Инженер путей Господних или Исполнитель

Вечер нагнетал. Поттер сидел, подперев подбородок кулаком, и смотрел на деловитый гвалт слизеринцев, готовящихся к экзаменам. Дети вели себя тише, чем девяносто процентов детей, которых Поттер встречал в своей жизни, но, впрочем, слизеринцы в принципе попришибленнее остальных. Поттер перелистнул страницу книги, которая была раскрыта у него на коленях, чтобы не выделяться из общего круга, и снова уставился в пустоту. Дамблдор молчал. Молчал уже несколько дней, показательно так молчал. Про кого бы другого Поттер сказал бы, что он испугался, но не про Дамблдора. Этого таким не пронять.  Поттер дернул плечом и еще раз перевернул страницу. Тяжелый заинтересованный взгляд, который он шкурой чувствовал время от времени, сильно давил. Поттер даже отлично представлял, как выглядит человек, который кидает эти взгляды на него. У этого человека было лицо Тома Риддла, бледная кожа и чуть-чуть расширенные зрачки, как при влюбленности. Том Риддл выдавал совершенно странные, нелогичные реакции. Том Риддл ужасно им заинтересовался. «Лучше Дамбодор бы зашевелился», — подумал Поттер и вздохнул. С другой стороны, все идет, как и шло в прошлой реальности — со скидкой на его вмешательство. Магглы почти разобрались с маггловскими пешками Гриндевальда. Польша в огнях, Франция все еще предоставляет пару замков для армии магических нацистов, арабы шевелятся, а Германия все еще держит руку Гриндевальда, австрийский и венгерский конклавы, потрясая оружием, скалятся друг на друга, но все же действуют сообща, оказывая повсеместную поддержку будущему Великому Канцлеру. Позиции у Гриндевальда вообще не проигрышные, лишь слегка шаткие, и если его не подтолкнуть, то эта неваляшка выправится, покачается, да и встанет на ноги — крепкие, столбы, а не ноги — столпы законности, власти и силы. Дамблдор был нужен — нужен, как карма, как предательство, которое сложно пережить, как тот, кто знаком со слабостями колосса.  Передернув плечами в очередной раз, Поттер, отчаявшись стряхнуть с себя заинтересованный взгляд, захлопнул книгу и встал. — Герман, куда? — спросил Флоран, не отрываясь от эссе.  — Пройдусь до северной башни. — Составить тебе компанию? — поднял голову Флоран. После приступа на уроке он стал очень заботлив — да так, что этой заботой уже почти душил. Поттер мотнул головой.  — Занимайся. Флоран отчего-то гаденько ухмыльнулся и вернулся к эссе.   Бродить долго в одиночестве не получилось. На очередном повороте его догнал тихий шорох шагов. Поттер про себя застонал, но убегать не стал — бессмысленно, лучше уж пережить пытку разговором с вытягиванием информации разок-другой, чем бегать и бегать от заинтересованного юноши. Ну и собственно неожиданностью не стал тихий голос, окликнувший по имени. — Герман! — Риддл, — обернулся и измученно улыбнулся Поттер. Риддл догнал его, и они пошли — плечо в плечо. Коридор был узким, так что их мантии касались друг друга. Поттеру было не неловко... неуютно. — Мне показалось, что ты меня избегаешь. «Тебе не показалось», — подумал Поттер, но сказал совсем другое. — Что ты. Мы учимся на одном курсе, живем в одном доме. Было бы сложно избегать кого-то на таких условиях, — он остановился и в упор посмотрел на Риддла. — Я не хотел отвечать на твои вопросы, решил дождаться и посмотреть, как ты поступишь. Риддл схватил Поттера за предплечье и подался вперед — так близко, что при желании можно было бы сосчитать все его ресницы. — Ну и как же ты поступишь? — прошептал он. Поттер широко распахнул глаза и тоже подался вперед.  — Я не понимаю, мы деремся или ты пытаешься меня поцеловать? — спросил он заинтересованно. — Если второе, то я предпочитаю смазливых блондинов, а не холодных брюнетов с маниями* и социопатией*. Риддл резко успокоился, даже хватку ослабил. — Ты слишком много о себе думаешь, — улыбнулся он ярко. И медленно отошел. — Так что ты хотел узнать? — наконец вполне мирно спросил Поттер и жестом предложил двигаться вперед. Они пошли бок о бок, совсем как минуту назад, только атмосфера кардинально поменялась.  — Чем друиды отличаются от обычных магов? — спросил наконец Риддл. Поттер помолчал, собираясь с мыслями. Как практику, ему было сложно ответить на этот вопрос. Гермиона бы смогла… Гермиона вообще идеально подошла бы, чтобы пообщаться с Риддлом на научные темы.  — Сложно… это сложный вопрос. Фундаментальный, я бы сказал — в науке магии, — начал Поттер не торопясь, подбирая слова. — Возможностью оперировать… светлой магией? Пониманием, чутьем? Мне не нужны заклинания — не вот эти бытовые или какие там ступефаи, а чтобы справиться с тьмой. Это как… чутье? Седьмое чувство? Я живу в совершенно другом мире, если подумать, мне открывается больше, я ориентируюсь совсем по другим чувствам, нежели маги. Это как… если ты надевал стекла, через которые чары видно, стекла Лессера*. Вот новички, когда надевают эти стекла, они видят раппорты — лучи заклинаний и артефактов — и начинают их обходить. Некоторые особо впечатлительные даже говорят, что чувствуют их, если они их касаются, хотя сними стекла Лессера, и все, ты уже их и не видишь, и не чувствуешь. Вот я живу в реальности Лессера, только я и правда их вижу и чувствую.  Они вошли в холл третьего этажа северной башни. — Почему ты не обнародуешь то, что ты друид? — спросил Риддл задумчиво. Тема затронула какие-то его глубинные переживания, не просто удовлетворяла его жажду знаний.  — Мне это не интересно, — пожал плечами Поттер. — Что мне действительно интересно, так это, — он повысил голос, — что же хочет от меня прекрасная леди? Риддл легко принял его правила игры, улыбнулся и повернулся к статуе горгульи. Они оба молчали. Вскоре раздался шорох. Потом из-за статуи показался край форменной юбки, а после и вовсе — растерянное, красное лицо. Очень знакомое лицо. Эта девушка следила за Поттером с начала учебного года. Иногда она показывалась в коридорах, иногда ее интерес словно ослабевал… она прислала ему подарок на Рождество и пару раз даже пыталась заговорить. Теперь же, с приближением итоговых экзаменов, проклинаемых студентами ТРИТОНов, ее интерес стал сильнее, а пригляд накрывал удушающей волной тревожности. Тут уже нельзя думать о влюбленности, скорее об одержимости. — Я-я… я просто… — Мне кажется, я видел вас среди пятикурсников Хаффлпаффа, — улыбнулся девушке Риддл. От улыбки Риддла девочка слегка расслабилась и полностью вышла из-за горгульи. Поттер осторожно к ней приблизился, где-то позади звучали и шаги Риддла. — Я все еще не знаю вашего имени, — спросил Поттер мягко. — Мэри. Меня зовут Мэри, — серьезно представилась девочка, в момент решимости похожая чем-то на Лили. — Мэри Веллингтон. Я бы хотела поговорить. — Со мной, правильно? — спросил Поттер почти ласково. — Да, — кончик светлой, словно солома, косички качнулся из-за кивка. — Мы можем поговорить у окна, — предложил Поттер, кивнув на широкий подоконник. Мэри кинула неуверенный взгляд на Риддла. — А он подождет нас тут. Риддл пожал плечами, любезно улыбнулся Мэри и устроился на скамье, стоявшей в тени горгульи. И даже достал книгу из сумки, словно показывая, что не станет ни мешать, ни подслушивать. Поттер уселся на подоконник и с интересом взглянул на Мэри. Девушка была очень бледной от нервов, но теперь Поттер смотрел на нее слегка снизу вверх, и ей было бы проще сказать то, что бы там она не пыталась. Мэри Веллингтон решалась долго. Сначала рассматривала носки своих ботинок, потом зацепилась взглядом за покачивающийся ботинок Поттера. Пробежалась взглядом по штанине, уделила внимание расслабленной кисти руки, потом вскинула взгляд на лицо. — Это, наверное, покажется тебе глупостью… — начала она наконец. — Я… я д-долго решалась. Скажи… Она замолкла. А потом выпалила: — Ты помнишь свою жизнь до этого лета? Поттер напрягся. Нет, он все так же сидел на подоконнике, расслабленно улыбаясь и болтая ногой, но внутри — словно ухнул с горы вниз без метлы, впадая в сильнейшее нервное напряжение. «Так я в прошлой жизни поседел, — подумал Поттер, пытаясь отвлечься. — Правда, лет в двадцать». — Я должен извиниться… — подобрать слова было сложно, но он попытался. А еще махнул рукой, будто случайно, но на самом деле возводя вокруг купол, предотвращающий возможность подслушать их разговор, — но прошу тебя ответить первой — почему ты задала этот вопрос? Мэри что-то уловила в воздухе, шагнула вперед и взяла его за руку. Поттер вырываться не стал, даже сделал едва уловимое движение навстречу, чтобы не спугнуть и способствовать открытости девочки. — Потому что я знаю, что ты мой брат. Джереми Веллингтон.  Поттер, ласково глядя Мэри в глаза, легко-легко простимулировал девочку магией. — Ты пропал этим летом. — А что предшествовало этому? — Ничего. Ты лежал в больнице… — Так почему я попал в больницу? — Я думаю, это было проклятие. Когда тебе пришло письмо из Хогвартса, ты впал в кому. Мама сквиб, я думаю, это пришло из ее рода. — А как я пропал? — Не знаю, — пожала плечами Мэри. — Просто пропал, сейчас же неразбериха, нам позвонили из госпиталя, сказали, что ты пропал. — А я прямо один-в-один похож? — Да, ты — это Джерри. Я уверена. Ты так же двигаешься. И говоришь, только вот — шрамы разные незнакомые, — она провела большим пальцем по надписи «я не должен лгать» и шмыгнула носом. В глазах ее стояли слезы. — А мама из какого рода, ты не знаешь? — Нет, она не говорит, — помотала головой Мэри. Поттер осторожно потянулся вперед и обнял ее. — Бедная моя, славная моя… — нашептал он. — Давай пока оставим это в тайне? Никому не говори… — Даже маме? — Даже маме, не надо ее расстраивать. Я приду летом к тебе, покажи мне, где ты живешь? Он отстранился и заглянул в полные слез глаза. Перед его внутренним взором промелькнул высокий старый дуб, небольшой уютный домик, солнечная лужайка и корова с добрыми коричневыми глазами. — Ты же никому не успела рассказать? — Только Энджи и Лане, — вскинулась Мэри. — Но они будут молчать! — Ничего, не переживай, я верю тебе, — кивнул Поттер и улыбнулся. — Мэри. — Джереми, — прошептала Мэри. — Зови меня Герман Гейне, Мэри. Мэри вскинулась и открыла рот, чтобы яростно запротестовать, но наткнулась на теплый взгляд Поттера и сникла. — Герман Гейне, — буркнула она. — Я не помню имени Джереми, Мэри, — терпеливо принялся объяснять Поттер. — То, что помню я — это жизнь Германа Гейне, и она совершенно далека от того, что мог бы напридумывать себе семнадцатилетний школьник. Однако ты слишком уверена в том, что это произошло, а мое лицо несет в себе отголосок твоих черт. Я бы хотел встретиться с твоей мамой, познакомиться с отцом и решить, что это — проклятие, морок или реальность. Поттер посмотрел вниз, на макушку снова опущенной головы девочки. Его сердце разрывала жалость. — Что нам точно не стоит делать, моя драгоценная Мэри, так это обсуждать это в школе. Тут подслушивают даже стены, а я не люблю эхо. Мэри кивнула, явно ничего не поняв, но поверив на слово. Поттер еще раз коротко взглянул на растрепанную макушку, сунул в руки Мэри трансфигурированный платок и, ободряюще сжав маленькую ладошку, оставил девочку плакать в одиночестве на подоконнике. Только согрел подоконник чарами, чтобы не застудилась.   Риддл исходил ядом. Он сидел в расслабленной позе, но забросив ногу на ногу и чуть откинув голову назад, так что создавалось ощущение, что он смотрит сверху вниз. — Ну как? — спросил он с улыбкой такой сладкой, что еще немного, и с его губ закапал бы мед. — Первое признание в этом году? Поттер в ответ улыбнулся так же сладко. — Пойдем? — спросил он. Риддл выдержал паузу и встал. — Могу поделиться опытом отказов, — бросил он и устремился вперед. За ним красиво развевалась мантия. «Пафосный хрен», — подумал Поттер и фыркнул в кулак.   — Тайны я из этого делать не стану, — после тяжелого раздумья сказал Поттер. -Что? — растерянно спросил Долохов. Они сидели в библиотеке, Долохов вчитывался в книгу по трансфигурации, Флоран старательно писал официального вида письмо. — Понимаешь, это такая ерунда, так что если пытаться это скрыть, это вызовет лишние вопросы, да и только. Лишние вопросы, лишнее любопытство… — Ты о чем? — полюбопытствовал Долохов, сопроводив вопрос укоризненным взглядом. — Ко мне подошла со странным вопросом хаффлпаффка, я удивлен. — А почему нужно делать из этого тайну? — В тот момент со мной рядом был Риддл. А вопрос может касаться меня… впрочем, я оставил все так, как есть. — Ты про свидание? — задумчиво отозвался Флоран и нахмурился, разглядывая подпись. — Я думал, тебе достанется слезливое признание, если честно. Поттер мгновенно вспомнил и вопрос про место назначения прогулки, и недавняя ухмылка Флорана сразу приобрела особое значение.  — Поганец! — восторженно и зло воскликнул он. — А я и не понял сразу! Флоран хмыкнул и, взмахнув палочкой нал письмом, начал сворачивать его в трубочку. — Впрочем, слез там было достаточно… — пробормотал Поттер и вздохнул.   *мания — древнегреческая богиня безумия/(мать ларов) — древнеримское божество. *социопатия — от слов «социо» и «патология».  *стекла Лессера были в каком-то фанфике, взяла это название для облегчения жизни, и чтобы не плодить сущности.