Инженер путей Господних или Исполнитель

К старичку мистеру Джерри они сегодня не пошли. Поттеру удалось убедить братьев, которые собирались с шашками наголо лететь в бой, что нужно подойти к этому делу осмотрительно. Он мог бы обратиться к Берксам, те были бы рады помочь, но Поттер поступил по-другому. Он написал Принцу. Старик по-дружески всегда был рад помочь, варился в котле Лютного и полулегальных сделок и понемногу нахватался информации от клиентов и поставщиков. Ответил Принц дня через три — написал, что рад помочь. Поэтому уже в среду Поттер ускользнул из замка почти в ночи. Он заглянул домой, повидал Мэг и разорил свой скудный бар на бутылку бренди. Да еще и охающая о его худобе Мэг сунула ему с собой сверток с пирожками. Так что к Принцу Поттер ввалился совсем уже затемно, но с подарками. — Внучка спит, так что не шуми, — сказал Принц не отворачиваясь от котла. Поттер остановился, принюхиваясь. В маленьком домике Принца вкусно пахло вином и специями. «Глёг», — профессионально определил Поттер и, стряхнув с себя палочкой снег, примостился в кресле неподалеку от камина. — Есть пирожки, — уведомил он, наблюдая, как Принц, матерясь, снимает пенку из котла и отправляет ее на специальный алхимический поднос. — Пирожки — это хорошо, пирожки — это замечательно, — Принц взмахнул широким рукавом и с каминной полки к нему подлетела баночка с перцем. — Ублюдок Дампи подсунул мне кислящее вино. Отравлю подлеца, да и дело с концом. — Он тебе еду продает, — усмехнулся Поттер. — Не отравишь, иначе загнешься на своей стряпне. Поттер поискал в карманах и выложил на столик небольшой сверток в бумаге, разукрашенной звездами. — Подарок внучке твоей на Весеннее солнышко*. — Что за чудачество такое, солнце славить, — отозвался Принц все еще крайне отстраненно. — Впрочем, от даров Светлого лорда кто откажется. — Там просто заколки и бусы для маленькой леди, — отмахнулся Поттер. — От тебя не дождешься, знаю я, а девчонки это любят. Они уселись перед камином, Принц разлил глёг по кубкам и протянул один Поттеру. — Фамильный рецепт. Прадед из Швеции привез вместе со второй женой. Поттер смочил губы. — Неплохо. — Пей, не отравлено. Принц чтобы и травил друга? Поттер хмыкнул и глоток таки сделал. Не то, чтобы он думал об отравлении, просто было горячевато на его вкус. Впрочем, глёг именно так и пьют. В холодные долгие вечера, чтобы скоротать время у огня и согреть замерзшие тела и уставшие от стужи сердца. Сейчас, конечно, уже была весна, ну и что же? Они болтали о жизни, рецептах глёга и способах создания големов плоти. Поттер сталкивался с этим только в виде инферналов, для него это было что-то очень древнее, а Принц — жил такой древностью. Для него големы плоти было настоящим, его искусством. Было интересно и познавательно слушать. Поттер подавал реплики, ужасался, удивлялся и кивал, и этим — выслушал информативную лекцию от специалиста, что в его времени уже считались исчезнувшими. Новые технологии? Пожалуйста! Генная инженерия, смешанная с магией — все для вас! Големы плоти? Сохранилось несколько библиотек с томами по теме, но они — лишь информация, не снабженная инструкциями по созданию, обслуживанию и упокоению. В конце беседы, когда время уже давно перевалило за полночь, они затронули и тему мистера Джерри. Поттер не просил Принца быть острожным, не расспрашивать слишком явно или таиться. Он знал, что Принц все равно отнесен к тем, кто может обратиться к Светлому лорду. Пусть не напрямую, пусть окольно — но уже маг Светлого лорда. Не было смысла скрываться, ведь просьбу свою на бумаге, отправившейся неприметным зябликом в дом к Берксу, изложил он же — тот, кто приходил, чтобы задуть свечу с едва теплящимся пламенем жизни старого черного мага. Впрочем, о помощи Поттер не жалел — никогда не жалел. Главное, чтобы боком это все не вылилось. Старик Джерри был непростым, отнюдь непростым человеком — в конце концов, он торговал антиквариатом в магическом мире. А тут, что не вещь — то проклятие или семейная реликвия. — Ушлый старикан, но силу уважает, — втолковывал Принц, перегнувшись через подлокотник кресла так, что глёг, дополна налитый в кубок, проливался на ковер. Поттер, бывший сегодня в серой и неприметной личине сутулого и высокого худого мага с залысинами и блеклыми чертами лица, вид сильного мага не производил, впрочем, на мистера Джерри и этого бы хватило. Но он решил написать письмо и передать его через… ну да, Берксов. В конверт, в который был вложен свиток для мистера Джерри, Поттер по наитию положил завалявшийся с лета в кармане и почему-то до сих пор свежий цветок синего тирлича**. Что-то он там на языке цветов означал, но Поттер даже не собирался напрягаться, чтобы узнать, что. Им надо, пусть гадают. Трелони, вон, вторую магическую войну развязала, ляпнув что-то несуразное, а он чем хуже? Лучше, войну-то не развяжет. Мэг с ее зябликами и лисицами рядом не было, поэтому Поттер превратил письмо в сыча. Тот, взмахнув крыльями, вылетел в окно и растворился в беззвездной хмурой ночи. Стоило бы собираться в Хогвартс, но Поттер пил пивкий глёг, который словно сам тек в глотку, болтал о разном, и словно смотрел на себя со стороны, улетая куда-то вглубь, внутрь собственного «я». — Ты что-то добавил в глёг, старый Принц, — наконец сказал Поттер, прервав на полуслове вкусное описание немецкого пива. — Говорю же, семейный рецепт. Прадед привез. О-о-о, ты бы знал, как сложно достать у нас тот мох…! Проснулся Поттер на диване. Во рту будто кошка нагадила, голова была чугунной и квадратной, а внутри словно перекатывалась ртуть. На щелчок пальцев перед единственным открывшимся глазом появились часы. Еще пятнадцать минут до завтрака — он успевает. Поттер с трудом сел, раскачиваясь и постанывая от боли. С его головы свалился рождественский колпак, а с живота на пол спланировали какие-то рецепты. Покачиваясь, он с трудом утвердился на ногах, и подошел к зеркалу. От вчерашней личины не осталось ничего, но в этом опухшем и уставшем от жизни алкоголике юненького и франтоватого Германа Гейне не узнал бы никто. Кое-как разворошив по дороге кучу всего, он нашел детокс на основе безоара в аптечке Принца и, замахнув, как стакан воды, флакон мерзкого болотистого пойла желеобразной формы, быстренько освежил голову под палочкой. Все еще под музыку столкновения ртутных шариков в голове и сквозь тихие маты, он прицелился и аппарировал. Чудеса иногда случаются, и он попал туда, куда надо. Но чудеса — вещь тонкая и чувствительная ко вселенной. Так что аппарировал он метра на два выше, чем надо, зацепился палудаментумом за ветку дерева и повис, печально покачиваясь и грустно глядя вниз. Оставалось благодарить Мерлина за то, что на нем палудаментум, а не обычная мантия. Загреметь с такой высоты и прогулять уроки из-за похмелья — сильно. — О, Гейне, — раздался из-за спины спокойный голос. Подозрительно знакомый голос. Поттер дернулся, было, но остался висеть. Он знал, как выпутаться из этой передряги, да и передрягой-то она не была, так, небольшая случайность. Но Том Риддл все портил. — Аппарировал на глазах у старосты, — констатировал Риддл. Обошел его и остановился перед деревом. — Видок тот еще. Через семь минут начинается завтрак. — Ну, привет, Риддл, — махнул рукой Поттер и улыбнулся. Улыбочка наверняка была так себе. Да еще и после аппарации штормило и качало неслабо — и это не ветром на ветке, как перезрелую грушу, а внутри головы. Ноги еще, наверное, не держали. — Ты можешь помочь мне или уйти и замолчать навеки, — попытался скаламбурить он, но вышло так себе. Риддл скривился. Он резко взмахнул палочкой, и Поттера, подбросив вверх, по пологой дуге унесло к земле. Там, перевернув, его поставило на ноги. — Буэ! — поблагодарил Поттер, наклонившись к кустам. Риддл отступил, чтобы не запачкались его кожаные ботинки. — Можно было поаккуратнее, — прошептал Поттер вскоре, разгибаясь и убирая за собой. Он снова умылся водой из палочки и даже сделал пару глотков. — Мерлинова наркота. — Напоминаю, что ты говоришь это старосте, — подал реплику Риддл, стоящий к нему спиной, чтобы, видимо, не смущать умывающегося Поттера. — Я тут пострадавшая сторона, если что, — проворчал Поттер и накинул на лицо парочку из очень полезных, как оказалось, косметических заклинаний. Почему он не додумался до такого, когда работал в Аврорате? Гениально же. Риддл повернулся к нему и удивленно на секунду распахнул глаза. Впрочем, чужим изумлением наслаждался Поттер недолго — в конце концов, напротив него стоял самый гениальный лицемер Слизерина. — Выглядишь лучше, — улыбнулся Риддл и указал жестом в сторону замка. — Чувствую себя все так же, — отозвался Поттер и резко пригнулся, впрочем, тут же схватив какое-то дикое головокружение. Риддл кончиками пальцев поймал его за рукав и поддержал. А Поттер наконец словил на руку тоже трансфигурированную сову, которая умными коричневыми глазами уставилась ему прямо в душу. — Невоспитанная птица, — прокомментировал неожиданно разговорчивый Риддл. «Наслаждается тем, что мне паршиво, поганец», — подумал он и отменил трансфигурацию. — Это не птица. Риддл промолчал. В послании изъяснялись крайне любезно и витиевато. У бедных Берксов не было шанса поспать полночи из-за его письма, так что вежливость была исключительно натянутая. В конце концов, получить письмо, обсудить, поднять из постели мистера Джерри, расспросить его и принять решение — дело не одной минуты. Письмецо содержало в себе много воды, и будь Поттер хоть лет на десять моложе, мог бы и не понять, что Берксы пытались навесить на него долг. Долг помощи — мы тебе, ты нам. Все бы хорошо, но быть должным воротилам грязного бизнеса Лютного не то, что не хотелось, совесть бы не позволила — что они могут попросить в ответ когда-нибудь потом? Так что он, уже на уроке, попросив перо у соседа (свое сломал), и откопав в школьной сумке лист бумаги, Поттер написал вежливый ответ, мол — нет, дорогие Берксы, озвучивайте цену сразу. Отправил уже со школьной совой, они же не подписанные, кто узнает? Уже к вечеру, дотащив свое умирающее тело до постели, Поттер снова наткнулся на Ямато, проверяющего свои вещи на трансфигурацию. Представив, как еще часа два в комнате, кроме сопения довольного чем-то Флорана, будет звучать одно и то же заклинание, из раза в раз произносимое шепотом усердным японцем, Поттер психанул. Взмахнул палочкой и на кровать перед Ямато опустились шесть вещей. — Вот эти — трансфигурированные. Остальные — нет. Замолчи, пожалуйста, мне очень плохо. Противопохмельные зелья, те, которые обычно помогают — в этот раз, кстати, не сработали. Забористую штуку предок Принцев привез, забористую. Ямато кивнул благодарно, еще шесть раз повторил заклинание и замолк. Поттер в блаженной тишине опустился на подушку и прикрыл глаза. Кружиться голова стала больше, но хотя бы яркие цвета и любые предметы больше не вызывали новых и новых локаций и оттенков боли. Тони объявился в пятницу — от него прилетела сова с запиской о том, что он остановился в «Трех метлах» и красиво перевязанный ленточкой свиток от Берксов. Те опять же в изысканных выражениях извинялись и каялись, говоря о том, что это исключительно жест доброй воли. Видно прошлое письмо Поттера было все же жестковато. Саша умчался отпрашиваться, а Поттер меланхолично поджег письмо прямо в тарелке. И помешал палочкой. Та заискрила и даже слабо плюнула в Поттера током. — Эй, Гейне, — позвали его со спины. — Ты закончил? Пойдешь в библиотеку? «Да что же это такое, — подумал Поттер мрачно, разглядывая сажу на рукаве. — Ну вечно так». — Прости, пожалуйста, э-э-э, Том, я должен спуститься в гостиную за книгой. — О, замечательно, я как раз заберу трансфигурацию Бернса и сходим вместе, чтобы вернуть ее в библиотеку. Поттер поднял брови в страдающей моське и вздохнул. Поднялся, лениво опираясь на стол. Ему хотелось потянуться, но в Большом зале в последнее время коршуном кружили преподаватели, придираясь к любому чиху. В целом обстановка была нервная… затишье перед грозой. Только вот гроза-то ожидалась кратковременная, а после — время восстановления и возрождения. Демографический бум, плодам которого суждено кануть безвозвратно в пучине второй магической. …пока Поттер шел и раздумывал о величии вселенского замысла и восполняемости, он автоматически ныл, даже не обращая внимание на то, что несет. Бросив взгляд на Риддла, он увидел его внимательные, пронзительные глаза. Тот смотрел чуть сверху в упор, повернув голову. — Я понял, что у тебя болит голова, ноет колено и жалко промокшую метлу. Сочувствую твоему горю насчет не прибранной рябины. Ужасно жаль твои потерянные контрольные работы. Может быть, теперь ты перестанешь изображать из себя умственно отсталого, и мы обсудим что-нибудь действительно интересное?  — М-м-м, а почему бы и нет? — хлопнул ресницами Поттер. В этот момент он испытывал некую садистскую радость. — Трансфигурация Бернса. Он высказывал несколько интересных теорий… Риддл вдруг резко развернулся и втолкнул Поттера в нишу за доспехи, прихватив его за грудки. — Ты прекрасно знаешь, что Бернс пишет страшную чушь, которую впихивают подросткам для якобы «академичности» и забивают этими догматами любые новые идеи. Хватит, Гейне, я уверен, ты знаешь, о чем я хочу поговорить! Они стояли очень близко, так близко, что он слышал не только дыхание Риддла, но и его сердцебиение. Настолько близко, чтобы понять, что Риддл волнуется. Риддл был выше его ненамного — сантиметров на пять. Достаточно, чтобы лбом двинуть в нос, с плеча добавить под дых и добить уже ногами. Поттер поджал губы, размышляя, а потом сделал большие глаза. — Тише! — шепотом воскликнул он и зажал рот не собирающегося замолкать Риддла ладонью. Риддл, вскинувшийся было, от шока замолчал и широко открыл глаза, став похожим на изумленного падшего ангелочка. Поттер повернул голову, случайно мазнув губами по щеке Риддла, и выглянул поверх плеча. В темноте ниши все движения терялись в тенях, отбрасываемых факелом, так что никто бы их не заметил. Дело было за тишиной. Риддл взял Поттера за запястье и отвел от своего рта. — Что? — выдохнул он Поттеру в ухо. Звук был такой тихий, что, стой кто в трех шагах, не обратил бы внимания. Поттер выскользнул из-за Риддла и прокрался к краю ниши. Где-то слышались всхлипы.