вокруг меня лишь флора

К вечеру народ в квартире почти рассосался. Стало свободнее дышать, удобнее ходить, не натыкаясь о чьи-то тела. Уехал жирный Томас Мраз со своей телкой, с горем пополам свалил Айсиксван, ребята из Допклаба, волосатый Джимбо, еще парочка знакомых шкур, какие-то левые ребята, по-видимому друзья Артема, о которых я раньше и не подозревал. Тут было много людей, которых я даже в лицо не видел. Может и видел когда-то, но по пьяни не помнил. У меня достаточно друзей, а на таких мероприятиях нет никого, кроме отморозков. Смешно слышать это от главного отморозка. Я роллинг и смоукинг с самого утра. У меня тянет мышцы. Повсюду дым. Мне кажется, что он есть даже внутри моих сосудов. Он течет по венам вместо крови. Я сам становлюсь дымом, когда тусуюсь на хате у Бульвара. Каждую пати он превращает в курильню. Я никогда не был против. Сейчас в моей руке свежий новоскрученный косяк. Я давно сбился со счету, какой он сегодня по очереди. Не люблю заморачиваться на таких вещах. Сквозь навязчивое облачко дыма я вижу еле отчетливый силуэт Депо. Он танцует под трэп. На самом деле, эти движения сложно было назвать танцем. Этот долбоеб просто раскачивался из стороны в сторону, местами попадая в ритм музыки. Я улыбался, наблюдая за ним. На моем счету уже было три новых затяжки. — Ты так дерьмово двигаешься, — я все еще улыбался, теряясь за ширмой полупрозрачного дыма. — Так проведи мастер-класс, ебучий критик, — Бульвар продолжал покачиваться, мотая головой из стороны в сторону, невпопад вращая руками. Я, лыбясь до ушей, оторвал свою задницу от мягкого дивана, выплывая из облака дыма, окружавшего меня раньше, и присоединился к Артему, который тут же наигранно стал покачивать задницей, когда я встал рядом. Мне нравилось оставаться с ним вдвоем. Нам не бывало скучно, даже если заканчивался косяк. Я танцевал рядом с ним, а спутанные непослушные волосы назойливо лезли в лицо. Каждый раз мне приходилось прятать прядь за ухо, чтобы белобрысые локоны не лезли в рот, мешая затягиваться косячком. Особенно неудобно было в танце. Теперь мы двигались в тандеме. Изо всех сил я пытался держаться на косившихся ногах, не наступать Бульвару на пальцы, не падать, когда мы меняли положение, поворачиваясь в другую сторону, не забывать про блант в руке и ебучую прядь волос, которая донимала меня на протяжении всего вечера. Когда-нибудь я точно побреюсь налысо. Буду похож на ракового больного или Оксимирона. Зато волосы мешать не будут. — Волосики побереги, Рапунцель, — Депо, видимо, заметил, как я заебался, — и не плачь. Он выхватил догорающий косяк из моей руки, сделал крепкую затяжку, выдохнул дым мне в лицо, и потушил самокрутку о тумбочку. Если б я сейчас не был так расслаблен, возможно, у меня бы даже появилось зудящее желание проехаться дрочиле меж глаз. Но я спокоен, как удав, и мне уже похуй на волосы. Косяк-то у меня оккупировали. Трэк закончился и я перестал танцевать. Депо продолжал двигать тазом, дожидаясь следующего. — Тебе повезло, что меня накрыло, — я глупо улыбнулся, снова плюхаясь на диван, — между «въебать» и «выебать» я бы выбрал второе. Но это только потому, что ты достал качественный сканк. — Папочка знает, чем можно порадовать белобрысого. Этот мудень продолжал двигаться под музыку. Менялись ритмы, трэки, слова песни, но движения у Депо были неизменны. Глупые, несуразные, тяжело подвижные, грузные и вялые. Но мне нравилось наблюдать. Недавнее облачко почти рассеялось и я мог видеть убитое выражение лица Бульвара. Оно немного плыло. Муть в глазах мешала мне сфокусировать зрение. Я был расслаблен, как никогда в жизни. Легкость в теле плюс муть в глазах плюс дым в голове равно мой счастливый ебальник. Я слышал, как Артем тихонько подпевает под музыку, еле заметно хмурится, когда ошибается в словах или не попадает в ритм. — Глебас, — он позвал меня, не поворачивая головы, — скажи, о чем ты сейчас думаешь? Я снова расплылся. Меня нельзя было собрать по частям, только налить в стакан. Я уже не слышал, о чем говорит Артем. Меня оторвало от земли, галопом понесло через криволесье и высокоствольники, в ушах теперь уже слышалось журчание лесной реки вместо привычных, громко бьющих, музыкальных колонок. Руки и ноги плющило. Я не понимал, где нахожусь. Видел горный склон, прозрачные, как стекло, родники, высокие хвойные деревья, лучи заката. Мне хотелось кричать. Это… это все так изумительно… Это так идеально… Это создал сам Бог… «Посмотри туда! Ничего себе!» Солнце почти садилось. Я взглянул в отражение реки и понял, что на мне почти нет никакой одежды. Я оказался раздетым по торс. Нет ни часов, ни бриллиантов. В кармане легких шорт я нащупал телефон. Мне тут же захотелось позвонить Артему и спросить у подонка, где он взял эту дурь. И тут я понял, что здесь даже не ловит сеть. Лучи заката окутали мою голую спину, необутыми пальцами ног я чувствовал мягкую траву под собой. Над головой пролетела громкая стая птиц. Никогда не видел таких прежде. Я слышал зовущий голос природы. Солнце садилось. Вокруг меня лишь флора. — Глеб? Я резко обернулся. Позади меня стоял Бульвар. По спине волнами прошлись мурашки. На коже застыла улыбка вечернего солнца. Я пах лесной травой. — Чувак? Где мы? Что за дурь ты мне дал? Депо по-мудацки растянулся в улыбке. Сложил руки в карманах шорт, чуть склонил голову набок, делая шаг ближе. Он почти приблизился вплотную, и лучи заходящего солнца пробежались по его голому торсу. Обволокли его немного выпирающие ребра, почти задели правый сосок, оставляя за собой светлый уходящий след. — Добрый приход, а?