Тайны истинных

Как важно… Уметь понять и простить, даже не смотря на боль. Помочь, а не предлагать помощь из вежливости. Уметь остаться, даже когда гордость велит уйти. И Любить не за что-то, а просто так. Неизвестный автор

      - Кенсу! Кенсу, очнись! – я задыхался в собственных словах.       Белоснежный пол ванной заполнила кровавая вода. Сейчас казалось, будто мы стоим обеими ногами в аду, а под нами разгорается пламя. Вода жгла кожу. Она была безумно горячей.       Чанель вытянул бездыханное тело До из душевой кабинки и уложил на залитый кровью пол. Его лицо было белым. Такого белого цвета я еще не видел. Самый девственный и чистый снег не сравниться с белизной кожи лица Кенсу. На фоне кровавого моря он был еще белее и бледнее. Его руки были исполосованы глубокими порезами, и из них продолжала струиться кровь, с каждой каплей забирая остатки жизни из омежьего тела. Его тело, казалось, уже навсегда покинула жизнь, и уже ничто не сможет вернуть его в мир живых.       - Чанель, что же делать? Как же так? – страх охватывал мое тело.       Я не мог смотреть на мертвенно белого Кенсу. В какое-то мгновение он мне показался ангелом. Таким белоснежным ангелом, которого портил яркий цвет крови.       Зачем, зачем он так поступил? Я знал, что очень многие люди применяют к себе физическую боль, чтобы заглушить душевную. В тот момент, когда человек решается разрезать вены, он находится в очень неуравновешенном состоянии. Это состояние скорее можно прировнять к какому-то трансу. Вид капель крови, падающих в прозрачную воду, наверное, успокаивали его душевные терзания. Причиняя себе физическую боль, он забывал о той, что грызла его изнутри.       Причиной этой боли был я и только я. В этот момент я ненавидел себя. Ко мне приходило осознание того, что Кенсу мог больше и не открыть свои большие глаза. Он мог больше никогда не увидеть рассвета солнца. Он мог больше никогда не почувствовать на своем лице падающих снежинок. Он мог больше никогда не почувствовать ни одного запаха. В том мире, куда он уходил, не было запахов. Там не было ничего. Лишь пустота. Гнетущая пустота. Я сомневаюсь, что она освободила бы его душу от боли. Но дело сделано и теперь Кенсу был на перипетии дорог. Какую он выберет? Куда пойдет? Захочет ли он вернуться или навсегда отдаст себя в руки демонам, которые утянут его в мир иной.       Кенсу сам вступил в реку смерти, которая быстрым потоком несла его к финишной черте. Сможет ли он выбраться на берег? Хватит ли ему сил?       Миллион мыслей, тысяча вопросов, сотни сомнений – это то, что проносилось в моей голове со скоростью потока машин, несущихся по автобану. В реальность меня вернул испуганный голос Чана:       - Бэк, звони 911! Скорее!       Руки меня не слушались. Мой мозг отчаянно давал команду взять телефон и набрать три заветные цифры, которые могли спасти Кенсу жизнь, но тело не слышало его. Тело будто вообще перестало слышать. Я сидел рядом с Кенсу и по цвету лица не многим отличался от его. Мои руки были все в крови. В его крови. Ну, вот и все. Я убил его своими собственными руками. Да, не я держал лезвие, которое разрезало его белоснежную кожу. Да, не я делал глубокие порезы, обнажая вены. Но я был причиной этого поступка. Он слишком сильно любил Пака. Он не мог представить свою жизнь без него. Он был его частью.       На мгновение я представил, что когда-нибудь Пак уйдет от меня. Смерть – единственное слово, которое возникло у меня в голове. Я не сомневаюсь, что поступил бы также. Ведь, когда уходит тот, кому ты отдал свое сердце, он забирает с собой и твое сердце. Как же тело может жить без сердца? Как? Никак. Вот так решил и Кенсу.       Видимо Пак видел, что я был в состоянии глубокого шока и никак не мог ему посодействовать. Он сам набрал номер помощи, продиктовал адрес, в двух словах описал проблему, и вот уже нам оставалось только ждать приезда врачей.       Чанель аккуратно держал его на своих руках, словно хрупкую куколку. Он гладил его по щеке и тихонько плакал. Я понимал, что он тоже винил себя в произошедшем. Никто не думал, что такое могло произойти, что Кенсу сможет вот так просто перечеркнуть все будущие годы.       Внезапно в дверь забарабанили. Чанель подскочил, аккуратно опустив Кенсу на пол, и направился открывать дверь. Несколько врачей вихрем ворвались в ванную. Кто-то начал прощупывать пульс, кто-то надел кислородную маску, кто-то туго обматывал запястья Кенсу. Все были занятые делом. Они были похожи на рой маленьких белоснежных бабочек, которые своими крылышками пытались вернуть неживого в мир живых.       Внезапно я почувствовал чьи-то крепкие руки на своих плечах. Пак аккуратно отодвигал меня от безжизненного тела моего друга. Я лишь прижался к его груди, пытаясь чуть ли не проникнуть в него, чтобы спрятаться от всего этого. Я хотел, чтобы это было всего лишь сном. Но нет, это было самой настоящей жестокой реальностью.       Врачи, сделав всё необходимое, вынесли Кенсу на носилках и, протянув Паку листочек с адресом больницы, уехали в направлении спасательного пункта.       Мы остались одни. Тишина давила. Казалось, что она буквально оседает на наши тела и давит своей правдой. Мы были виноваты в смерти Кенсу. Мы были причиной. Я ненавидел себя. Чанель пытался все сильнее прижать меня к себе, хотя сильнее уже было невозможно.       - Бэкки, ты в порядке? – тихо проговорил он.       Я? Разве я могу быть в порядке? Только что на моих руках лежало бездыханное тело моего друга. Причиной такого поступка служил я. А он спрашивает меня в порядке ли я. Конечно же, нет. Но ответом ему послужила лишь тишина.       - Бэкки, ты не виноват. Никто не виноват, что так получилось. Кенсу всегда был слишком ранимым и эмоциональным, но я и подумать не мог, что он сможет решиться на такое, - голос Пака дрожал, - Поверь. С ним все будет хорошо. Я уверен. Он выкарабкается.       Я хотел было возразить ему, закричать на него. Как он мог быть уверен в своих словах? Как он мог так просто говорить, что я не виноват в этом? Как? Его хладнокровие пугало. Но, в тоже время, я понимал, что он ведет себя так лишь для того, чтобы защитить меня. Успокоить и придать какую-либо уверенность.       - Я хочу уйти отсюда, - наконец я подал голос.       - Хорошо, мы сейчас уйдем. Я только пойду переоденусь. Да и тебе стоило бы поменять одежду.       Я кинул взгляд на себя и понял, что я насквозь промок. В этом водовороте я даже не заметил этого. Да, Пак был прав, мне надо переодеться.       - Бэк, одежда Кенсу должна подойти тебе по размеру, - я окинул своего альфу презрительным взглядом, - У нас нет выбора. Ты же не собираешь идти так по улице и заявиться домой? Твоя одежда вся в крови.       Да, Чанель был прав. Мы прошли в спальню. Он подобрал для меня что-то из одежды Кенсу, взял себе и вышел в другую комнату, оставляя меня в одиночестве. Я стоял несколько минут, смотря на одежду. Кто бы мог подумать, что жизнь так повернется. Что смерть придет, не постучавшись, и вломится как к себе домой. Если бы мы знали… Но разве это помогло? Даже когда ты знаешь, что человек умрет, ты не можешь к этому привыкнуть. К смерти невозможно привыкнуть. Ее невозможно принять. С этой болью можно просто пытаться жить. С болью от потери близкого человека.       Я натянул на себя штаны, кофту и вышел из спальни. Чанель уже ждал меня, сидя на диване. Молчание давило. Молчание словно маленькими лезвиями покрывало тело порезами, вызывая невообразимую боль.       Увидев меня, Ель встал с дивана и подошел ко мне. Он обнял настолько нежно, насколько сейчас было способно его сердце. Он водил одной рукой по моей спине вдоль позвоночника, стараясь успокоить. Его руки согревали и придавали уверенность. Он прижимал меня к своей сильной груди. Я слышал, как неспокойно бьется его сердце. Он сам нуждался в поддержке, но не показывал этого. Он думал только о том, как успокоить своего омегу и защитить от ненужных переживаний.       - Бэкки, малыш, все будет хорошо, - выдохнул Ель, - Я тебе обещаю. Я буду защищать тебя. Я никогда не оставлю тебя. Отдай мне всю свою боль. Я справлюсь.       Одной рукой он взялся за мой подбородок и поднял мою голову так, чтобы видеть мои глаза. Глаза, наполненные слезами. Он был таким сильным и в тоже время слабым. Он пытался казаться непринужденным, но все его тело было напряжено. Он пытался быть для меня защитной стеной, хотя сам нуждался в крепком фундаменте.       - Все будет хорошо, - неустанно повторял он, - Все будет хорошо.       Я верил ему. По крайней мере, мне так хотелось. Я хотел верить, что все будет хорошо – с Кенсу, с нами. Что смерть не успела забрать этого прекрасного омегу в свое царство тьмы. Я надеялся, что он очнется. Я хотел как можно быстрее узнать, как его состояние.       - Я верю тебе, - дрожащим голосом ответил я, - Давай поедем в больницу. Узнаем, как состояние Кенсу.       Чанель в ответ лишь кивнул и дотронулся своими губами до моих. Их теплота была особенной. Все серые краски сразу же размылись. На душе стало так тепло и спокойно. Только он мог одним своим касанием привести меня в норму.       Желтое такси уже везло два наших бренных тела по адресу, написанному заботливым врачом на бумажке. Что ждет нас за стенами этого здания? Здания больницы.       Больница – это особый мир со своими комнатами. Со своими царствами. В этих стенах люди прощаются с жизнью. В этих стенах люди получают надежду на новый день. В этих стенах люди узнают о неизбежном. И в этих же стенах их возвращают к жизни.       В каком царстве сейчас находился Кенсу? Лежал ли он на больничной постели и мирно спал или крепкие санитары уже везли его тело в подвальное помещение. Там, в глубине этого здания, под землей было самое страшное царство, откуда выхода нет. Наверное, не зря морг находился под зданием, в толще земли. Это было как-то символично. Типо до царства мертвых всего пару этажей.       Чанель расплатился с таксистом, и мы уже стояли внутри здания, интересуясь у медперсонала как найти нужного нам больного. Добродушная медсестра назвала нам номер палаты и подсказала, как быстрее найти нужную дверь. Она не направила нас на нижние, подземные этажи и это, несомненно, дарило надежду.       Ноги словно передвигались по собственной воли, неся наши бренные тела к нужной двери, за которой покоилось тело Кенсу. Был ли он жив или уже мертв? Оставалось всего пару шагов, и мы бы получили ответ на самый пугающий нас вопрос. Прямо у дверей палаты мы встретили доктора – широкоплечего молодого мужчину в очках. Под глазами виднелись синие круги от бессонных ночей, в руках была чашка крепкого кофе. Все таки профессия врача была очень тяжелой и требовала огромной отдачи. Не только тело страдало от постоянных недосыпов и целого дня на ногах, но и душа испытывала стресс, смотря, как умирают ни в чем неповинные люди.       - Добрый день, - спокойно сказал доктор, - Вы пришли к До Кенсу?       Мы оба кивнули.       - Хорошо, мне надо задать вам пару вопросов по поводу того, что случилось.       Мы снова кивнули.       Разговор с доктором прошел довольно спокойно. Мы объяснили ему все как есть, не скрывая всей правды. Доктор смотрел на нас с пониманием, но в тоже время с каким-то сомнением. Но в его глазах не было ни капли осуждения, которую я больше всего боялся увидеть.       - Доктор, что с Кенсу? Он жив? – Ель задал вопрос, который терзал нас все это время.       - Да, мы успели спасти его.       «Господи Иисусе, спасибо тебе!» - буквально прокричало все мое тело!       Кенсу был жив. Это не только радовало до потери пульса, это словно снимало с наших плеч невидимый груз, который давил на нас последние несколько часов.       - А нам можно к нему? – неуверенно спросил я.       -Да, - дал нам разрешение доктор, - Но будьте осторожны. Он до сих пор в удручающем состоянии. Мы даем ему успокоительные.       Мы понимающе кивнули и попрощались с человеком в белом халате.       Теперь мы оба стояли перед заветной дверью, за которой лежал До. Живой и здоровый. Ну, здоровый настолько, насколько можно было быть здоровым в его теперешнем состоянии. Пак первым сделал шаг и, повернув ручку, открыл дверь. Кенсу лежал на белоснежной кровати, укрытый тонким пледом. Его руки были перевязаны бинтами. Его лицо уже было не таким мертвенно белым. Он лежал с закрытыми глазами и дышал. Он дышал. Он жил. Хотя, можно ли назвать это жизнью?       Мы не смело подошли к кровати. Видимо он услышал, как кто-то вошел и, распахнув свои глаза, удивленно уставился на нас. В палате повисла тишина. Мы смотрели на него, он на нас. И все молчали. Казалось, что каждому есть что сказать, но никто не решался нарушить эту тишину. Ведь тишина не приносила такой жгучей боли как слова. Слова могли не только причинить неимоверную боль, но и убить человека. Слова – это самое совершенное оружие. Оно не оставляет следов.       - Простите меня, - тихий, хрипловатый голос Кенсу разнесся эхом по палате.       Мы с Елем не могли пошевелиться. Он просил у нас прощения? Он? Это мы должны были упасть перед ним на колени и молить его простить нас – его бывшего альфу и его бывшего друга.       - Простите, - снова повторил омега, - Я не думал, что все так закончится. Я даже не помню, как все произошло. Спасибо Вам, что спасли меня.       Мы не верили ни собственным ушам, ни собственным глазам. Он действительно просил у нас прощения. Он действительно считал себя виноватым.       - Кенсу, - мягко сказал Чанель, - Тебе нет за что извиняться. Главное, что все хорошо закончилось. Только ты нас очень сильно напугал. Мы бы не пережили, если бы ты ушел от нас.       «Мы», «от нас» - Пак говорил так, как будто мы семья. Как будто мы с ним одно целое. Не было уже меня и его. Были только мы. Эти слова грели мою душу, которая за последние несколько часов испытала неведомый страх.       - Нет, вы не виноваты, - слова До давались тяжело, но он старался, - Я думал только о себе. Вы действительно созданы друг для друга и я не имею права стоять у вас на пути. Просто, с твоим уходом, Ель, мне показалось, что моя жизнь больше никогда не будет прежней. Что я больше не смогу жить.       Он выглядел потерянным и брошенным. Захотелось подойти и обнять его. Сказать, что мы любим его и всегда будем с ним.       Я сделал неуверенный шаг и, наклонившись, обнял его, вкладывая в свои объятия всю свою любовь к этому омеге. Он был в шоке. Он не ожидал, что я обниму его, что я не злюсь на него.       - Кенни, мы никогда не оставим тебя, - как можно более ласково сказал я, - Если ты позволишь нам быть рядом, то мы обещаем, что ты никогда не почувствуешь себя одиноко.       Я чувствовал, как он начал дрожать. Слезы потекли по щекам, скатываясь и капая на кофту, вмиг пропитывая ткань. Я сам не смог держать себя в руках и заплакал вместе с ним. Так мы и плакали, пока руки альфы не обняли нас, образуя одни большие объятия.       - Мы всегда будем рядом с тобой, Кенсу, - по палате между всхлипами разнесся бас Еля, - С этой минуты у тебя есть два самых преданных друга.       Мы так стояли еще несколько минут, наслаждаясь объятиями друг друга. Мы с Чанелем дарили свою любовь Кенсу, чтобы он почувствовал, что не один.       - Спасибо Вам, ребята, - первым разорвал наши объятия виновник события, - Я очень хочу, чтобы вы были моими друзьями. Простите меня еще раз. Я очень рад за вас. Может быть это глупо звучит, но я принимаю вас, вашу любовь и благословляю вас.       Улыбка уже не сходила с наших лиц.       Вот так начался новый этап в наших жизнях, особенно в жизни Кенсу. Он сделал самый правильный и смелый выбор. Принятие требует от человека неимоверной силы воли, но чаще, именно любовь может придать нам силы. И необязательно, чтобы это была любовь твоего истинного. Еще большую любовь может подарить дружба. Дружба – то, что помогло нам спасти одну маленькую жизнь и начать одну большую.