О ТАНЦАХ И О ЛЮБВИ... ЧАСТЬ 2.

***** В отличие от отношений Эмы и Стефки, отношения Марьяны Пугачевой и Инги Лариной безоблачными назвать было нельзя. Их даже нельзя было назвать "просто отношениями". Более того! Лучше всего эти отношения характеризовало слово "ужасные"! И стали они такими с первой же секунды, как две ведущие стандартные красавицы клуба "Танцевальные надежды" имели счастье разглядеть друг друга в упор - в тот день, когда Стефка с Ингой пришли на первую групповую тренировку по стандарту в свой новый клуб. Девушкам достаточно было одного пересекшегося над паркетом взгляда, пары взмахов длинных - у обеих соперниц - ресниц, чтобы вердикт "сучка и стерва!" был единогласно подписан обеими знакомящимися сторонами. И произошло бы это, на самом деле, много раньше, еще весной, но тогда - после случившегося в марте - и с трудом вставший после болезни Эма, и впавший в давящее, убивающее оцепенение Стефка, как ни странно, на каком-то интуитивном уровне, умудрились совершить невозможное. За всю весну они ни разу не пересеклись ни на одном турнире! Включая российское молодежное первенство по стандарту в мае, куда Стефка, понимая, что там обязательно будет Эма, не пошел, сославшись на простуду. Как им это удалось? Как каждый из них, глядя на ежемесячный утвержденный график соревнований, выбирал, куда он выйдет, а куда носа нельзя показывать - оставалось загадкой. Хотя, в отношении Стефки, вообще не желавшего весной танцевать, все решения принимал Игорь, пытавшийся вытащить братца на все возможные турниры. В надежде, что тот наконец, проснется. Стеф, которому было абсолютно все равно, что делать - без Эмы - тем не менее, собирался с силами и говорил жесткое "нет!", когда внутренне чутье подсказывало, что именно на этом конкурсе есть большой шанс столкнуться в толпе танцоров с тем, чье имя он не мог даже произнести вслух - каменели губы... А если бы такая встреча произошла, и Эма прошел бы мимо него равнодушно, не видя, как мимо напольной вазы с искусственными цветами - жить дальше было бы просто не за чем. И, всё еще надеясь на что-то, на чудо, каким-то подсознательным импульсом, Стефка старательно от таких возможных встреч уклонялся. Поэтому весной девушки так и не увидели друг друга. Поэтому весной танцевальная Москва этого противостояния благополучно избежала. На тот момент каждая из них была занята своим делом - Марьяна разбивалась в лепешку, чтобы поставить на ноги Эмку, нагнать необходимый для победы уровень, взорвать танцевальный мир феерической победой на майском первенстве, покупала лекарства, возила на машине, куда было нужно, была рядом. Мечтала оторвать голову Стефке, за то, что так глупо подставился и довел ситуацию до ее нынешнего состояния, когда Эма просто не стоит на ногах. Инга, со своей стороны, выполняла почти всю ту же самую обязательную программу - разбивалась в лепешку, чтобы удержать Стефку хотя бы в относительном равновесии, создавала вокруг пары флер абсолютного взаимопонимания и партнерской поддержки, с невозмутимой улыбкой встречала любые, самые позорные проигрыши, кормила на турнирах бутербродами, помогала собирать после выступлений вещи - иначе Стефка так и уходил бы, забыв фрак на спинке стула в раздевалке - водила за руку, куда было нужно, была рядом. Мечтала оторвать голову Эме Градиевскому, за то, что посмел так обойтись со Стефкой - со Стефкой! - и довел ситуацию до ее нынешнего состояния, когда Стефка просто не стоит на ногах. И, будучи очень занятыми, не пересекаясь ни на одном из весенних выходов на паркет, они абсолютно не думали друг о друге и друг другом не интересовались. Марьяна, конечно, была наслышана об этой девушке - Инге Лариной - партнерше Стефки, и, узнав, что Стефка с партнершей переходят к ним в клуб, даже порадовалась - совершенно искренне, за Стефку, что будет на глазах... И достаточно натянуто, на публику - за его партнершу которая, по мнению Марьяны здесь была совершенно лишним элементом. Будь ее воля, она бы перевела к ним Стефку одного! Без нагрузки. Привыкнув за время сборов, что этот трогательный, милый золотоволосый мальчишка, которого так любит Эмка, стал, как бы, немножко и её собственностью - она даже танцевала со Стефкой на праздничном концерте в Керчи! - Марьяна чувствовала страшный дискомфорт, ожидая прихода в зал стефкиной девочки. Рисовала она ее себе мысленно жуткой, мерзкой и противной! И сам Стефка для нее разделился на две ипостаси. С одной - по керченским сборам, по рассказам Эмы, по визитам к мальчишкам в гости - она была отлично знакома и обожала это нежное, ласковое создание, на ее глазах одним своим приездом в Керчь возродившее из пепла титана молодежного стандарта Эму Градиевского. С другой - стоявшей в паре с Ингой Лариной, выходящей на турниры то с победными, то с позорными результатами - она даже знакома не была. А кто виноват в таком неправильном делении?! Совершенно верно! Инга Ларина. Когда Инга появилась в тренировочном зале "Танцевальных надежд", Марьяна убедилась, что все ее опасения полностью оправдались! Нахальная, самоуверенная и самонадеянная блондинка с пухлыми розовыми губками и, когда надо, стальным, а, когда надо - кукольным взглядом! Марьяна так и знала, что - мерзкая и противная! Если бы ей кто-нибудь в тот момент сказал, что она смотрит на свое собственное зеркальное отражение - на саму себя! - Марьяна, не задумываясь, закатала бы одним движением в глаз! Потому что - ерунда какая! И - вы что, с ума все посходили, что ли?! Именно так она отвечала юниорам своего клуба, с которыми работала и на группах, и индивидуально, когда те пытались обратить её внимание на то, насколько они с Ингой похожи. Юниоры пугались такой необъяснимо-агрессивной реакции и более к этому вопросу не возвращались. А еще Марьяну ужасно выбешивал взгляд, которым Инга в первые дни своего пребывания в новом клубе, смотрела на Эму. Смотрела - когда Эма с Марьяной часами отрабатывали свои новые схемы для приближающегося российского чемпионата. Смотрела - когда к Эме, в перерывах занятий, аккуратно, стараясь не привлекать особого внимания, на пару минут подходил Стефка. И смотрел на Эму сияющими глазами. А Эма делал вид, что не видит, но, отвернувшись, улыбался так, что выиграл бы любой конкурс улыбки в тридцать два зуба. Или - мог бы стать убедительным рекламным лицом любой зубной пасты. Смотрела - когда Эма со Стефкой, либо выжидали, чтобы одноклубники разошлись, и уходили домой вместе... Либо, зависнув в тренерской со Стасом и Игорем, уезжали вчетвером. С Игорем Инга была хорошо знакома, даже обрадовалась, увидев его в зале, Кучуна, явно, уважала. Стефка - понятное дело - партнер. А вот на Эму она и смотрела тем самым взглядом, который бесил Марьяну буквально до судорог! Подозрительным и скептическим, как на арестанта, выпущенного на условно-досрочное освобождение. И о каких хороших отношениях тут можно говорить?! Если бы кто-нибудь дал себе труд поинтересоваться мнением Инги, то услышал бы всё тоже самое, с единственной разницей - что эта "белокурая Жази", по словам Инги, а официально - Марьяна Пугачева - непозволительно фамильярно ведет себя со Стефкой! Можно подумать, что это она стоит с ним в паре!... И смотрит на него таким собственническим взглядом... А Стефка, доверчивый, как ребенок, мягкий и не нахальный ей это позволяет. А "Жази" и пользуется, без зазрения совести! Воспитывала бы своего Эму, которому Инга пока еще не совсем доверяет, хотя и видит, как смотрит на него Стефка, видит, с какими лицами оба по вечерам вместе уезжают домой. Но всё же лучше быть начеку - памятуя весеннюю историю. Трудно сказать, к чему бы могло привести такое начинавшееся по всем законам жанра противостояние - и не надо забывать, что на нынешнем чемпионате девушки являлись абсолютными соперницами, так как танцевали по одному возрасту и одной категории - трудно сказать, кому бы пришлось уходить из клуба, или чья пара в итоге не выдержала бы сложившейся ситуации. Но... Сегодня днем в клуб внезапно приехал Стас. Последние несколько дней в работе клуба происходило что-то малопонятное, необъяснимое, почти незаметное для ребят-танцоров среднего и младшего возрастов, но очень беспокоившее - каждую по-своему - И Марьяну и Ингу... И вчера, и позавчера, и сегодня ни Эмы, ни Стефки в клубе не было. Эмкины детские группы, индивидуалки для маленьких пар, как обычно, вместо него вела Марьяна. Эмка предупредил её, что они со Стефом на три-четыре дня "выпадут из реальности, так сказал Стас, вернемся - всё тебе расскажу". Марьяна сомневалась, что расскажет всё, но какие-то внятные объяснения получить всё же надеялась. Особенно в свете совещания в эмкиной квартире несколько дней назад, на котором присутствовал Витя Мохов. А еще Эмка попросил пока ни ему, ни Стефке не звонить. Это уже было совсем странно, но, приученная весенней трагедией не задавать лишних вопросов, Марьяна старательно заменяла Эмку, и наблюдала за происходящим. А происходили вещи более чем странные. Все латинские группы Стаса и вчера, и сегодня вел Макар Машера. Все латинские группы Игоря Адлиса те же два дня вел Лёшка Сёмин. По прямому указанию Стаса, как они сказали налетевшей на них в тренерской Марьяне. Причин не знал никто, ребята просто выполняли поставленную задачу. Так они сказали ей, Марьяне. Наблюдая за парнями в зале, видя, как помрачневший, всеми силами скрывающий это, Макар строил своих воспитанников, переглядываясь при этом с Сёминым, и вид у обоих был нерадостный... А не менее мрачный Сёмин, ведя индивидуалки для пар Игоря, как-то очень уж понимающе покачивал головой, глядя на Машеру, Марьяна сделала железобетонный вывод - врут! Врут оба, что не знают, просто не хотят говорить. Она уже строила хитроумные комбинации - как бы заставить парней проговориться - как в это самое время в зал и приехал Стас. Приехал за какими-то бумагами, необходимыми ему для очередного Президиума Федерации... Он поздоровался с воспитанниками в зале, быстрым шагом прошел в тренерскую, прикрыл дверь... Марьяна сперва хотела чинно и медленно подойти к тренерской, задать пару вопросов... Но в этот момент увидела, как туда же, в сторону тренерской, медленным, королевским шагом, движется по залу Инга Ларина... И к двери тренерской она заметно ближе... Ох, ты ж, черт!... Пропустить ее вперед?! Да никогда!... И Марьяна Пугачева, гламурная красотка, блондинка с розовыми пухлыми губками, вспомнив свои керченские навыки, на одиннадцатисантиметровых каблуках рванула через весь зал к тренерской так, что ветер в ушах засвистел. Грохот по паркету был неимоверный, замерли все - даже стерва-Инга - и Марьяна благополучно финишировала у двери тренерской первой, куда и вошла, небрежным движением поправив разлетевшуюся копну платиновых волос и презрительно, через плечо, окинув взглядом обойденную соперницу... Продолжавшая двигаться медленным, королевским шагом, Инга тут же сделала вид, что шла совсем не в тренерскую - где хотела спросить Станислава Григорьевича о Стефке, который упорно не берет мобильник - а совсем даже к сцене... Просто так, пройтись... Про себя, в душе, костеря чертову "Жази" всеми недобрыми словами... Вот ведь рванула, дура такая! И всё Инге испортила... А ей обязательно нужно было поговорить со Станиславом Григорьевичем про Стефку!... Понимая, что тут, в зале, Марьяна ей такой возможности просто не даст - да она просто увяжется за Кучуном до самой улицы! - Инга мудро решила ловить своего главного тренера на лестнице... Куда и выплыла тем же томным шагом, пока Марьяна еще была в тренерской... Спустившись на один лестничный пролет вниз, Инга замерла у огромного - во всю стену - окна, выходившего на улицу... Ожидая Стаса, от нечего делать, она рассматривала переулок, в который и выходила дверь здания... Почти у самой двери стояла припаркованная машина... А потом из нее вышел... Стефка!... Её собственный партнер, Стефка Лилла, не берущий второй день телефонную трубку... О котором она так пеклась и даже ждала Стаса... Стефка, конечно, предупредил Ингу, что три-четыре дня его не будет, и чтоб она не волновалась и не звонила... Но Инга привыкла беспокоиться о Стефке больше и чаще, чем он сам предполагал... Поэтому и названивала... Поэтому и ждала Стаса... Растерявшаяся от явления своего партнера из непонятной машины, Инга заметалась по лестничной площадке у окна... Что делать-то?!... Бежать к нему? А,может, он не хочет, чтобы кто-то знал, что он тут... Ждать Стаса?... А о чем его спрашивать, если вот - Стефка, собственной персоной, идет по переулку к палатке с продуктами и напитками?!... Делать-то чего?!... Пока Инга мучилась у окна, из здания клуба вышел человек... И пошел в том же направлении, что и Стеф, к продуктовой палатке... Инга видела сверху зеленую спортивную куртку "солдатского образца", джинсы, высокие, на шнуровке, молодежные ботинки... Голову закрывал капюшон куртки... Вышедший из здания клуба человек, пройдя припаркованную машину, уже почти подходил сзади к Стефке - Инга решила, что это кто-то из своих, клубных ребят - когда над головой хлопнула дверь зала и она услышала голоса Стаса и Марьяны... - Да, Марьяш... Еще одна просьба... Ты на нашем форуме, на портале, часто бываешь? - Стас начал было спускаться по лестнице, но тут остановился. По звуку - развернулся к Марьяне... - Да, конечно...А что?... - Слушайте, ну какой же у нее голос-то противный! - Какой у тебя там ник - можешь сказать? - Ого, вот это уже интересно! И - какой же?!... Ну кто бы сомневался!... - А так и есть - Марьяна - латинскими буквами... - Ну еще бы! Вдруг кто-нибудь - упаси бог! - не узнает нашу королеву!... - Понимаешь... Мне очень нужно найти одного человека... Ник - "Воровайка"... Случайно, не знаешь?... - Нет... Но я обязательно поспрашиваю ребят!... - Как только узнаешь, кто это - сразу сообщи, договорились?... - Договорились... Шаги по лестнице начали приближаться... Инга Ларина обалдело смотрела в окно, стоя спиной к лестнице... Это ей на танцевальном форуме принадлежал ник "Воровайка"!... И именно ее ищет, судя по всему, Стас... А теперь еще будет искать и Марьяна... А зачем?... Тогда она, конечно, сорвалась, увидев грязные трепыхания всяких придурков по поводу Игоря - Игоря Адлиса, стефкиного брата... Спокойная, невозмутимая Инга просто озверела, прочитав, что приписывают Игорю, и как о нем отзываются! Причем люди, судя по репликам, ни разу в жизни в глаза его не видевшие... Инга писала на форуме редко, а вот читала его постоянно... Но тут она не смогла промолчать! Объяснила самому горластому недоумку все о нем и его "горячей заботе о ближнем" и, довольная собой, из той темы благополучно ушла... Так оскорблять Игоря - чудестного, веселого, красивого парня, обожавшего Стефку и бывшего, кажется самым добрым человеком из всех, кого Инга вообще знала!... И не только в танцах...нет уж, дорогие мои, не выйдет!... Она никому не позволит так говорить о стефкином брате! Под большим секретом Стефка рассказал ей, что Игорек сейчас... ну, короче, он живет у Станислава Григорьевича, и роман у них давно, целых семь лет... Просто не складывалось что-то раньше... А сейчас все хорошо. Инга была искренне рада за обоих тренеров своего нового клуба. И почему-то была абсолютно уверена, что интерес Стаса к ее нику напрямую связан с ее участием в той дискуссии, про Игоря. За окном, в переулке, стояла только машина, припаркованная у двери... Ни Стефки, ни парня вышедшего из здания, на тротуаре уже не было. Инга не успела заметить, куда ушел Стефка, отвлеклась на разговор Стаса с Марьяной. Стас торопливо спускался по лестнице. Он спешил обратно к ребятам - Игорю и Стефке, которых оставил в машине - листал на ходу документы, по глупости забытые в клубе... Увидев стоявшую у окна свою новенькую девушку Ингу Ларину приветственно кивнул ей, улыбнулся - и поспешил дальше вниз. Инга, кивнув головой в знак приветствия, молча смотрела ему след... А потом, через несколько минут, все так же стоя на лестнице у окна, она увидела картину, которая напрягла и напугала ничего не боявшуюся Ингу Ларину. она увидела, как вышедший на улицу Стас подошел к машине. Склонился к ней. Через секунду из нее выскочил Игорь... А потом они вдвоем метались по переулку, подбегали к палатке. Стас, явно, о чем-то говорил с продавцом... И снова метались по переулку... И снова подбегали к палатке. А потом Стас вдруг двумя руками схватил Игоря за голову, рывком прижал к себе, обнял его и так держал какое-то время. А потом они снова бегали. Инга понимала, что они ищут исчезнувшего из переулка Стефку. Ей почему-то стало очень страшно. С кем?! С кем можно поговорить о том, что она только что видела, и что напугало ее до такой степени, что ладони похолодели?! Кого это может волновать также, как ее саму?! Как ни крути... Как ни считай... Это - единственный вариант. Но, ой, как же не хочется! А что делать?! Она медленно вернулась в зал. Терпеливо ждала, пока закончатся занятия... Последнюю вечернюю группу - стандартную - вела Марьяна. А когда группа закончилась, Инга подошла к ней со спины, помолчала, подождала пока юниоры вокруг разойдутся, и тихо скзала: - Марьян... Надо поговорить... Марьяна обернулась с одним-единственным желанием - очень подробно объяснить, кому, с кем и когда надо поговорить! Но, увидев выражение лица Инги, сдержалась. Она еще не видела свою закадычную соперницу такой подавленной и напряженной. Убежал домой напряженный Машера, которого дома ждал Данька. Убежал провожать Ирочку домой невеселый Лёшка. Дождавшись, пока все разойдутся, две красавицы-блондинки засели в тренерской, где Инга рассказала Марьяне всё, что видела сегодня в окно на лестнице. Рассказала про машину. Про Стефку. Про палатку. Про то, как бегали по переулку Стас и Игорь. Про человека в зеленой курке, вышедшего из здания клуба. А потом помолчала и сказала: - И еще... "Воровайка" - это я. Марьяна - закаменевшая, напрягшаяся, не переставая вертевшая в пальцах гелевую ручку, лежавшую на столе - несколько минут молчала. Она знала больше Инги, и испугалась гораздо сильнее. Она, примерно, понимала, что могло произойти. Но думать об этом было просто невозможно! Стефка?!... Опять Стефка?! А Эма?!... Он - в курсе?! С ним что?! И звонить нельзя. А раз нельзя звонить, тогда... - Вот что, девочка моя...- Марьяна Пугачева, опять ставшая гламурной королевой московского стандарта - только вот глаза у этой королевы были безжалостно-стальные - решительно встала с кресла и потянула за плечо Ингу. - Я на машине, переодевайся, поехали! - Куда?... - Инга растерялась. Она видела, что Марьяна понимает больше, и ситуация, видимо, еще сложнее, чем казалось ей, Инге. - А куда ехать? - К Стасу! - Марьяна начала подталкивать растерянную девушку к двери. - У него узнаем всё! Все, что случилось... И про человека в куртке ему надо сказать... Если он из клуба вышел - получается, это кто-то наш... И про "Воровайку" сама ему скажи - для него это важно... И вообще... Если я сейчас же не узнаю, что случилось, я с ума сойду! - Я тоже. - тихо сказала Инга. И пошла переодеваться. ***** Голос из черного, поблескивающего светлыми металлическими узкими вставками мобильника, лежащего на кухонном столе, чуть прерывался, потрескивал, словно по нему пропускали ток... Звучал глухо и напряженно: - Гера, это Митя...У нас проблемы. С Женькой...Он все знает - о тебе и о том, что у тебя было два года назад. Прости, это я виноват. Хотел помочь, видел, что у вас непросто... Думал, вам надо прямо поговорить. Получилось так, что он узнал об этом один, без тебя. Прости... Он нажрался, как свинья, и рванул тебя спасать. От меня... Мои ребята ищут его, но пока пусто... Позвони мне, как услышишь. И, если найдешь - сразу звони! Ты ему сейчас очень нужен. И, Гера, прошу - скажи ему всё сам. Вам обоим это нужно. Прозвучал щелчок выключившейся записи. Телефон замер в оцепенении, словно не из него только что лились эти взорвавшие спокойствие слова. Хотя, честно говоря, взрывать уже давно было нечего. Спокойствия в окружающем пространстве - площадью семьдесят шесть квадратных метров улучшенной планировки - не наблюдалось последние несколько часов. А теперь, благодаря этому звонку, не ожидалось и в самом ближайшем будущем. Слушая сообщение, Стас сидел около стола, на стуле, в своей излюбленной позе - спинка перед ним, опереться на нее руками... На руках он, обычно, устраивал подбородок. Но - не в этот раз. Сейчас он сидел - непроизвольно, как на самых сложных занятиях, на разборе самых непростых схем и постановок - опустив голову влево, буквально, положив ее на левое плечо. Поза, выработанная годами тренерской практики, позволяла одновременно видеть весь корпус ученика, выполнявшего сложные, иногда - опасные, связки и фигуры. Поза - вынужденно необходимая, Стас пришел к этому пониманию почти в самом начале своей пятнадцатилетней рабочей практики. Когда вы смотрите на стоящего перед вами человека, вы, по-любому, смотрите ему или в глаза, или на ноги. А если перед вами задача - охватить его взглядом всего, одновременно? А если он при этом еще и танцует?! И ноги выполняют свою партию, а корпус и руки - свою? Вот и приходится метаться взглядом вверх-вниз, вверх-вниз, при этом, явно, упуская быстро устающими глазами какие-то нюансы, шероховатости, ошибки и помарки, которые позже - вдруг - выскакивают, как черт из табакерки, на самых значимых, самых рейтинговых турнирах... Так вот, практика и показала, что чуть водить глазами из стороны в сторону, склонив голову к плечу, намного удобнее, быстрее и не так утомительно, это позволяет видеть танцора целиком все время и, соответственно, править ошибки и отлавливать неверные движения. Стас почти всегда склонял голову набок - когда прорисовывал, создавал, созидал рождающиеся именно в эту секунду движения новой авангардной постановки... Когда мысленно связывал ее с музыкой, укладывая, примеривая шаг или взмах руки на размер музыкальной фразы... Когда отлавливал кажущиеся незаметными нейтральному глазу ошибки своих воспитанников. Ошибки могли быть незаметны всем окружающим - Стас Кучун, главный тренер клуба "Танцевальные надежды", видел каждую из них прекрасно. В данный момент он занимался тем, что внимательно - очень внимательно! - наблюдал, как держит очередной неожиданный для него удар Герман Карташов... Усаженный им лично на стул для прослушивания сообщения, русоволосый, черноглазый парень, спасший Стефку, с травмированным бедром, с заплаканными глазами, уже достаточно пьяный и более чем измученный всем происходящим здесь, в квартире Стаса... С сегодняшнего вечера - еще одна зона ответственности Стаса Кучуна... Вообще-то, как оказалось, Герка отлично умел держать удары, что он и продемонстрировал на протяжении последних нескольких часов. А еще если вспомнить рассказ Макара, где и как с ним познакомился Женя Гончаров... А вот этот - последний удар - он, похоже, всё же пропустил. И - полностью. Слишком уж неожиданно. И - к теме их недавнего разговора. Поднимаясь со стула, уже понимая, что сейчас может произойти, Стас, как замерший в засаде хищник семейства кошачьих, неотрывно смотрел, как на глазах меняется, преображается лицо сидящего перед ним мальчишки...Побелели, резко очертились, дрогнули губы... Закаменели выразительные, вычерченные, словно тончайшим карандашом скулы... Подернулись маревом отчаяния черные глаза... До того, как рванет, до того, как ему придется останавливать такого дурного, такого безбашенного, такого... славного и растерянного мальчишку, Стасу необходимо было обзавестись рабочей информацией. Что он и сделал, выигрывая этим еще минуту или две: - Кто это был? - он подбородком указал на лежащий на столе телефон, а сам подошел к Герке почти вплотную. - Это... Это Митя. - Герка, казалось, сам был потрясен тем, что - Митя. А не Ваня и не Сережа. Он растерянно смотрел то на телефон, то на подошедшего Стаса. - А Митя у нас...? - Стас, словно, предлагал закончить фразу. Да, предчувствие его не обмануло. Все точно - затряслись губы, судорожно заметался взгляд. Но Стасу очень важно было знать все исходные данные. Ситуация, действительно, складывалась поганая. - Так Митя у нас...? - Стас был настойчив и неумолим. Иначе потом придется тратить драгоценное время на выяснение мелких деталей. Не хотелось бы... - Митя. Он... Женькин брат. Старший... - Герман вдруг потерянно заозирался по сторонам, словно, не понимая, где он и как тут оказался. Беспомощно - снизу вверх - глядел на Стаса. - А... Что он сказал?... Митя?... Что Женька - знает?...Знает?!... Про что?...Про - меня?!... ЗНАЕТ?!...ЖЕНЬКА?!... Эх, Митя - Митя, дай Вам бог здоровья! Ваш бы звонок - да на пару часов раньше!... Потому что теперь Стас тоже знал про то, "что у тебя было два года назад". Только знание это пришлось получать - практически выбивать! - жестко и на грани фола. Потому что без этого знания дальше было - никуда. Тупик. И то, что Женька тоже знает - правильно, абсолютно правильно! Только... Может быть, это должно было быть не так резко и беспощадно. А то вон, какие результаты. И где Женька теперь - непонятно... Да, затянул пацан со своей правдой. - Стоять! Стоять, я сказал! - Стас, разумеется, был готов. Он перехватил внезапно вскочившего и попытавшегося метнуться мимо него к двери мальчишку поперек груди, рывком прижал к себе. - Замри! Замри и стой! Сейчас всё узнаем. Герман так рванул со стула, забыв про травмированную ногу, что чуть не упал, не заметил этого, и, перехваченный Стасом, по-прежнему, рвался к двери. Стас, прижимая к себе одной рукой вырывающегося Герку, второй пытался дотянуться до телефона, лежавшего на столе...Парень бился у него в руке, и, может быть, даже освободился бы - но его сильно ослабляли алкоголь, вколотые днем препараты и накрывшая его паника: - Женька ушел!... Митя сказал - Женька ушел!...Ему же нельзя было!... Нельзя было знать!... Он же... Он же не выдержит этого!... Он даже не кричал, не говорил - он хрипел, как смертельно раненый загнанный зверь... Стас, с трудом дотянувшийся-таки до трубки, в два касания вызвавший последний входящий звонок, на секунду сконцентрировался на этом хрипе... Неожиданно сильно он встряхнул парня, вынудив того замолчать, еще крепче прижал к себе, и, не отрывая трубки от уха, весомо сказал: - Спокойно!... Мы с тобой о чем говорили?...Считай, что половину работы уже сделали за тебя... Сейчас мы его найдем - и ты с ним поговоришь... И всё скажешь.. Сам... Обещай мне! Что - скажешь!... - и он еще раз сильно встряхнул Герку. - А... мы найдем?...А если он... - паника и отчаяние в черных глазах, казалось, перехлестывали через край. - А если он... не захочет?!... - Конечно, найдем!... И, конечно, захочет!... - в голосе Стаса удивительным образом сочетались изумление услышанной глупостью и абсолютная уверенность в том, что говорил он сам. - Ещё как захочет!... Что твой Митя сказал?... Он же тебя спасать побежал!... Значит, захочет... В этот момент пошло соединение... В трубке зазвучал глуховатый, уверенный мужской голос... - Митя?... Здравствуйте... Беспокоит Станислав Кучун, главный тренер клуба "Танцевальные надежды"...Я - по поводу вашего брата... Рядом со мной Герман Карташов, мы только что прослушали ваше сообщение... Конечно, они прослушали бы его раньше! Даже не прослушали, а Герман просто смог бы ответить на звонок... Но, когда звонил Митя - двадцать пять минут назад - ни Стас, ни владелец телефона звонка не слышали... Стоя в собственной ванной, включив холодную воду, Стас уверенно засовывал под струю воды, аккуратно обтирал ладонью заплаканное, лицо владельца телефона, чтобы смыть разводы слез, охладить покрасневшую от нервного напряжения и алкоголя кожу - одним словом, убрать следы истерики... Что ему благополучно удалось... А вот митин звонок они пропустили... И только, выключив воду, услышав с кухни нервно пикающий сигнал пропущенного вызова, нашли трубку и включили звуковое сообщение... И Стас понял, что, по-хорошему, всё только начинается!... Потому что, одно дело - говорить "по душам" с полупьяным, измученным болью в ноге, событиями дня и собственными изматывающими переживаниями парнем...И совсем другое - искать в ночи сбежавшего неизвестно куда, тоже пьяного ( да что ж за привычка у них - надраться и свалить?!) парня, судя по всему, ошарашенного, раздавленного свалившейся на него информацией о любимом человеке... Информацией, которая от самого Стаса потребовала определенных сил и выдержки... Но он и был готов к чему-то подобному... Только - честно говоря - не в такой степени... Стас Кучун ни секунды не сомневался в правильности своего решения влезть в ситуацию с загадочным парнем - Германом Карташовым - и, по мере сил, навести в ней порядок. А звонок брата Мити только подтвердил его уверенность. Герман Карташов не был его воспитанником, не был танцором, но он был другом Макара и Леши, близким другом Жени Гончарова. А сегодня еще и спас Стефку. Поэтому, четко уловив еще при первой встрече в клубе, напряжение, вдруг запульсировавшее, волнами забившее от этого мальчишки, Стас отнесся к возникшей ситуации серьезно. Очень серьезно. И не зря так занервничал Игорь, когда Стас рассказал ему о Германе... Слишком свежа была память у обоих о том, что может произойти, если упустить... Или - не обратить внимания... Или - наплевать... Или - послать и рассмеяться в лицо... За свою ошибку с Игорем Стас расплатился семью годами одиночества... Чем расплачивался Игорь, какой пыткой стали эти семь лет для него, Стасу больно было думать до сих пор... Но у них хватило сил справиться, они смогли... Они были вдвоем... А вот - хватит ли сил у Германа? Справится ли он? Один?... А что будет, если НЕ справится?... Лет десять назад Стас даже не задумывался, насколько это непросто - быть юным... Когда по росту, весу и размеру ноги ты уже полностью соответствуешь среднестатистическим параметрам "взрослого человека" - а внутри всё еще, по-прежнему, ребенок... Со всеми детскими страхами, сомнениями, комплексами и переживаниями...И любое резкое слово, любое резкое движение, любая агрессия в твой адрес воспринимаются в двойном, тройном, пятерном преувеличении - просто потому что ты еще ребенок... И свои собственные страхи, додумывания и сомнения... И своя паническая боязнь совершить ошибку... Потому что ребенка за ошибку ругают, а ты уже этого не хочешь... А если рядом еще и не окажется того, кто может просто взять за руку, успокоить, помочь разобраться...Просто - помочь... К этой мысли Стас Кучун шел долго, несколько лет, и пришел, абсолютно уверенный в своей правоте! Молодым танцорам надо помогать!... И не только в изучении основ танца... На своих мастер-классах, проводимых для молодых тренеров, для тех, кто только вступал в армию педагогов танца, Стас не только знакомил с методиками обучения танцу, отработки фигур и правилам составления схем для разных категорий и классов. Он не уставал повторять своим коллегам - Слушайте своих воспитанников! Слушайте детей! Наблюдайте за ними, будьте особенно внимательны ко всем неправильным, нелогичным, необъяснимым действиям, поступкам и проявлениям - в зале, на тренировке, на турнире! Это - самое важное! Именно в этой "неправильности" скрыта, как правило, самая большая проблема вашего ученика на текущий момент... И не факт, что он справится с ней самостоятельно, без вас. Поэтому - разговаривайте со своими учениками, выслушивайте их, анализируйте и думайте! Никто за вас этого не сделает... Потому что - это ваш ученик! А вы - тренеры!... И всегда - всегда! - когда он произносил что-то подобное, перед глазами стояла та ночь - убийственная ночь! - после провального выступления Игоря на Чемпионате России, когда он, Стас, сидя в сигаретном дыму у себя на кухне, позеленевший от никотина, с набухшими кровью прожилками глаз, курил и, буквально, бился головой о стол, не в силах понять, что ему, придурку, мешало прогуляться с пацаном в парке?! Ну что, сожрал бы он Стаса, что ли?! Мальчишка, щенок, младше на десять лет?!... Значит, это, действительно, было важно?! Раз так страшно закончилось?!... Прогуляться - и поговорить... Просто - поговорить... И теперь "просто поговорить" он собирался с Германом Карташевым. Потому что возникшие еще в клубе невнятные, неуловимые сомнения в правильности происходящего, "нелогичное" поведение этого парня получили полное подтверждение вечером, в машине, когда они, все вместе, везли Стефку в клинику... Вот тогда, в машине, только взглянув на Германа, Стас уже понимал - так оставлять нельзя! И он будет с этим разбираться - что бы Герман Карташов не надумал себе по его, Стаса, поводу. И разбираться ему, как ни крути, потому что мальчишку, явно, сносит с ног при взгляде именно на него, на Стаса. Как там сказал поэт - Хорошо - быть молодым, За любовь к себе сражаться? Ну, может быть, и хорошо, конечно, только вот жизнь, к сожалению, показывает, что - не всегда... Или - не везде... Или - не у всех это проходит так празднично и гладко, как хотелось бы поэтам в недавнем прошлом... Потому что для кого-то "сражение за любовь" становится тем самым подводным айсбергом, который к черту распарывает днище, и далее - только успевай спасать! А если еще и спасать некому?! И такие пробоины имеют пакостную привычку оставаться по жизни, мешать, путать направление движения, сбивать правильный курс... Только потому, что в самый нужный момент, когда еще маленький, храбрый, но, в силу возраста, безмозговый кораблик отважно и бесстрашно несется, чтобы разбиться в лепешку о непроходимые льды, рядом нет никого, кто поддержал бы, подсказал или подстраховал... За свою тренерскую практику Стас достаточно повытаскивал из депрессий и переживаний жертв подобных крушений - и когда это угрожало результатам на паркете, и просто, когда угрожало.... И каждый раз чуть слышно матерился сквозь зубы в адрес тех, кто - вольно или невольно - становился причиной подобных крахов... Крахов самооценки, уверенности в себе, своем праве любить и быть любимым... Особенно, когда "причины" были уже взрослые, сформировавшиеся личности, крепко стоящие на ногах... А поддержать, помочь пережить - даже отказ! - нет? Не судьба?!... В плане ответственности за тех, кто младше - Стас Кучун был безжалостен и беспощаден... Поэтому и ввел, и годами поддерживал в своем клубе коллективную ответственность старшей группы за юниоров и малышей - всех, до последнего ребенка... И когда Эма Градиевский, опустившись на колени, учил крепко завязывать шнурки танцевальных туфель своих семилетних учеников, и когда Макар Машера в туалете рядом с раздевалкой помогал застирывать пятно от вишневого сока на танцевальной рубашке - потому что иначе очень сильно прилетит в зале от Стаса! - растерявшемуся юниору, и когда Марьяна Пугачева старательно переплетала косички расплакавшейся малышке, потерявшей свои "резиночки", вынимая для этого из волос свои лучшие заколки - всё это было результатом политики Кучуна - Ты в ответе за всех, кто младше... И, что бы ни произошло в зале и в раздевалке - спрашивать я буду с тебя! Многому, очень многому научила его собственная пережитая трагедия... А уж когда речь шла о его личном участии в ситуации... Поэтому и привез мальчишку к себе домой, поэтому и обнял его, вытаскивая из машины - чтобы окончательно убедиться... Убедился - когда ловил, чтоб не упал, шарахнувшись от Стаса, как черт от ладана... Да, "личное участие"... В лифте, когда парень обеими руками вцепился в него, уткнувшись лбом в плечо, и судорожно шептал "Не уходи!", Стас крепко прижимал его к себе, и чтоб не упал, и чтоб успокоился... Хотя успокоиться в такой ситуации очень непросто... Да почти невозможно... И уже понимал, что ситуация серьезная, с осложнениями... Потому что есть Женя Гончаров, которого - по отзывам всех ребят - Герман любит... Значит - дважды будем разбираться!... Когда на лестничной площадке Герман вдруг заартачился, заупирался, и Стасу пришлось, на глазах изумленной соседки, буквально, силой затаскивать его в свою квартиру, неожиданностью это не стало... После срыва в лифте, чего-то подобного он и ожидал... Принцип маятника... Когда принудительно заволоченный к себе хлебосольным хозяином гость согласился на кофе, и Стас оперативно притащил свою добычу, как и планировал, в кухню - для важного разговора - он почти сразу понял, что тактика была выбрана неверная... Нога!... Геркина больная нога... И многолетний, истеричный, верный друг-травматолог сказал - "горизонтальная поверхность!"... На стуле ему будет неудобно... А, возможно, и больно...Но, всё же, сгрузил свою ношу на стул в углу - там парень мог упираться спиной в две стены сразу - и, не глядя на него, чтобы дать время придти в себя, оперативно занялся кофе... Десять - пятнадцать минут погоды не сделают... Начнем тут, а дальше посмотрим... Нож - роскошный кинжал с витой ручкой - лежал на столе, посверкивая стальной боковиной... Но мысль о травмированной ноге покоя не давала...Вспомнив вдруг Мишку Пояркова, подпрыгивавшего в кресле на репетиции показа шоу, Стас нашел приемлемый компромисс... Оставив на минуту банку с молотым кофе, турку и сахарницу, он развернулся к столу, за которым, забившись в угол, сидел мальчишка... Дрожь, которую тот пытался сдержать, была видна невооруженным глазом... - Ногу на стул положи... Легче будет... - Стас уверенно подвинул к Герману второй стул, осторожно начал приподнимать правую ногу парня... - Да ничего, я так... - Герман дернулся было назад, от рук Стаса, но две подпирающие спину стены такую возможность напрочь исключали. - Клади, тебе говорят... - Стас видел, что мальчишка смутился почти до слез, отворачивался, не смотрел в глаза... Но вопрос травмированной конечности был сейчас важнее... Кажется, Герман это тоже понял... - Ладно.. Да... - он дал Стасу возможность устроить его на втором стуле... Сразу, по позе, стало понятно, что Герману так намного удобнее... Стас приготовил кофе, поставил на стол две чашки... Подумал, добавил пепельницу, вышел в коридор... Вернулся с пачкой сигарет и зажигалкой... Там, в коридоре, пока шарил по карманам куртки в поисках пачки, думал - как там Стефка?! Всё ли в порядке?!... Как - Игорь?! Верил, что его мальчики - сильные! Они - справятся. И - запретил себе думать об этом! До окончания беседы с Геркой - однозначно. Иначе он рисковал провалить задуманный разговор. И зачем тогда было всё начинать?!... И - уверенно вернулся в кухню. Только много позже - после разговора с Митей, старшим братом Женьки - Стас понял, что сегодняшний вечер был последним шансом помочь Герке. И что он, Стас - успел. В очередной раз - успел. Как успел найти слова и аргументы на открытом чемпионате Австрии, не позволив снять с соревнований пару Машера - Спиридонова за учиненную Макаром "за паркетом" драку... Как успел за несколько часов перекрыть всю информацию о несчастном случае с Эмой, подняв для этого на ноги половину тренерского состава Федерации... Как успел той ночью, в Керчи, найти и забрать Игоря, уверенного, что он не нужен, с горя рванувшего в местный бар и уже уходившего оттуда с каким-то мужиком... Как успел - вместе с ребятами - прибежать на помощь Володе Курицыну и Макару, чтобы отбить у подонков Данилку. А в этот раз - успел с Геркой! Потому что слишком уж неожиданно рванул в правду его, Герки, любимый человек - Женя Гончаров. Но тогда, уверенно верувшись в кухню, он еще этого не знал. Действовал по наитию. Кофе пили молча... Стас внимательно разглядывал Германа, обращая внимание на мельчайшие штрихи и детали... Как подрагивают красиво очерченные губы...как он старательно прячет лицо, как можно ниже склоняясь к чашке... Как юношеские, красивые, выразительные черты заливает совершенно детский румянец... Насмотревшись на Карташова и давая ему передышку - потому что изучающий взгляд Стаса тот чувствовал прекрасно! - Стас потянул из пачки сигарету. Щелкнул зажигалкой. Кстати... Вот так и начнем. - Я закурю?... Ты не против? - Стас был вежлив, как версальская фрейлина и внимателен, как снайпер... - Да, конечно... - Герман завозился на стуле, подавая признаки жизни. - А... я... можно? - Куришь? - Стас легким движением метнул пачку на другой край стола. Предупредительно вытянул руку и щелкнул зажигалкой. - Да... - Герман, вытащив сигарету, потянулся к маленькому лепестку пламени. На шее тяжело сверкнула золотым отливом цепь. Явно, дорогая. Золото. - Давно? - Стас даже приподнялся со стула, чтобы гостю не надо было сильно наклоняться... - Года два. - Герман прикурил, медленно выдохнул дым. Откинувшись спиной на стену, первый раз за все время, что он был в этой кухне, поднял глаза на Стаса. - Зачем? - Стас прекрасно знал, что, если человек курит - он "зачем-то" это делает. Ему было важно, что скажет парень. - Ну... Как зачем? - Герман слегка растерялся, одним движением взъерошил русые пряди. - Просто. Отвлекает... Он даже хмыкнул. Напряженно. Или - неуверенно. Опа! Зарубка номер "раз". - Есть от чего?... - Стас, прошедший летом мастер-класс по умению задавать неожиданные вопросы у гуру Данилы Краснова, по-прежнему был вежлив и светски-внимателен... - Ну... По-разному... Когда как... - Герман, не ожидавший подобного интереса к своему курению, сперва откровенно растерявшийся, на глазах собирался, приходил в форму... Даже губы перестали дрожать. Облизнул их - нервно, дергано. Явно, пошла "опасная зона". - Например?...От чего отвлекает?...- Стас уже смотрел в упор, не мигая. - Ну...От разного... - делая вид, что ищет на столе пепельницу, мальчишка отвернулся. Ну что, уже достаточно информативно... И - цепь!... Цепь, явно, не по возрасту... Идем дальше!... - Давай, ещё по одной? И пойдём в гостиную. Ноге удобней будет. - Как ни в чем не бывало, Стас продолжал светскую беседу. Закурил. - Давайте. - успокоившийся, что ушли от "скользкой" темы, парень с удовольствием потянулся за следующей сигаретой. Он успокоился и расслабился, пришел в себя после того, что было в лифте... Стас это видел... Может быть, поэтому следующий вопрос стал для него таким неожиданным... - Гер... А где твой отец? - догадываясь, что вопрос станет для гостя внезапным, Стас сам не ожидал - что для него самого тоже. - Валера? - Герман не удивился. Он изумился так - у него даже рот открылся - словно, хозяин дома предложил ему срочно обсудить основную проблему таможенных пошлин Тринидада и Тобаго. Какое-то время просто подбирал слова, абсолютно не понимая зачем нужен этот "отец". Сейчас, рядом со Стасом! - Живет. Мать с ним разошлась. Я его недавно видел. - Валера?! - вот это стало неожиданностью даже для Стаса. - Ну да. - Герман не понимал, что так удивляет мужчину, сидящего напротив. Он очень хотел объяснить, чтоб было понятно, даже руками взмахнул. - Он - Валера. Его так зовут. - А ты его почему так зовёшь? - Стас уже забыл про горящую сигарету. Интуиция, никогда не подводившая и реагировавшая на самые незначительные сигналы извне, напряженно подняла голову. - А... Как его еще звать? - Герка удивился, словно, его спросили, почему он ходит на двух ногах. А не на пяти. - Ну, не знаю... - Стас не сводил глаз с парня. - Папа. Отец. Ещё можно - батя... - Отец? Валера?! - Герка чуть не засмеялся - радостно, по-детски. С трудом проглотил улыбку. - Нет, он не отец. Точно, не отец. Помолчал немного и - вспомнив убедительный аргумент - даже обрадовался: - Я его три раза в жизни видел. Какой он - отец? - Три раза? - Ситуация начинала вырисовываться. Нехотя. Капризничая. И - только одним боком. Но, всё же, начинала. - А, Макар говорил, брат, сестры? - А у нас у всех отцы разные. - попав на тему, в которой чувствовал себя уверено и надежно, Герман заметно успокоился, то и дело косился на Стаса. - Так получилось. У меня - Валера. У мелких - другие. - У всех разные? - Стас просто уточнял информацию. Её уже было много. - Ну да... А что? По-разному бывает. - Всё! Сруппировался... Захлопнулся. Меньше тридцати секунд нужно парню, чтобы собраться и приспособиться к самым неожиданным обстоятельствам. - Да... Бывает. - Стас думал о том, что придется создавать обстоятельства, к которым гость приспособиться не успеет. Или - не сможет. Иначе - не раскопать, слишком хорошая "подготовка" у парня. Натренировали "добрые люди". Тяжело быть молодым. А у этого еще и отец - "Валера". Зарубка номер "два". - Ладно, пошли в гостиную... Там удобнее... Держи сигареты и пепельницу, я помогу... - Стас уверенным движением подхватил парня подмышки, аккуратно припднимая со стула. Чтобы не думал о ноге, наобум спросил: - А кто еще из родных есть? - Бабуля... - Ох, черт! Надо было видеть, как вдруг изменилось, стало совсем детским, лицо мальчишки, висящего в его руках, какая нежная, ласковая улыбка озарила его так внезапно, что Стас, от удивления, чуть руки не разжал. Как мягко зазвучал вдруг грудной, до этого хриплый и напряженный голос. - Она старенькая уже. Я ей помогаю. Значит, бабуля - "родная". А там, с другой стороны - "Валера". Молодец, что помогает. Еще какой молодец! И то, что в его жизни есть бабуля - это прекрасно. Только... Любая, даже самая замечательная бабушка - не опора для девятнадцатилетнего внука с располосованной спиной и нереально дорогой золотой цепью на шее... Далее Стас, сам себе иногда удивляясь - собственной настойчивости и изощренности - на протяжении вечера продавливал, проламывал, всячески прогибал на прочность нервную систему Германа Карташова. И его физическое состояние... В яростном стремлении добраться до источника того самого расходящегося волнами импульса, который бил от парня с самой первой их встречи. Кинжал, так опрометчиво подаренный Германом, Стас бережно положил на письменный стол. Опрометчивость заключалась в том, что Стасу не надо было объяснять, что означал этот подарок. И парень, может, еще и сам не понял, что одним этим жестом - подарить старшему достойное, благородное оружие - сказал о себе, о сумбуре в своей душе, намного больше и откровеннее, чем хотел и даже сам понимал. Стас подарок принял - и принял на себя ответственность. Поэтому и не давал Герману Карташову ни секунды передышки. Потому что, то, что мальчишку тянет к нему, словно магнитом, а мальчишка всячески, стиснув зубы, делает всё, чтобы Стас этого не ощутил - он видел... Судя по всему, до сих пор не отошел от своего срыва в лифте... То, что это чувство пока - загадка для самого хозяина, что бы мелкий не нафантазировал себе по этому поводу, он прекрасно понимал... То, что количество проблемных и, практически, запретных для разговора тем превосходило все разумные пределы - само бросалось в глаза. И пока что - "три в одном" - ни в какую логическую картинку не складывались. Хотя относительные контуры уже начинали прорисовываться. Но Стасу этого было мало, категорически мало. Да еще эта цепь на шее. Ну, не укладывалась она в образ просто девятнадцатилетнего парня, Германа Карташова. И поэтому надо было искать. Для начала, вытащив мальчишку из за кухонного стола и собираясь разместить его на диване в гостиной, Стас вблизи обнаружил, что футболка и джинсы Германа, после столкновения с рядом машин на Хорошевке, в некоторых местах ощутимо пострадали и запачкались, явно, запачкав владельца... До этого момента он, преимущественно, смотрел на лицо... Идея была молниеносной и позволила ощутимо выбить парня из равновесия на довольно длительный срок... Стас волевым решением, не спрашивая согласия, потащил мальчишку в ванную. Тот, поняв куда они движутся, для начала попробовал упираться - слабо, чуть ощутимо - а потом закаменел, напрягся. В ванную испачканный гость, явно, не хотел. - Давай-давай. Не стесняйся, надо ополоснуться. - не обращая внимания на молчаливое сопротивление, Стас решительно завел парня в ванную. - А то твоей футболкой теперь хорошо пол мыть. Джинсы видел?... Та же история. Я тебе сейчас что-нибудь подберу. Хотя, честно говоря, джинсы вполне можно оставить... А вот футболку, явно, надо менять... - Да, я знаю, она грязная. Извините.- вот тут мальчишка дрогнул, даже голос сел. - Только не надо, пожалуйста. Я лучше так. - Так - не лучше. Так - грязно... - Стас вышел в коридор, вернулся с табуреткой в руках. Поставил на пол у раковины. Прислонившись спиной к стене ванной сложил руки на груди - Раздевайся. И - внимательно смотрел, как пытается раздеваться Герман Карташов. Получалось это у него плохо - ему было тяжело стащить джинсы с больной ноги, так распухло бедро. Опустив голову, не смотря на Стаса, под его взглядом, он снял майку, подумал, бросил на пол. Джинсы по-прежнему не поддавались. Парень торопился, нервничал, дергал непослушную ткань, иногда, еле слышно, шипел от боли. Стоя у стены, Стас видел, насколько мальчишке больно и неуютно. Выждав время и убедившись, что сам он, в любом случае, не справится - слишком неудобно с больной ногой и слишком нервничает - Стас шагнул вперед: - Сейчас помогу. - оценил рывок, с которым шарахнулся от его рук Герман, и, поудобнее перехватив его поперек груди, одним движением, стараясь не тревожить отек, стянул застрявшие на бедрах штаны... Бросил их на табуретку. Герман чуть повернул голову, через плечо смотрел на стоящего сзади, крепко прижимавшего его к груди Стаса. Казалось, он сейчас захлебнется в собственных переживаниях... - Я сейчас поставлю тебя в ванну и включу воду. - Стас смотрел на парня в своих руках невозмутимо и спокойно. - Когда будешь готов - позовешь. Я - за дверью. А сейчас - только не дергайся... И одним движением руки стянув с мальчишки трусы, отправил их туда же, на табуретку. И - тут же, без пауз - подхватил пальцами золотую цепь, плотно сидевшую на стройной юношеской шее: - Какая красивая. Откуда?... Подарили? И - опять же не делая паузы - крепко ухватил мальчишку обеими руками и аккуратно опустил в ванную. Герман - не успевший справиться с тем, что остался абсолютно обнаженным, получивший в лоб вопрос про тяжелую золотую цепь на шее и оказавшийся уже в ванне, и всё это почти одновременно - завис. Он смотрел на Стаса в состоянии легкого обалдения, и не знал - как реагировать, что говорить и что делать дальше. Стас аккуратно включил воду, дождался нужной температуры, задернул шторку ванны - и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. Как говорят в военных фильмах, можно было "оправиться и закурить". Несколько минут у него есть. Стас щелкнул зажигалкой. Медленно затянулся. И - пошел искать, судя по шуму воды, всё же моющемуся гостю чистую футболку. Ну, собственно, вот, всё и понятно. Первый допуск, со спокойной душой, вычеркиваем. Съевший собаку на физическом контакте, работающий с ним вплотную уже много лет, способный (но не желающий) написать сразу докторскую диссертацию об основах, законах и правилах тактильного взаимодействия между людьми, Стас только что убедился в правильности собственных предположений. Мальчишка мог смотреть на него - и смотрел! - плывущим взглядом, терял голос, когда Стас протягивал к нему руку, шарахался от Стаса и, в то же время, совершенно не сопротивлялся ему. Но тело его оставалось глухо и равнодушно к прикосновениям и любому воздействию. Как равнодушен дуб к прикосновению кисточки лака для ногтей. Никакой реакциии - ни мышечной, ни сексуальной. Уж такие моменты Стас определял с закрытыми глазами. И предпочитал разбираться с ними сразу. Может, стоило сказать парню, что за пятнадцать лет практики Стас перетаскал в своих руках столько полуголых, почти голых и абсолютно голых воспитанников... На турнирах, когда они получали травмы, в тренировочном зале - по той же причине - в медицинских кабинетах и на процедурах, когда (особенно на выездах в другие города и за границу) их приходилось везде водить за руку, стоять рядом и гладить по голове. Ладно, парень умный, сам разберется. Намного важнее, что в данном случае "физика" не при чем. Значит - надо копать туда, где "Валера", золотая цепь на шее, курение, которое "отвлекает" и располосованная спина. - А я... Всё. - глухо донеслось из ванной. Стих шум воды. Держа в руках чистую футболку, без спроса взятую у Игоря, Стас вошел в ванную. Похоже, Герман тоже сделал какие-то свои выводы из произошедшего. Он абсолютно спокойно позволил Стасу вытащить его из ванны, завернув в огромное махровое полотенце. Не дергался, когда Стас помогал ему вытираться и одеваться. С готовностью подставлялся, когда Стас натягивал на него джинсы - особенно на больную ногу. Сам нырнул в предложенную футболку. Но продолжал, уже не таясь, смотреть - завороженно-пристальным взглядом. Шею плотно охватывала широкая золотая цепь, на которой блестели капельки воды. Стас сам не мог понять, почему его так нервирует и напрягает эта цепь. Он, то и дело, косился на нее, и с каждым разом она ему нравилась все меньше и меньше. Сопроводив уже чистого, с мокрыми волосами, гостя в гостиную, Стас с комфортом расположил его на диване, удобно устроив больную ногу. И - напоил его коньяком. В меру, конечно, потому что он нужен был Стасу дееспособным и разговорчивым. Так, просто снять напряжение... Герман, похоже, перестал удивляться непредсказуемым действиям Стаса. Он с готовностью принимал всё, что происходило...Взял бокал с коньяком, когда получил разрешение - закурил. Стас в очередной раз оценил умение этого мальчишки приспосабливаться к самым неожиданным ситуациям. На тот момент он еще даже не предполагал, до какой степени у Германа развито это умение. Коньяк действовал быстро - даже маленькая порция. Стас внимательно смотрел, как у мальчишки чуть поплыл взгляд, он стал свободнее, не такой зажатый, завозился на диване, поглядывая на хозяина дома взглядом, в которым странно смешивались восторг и опасение... И эта чертова цепь. Стас не форсировал ситуацию, думал, как бы поточнее выйти на тему золотого украшения... Говорили про Женьку, про его здоровье. Стас спросил, когда тот в последний раз был у врача... Оказалось, что четыре дня назад... Герман с гордостью сказал, что Женька всё равно пойдет на Россию, хотя и понимает, что форму еще не восстановил... Партнерша, оценив женькино мужество - так быстро подняться после избиения - готова выйти с ним, пусть даже со средним результатом... Женьке это необходимо, и все готовы его подержать... Сидя на диване, Герман уже спокойно дотрагивался до руки Стаса, опирался на его колено, когда тянулся к пепельнице - видно было, что ему спокойно и хорошо. А потом Стас это спокойствие взорвал. Одной фразой. И почти сразу понял, что в ней сдетанировало. Выждав момент, он сказал слегка пьяному гостю: - И всё же... Скажи-ка мне, ребенок... Откуда такая роскошь? - и, потянувшись, опять прихватил двумя пальцами золотую цепь на шее юноши. - Слишком дорогая вещь. Для ребенка. Подарок?... Ба-бах! Герман шарахнулся от него так, что Стас, не успевший выпустить цепочку, почувствовал рывок, с которым она впилась сзади в шею парня. Лицо Германа закаменело, черты заострились. Губы искривила нервная линия. - Я не ребенок. - Стас даже не узнал голоса, произносившего эти слова. - Я - не ребенок, понятно?! - Да ладно тебе... Конечно, ребенок. - Стас вальяжно улыбался, на компьютерной скорости просчитывая в голове возможные варианты развития, причины, перетрясая и сводя воедино догадки, подозрения и ощущения. - Ну, а кто ты еще?... Миленький такой ребенок... И, протянув руку, он ласково потрепал Германа по голове. И прекрасно понимал, что он сейчас делает. - Миленький?! - казалось, Герман подавился этим словом. Он побелел, задрожал. - Миленький?! - Я же говорю - миленький такой ребенок... - снисходительно улыбавшийся Стас, напрягшийся до последнего мускула, был готов ко всему - к рывку с дивана, к броску на него, к возможной драке. Коньяк. Душ. Незнакомая обстановка. Раздевающий тебя догола малознакомый мужик. Бредовая, сама по себе, ситуация. С которой до этого Герман прекрасно справлялся. Справлялся - до слова "ребенок". До того, как его самого назвали ребенком. - Я не ребенок! - Крик ударил внезапно. Стас ждал его, но всё равно вздрогнул. - Я не ребенок! Германа колотило так, что пряди русых волос метались по лицу, мешая рассмотреть его выражение. Он обеими руками вцепился в диван, исподлобья глядя на Стаса. - И почему же? - Стасу тяжело давалась эта интонация снисходительного высокомерия, пойманная им ровно секунду назад. Но он обязан был разобраться. Особенно теперь, когда, явно, попал. - Почему?!... Почему?!... - казалось, Герману не хватает воздуха, он задыхался, ловил его напрягшимися губами. - Почему?!... - Да... Почему. Что у тебя есть такого, что я не могу считать тебя ребенком? - держа на лице снисходительную закаменевшую улыбку, готовый хватать, спасать, успокаивать, Стас понимал, что счет идет на секунды. - Чем ты - не ребенок? - Потому что... Потому что... - казалось, задыхавшийся Герка забыл все слова, какие знал... И, наконец - прорвало! - Потому что ребенка не трахают в три ствола! И не жгут бычками спину!...И не избивают ногами впятером! И водку он не жрет!... И его... Он больше не мог говорить. Только рыдал, зажимая себе рот обеими руками. До Стаса, сквозь судорожные всхлипывания донослось еле слышное: - Я не ребенок... не ребенок... Вот тут уже не на секунды, на доли секунды. Стас, скрипя зубами, всё еще не дотрагивался до разрыдавшегося мальчишки... Нельзя!... Рано. Всё, что можно, всё, что удалось собрать и о чем удалось догадаться. Вопросы выстреливали один за другим. - Сколько тебе было?! - Семнадцать. - парень, потерявший всю свою способность к защите, вжимался в диван, отворачивал лицо... Его было чуть слышно, но он - отвечал. - Цепь от кого? - От него. - Он - кто?! - Он...тогда... меня купил... - Цепь - за что? - За то...что... первым... - Убью суку! - это уже было вне программы... Стас просто не смог сдержаться...Затапливавшее его бешенство требовало выхода... Но - оказалось кстати... - Нет! Не надо... Их и так. Их... уже... - Герман уткнулся лицом в ладони. Его колотило с каждой минутой всё сильнее. - И... я сам. Сам пошел. Я сам... Только я не знал... Мне же сказали... Я думал, он один... Один!... А они... Они там... Он уже не мог говорить - захлебывался, словами, слезами, рваным дыханием. Стас, с закушенной губой, резко передвинулся по дивану, с силой сжал бьющееся в рыданиях тело, прижал к себе. Непрерывно гладил по голове, не замечая, как вздрагивает его собственная ладонь. Слушал, стиснув зубы, как в шею бил горячечный, рыдающий шёпот: - Я сам пошел... Я ... Я же не знал, что это будет ТАК!! - Герка уже кричал, все сильнее утыкаясь в Стаса, которому передавалась дрожь мальчишки.- Я только, чтоб не убили! Чтоб вернуться!... Я... Я БОЯЛСЯ! Он ревел взахлеб, забывая дышать. Вот они - те самые "поездки", о которых говорил Макар... Твою ж мать!... А Стас мог только все сильнее обнимать плачущего Герку, пытаясь собой, тем, что рядом и тоже страдает - поддержать. Подпереть. Хоть чуть-чуть. - Я бы тоже боялся. На твоем месте... - Он сам не ожидал, что голос так предаст, сорвется на хрип. - Ты плачь, я - с тобой...- и через паузу - Женька знает? - Нет! Ему нельзя! Не надо! - Герка вдруг забился в крепких руках Стаса, умоляюще смотрел опухшими от слез глазами. - Он... Он не выдержит! Не простит... - и тоже через паузу, еле слышно. - Не надо ему, пожалуйста. - Хорошо. Не надо. - Стас, не выпуская его из рук, сейчас был готов соглашаться со всем, что услышит - даже с тем, что он, Стас - негр и зовут его Кузьма. Главное было - успокоить. - Ты Женьку любишь? - и, видя, как при упоминании Женьки чуть проясняется лицо, не таким рваным становится дыхание, Стас чувствовал, как у самого внутри медленно отпускает свинтивший внутренности зажим. - Я люблю. Да.. Женьку... - он даже попытался улыбнуться, этот заплаканный мальчишка, но ничего не получилось. Только судорога скривила губы - и всё.- Он хороший. И ты... А я... А ты теперь... И опять опустил голову, прячась от взгляда человека, который прижимал его к своему плечу. - Что - теперь? Думаешь - отвернешься, и я исчезну? - когда Стас понимал первопричину происходящего, далее он моментально выбирал единственно верный алгоритм решения. Сказывалась многолетняя практика. А первопричину того, что происходило сейчас - он понял. - Да! Не уходи!... не уходи, пожалуйста! - Герка вдруг с силой схватил его за плечи, сжимал трясущимися пальцами. - Все уходят! Все! - Ну, я положим, никуда уходить не собираюсь. И Женька никуда не уйдет, я уверен...Так что, ты не один, мы с тобой. - Стас вдруг напрягся. Ему не совсем был понятен один момент. - И всё же... Почему ты ему ничего не сказал... Не сказал, что боялся? Стас очень хотел прояснить для себя этот момент. А еще - заставить думать. Когда думаешь - быстрее успокаиваешься. - Не знаю. Я не думал. Я просто хотел, чтобы ему было хорошо... - Отчего - хорошо? От твоего недоверия?... От того, что он видит, что с тобой не все в порядке, а сделать ничего не может - потому что не знает?! От этого ему должно быть хорошо? Ох, сомневаюсь... - Стас решительно поднял за подбородок красивое, зареванное лицо. Смотрел в глаза. - Он... Будет переживать. - Герка смотрел растерянно, казалось, он впервые задумался о том, почему не сказал. - Я думаю он уже переживает. - когда это было нужно, Стас был настойчив и неумолим. - Он... Не поймет. Не простит. - Он не поймёт и не простит, когда узнает, что ты ему не доверял. - Я боюсь... - Стас, скорее, догадался, чем услышал этот прерывистый шепот. - Ничего. - перехватив парня поудобней, Стас чуть улыбнулся краешками губ. - Все боятся... Но Женя - сильный. А я буду рядом. У тебя все получится... - И... Что теперь делать? - какая-то детская беспомощность в голосе парня заставила Стаса опять улыбнуться. - Теперь?... Пойдем-ка умываться. А то ты чистый, но зареванный, а это - неправильно. И Стас решительно потащил Герку с дивана снова в ванную - умываться. И они пропустили митин звонок. А, услышав пиканье телефона с кухни - отправились туда, где Стас опустил Герку на стул, на втором устроился сам - спинка стула под руками - и нажал кнопку. А потом звонил Мите. А вот дальше жизнь, словно решив, что Стас за сегодняшний день мало развлекся, резко набрала оборты. Удержав вырывавшегося, впавшего в панику и отчаяние, Герку, Стас потребовал, чтобы тот немедленно сообщил ему все московские адреса, где ребята любили гулять, бродить, развлекаться, заниматься, чем угодно - но вместе!... Стас слабо верил, что служба безопасности Мити Гончарова найдет парня... Скорее, это сможет сделать тот, кто его любит - Герка Карташов. Который живет с ним вместе, спит с ним вместе, дышит с ним вместе. Знает его, как самого себя. После десятиминутного географического прессинга - опьяневший, но трезвеющий на глазах от всего происходящего Герка смог сосредоточиться - всплыл адрес. Бережковская набережная. Недалеко от метромоста. Они там любили бродить. Вдвоем. Просто - набережная. Схватив в охапку парня, Стас на третьей скорости стартовал из квартиры... Он бы стартовал и на четвертой - но движение осложняла геркина нога. Поэтому, когда внизу, уже выскочив из подъезда, Стас обнаружил, что забыл ключи от машины, он оставил мальчишку у входной двери, и рванул за ключами один... А вот когда он вернулся. Когда он вернулся, то у подъезда, рядом с чем-то очень удивленным Германом, он с изумлением увидел двух своих стандартных красавиц, красу и гордость клуба "Танцевальные надежды" - Марьяну Пугачеву и Ингу Ларину. Ночью. В своем дворе. Марьяна одной рукой цепко держала Герку за локоть, а второй - за локоть же - трясла Ингу, допытываясь, уверена ли она, что сейчас, здесь была та самая "зеленая куртка". Инга с сожалением констатировала, что - нет, не уверена. Просто - похожа. А может быть, и та - она не разглядела. И при этом - обе то и дело дергали Герку за руки, спрашивая, все ли с ним хорошо. Стасу было некогда вникать в детали, Герка, даже незамечавший, как его трясут девчонки, рвался искать Женьку. А Марьяна очень просила аудиенции. Инга - активно поддакивала. Крайне удивленного их приездом Стаса вдруг озарила гениальная идея!. Мысль о уехавшем в Нижний Эмке, бившаяся все это время на краю сознания, покоя не давала. И, не дозвонившись до Стефки, куда будет звонить разволновавшийся Градиевский?! Правильно, сюда. А поэтому... Девчонки, дорогие! У нас с Герой - дело минут на сорок. Побудьте дома, пожалуйста. Да, на телефоне... А если Эма позвонит - скажите, я скоро буду и жду его звонка, лады?! Вот и отлично. Заперев двух воспитанниц в своей многострадальной квартире, Стас, усадив Герку в машину, погнал в сторону Бережковской набережной. Успел подумать, что их с Игорем дом сегодня - какое-то на редкость популярное место у московской молодежи. Но на тот момент он даже не догадывался, насколько! Подъехали они к набережной достаточно быстро. По дороге Герка - враз очнувшийся, протрезвевший - молчал. Только иногда вопросительно смотрел на Стаса. Стас чуть кивал головой - всё, будет хорошо, найдем! - и прибавлял газу. Герка чуть слышно с облегчением вздыхал и на какое-то время затихал. Женьку они увидели почти сразу, как подъехали. Стоя у парапета мостовой, еле освещенный фонарем, он вяло отмахивался от четырех фигур, обступивших его почти вплотную. Даже издали было видно, насколько парень пьян. - Женька! - потрясенно выдохнул Герка, видя эту сцену, а Стас лихо тормознув, понял, что, наконец-то настал и его час. Весь испытанный за сегодняшний безумный день ужас, ярость, ненависть, страх и злоба - пропажа Стефки, его фантастическое спасение, беготня по докторам, сидящий рядом чудесный мальчишка, чуть не изуродованный и не загубленный ублюдками - все это требовало, бешено требовало выхода. А в машине у него всегда под рукой лежат монтировка и бита. Мало ли что, машина-то хорошая. Прихватив за плечи дернувшегося было Герку, рявкнув ему: - Сиди на месте! - Стас рывком выскочил сам. В правой руке - бита, в левой - монтировка. Он шел к ним - к фигурам, окружившим, толкавшим Женьку Гончарова - и даже смеялся. Так ему было хорошо! За всю мразь, что гадит жизнь, за всех скотов и ублюдков, жирующих на крови вот таких вот мальчишек - один из которых сейчас лежит в клинике, и, дай бог бы, скорее проснулся, а второй - вот же пьяный дурик! - все же старательно лезет из машины, чтобы спасать своего Женьку - он, Стас Кучун, сейчас будет убивать этих уродов! И он - прав. Потому что, со сволочами по-другому - нельзя. Он даже расстроился, когда они - все четверо - вдруг бросились бежать. Слишком неожиданно оказался рядом этот здоровый мужик с перекошеным лицом, оскаленными зубами и безумным взглядом. Шел к ним, с монтировкой и битой, и - ржал! Псих, наверное! И одно дело - развлечься с беспомощной пьянью, и совсем другое - попасть под руку психу. От таких лучше - подальше. Когда Стас, даже пробежавший на кураже за этими мелкими гопниками с десяток метров, обернулся, то увидел, как дохромавший до парапета Герка спрятал лицо на груди у Женьки, прильнул к нему, а тот, обняв его, судорожно прижав к себе, гладил по плечам, по голове и что-то ласково шептал. Стас даже не стал слушать, что. Это было уже не важно. Важно было позвонить Мите Гончарову и попросить его приехать сюда, на Бережковскую набережную, к метромосту. Потому что одних мальчишек он не оставит - опасно - а его ждут ученицы. А потом он курил, стараясь не смотреть на ревущих, что-то торопящихся рассказать друг другу мальчишек, которые, казалось, не понимали, что они на улице, а вокруг, не смотря на поздний час - люди. Поэтому он и курил рядом, как бессменный часовой. И, как ни старался отворачиваться, все же один раз услышал женькин голос: - Хороший мой... Не надо, не плачь. Я с тобой. Теперь всё будет хорошо... А потом приехал Митя. Выскочил из машины, осмотрелся. Увидел мальчишек. Шумно выдохнул. Кусая губы, благодарил Стаса. Медленно подошел к ребятам. Они сначала стояли втроем, молча. А потом Герка что-то сказал, и Митя сгреб обоих за плечи, обнял и повел к своей машине... И Герка смотрел на Стаса и улыбался - счастливой детской благодарной улыбкой. Всё же, правильная была идея - напоить его коньяком. И Стас, делая то, что рвался сделать, не смотря на поздний час, уже давно - набирая номер Игоря - поехал домой, к девчонкам. Вот, если бы он знал, что его там ждет - честное слово! - он поехал бы куда-нибудь в другое место. Хоть на Дальний Восток! Хоть - в Африку! Хоть - на луну! Но он не знал... И, ожидая соединения в трубке, ехал домой...