясь, мы умножаем силы. И теперь ты, Коралина, герой. И когда-нибудь я нарисую про тебя комикс. Вот увидишь. Джонси толком не знала, что на неё нашло, но была точно уверена в своём поступке. Не отпуская его руки, девушка слегка подалась вперёд. Единственное, что она успела уловить за эти пару мгновений – то, какой яркой краской налилась физиономия Нормана перед тем, как Коралина Джонс наконец-то его поцеловала. Этого не видел никто. Диппер и Вирт были увлечены маршрутом, дети уже давно спали, да и Агата явно не отставала. На эту минуту словно весь мир стал теплее. Руки наконец позволили себе расцепиться и обнять друг друга, сопровождая неловкий поцелуй ещё более неловкими объятиями. Длилось это совсем недолго, и она даже не представляла, что за ядерный взрыв сейчас разнёс голову Нормана, но, даже разорвав поцелуй, они сидели в странных, тёплых объятиях вплоть до самого сна. Так и уснули, в обнимку, по-дурацки раскорячившись на спальной койке в конце фургона. Где-то за полночь небольшой и почти полностью спящий отряд достиг совершенно не странного и приятного городка Розмари Роуд. Здесь было совершенно спокойно. Домики, утонувшие в жасмине и пышных розах, уже давно погрузились в сон, а потому, когда они отправились на поиски заправки, открыть им смог только местный детский приют. А именно – монахиня-куратор с невероятно добрым лицом, что не только рассказала, где находится заправка, но даже уговорила заночевать у них, ради безопасности. В этом не было необходимости, учитывая фургон, но отказать столь любезной женщине было трудно, а потому очень скоро бравая команда перебралась спать в пустующую спальню детского приюта. Мягкие кровати, приятно пахнущие дубом, какие-то игрушки и рисунки детей на стенах. Множество грамот и наград выпускников этого места. В общем, всё то, что обычно несвойственно приютам с тёмным прошлым вроде того заведения из Сайлент Хилла. Да и вообще, о какой мистике идёт речь, если рядом Гравити Фолз со своим барьером? Наверняка всё странное отсюда попросту утянулось туда, и Розмари Роуд всегда был в полном порядке. Насильно разбуженные в фургоне, члены отряда практически сразу вырубились снова, уже на мягких кроватях и чистых простынях. Ну и добрая же попалась женщина, удивительно, что нынче такие ещё остались. Пайнс сидел на подоконнике, глазея на обширно рассыпанные там, снаружи, звёзды. Никогда ещё он не ощущал себя настолько близко к триумфу. Ещё немного, буквально несколько часов, и они будут там, в Гравити Фолз! Он снова вернётся туда, хоть и таким странным способом. От одной этой песни что-то тёплое и изумительно приятное разливалось внутри. Дипперу не спалось, и дело было, что удивительно, даже не в полуфантомном демоне. Он просто не мог сладить со своими эмоциями, и те не давали сомкнуть глаза. А потому, когда подростку наскучило сидеть на подоконнике и глазеть на Млечный Путь, ноги едва ли не сами понесли его вниз, по лестницам спящего приюта. Раз уж не хочется спать, то можно заняться своим любимым делом – копаться в архивах. Монахиня, что встретила их, вскользь упомянула о том, что документы находятся в открытом доступе, и ничего страшного не случится, если по ним пошариться. А потому, вооружившись настольной лампой и выудив пачечку самых странных, на его взгляд, личных дел, Пайнс решил скоротать время за рабочим столом в архиве. На самом деле, для его пытливого ума большинство загадок этого места выглядели довольно простыми и, признаться, безобидными. Свет лампы слегка мерцал, внушая, что пора бы и спать идти, но сон упорно не шёл в лохматую кудрявую голову. До определённого момента всё шло хорошо. - …после чего она объявила себя королевой гномов и уехала в неизвестном направлении. Была замечена в соседнем городке Гравити Фолз в компании странных людей. Блинский, всё кончается одинаково. Отсюда любые странности в Гравити Фолз утекают. Спокойно же тут, наверное, живётся. О, а это что за папка? Так, ещё одна – и спать. Он постоянно говорил сам с собой, уже не останавливая себя в этой привычке. Так куда удобнее фильтровать и воспринимать информацию, которую видишь. Да и в ночное время суток даже вполне бодрствующий мозг может немного запутаться и упустить что-нибудь по-настоящему интересное. Диппер открыл папку, уже начиная зевать во весь рот. - Ыыыааа, и кто тут у нас? Ух ты, даже фотки есть. Стоп…что? Сперва ему только показалось, что черты лица девочки, что изображена на фотографии, кажутся ему откуда-то знакомыми. Диппер сосредоточился, начав поспешно вспоминать, откуда он мог знать этого маленького человечка. Смешные каштановые волосы в два хвостика, красивые для ребёнка черты лица, еле приметные веснушки. До него не доходило до тех пор, пока взгляд сам не упал на первую же строку личного дела, где значилось имя ребёнка: «Ребекка Дженнифер Франклин». Цепь людей и событий вперемешку с подозрением мгновенно сорвали с Пайнса остатки сна, и он тут же вцепился пальцами в дело, читая то немногое, что ему подбросили обстоятельства. Хотя, в незабвенном детстве Ребекка выглядела очень милой. - Прибыла в приют из Гравити Фолз за неимением там подобных учреждений. Ребёнок запуган и замкнут, рассказала о случившемся только любимой нянечке, спустя неделю проживания. Мать девочки, Анна Франклин, была признана невменяемой и отправлена на лечение в психиатрическую клинику Освальда (ныне клиника им. Боу-Дагенхарт) после нападения с холодным оружием на собственную дочь Ребекку. Прежде, чем оказаться в безопасности, девочка была вынуждена спасаться бегством от матери, проделав путь в несколько километров, и только в кафе для дальнобойщиков «Три цифры» ей оказали помощь и вызвали врачей, сумев задержать сумасшедшую. Ребекка параноидальна, не рассказывает о причинах сумасшествия матери, аргументируя тем, что никто ей не поверит. На уговоры не реагирует, предпочитая сну арт-терапию. Повышенная жажда, в противовес – недоедание, периодический лунатизм. Категорически мало спит. Первое время отказывалась спать вообще, аргументируя тем, что так её мозг будет в опасности, и она убьёт себя во сне. Иногда обнаруживаются порезы, укусы, синяки или ожоги на венах, но застать её за этим ни разу не удавалось. Ребекка скрытна, но очень мила со сверстниками и персоналом, вежливая и явно хорошо воспитанная. Девочка будет направлена в Сакраменто, штат Калифорния, для работы специалистов над ней. Приложение, - Диппер дрожащей рукой развернул бумажку, что была вклеена в личное дело, - Этот рисунок мы замечаем в её альбоме в те дни, когда она ходит во сне. Так же он сопровождается всяческими знаками на неизвестном языке. Узнав об этом наутро, Ребекка впадает в депрессию и говорит, что ей надо уехать. На мятом листочке, что был явно вырван из альбома маленькой тогда Ребекки, красовался уже до чёртиков знакомый образ. Ровный, аккуратный треугольник, выложенный внизу кирпичами. Шляпа, трость, что нарисована поверх тоненькой чёрной ручки. Галстук-бабочка и яркий, намеренно выделенный среди всего остального кусочком угля, глаз. Живой, словно и впрямь наблюдающий за этим миром и за хозяйкой альбома. Диппер отчётливо почувствовал, как у него холодеет всё тело. Схватив в руки папку, он припустил наверх, пока никто из монахинь не додумался заглянуть сюда во время ночного обхода. Лампа в архиве была потушена, свет не горел, а сам не свой от открытия Пайнс спешно перелистывал и перечитывал полученный документ раз за разом, сидя в кровати около окошка. Звёздный свет отлично освещал проникновенный, печальный и полный недоверия взгляд Ребекки. В это было трудно поверить. Лечащий врач, что так спокойно расспрашивала его о чудесах Гравити Фолз, родилась там?? И, что ещё более страшно, она знает о том, насколько Билл опасен. Это не укладывалось в голове. Звуки одних и тех же пролистанных страниц наполнили ночь. Похоже, завтра утром команда в Гравити Фолз не поедет.