О ТАНЦАХ И О ЛЮБВИ... ЧАСТЬ 2.

***** Привычку методично анализировать произошедшие события - как хорошие, так и плохие - с целью выбора наиболее результативных алгоритмов действий, более глубокого понимания ситуации, Стас выработал уже давно. Как раз после того провального Чемпионата. И последние семь лет довольно успешно этим процессом занимался. Заново прокручивая в голове свои действия и действия окружающих, он всегда искал тот момент, с которого, собственно, "пошла ситуация", когда все участники уже были включены в процесс и начинали действовать, так называемые, "скрытые причинно-следственные связи и мотивационные точки конфликта". И ему всегда это удавалось. Шла ли речь о проблемах между партнерами в паре, о напряжении вдруг возникшем у кого-то из воспитанников дома, с родителями, о сердечных трагедиях или проблемах в институте - Стас всегда мог четко обрисовать процесс и найти верное решение. Ну, то есть, почти всегда. За исключением одного-единственного раза, вот этого самого. Когда впоследствии он пробовал разобраться, понять, когда же "пошла" его собственная ситуация, когда случилось так, что он абсолютно потерял контроль над собой и к чему это чуть было не привело, у него, отчего-то, всегда вставало перед глазами то утро, когда они с Эмой забирали из клиники шатающегося, с трудом державшегося на ногах Стефку и точно такого же - да еще пытавшегося уверенно расправлять плечи, от чего его сносило при движении то вправо, то влево - Игоря. Логически это было неверно. Мотивационно это не выдерживало никакой критики. На самом деле всё началось несколько позже. Но - раз за разом - пытаясь восстановить в памяти, что же происходило в те дни, показавшие ему, что такое личный, персональный ад, первое, что Стас вспоминал - это день возвращения из клиники. Но тогда, в то утро, Стас еще был уверен, что всё хорошо... Что его хватит на все возникшие проблемы и обстоятельства - при условии, что он грамотно распределит силы и подключит всё необходимые ресурсы со стороны. Силы он распределил - грамотно, как всегда - ресурсы подключил. Благодаря тщательно продуманной и проделанной им работе проблемы решались просто по щелчку пальцев. Желание сдохнуть - вот сейчас же, немедленно! И, желательно, в самой жестокой форме - нарастало прямо пропорционально решающимся задачам. Вот только тогда Стас понял, что у него есть единственный враг - равный ему по силе духа, упертости, нежеланию признавать препятствия и готовности распылить на атомы всё, что может угрожать или мешать жить дорогим и близким для него людям. И этот враг - он сам. Борьба с самим собой оказалась для Стаса заведомо проигрышной, потому что выиграть у себя было невозможно, а ничья приравнивалась к поражению - ибо ситуацию не меняла, поддерживая её в убивающем равновесии, уносившем последние жизненные силы и энергию. Что происходило тем, внешне весьма даже позитивным - ну, насколько его можно было таковым считать - утром? Предчувствие? Накрывшее его у кровати проснувшегося Стефки ощущение катастрофически приближающейся опасности? Опасности разноплановой, разноструктурной, придвигающейся с разных сторон, с разной скоростью и по разным векторам? Может быть... Очень может быть. Для отдавшего бально-спортивным танцам чуть ли не тридцать лет жизни - из них последние пятнадцать в роли тренера - Стаса не было практически ничего, связанного с работой человеческого организма в режиме усиленных нагрузок, что могло бы представлять для него загадку. Прекрасно понимая, что сам он - человек живой, а, значит, по- любому, подверженный влиянию и воздействию окружающих обстоятельств - Стас более чем внимательно подходил к задаче сохранения своей оптимальной физической и душевной формы. Его дневной рацион питания, составленный с учетом необходимых организму питательных веществ, включал разработанный в свое время к Чемпионату России в тандеме с парочкой друзей-тренеров витаминный комплекс, позволявший держаться на ногах и спокойно выдерживать повышенные эмоциональные и психологические нагрузки. Он был уверен, что подстраховался по всем направлениям. Как же он ошибся. Ударило внезапно и беспощадно. А он, Стас Кучун - оказался не готов... Но в то утро, дожидаясь Эму с больничной выпиской, наблюдая сквозь полуприкрытые ресницы как его любимый черноволосый парень с зелеными глазами - Игорь Адлис - еще ощутимо пошатывавшийся от потери крови, сидя на кровати Стефки, воспитывал тихим голосом своего младшенького, а, проще говоря, уверял его, что всё хорошо, и самое главное - что Стефка здоров, Стас на какое-то время позволил себе расслабиться и просто наслаждался жизнью. Стефка - цел. И не просто цел, а ворчит ласковым голосом на своего старшенького - про безответственность и отсутствие контроля с его, Стефки, стороны. Чем, по его словам, братец коварно воспользовался и обескровил себя, злорадно хихикая и представляя в мечтах, как будет переживать и мучиться угрызениями совести узнавший об этом Стеф. А что еще мог сказать пацан, под завязку накачанный лекарствами? Чем его "по-доброму" накачали накануне Стас уже тоже себе представлял - благодаря разговору в коридоре с лохматым врачом... Достаточно легкое средство, призванное всего лишь оглушить, притупить реакцию и вызвать небольшие временные галлюцинации. Реакция Стефки на введенный ему препарат была в несколько раз превосходящей ожидаемую. Это уже больше говорило об особенностях именно его организма, чем о намерениях того, кто это сделал. Хотя, по мнению врача, доза была рассчитана правильно. Отравить не планировали, факт. Поэтому Стас абсолютно не напрягался, слыша с кровати непрерывное бурчание дуэтом. Ворчали братцы друг на друга мило и очень по-семейному. Стас даже автоматически нащупал большим пальцем правой руки серебряное кольцо, с недавних пор украшавшее его правую руку. Черт, семья. Здорово-то как... Он рассматривал черноволосую голову, чуть склонившуюся к разметавшимся в беспорядке соломенно-золотистым кудрям, и думал - насколько же похожи между собой эти братья. И, если в августе, приехав в Керчь, Игорь выглядел значительно старше Стефки - полностью соответствуя десятилетней разнице - то за последний месяц, прожитый у Стаса, он очень изменился, и теперь мальчишек отличал только цвет волос и рост - Игорь был выше брата. Сходство это Стаса почему-то беспокоило, он пристально вглядывался в две фигуры на кровати. Но тут вернулся Эма и сказал, что их - вернее, Стефа - отпускают из клиники, выписка на руках, можно ехать. Стеф вдруг судорожно завозился под своим одеялом и растерянно-панически смотрел на Игоря. Игорь - точно так же, с нескрываемым беспокойством - на брата. А потом они синхронно повернули головы и на Стаса в панике уже смотрели четыре глаза - два зеленых, два серо-голубых - принадлежащих семейству Адлис - Лилла. И в этой ситуации Эма Градиевский был ему совершенно не помощник, потому что единственное, что мог в этой ситуации он - не сводить покрасневших, воспаленных, измученных глаз со Стефки - живого и даже уже активно начавшего передвигаться по кровати. Помня, что пришлось пережить Эмке в Новгороде и ожидая, что - с минуты на минуту - его должна объявить в розыск тамошняя полиция за полный беспредел, учиненный в районе вокзала, Стас не счел возможным грузить его ситуацией, связанной с Игорем, со сдачей крови, да и исчезновение Стефа описал в более мягких тонах, чем это было на самом деле. Так что решать, как обычно, приходилось самому. Хотя, что тут, собственно, можно было решать? Вопрос, написанный на двух родных лицах километровыми буквами, по мнению Стаса, не стоил выеденного яйца... - Сейчас едем к нам. Все - едем к нам. - Стас понимающе улыбнулся, глядя на Игоря. - Оценим, как Стеф - и тогда уже будем решать, кого куда. Эма, ты не возражаешь? Эма, от усталости просто не воспринимавший посторонние звуки, если они издавались не Стефом, напрягся и уловил главное - "Все едем к нам...". "Все" - значит, вместе со Стефом. Остальное его абсолютно не интересовало. Игорь только улыбнулся, ласково поглядывая на Стаса - но такая благодарность была в любимых зеленых глазах, что Стас был готов прихватить до кучи и лохматого врача, если бы это порадовало Игоря. Ничего, разместил бы. Если бы Стас не опасался шокировать персонал клиники, он, конечно же, попытался бы сам прихватить всех троих, извернулся бы как-нибудь... Поскольку Эма тоже передвигался с некоторыми затруднениями - сказывались долгие часы, проведенные в грузовом автотранспорте... Но в коридорах клиники к этому времени было уже много народу, поэтому двигались двумя группами: пошатывающийся Эма осторожно вел державшегося за него обеими руками Стефку, чуть замиравшего после каждого шага, а сам Стас прижимал к себе, подхватив на плечо, как раненого бойца на поле боя, Игоря. Они шли вторыми, внимательно следя, чтобы Эма Градиевский, по возможности, не терял равновесия.... Стройное, худощавое, знакомое до малейшего изгиба тело Игоря, прижимавшегося к Стасу не потому, что трудно было идти самому - зная этого парня, Стас ни секунды не сомневался, что, если бы было нужно, Игорь прекрасно дошел бы сам, держась за стену.... Или дополз бы на коленях... Или - по-пластунски... - а потому, что просто соскучился, волновало и будоражило нервы... Черные шелковистые волосы так привычно щекотали шею, что Стас пару раз сбился с шага. Глубоко вздохнул - и заставил себя успокоиться. Размещались согласно привычной схеме - Эма, буквально, уложивший себе на грудь Стефку, на заднем сиденье... Рядом со Стасом - Игорь. Вопрос - как именно размещать собравшуюся под их с Игорем крышей гвардию? - догнал Стаса уже в пути... В его распоряжении была широкая двуспальная кровать - и диван в гостиной. Но диван был занят. Самое поразительное, что мысль о пятилетнем малыше, дожидавшемся дома решения своей участи именно на этом диване, из головы Стаса уплыла со скоростью бешеной акулы. О ребенке он напрочь забыл. Но при этом помнил - отлично помнил! - что диван занят. и не помнил - почему. По-любому, двух спальных мест категорически не хватало. Сперва Стас решил обойтись малой кровью. Он посмотрел в зеркало заднего вида, поймал усталый взгляд Эмы и негромко - чтоб не будить дремавших Стефку и Игоря - спросил: - Раскладушка дома есть? - Что? - изумленно спросил Эма, также стараясь говорить шепотом. - Раскладушка? Судя по его виду, он элементарно пытался вспомнить, что такое - раскладушка. Вспомнил. - Нет... Раскладушки нету. - расстроено сообщил он Кучуну. - Диван есть. Стильный, авангардной расцветки диван из гостиной Эмы Градиевского Стас отказался перевозить наотрез, и, заскочив ровно на десять минут в большой хозяйственный магазин на Ленинском проспекте, просто купил две раскладушки. На чем вопрос с размещением можно было считать закрытым. Въехав в собственный двор, Стас чуть не учинил ДТП, попытавшись протаранить стоявшую на дороге тележку местного дворника, на которой тот развозил свой нехитрый инструмент для уборки двора... А попытался он это сделать исключительно потому, что увидел у своего подъезда уверенно идущего к двери Макара Машеру - Макара Машеру! - с тремя набитыми здоровыми пакетами из ближайшего супермаркета в руках. Машеру, идущего с мешками продуктов к двери его подъезда. - О... Макар... - тихим эхом донеслось сзади. Стас покосился через плечо. Жизненный опыт подсказал ему, что выражения лиц у них с Эмой Градиевским в этот момент были абсолютно одинаковые. Более, чем изумленные. Скорее даже - ошалевшие. У них на глазах решительный и, явно, довольный собой и покупками, Макар уверенно скрылся в подъезде. Стас счел за лучшее последовать его примеру. Пару минут они с Эмой занимались одним и тем же приятным делом... Стас, чуть касаясь ладонью щеки и волос Игоря, пытался разбудить парня, а Эма, уже ласково растормошивший Стефку, нахально водил губами по его щеке, старательно делая вид, что Стефан Лилла просыпаться еще даже и не собирался. Всё же пришлось из машины выбираться. За время дороги Игоря или укачало, или сказалось ночное нервное и физическое напряжение, но выглядел он хуже, стоял с трудом, и Стас откровенно запаниковал. И только торопливо отпирая дверь квартиры, придерживая другой рукой уже почти повисшего на нем Игоря, а коленом - купленные раскладушки, Стас вспомнил, что, почему-то нигде не видно Макара, а утром, когда они с Эмой уезжали в клинику, было что-то. Что-то важное... Дверь уверенно распахнулась. На пороге их встречала сияющая, довольная, как прусская княжна, вышедшая замуж за короля Англии, Мария Александровна! У нее сегодня был праздник! Уже очень давно ей не доводилось руководить коллективом таких чудесных детишек, внимавших каждому её слову и бросавшихся выполнять её просьбы еще до того, как она успевала их договорить. И как хорошо, что Стасик не сказал заранее, что ждет гостей! Получился такой прекрасный сюрприз! Стас, слегка обалдевший, замерший в своей собственной прихожей, далее только наблюдал, как вывернувшийся юлой из кухни Лешка Сёмин перехватил падающие раскладушки, поставил их в коридоре, после чего уверенно забрал у него из рук Игоря и со словами - "Я его уложу, вы не волнуйтесь, Станислав Григорьевич!" - буквально, на руках бережно потащил Игоря в спальню... А избавившийся от своих продуктовых мешков Машера выхватил у Эмы Стефку... Эма отдавать мальчишку не хотел, даже дернулся, но Машера уверенно сказал - "Эмка! Не буянь!... Упадешь ведь счас..." - Стефа отобрал и последовал с ним за Лешкой, в спальню... А на Стаса из кухни же налетела, явно, невыспавшаяся, но не менее энергичная чем всегда, Марьяна Пугачева, заявившая, что - да, Эмка сейчас упадет, поэтому - пошли, без разговоров! - и утащившая не сопротивлявшегося уже Градиевского в гостиную. Мало кто знал, что Эма Градиевский не умел спорить с Марьяной Пугачевой. Стас повернул голову в сторону кухни - и, уже не удивляясь ничему, лицезрел уснувшую за кухонным столом Ингу Ларину. Всё же, девочка еще только привыкает к внутренним правилам клуба "Танцевальные надежды". Конечно, она устала. А над всей этой эпичной картиной вавилонского столпотворения висел голос Даньки Краснова, оживленно рассказывающего кому-то про шкаф, льва и Нарнию. И - как её правильно искать. Стоявшая рядом со Стасом Мария Александровна, по-деловому, как радист, докладывала обстановку... Детишки посыпались горохом часов с девяти утра, когда они с Кирюшей позавтракали и играли в лото на щелбаны... Уже восстановивший резервы памяти Стас, вспомнивший ночь, которая сейчас казалась чем-то далеким и нереальным, наконец-то свел воедино все свои ощущения и понял, почему диван в гостиной в его сознании был занят изначально. Кирюша! Пятилетний малыш, которого Эма отважно притащил с собой из Нижнего. И которому Данилка сейчас в красках и с завываниями рассказывал всемирно популярное фентези... Стас вспоминал об этой сцене в течение ближайших двух недель, во время которых, то и дело, готов был распотрошить Данилку, начиная с головы! Проникнувшийся до слез его образным рассказом малыш то до икоты боялся шкафов, с криком "Нарния!" сбегая в коридор каждый раз, когда кто-то в его присутствии протягивал руку к дверцам - взять чистое белье или убрать ненужный свитер - то категорически требовал немедленно лезть вместе с ним в шкаф "искать льва", не принимая никаких отговорок и не обращая ни малейшего внимания на то, что взрослые именно в этот момент были заняты очень важными делами. Приходилось бросать всё - и идти "искать льва". Чаще всех это приходилось потом делать Игорю, к которому Кирюша проникся особым доверием, едва только осмотрел, высунувшись из-за дверного косяка, черноволосого парня, бессильно лежавшего на кровати, куда его аккуратно уложил Семин. А потом - в пару минут! - продемонстрировал всем, что именно ему суждено стать лучшим учеником и последователем Данилки Краснова, дело которого, явно, будет жить вечно. Он старательно залез на большую кровать, на четвереньках подполз к Игорю, внимательно присматриваясь, готовый сорваться обратно в любую секунду... Каким-то образом поняв, что опасности от этого дяденьки не исходит, Кирюша приободрился - и решительно оседлал парня, усевшись ему прямо на грудь. Открывавший форточку, чтобы проветрить спальню, Лёшка даже ахнуть не успел. Он дернулся было - снять мальчика, тяжело же! - но Игорь слабо махнул рукой - не надо. А приободрившийся Кирюша приступил к знакомству. Он внимательно осмотрел Игоря, оценил бинт на локте - и вежливо сказал: - Привет. А ты - нарик? Лешка Сёмин, трубно хекнувший на всю комнату, как больной гаймаритом слон, немедленно замотался в штору, где и сотрясался, давясь беззвучным хохотом, засовывая для верности в рот кулак, чтоб не ржать в голос. - Нет, я не нарик. - Игорь прикусил губу, чтоб не засмеяться. Он не знал, откуда этот малыш, но он был таким забавным, что Игорь через силу решил поддержать разговор. - Меня доктор лечил... Кирюша помолчал, косясь на Игоря. - А в шкафу лев живет. - сообщил он. Подумал и предложил. - А давай его убьем? - Льва? - растерялся Игорь. - За что? Кирюша смотрел на него снисходительно, как на убогого. А потом наклонился вперед и погладил по голове маленькой ладошкой: - Доктора. Зачем он тебя лечил?... Ты же не нарик... Мимо кровати с топотом пронесся метеор. Лешка Сёмин, понявший, что его выдержки на такой креативный разговор не хватит, позорно бежал в кухню, где плакал от хохота над раковиной и пытался рассказать разбуженной его вторжением Инге, что Игорь - не "нарик", а в шкафу живет лев. Проснувшаяся от внезапного шума, еще не понимавшая, что происходит, Инга даже спросила, где это Лёха с утра успел набраться. Выглянувший на лешкин топот из гостиной Макар подумал, что Стефка был прав, попросив разместить его не в спальне, а рядом с Эмочкой, в гостиной. Здесь хотя бы Сёмин не носится. Они с Марьяной всё сделали по уму. Уложили Стефку на диван, а для Эмы, не державшегося на ногах, Макар открыл новую раскладушку, пока Марьяна держала партнера в охапку. Сидя у дивана на полу, Стефку опекал Данька. Правда, он не столько опекал, сколько страшным шепотом требовал от Стефа подробностей случившегося. Макару даже пришлось чуть сдвинуть брови - Стефка выглядел слишком измученным и усталым. Данька, памятуя ночные события, сразу же замолчал, а Кирюша, оставшийся без собеседника, незамеченным никем отравился в спальню - знакомиться с Игорем. Стас на тот момент уже знал от Марии Александровны, что первыми "с визитом" прибыли Макар и Данилка. Ровно в девять утра. Узнав, что Стаса нет, Макар поступил в распоряжение милой дамы с бело-сиреневыми буклями, а Данька отправился знакомиться с малышом. Только ему Кирюша разрешил задрать майку, надетую на него ночью Эмой Градиевским и на глаз осмотреть свои размеры... После чего Данька старательно описал их Макару, а тот совершил свою первую ходку до ближайшего магазина, и к приезду Стаса с ребятами Кирюша щеголял новыми джинсиками, "ковбойкой", и кроссовками, оказавшимися, как минимум на размер больше, чем надо. Зато - больше, не меньше. Кирюшу новая обувь вполне устраивала. Майку Игоря он отдавать категорически отказался и старательно таскал её с собой из комнаты в комнату. Забывал о ней то и дело, бегом возвращался, панически глядя по сторонам, находил. И передислоцировал на новое место... К возвращению Макара из магазина, в квартире Стаса уже был Лешка Сёмин. А еще минут через двадцать нагрянули и девочки. Собственно, Макар, не сомкнувший глаз после утреннего звонка Марьяны, и объявил общий сбор. Отзвонил утром Лёхе, просто попросил приехать. Перезвонил Марьяне, которая сказала, что они с Ингой и так собираются к Стасу, потому что очень волнуются. Так они все тут и оказались. Когда собралось столько незнакомых дядек и тетек, малыш сперва спрятался под стол, откуда категорически отказывался вылезать. Активно приглашал туда Марию Александровну, видимо, уверенный, что ей тоже страшно, но та вынуждена была с сожалением отказаться... Компанию ему составил Данька. Видимо там, под столом, малыш и подцепил вирус ведения великосветских бесед в духе Данилы Краснова... И - перестал бояться. Привык. Мария Александровна вовсю использовала горячее желание помочь, которое продемонстрировали "детишки". Холодильник был забит продуктами под завязку. Малыш был одет. Список отдельного детского меню лежал на столе, чтобы Стасику было удобно им пользоваться. Потому что Кирюша официально заявил окружающим, что он приехал сюда "жить всегда-всегда". То ли на него так подействовало утреннее общение с Марией Александровной и Данькой, то ли он просто выспался и прошел шок, испытанный в Новгороде, но Марьяна с Ингой почти не узнавали ребенка, увиденного ими ночью, которого Инга кормила с вилочки омлетом. Сейчас малыш улыбался, на щеках при этом выскакивали трогательные детские "ямочки", гулял по всей квартире, чувствовал себя прекрасно. А еще - кое-что рассказал. О том, что было ночью и что обсуждали взрослые, думая, что он спит... У Кирюши оказалась отличная память. От него Макар, Данька, Леха и девочки и узнали, как они с дяденькой "вот с этой фотографиии ездили на страшных машинах, а потом приехали сюда"...А дяденька искал Стефу... или Стефа, он точно не знает... А Стефа в больнице и ей плохо... Но уже хорошо...Поэтому дяденька и убежал - что уже хорошо...И второй тоже убежал - потому что хорошо... Или плохо, он не знает... Подготовленные деятельным ребенком воспитанники Стаса на момент его возвращения были готовы ко всему - что бинтовать, перевязывать, везти в больницу, спасать придется всех!... Поэтому так оперативно и среагировали. Стас не знал, смеяться ему или плакать. В спальне, на кровати приходил в себя Игорь, у которого не было сил даже пошевелиться. Компанию ему составляли Кирюша, так и сидевший у Игоря на груди и не желавший слезать, Данилка и отхохотавшийся в кухне Лешка Сёмин. В гостиной Инга с Марьяной бдили у изголовья своих партнеров под чутким руководством Макара Машеры, по укоренившейся, въевшейся в сознание привычке опекавшего Эму Градиевского... А уж если и Стеф приболел... Сам Стас смог пробраться, наконец, к себе на кухню, где, сидя за столом, внимательно выслушивал рекомендации Марии Александровны, готовившей ему кофе, по дальнейшему воспитанию Кирюши. Французский язык - обязательно! У мальчика явная склонность. А, кроме того, она согласилась присматривать за мальчиком, пока Стасик с Игоречком будут на работе. И ей это нисколько не обременительно! Пусть Стасик даже в голову не берет! Прекрасно сваренный кофе буквально вернул его к жизни, и Стас - следуя по стопам Машеры - объявил общий сбор у себя на кухне. Мария Александровна, чтобы не мешать, отправилась по болящим и курсировала из гостиной в спальню и обратно, сопровождаемая Кирюшей. Только ей он доверил носить майку Игоря. Но еще до того, как все собрались, забив кухонное помещение под завязку, Стас, задавший пару вопросов Эме, отзвонил в Нижний Новгород своему другу, Павлу Эверсу, отличному тренеру, организатору лучшего новгородского танцевального клуба - и попросил навести справки об одной конкретной женщине и одном конкретном ребенке... А также, как можно скорее, сообщить женщине, находящейся в данный момент в больнице, что с её ребенком все в порядке, он сейчас в Москве, у родственников тети Милы. Эверс обещал к вечеру перезвонить со всей интересующей Стаса информацией. А еще Стас позвонил массажисту своего клуба и попросил того подъехать - в порядке исключения, прямо домой...Потому что Игорю сейчас массаж пошел бы на пользу, по словам лохматого доктора... То, что он пойдет на пользу и Эмке, Стас понимал и сам. Леня Ардов, отличный парень, прекрасный специалист, согласился тут же. В ожидании его приезда Стас и собрал ребят. Игорь выбывал из строя на пару дней, все его группы и "индивидуалки" с готовностью взял на себя Леха... Ирочка поймет, он уверен, и даже будет помогать... Если Эмка не оклемается до вечера - а он, явно, не оклемается до вечера! - его группы берет на себя Марьяна, которой с радостью будет помогать Инга... Макар хотел взять группы Игоря сам, но Стас не разрешил - Макару с Галей нужно готовится к России, надвигавшейся со скоростью сверхзвукового истребителя... Короткая информация о Кирюше, который пока поживет у Стаса... Короткая информация о человеке в зеленой спортивной куртке и о случившемся со Стефкой. О роли Германа Карташова. Его слушали напряженно, молча. Лешка, не отрываясь, рассматривал свои ладони, то и дело непроизвольно сжимая кулаки... Макар, прикусив губу, смотрел в окно с вальяжным, равнодушным видом - только самые близкие знали, что таится за этой внешней отрешенностью... Данька, то и дело растерянно поглядывавший на него, даже осторожно взял Машеру за руку. Девочки бывшие относительно в курсе, не сводили со Стаса глаз. Стас задавался вопросом - имеет ли он право втягивать своих воспитанников в то, что происходит исключительно вокруг четырех человек: Стефа, Эмы, Игоря, и - его самого?... Может ли он навешивать на ребят такую ответственность? А, с другой стороны - предупрежден, значит, вооружен!... И уж теперь они точно не пропустят и не подпустят ни к себе, ни к друг другу никого, вызывающего хоть относительное подозрение... Особо он попросил обратить на это внимание - Макара. Данька ходит из школы один, надо быть осторожнее. Звонок в дверь сообщил о приезде Лени. Прикрыв дверь в кухню, чтобы не смущать Ардова таким количеством собравшихся ребят, Стас провел его сперва к Эме. Пока Леня занимался Градиевским - общий расслабляющий массаж, снятие мышечных зажимов, полученных за ночь дороги - Стеф, утомленный переездом из клиники в квартиру Стаса, спал на диване. Конфуз произошел, когда Стас повел Леню к Игорю. Им оставался ровно один шаг до спальни, когда на пороге внезапно вырос Кирюша. Он стоял, засунув руки в карманы новеньких джинсиков и внимательно смотрел на незнакомого человека, светлые бровки внезапно сошлись в одну линию: - Ты зачем пришел? Стас даже растерялся - настолько это было неожиданно. Такого голоса он у мальчика еще не слышал. - Я доктор. - Леня улыбнулся сердитому малышу, тряхнул медицинским чемоданчиком. - Я буду Игоря лечить. - Ты нариков лечишь? - Ребенок категорически не шел на контакт, по-прежнему стоял на пороге спальни, мешая войти. Бровки сдвинуты. - Игорь не нарик, он хороший... Уходи! Двое взрослых мужчин стояли перед пятилетним ребенком, не пускавшим их в комнату - и не знали, что ему сказать. Только беспомощно переглядывались. - Кирюш, иди ко мне. - негромко донеслось с кровати. Игорь, уже проинформированный Данькой о судьбе малыша, и о том, откуда тот взялся, улыбался. - Будешь меня за руку держать. Чтоб я не боялся. Привет, Лень... Малыш развернулся и моментально оказался на кровати, рядом с Игорем, взял того за руку. Недобро косился на вошедшего в спальню Леню. - Все же было бы лучше мальчика забрать. - тихо сказал Стасу Ардов, подходя к кровати. - Я не знаю, как он среагирует. Похоже, впечатлительный ребенок. Родственник?... Стас молча кивнул. То ли Кирюша услышал его, то ли у него были свои мысли по поводу происходящего, но молчал он не долго. - А в шкафу живет лев. Он тебя съест! - злорадно сообщил малыш открывавшему чемоданчик, чтобы достать необходимые препараты, Ардову. - А ты не хочешь пойти поиграть? Или телевизор посмотреть?... - Леня все еще пытался найти с ребенком общий язык. Не вышло. Малыш подумал, напрягся, шумно вздохнул и громко, внятно, сказал: - Пошел на хуй. - Кирюш, ты что говоришь? - Стас не сдержался, именно в тот момент он ощутил, насколько устал за последние сутки. - Так, ребята... Отстаньте от него, ладно? - Игорь даже приподнялся на локте. Он обнял Кирюшу, привлек его к себе, через плечо судорожно обнявшего его за шею малыша укоризненно глядя и на Стаса, и на Леню.- Он будет мне помогать. Договорились? Разумеется, договорились. Леня Ардов недовольно вздыхал, но делал массаж под пристальным контролем пятилетнего голубоглазого демона, внимательно следившего за каждым его движением. Узнав у Лени, что этот массаж займет достаточно много времени, Стас, извинившись отлучился в кухню, где его ждали ребята. Пользуясь его отсутствием, крепко держа обеими ручками ладонь Игоря, малыш поднял голову и внимательно, напряженно посмотрел на Леню. Губки его шевелились. Он то ли беззвучно шептал. То ли что-то повторял. - Ну что, всё в порядке? - не прерывая работы спросил его уже запыхавшийся Леня. Кожа на спине Игоря покраснела от притока крови, кое-где проступали чуть багровые про краям пятна. Фраза, которую произнес далее ребенок, наглядно подтверждала, что он, явно, провел какое-то время среди вокзальной гопоты и бомжей. Одно слово Игорь точно слышал в первый раз. Опешивший от неожиданности Ардов замер, не зная, как реагировать. Игорь почувствовал, как задрожали маленькие пальчики, сжимавшие его ладонь. Подняв глаза, он увидел, как затряслись стиснутые изо всех сил губки. - Ладно, Лень, давай заканчивать. - Игорь, с непонятно откуда взявшейся силой рывком сел на кровати, перехватил Кирюшу и прижал к себе, уткнув лицом себе в плечо. - Мне уже нормально, спасибо тебе. Извини, что дернули... Он чувствовал, как под его руками заходили ходуном маленькие плечики, но звука не было - малыш плакал молча. - Но... Мы же не закончили. - растерявшийся Леня переводил взгляд с Игоря на ребенка и обратно. - А... Что? - В другой раз закончим. - Игорь с облегчением увидел на пороге комнаты Стаса. - Стас, пожалуйста. Мы - уже всё... Кучуну не надо было спрашивать, что тут произошло. Он прекрасно срисовал картину происходящего. Чувствуя, что силы у него на пределе, он пять минут назад отпустил по домам ребят, еще раз убедительно попросив всех быть внимательнее и осторожнее... В кухне остались только Машера и Данилка, у которых был очень важный разговор к Стасу "на пять минут". Мария Александровна, читавшая французский роман, расположилась в гостиной. Она пожелала стать добровольной сиделкой при Эмке и Стефе, спавших на расстоянии двух метров друг от друга. Один - на раскладушке, второй - на диване. А в спальне, судя по всему, продолжались "бои местного значения". Стас в тридцать секунд помог Лене собрать его чемоданчик, аккуратно взял пол локоть и вывел в коридор. Ардов, похоже, не понимал, чем вызвана такая спешка, растерянно оборачивался на Игоря, сидевшего на кровати и крепко обнимавшего беззвучно рыдающего малыша. Он что-то шептал Кирюше на ухо, и волна черных, шелковистых волос, соскользнувших к правому плечу, закрывала лицо Игоря, как непроницаемая вуаль. Стасу было уже всё равно, что подумает Леня. Самым важным для него сейчас был непонятно почему плачущий ребенок. А еще он увидел, что Игорь напряжен и недоволен. Поэтому поблагодарив Ардова за быстрый приезд и помощь, заплатив за два проведенных сеанса оговоренную сумму, Стас быстренько спровадил его за дверь, и бегом вернулся в спальню. С порога он сказал главную кодовую фразу: - Он ушел. И Кирюша, оторвавшийся от плеча Игоря, глядя на него зареванными голубыми глазами, тихо, давясь всхлипами, спросил: - Совсем? - Совсем!. - категорично подтвердил Стас. И чтобы добавить веса своим словам, уверенно сказал. - Крест на пузе! Подошел к кровати, сел рядом с Игорем. - У тебя есть крест на пузе? - страшно заинтересовался малыш, с любопытством выглядывая из рук Игоря. Он уже не плакал - внимательно, высунув набок язык, рассматривал живот Стаса - искал крест. - Наверное. Но я его давно не видел... - Стас улыбнулся малышу, внимательно смотрел на Игоря. Понизив голос, спросил: - Что? - Не знаю. - Игоря отпускало охватившее его в последние минуты тяжелое напряжение. Он тоже говорил негромко, стараясь не привлекать внимания ребенка. - Не знаю, Стас. Что-то не то. Кирюша очень задергался... Да и выступил сейчас. Не по-детски... Ну, ты понял... Они переглянулись - и, не сдержавшись, оба фыркнули. Вечером, когда малыш уснет, и Игорь воспроизведет Стасу произнесенную Кирюшей фразу, тот искренне будет жалеть, что не присутствовал при этом эпохальном моменте. Поведение ребенка напрягло обоих. Стас прекрасно знал, что дети в этом возрасте очень восприимчивы и чувствительны к любым скрытым эмоциональным состояниям окружающих их взрослых. И ребенок не может испытывать антипатию "просто так". У него всегда для этого есть убедительный, весомый повод... Просто ребенок не всегда может этот повод не то что высказать - даже сам осознать. И, если мальчик так агрессивно не принял Леню - это не просто так. На всякий случай Стас даже спросил у Макара, не видел ли тот когда-либо у Лени Ардова спортивную зеленую куртку. Совместные воспоминания дали отрицательный ответ - подобной куртки у Ардова не было. Оставив вопрос открытым, Стас решил вернуться к нему позже. Вместе с Игорем они торжественно пообещали Кирюше, что больше "этот дядька" к ним не придет. Мальчик вмиг оттаял, успокоился - и к вечеру уже, казалось, забыл о неприятной дневной встрече. Игорь сказал Стасу, что мальчик - плачет беззвучно, молча... И начинает при этом немного задыхаться... - Плохо...Это плохо... - Стас быстро черкал в своем ежедневнике новую графу - "Кирюша"... Записывал в нее первоочередные задачи. - Будем разбираться. И записал в неё еще одну позицию - "Врач". А еще Стас успел выслушать Данилку с Макаром. Видимо, они готовились к этому разговору... Говорил Данила, Макар сидел рядом, иногда кивал головой, иногда резко вскидывался - явно, хотел что-то сказать... Но - сдерживался, молчал. Данила путался в словах, нервничал... Но смог прговорить всё, до конца. Стас смотрел на них обоих - за мучительно терзающегося виной Данилку, на не сводящего с него глаз, напряженного, как струна, Макара - и понимал, что в этой ситуации он может мальчишкам только посочувствовать. Они оба уже хорошо наказаны - собственными переживаниями. Он только попросил, чтобы более - без его личного присутствия! - Макар даже помыслить себе не мог работать с номером. Похоже, именно этого и ждал Данька. Он ожил на глазах - совсем, как Кирюша - затормошил Макара, тоже, похоже, продохнувшего и расслабившегося... Оба - хором - пообещали, и Стас отпустил их домой. А сам - пошел на кухню, сел за стол, опустил голову на руки - и просидел так два часа... Как раз до того времени, когда надо было ехать в клуб. Он отмел идею лечь на кровать - иначе проспал бы до завтрашнего дня. А за столом долго не поспишь - спина затекает. Двух часов вполне достаточно. Мария Александровна согласилась на время его отсутствия присмотреть за мальчишками - Стефкой и Эмой... Им обоим на глазах становилось лучше. Стас даже прикинул, что, скорее всего, завтра разрешит Эме приехать в клуб - тот, явно, отдохнул от своего ночного путешествия. Стефка почти всё время спал, но то, что это сон - выздоравливающий, видели все окружающие. И Стас, и дошедший с его помощью до гостиной, чтобы посмотреть на брата, Игорь. И Мария Александровна. И даже Кирюша. Он, то и дело, подходил к спящему Стефке и осторожно ладошкой гладил его по соломенно-золотистым волосам, цокая губами и качая головой - также, как это делала Мария Александровна. Он уже знал, что этот мальчик - брат Игоря. И - обязательно подходил к Эме Градиевскому, на которого смотрел с восхищенным обожанием. А потом - радостно мчался в спальню, к Игорю. Перед тем, как погрузиться в двухчасовой сон на кухонном столе, Стас позвонил по известному ему номеру - и перенес стефкину примерку фрака на два дня, особо подчеркнув, что фраки Лиллы и Градиевского обязательно должны быть готовы к надвигающейся России, потому что будут претендовать на финалы!... И человек в трубке прекрасно понимал, что в устах Стаса Кучуна - это не просто слова... Это - гарантия!... А увидеть свой фрак в финале Чемпионата России - приятно каждому мастеру... Вопрос был решен положительно... Игорь тогда попросил его остаться в спальне... Уже чуть более румяный, а, вернее, более смуглый, чем утром, когда Стас увидел его в клинике, Игорь учил Кирюшку рисовать зайца, чем вызывал радостный хохот малыша, пытавшегося нарисовать красивые заячьи уши... Получались ужасные каракули, веселившие обоих. - Стас... Побудь с нами... Не уходи, а? - Игорь робко покосился на Стаса. В ласковых зеленых глазах была немая просьба. Игорь скучал без него - Стас это понимал. А еще он понимал, что, если не отдохнет - хоть пару часов - к вечеру рискует свалиться под колеса собственного автомобиля. Ему очень хотелось остаться здесь, с Игорем, с Кирюшей, нарисовавшим зайца в стиле Сальватора Дали и гордившимся своим произведением. Но выспаться в данный момент можно было только в кухне. Здесь бы он не уснул - от одного только присутствия Игоря рядом. - Нет, малыш... Я всё же - туда... - Стас решительно встал с кровати, шагнул к двери. - На пару часиков отключусь - и вперед!... Не обижайся. И он ушел в кухню. Ушел, чувствуя спиной любящий, понимающий взгляд зеленых глаз сидевшего на кровати черноволосого парня, дороже которого у Стаса не было никого в этой жизни. Проклятье. И что ему стоило остаться?! Сидеть рядом, держать Игоря за руку?! Помогать малышу рисовать очередного зайца?! Научить его рисовать чертиков - единственное, что он сам умел рисовать. Ну что, подох бы он без этих двух часов сна?! Потом он ежедневно, ежечасно, ежесекундно ощущал спиной тот взгляд Игоря. Под которым уходил на эту гребанную кухню. И - да, всё правильно. Похоже, начало его "ситуации" было именно здесь. Потому что он уходил в кухню, уже чувствуя, что совершает что-то не то. Делает что-то неправильное. Предчувствие? Может быть. Очень может быть... Которое Стас, всегда более чем внимательный, к эмоциональному фону, в этот раз взял - и проигнорировал. Может быть, от усталости. И только на секунду обернувшись от порога, поймал взгляд Игоря - ласковый и печальный одновременно. И все равно - не остановился!. Потом этот взгляд Игоря не даст ему покоя... Но поймет это Стас уже после того, как два дня спустя, зашивающийся в своем безумном графике, везущий слабого еще Стефку на примерку нового фрака, позвонит человеку, которого видел один раз в жизни... Позвонит Мите Гончарову и попросит его встретить в Шереметьево прилетающую на пробы к Игорю - с легкой подачи друга Мишки! - Дину Звягину. Потому что сам не будет успевать, а все, кого он мог бы попросить о подобном одолжении, окажутся заняты. И вот с этого момента начнется личный, персональный ад Стаса Кучуна.