вокруг меня лишь флора

В моем понимании время будто замедлилось. Я медленно шевелил ртом, будто разжевывая каждое слово, прежде чем его выплюнуть, нерасторопно жестикулировал кистями рук и фалангами пальцев, и, когда я затяжно моргнул ресницами, бросая взгляд на мимо пролетающую пчелу, мне показалось, что она неслась ебаную вечность. Сам того не понимания, я наблюдал за каждым маленьким взмахом ее ебучих жужжащих крылышек. Мне хотелось блевать. Я пошатнулся вбок, опираясь ладонью о густую траву. Рука по кисть утонула в зелени. Я снова посмотрел на Бульвара. На его теле еще оставались прощальные, темные, багровые засосы солнца, но, когда красно-оранжевое светило полностью скрылось за горизонтом, а вокруг стемнело, его кожи уже ничто не касалось. Он присел рядом, усаживаясь на своих коленях. — Здесь красивый закат. В своей вонючей Москве ты такого не увидишь, — он сел поудобнее, достал из кармана зип-лок с травой, одновременно подвигал пальцами по разным сторонам полиэтиленового пакетика, старательно осматривая содержимое. — Тот самый. Из-за него мы оказались здесь. Хочешь еще? Он приоткрыл пакетик, высыпал половину содержимого на ладонь, другой рукой достал полоску бумаги, и, поддерживая снизу ее большим пальцем, начал проделывать свои обычные махинации, скручивая джойнт нужной плотности. — Мы скоро кончимся на твоих гибридах, — я огляделся вокруг, до сих пор не веря, что сюда попал, — ты хоть знаешь, где мы находимся? Потому что я уже ничего не ебу. — Не знаю. Может, уже кончились? — он без доли эмоций посмотрел на меня, чуть растянулся в легкой ухмылке, двигаясь языком по внутренней части бумаги. Мне хотелось ему вмазать. Меня затошнило сильнее. Внизу живота появилось странное зудящее ощущение. Мне показалось, что я даже изменился в лице. Наверное, так стебется над тобой человеческий страх. По щеке меня приятно шлепнул теплый летний ветерок. Не хотелось бы подыхать на втором десятке, но если это случилось, я не был бы против оказаться в этом месте после смерти. Только все это больше на байку тянет. Если Бог есть, вряд ли он настолько отбитый, чтобы поощрять меня за все дерьмо при жизни. К тому же, мы не могли откинуться одновременно. Или как в сказке про «умерли в один день»? Я даже улыбнулся, представляя, как пришедшие с утра хоуми найдут наши обкуренные трупцы. Это даже романтично. Если мы умерли, то надеюсь, держась за руки. — Больше я с тобой курить не буду, — утвердительно ответил я, дожидаясь пока Депо подожжет самокрутку, и выхватывая ту из его рук, затянулся сам. Чуть горчит. Я тут же взорвал вторую, возвращая блант законному владельцу. «Я пустил дым под хвою, пепел падал на стебли. Этот мир так устроен. Этот мир...» — А как же Фараон ебаный псих, бла-бла-бла, курит сканк за четверых? Быстро же ты сдулся.., — он издал издевательский смешок, затягиваясь косяком. Мне дало в башню. Звуки смешались в голове. Я слышал звонкое стрекотание сверчков, пиздеж Бульвара, надоедливый шелест ветра в деревьях и журчание реки. Я запрокинул голову вверх. Надо мной было безоблачное небо, устеленное крупными сверкающими звездами. Таких ты бы не нашел даже на дорогущем шмотье своей сучки. Одна из них, сорвавшись, полетела вниз, но я не успел загадать желание ввиду своего заторможенного состояния. А если бы загадал, то наверное... Я посмотрел на Бульвара. На нем не было майки. Он сидел в позе лотоса, время от времени беззаботно выдыхая дым в мою сторону. Загадал бы снять с него эти ебучие серые шорты. Они изрядно мозолили глаза. Он, видимо, заметил на себе мой пристальный взгляд, и почти улыбнулся. — Ты, наверное, не помнишь? — он улыбнулся шире, будто знал то, чего не знаю я. Мне стало не по себе. Что замышляет этот уебок? Я отрицательно покачал головой. Косяк завораживающе тлел в руке Артема. Теперь он лыбился до ушей, экспонируя выраженные верхние зубы. Если он сейчас ничего не скажет, я сделаю эту суку мертвой. — Перед тем как отключиться, — тот наконец заговорил, наблюдая за выражением моего лица, — ты поведал мне о своих скрытых желаниях, — он неприятно захихикал, но продолжил, — ничего не припоминаешь? Я был укурен в сраку, но теперь даже мне не выбить этого из памяти. Ты говорил неразборчиво, но самое главное я понял. Он был довольный до жопы. Скинул в пруд почти истлевший блант, на коленях придвинулся ближе, и прошелся прохладной ладонью по моей щеке. Меня тут же сожрали мурашки. Либо он наебашился лишнего, либо по отключке я попросил лишнего, а он воспринял пожелание всерьез. Я тыщу раз по вмазам нес подобное дерьмо, но это никогда не воспринималось по-настоящему. Обычный бред, который может пиздеть любой в сиську укуренный выродок. Но я внезапно начинал понимать, что не хочу его отстранять. Мне не хочется отталкивать его, нет желания вопить и сопротивляться. А может это я лишнего наебнул? Я застыл на месте и даже забыл как дышать, а он не останавливался, продолжая свои действия. Сначала его вонючие горькие от бланта пальцы скользнули по моей шее, от чего я содрогнулся всем телом и подался вперед, будто бы отвечая на ласки этого поехавшего ублюдка. Ему, видимо, понравилась моя реакция, и я даже мельком успел заметить, как в сумраке блеснули его зубы. Он не унимался. Бережно заправил прядь моих волос за ухо и напористо начал покрывать кожу поцелуями. Мелкими, несуразными. Он держался стойко, не смотря на то, что был в говнище. Да и я был неплох. Стоит ли стараться, когда все делают за тебя? Я даже не опешил, когда он коснулся моих губ. Хорошо, что пока не членом. Все плыло будто в тумане. Наши губы сомкнулись вместе, Артем елозил пальцами по моей шее, лапал руками мою грудную клетку, наверняка, в ожидании того, что там окажутся привычные ему сиськи. В один момент я поймал себя на мысли, что мне нравится ощущать язык Депо внутри своего рта. Его губы отдавали приятной горечью, он наседал надо мной, вплотную прижимаясь ртом, иногда путая подбородок с губами. Я помогал ему. Я всегда помогал ему. Он совершенно не мог управляться со своими руками, невпопад ползая пальцами по моему телу, то и дело небрежно хватаясь за плечи. И как его только терпят телки? Из него ведь никакущий любовник. Тем более, при условии того, что я укуренный в жопень, а мне даже эти обезьяньи ласки кажутся несуразными и ебнутыми. И почему-то возбуждала именно эта абсурдность действий. Я не задумывался о сопротивлении, самостоятельно направляя тело под кипящую животную страсть Бульвара. Мне становилось жарко. То ли все внутри так кипело от одних прикосновений Артема, то ли температура вокруг резко подскочила вверх по цельсию. Он повалил меня на траву, попутно освобождая от одежды и себя, и меня. Теперь его язык занял свободную позицию у моей шеи, жадно поглощая каждую деталь тела. Рукой он нащупал мой привставший член, от чего я тут же вскрикнул, вздрагивая каждой клеточкой. Но и это его не остановило, и он уверенной хваткой начал наяривать моего дружка. Он был неумолимым королем хэндджоба. Я чуть не сдох. Дрочил он отменно. Видать, сутки дома наедине с собой даром не прошли. Мы снова поцеловались. Он оторвался от моих губ, и пошел языком от шеи, оставляя влажные следы, спускаясь ниже к паху, где все еще неустанно орудовали его крепкие ручонки. И он доверил языку докончить дело своих рук. Я громко охнул и выгнулся. Блять, да я готов был орать! От удовольствия и от охуевания одновременно. Бульвар будто не впервой обсасывал мои яйки и знал дорожку от конца члена до начала моей залупы, как свои пять пальцев. И я лежал под огромным звездным небом, а надо мной трудился мой лучший друг. Он даже косяки свои так старательно не скручивал. Я пытался сдерживать стоны, но с каждым новым движением его языка мне становилось тяжелее держать себя в руках. Этот ебаный сучонок знал толк в мужских пенисах. Он помогал себе руками, время от времени полностью поглощая мой член своим ртом. Я даже сумел развидеть активно движущиеся скулы Бульвара, крепко обжимающие мой агрегат. И-и-и... королем блоуджоба становится Бульвар Депо! Причем, более чем заслуженно. Уже второе коронование за один приход. Неплохое начало. Я снова громко застонал, когда Артем заработал усерднее. — Чувак.., — я тяжело вздохнул, пытаясь отдышаться, — у тебя неплохо получается. Где ты этому научился? Даже в этой ситуации мне хотелось подъебать Депо. Но я тут же заткнулся, потому что почувствовал скорое прибытие, и, кажется, Артем уловил мои легкие судороги, заработав интенсивнее. Еще чуть-чуть... Вокруг все поплыло. Меня затрясло. Бульвар вовремя сообразил когда закончить, и я выстрелил куда-то в траву, тут же обессиленно роняя голову, не в состоянии прийти в норму. Так и становятся голубыми? — Твоя очередь. Я обомлел. Мне, что, тоже за щекой пожмякать придется? — Стойку дикой рыси примите, пожалуйста, — он смотрел на меня сверху вниз. Краем глаза я заметил его высоко стоявший кол. Внутри все сжалось. Я тут же вспомнил, как мы с Бульваром, с бодуна проснувшись ранним утром с гордо поднятыми стояками, придумали фразочку «шишкин лес» и добавили к себе в трэк чисто по фану. Тупые школьники схавали этот высер, воображая, будто мы говорили о дури. Люблю своих фанатов за все что угодно, кроме их выдающейся тупости. Наебать их — как обоссать оба пальца. — Мое очко не готово к таким подвигам, Артем, — мне показалось, что я сорвался на писк, — может рубрику с экспериментами проведем в другой раз? Он ничего не ответил. Силком перевернул меня на живот, установил бедра на уровне своего таза, раздвинул булки, и всухую сунул палец ко мне в жопу. В этом не было и доли романтики. Все куда прозаичнее, когда действие происходит с тобой. И этот долбоеб, наверняка, даже смазки никакой при себе не имеет. В ответ на мои мысли Артем смазал мое очко своими слюнями, продолжая копаться внутри, как у себя дома. Так не позволяли себе даже самые повелительные проктологи. А этому все похую. Лишь бы свою пипетку куда-нибудь приструнить. Я вскрикнул и зашипел, когда в моем очке появился следующий незваный гость — его второй палец. Мне даже пришлось закусить руку, чтобы не заорать сильнее. Он действовал напористо, без лишних церемоний, попутно плевался, чтобы лучше заходило. И вот уже третий палец блуждал в моем отверстии наряду с остальными двумя. Какие только маты тогда не вертелись у меня на языке! — Еб твою мать, ты можешь быть нежнее? — Терпение, — он по-учительски шикнул, — не учи батьку в жопу долбиться. И тут меня с ног до головы обдало жгучим холодом. Я почувствовал, как Бульвар пристроился головкой к моему девственному очку. Ну все. Прощай, детство. Я крепко зажмурился, ожидая сумасшедшей волны боли. Он надавил сильнее. Кажись, я был слишком тугим. — Расслабься, — он заговорил нежнее, — все будет на вышке. Что-то от его слов мне не становилось легче. Наверное, если бы мне дуло пистолета к виску приставили, я бы не чувствовал себя настолько потерянным, как сейчас, с пристроенным к очку членом. Бандитские будни наших дней. Я попытался расслабить булки. Он возобновил попытку вторгнуться в мое девственное царство. На этот раз вышло чуть удачнее. Он вошел на пол головки. Я тихо выдохнул. Время длилось бесконечно. Каждая лишняя секунда с этим тираном — будто десятый круг ада. Депо крепкой хваткой уцепился за мои ягодицы, продолжая толкать свой член навстречу приключениям в моем упорно сжимающемся кольце. И оно потихоньку начинало поддаваться. Я кусал руки, чтобы не завизжать от жгучей боли. Он давил, и давил, и давил. Задницей я чувствовал, как он вдавливался ногтями в мягкую кожу, будто хищник цеплялся когтями в плоть своей добычи. С каждым взмахом он двигался энергичнее и быстрее, наращивая темп. Я чуть не прокусил кожу рук, пытаясь не закричать. И, когда я уже смирился со своим положением, мне начало казаться, что это не так уж и больно. Боль становилась терпимой. Мне уже не нужно было кусать руки и сдерживать крики. Ведь они плавно переходили в глухие стоны. Я с ужасом начал понимать, что мне нравится жахаться в пердак с Бульваром. Стыдно было больше не от того, что я теперь сотрудник шоколадной фабрики, а то, что коллегой по цеху стал Артем. Наверное, я покраснел. Я мысленно поблагодарил кого-то сверху за то, что мы сношались во тьме. Не хотелось бы доставлять Депо удовольствие еще и в этом. Обойдется тем, что стал первопроходцем в мой пукан. Я послушно прогибался под его толчки, а он по-хозяйски удерживал меня за зад, продолжая начинять мою дырку своим мясом. Я стонал, как шлюшка, подмахивая бедрами навстречу его члену, отчего он вбивался с наибольшим удовольствием. Мы будто животные спаривались в этом лесу, покачиваясь взад-вперед среди высокой зеленой травы. Ничем не лучше псов, ебущихся прямо посреди города. И даже эти мысли приводили меня в экстаз. Я прикрыл глаза, полностью отдавая себя в руки Бульвару. После пары новых крепких толчков он задрожал, извергаясь прямо внутрь. Я почувствовал, как во мне разлилась горячая жидкость. Стало теплее. Я неуверенно повернул голову, и заметил на себе довольный взгляд Артема. То ли он зазнался, то ли я теперь униженный и оскорбленный. Но его взгляд не был нахальным или переполненным господства. Скорее нежным и спокойным. Он присел рядом. Уже начинало рассветать. В этих краях ночи были короткими. И запоминающимися. А мы обнаженные, дети природы, плотью касались природы, сливаясь с ней в единый организм. Я снова начал слышать звуки. Где-то поблизости пролетели птицы. Из моего заднего прохода все еще стекала сперма. Вокруг меня лишь флора. — Так когда нас уже отпустит? — Не знаю. Может, еще по одной?