Мисаки и Усуи

       Мисаки не отпускало чувство, что за ней следят. Школьные коридоры изучены вдоль и поперек, они привычны, но сейчас здесь витал запах опасности. А позже этот запах обрёл ещё и плоть:        — Хомо-хабилис?! Что это ты тут забыла?        Отвечать противному Игараши очень не хотелось, но в то же время язык чесался поставить засранца на место.        — Снова ты, Кряква? — в притворном удивлении обернулась Миса. — Пожалуй, задам тебе тот же вопрос.        На самом деле Мисаки назвала первое пришедшее в голову слово, но оно, как видно, попало в самое-самое яблочко, — лицо Торы уже наливалось злостью.       — Не смей меня так называть! — выплюнул он.       — Как? Кряквой?       — Не говори этого слова!       — Какого? Кряква? Ладно. «Кряква» больше говорить не буду.        Не то чтобы Мисе нравилось выводить из себя вредного, зазнавшегося, эгоистичного, доставучего, гадкого… Ой, да все мы знаем, что нравилось! Кайф же лицезреть краснющую от ярости физиономию человека, который раньше выбешивал с завидным упрямством!        Мисаки слишком ярко показывала эмоции, видимо, потому что Игараши взбесился.        — Я ненавижу тебя еще больше, чем раньше, если это вообще возможно!        Мисаки на это только с улыбкой пожала плечами, мол, моя хата с краю. Но когда Тора с явными намерениями направился к ней, сжимая кулаки, Аюдзава довольно-таки хорошо почувствовала, что пахнет жареным.        Ой?        Ой. Потому что всё, кранты, пишите письма. Игараши настроен серьёзно и миловать по причине она_же_девочка не собирается.        Завязалась потасовка. В ходе которой кто-то из них махнул неудачно крылом и попал по вазе. Сосуд с многовековой историей пролетел те самые сорок сантиметров со своего пьедестала до земли в гробовой тишине, зато разбился по-царски: шумно и на всю школу.        «Ой» второй раз.        Прибежавший на шум мужчина в форме не стал разбираться чей косяк, но потащил сразу всех за шкиряк к директрисе. Женщина неизвестного возраста (потому что на вид ей было тридцать, но среди старших ходили легенды, что она здесь гораздо дольше; короче, с сюрпризом она, женщина та) кукольно покачала аккуратной головкой и вынесла неизбежный приговор:        — Очень жаль, но вы сами лишили себя концерта, мои юные друзья.        Концерт этот, на который уходила вся (буквально) школа, шёл, по прогнозам уже ходивших, часа два (плюс дорога).        Пока пёстрая толпа учеников медленно просачивалась через парадные двери, к Мисаки и Торе, провожавших каждый свою компанию, подошёл Юкимура и вручил маленький листочек.       — Раз уж вы остаётесь, то приглядите за моим Зубастиком. Здесь, — он указал на листок, — рекомендации. Травы не давать ни в коем случае.        Когда все ушли, стало как-то неприятно тихо и пусто. Тёмные коридоры освещались по минимуму: факелами, пламя которых поддерживалось магически. До Зубастика в тишине дошли, а вот растение явно не желало принимать гостей: тянущийся было к пакетику специй бутон неодобрительно повёл листками. Мисаки не обратила внимание на него и прошла вглубь комнаты, чтобы немного уединиться. Прошло совсем немного времени, когда Игараши нехотя нарушил её личное пространство со словами: «с Зубастиком что-то не так…»        Мисаки не торопилась, потому что «ну что может случиться с маленьким цветочком?», а когда увидела вставшую дыбом шевелюру Игараши и ускорилась, то её взору предстал огроменный Зубастище, согнувшийся в три погибели, потому что, видите ли, потолки низковаты, не учли.        Зубастик, забив на все имеющиеся в помещении растения, которые он мог слопать на раз, устремил свои маленькие и чёрные глаза-бусинки на Мисаки и Тору, параллельно с этим вынимая из земли один корень. А потом второй. А потом вынул все и спрыгнул на пол. Мамочки, сколько это — два метра?        — Смеёшься?! — сорвался на фальцет враз осипший Игараши. — Все три!        Хищный бутон издал грудное (неизвестно, есть ли у него понятие груди в принципе, но назовём это так) бульканье, а в его глазах теперь, подобно бегущей строке, горело «ням-ням!».        Послышалось дружное «А-А-А-А-А-А-А-А!» и парочка со всех ног кинулась бежать, а Зубастик с той же скоростью поковылял за ними кушать.        Мисаки, Тора и их дружное «А-А-А-А-А-А-А-А!» бежали по коридору, не оглядываясь, потому что по звуку «чпок-чпок» можно было прикинуть расстояние, на каком они от Зубастика находятся. Постепенно цветок отстал — то ли заблудился где-то в коридорах, то ли притомился, — зато Мисаки на кого-то налетела, а в неё, по инерции, впечатался Тора, и все трое разлеглись на полу.        — Чёрт, — выругался кто-то, а потом на ребят уставились красные глаза.        — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! — заорала Мисаки        — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! — подхватил Тора.        — А ты-то что орешь? Куросаки за мной охотится!        — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! — офигел ещё больше Тора, потому что вампиров он боялся так же, как и Усуи, однако последний, ввиду частых встреч с этими кровопийцами, к ним малость подостыл. А вот Игараши впервые столкнулся с их представителем лицом к лицу.        Но медлить и дальше означало добровольно сложить лапки перед смертью.        — Чего ты расселся, оболтус? Надо вставать и БЕЖАТЬ!        Миса схватила Игараши за шкирку и понеслась от доставшего кинжал Рюносуке.        Они бежали сквозь коридоры, попутно распахивая двери, как вдруг, распахнув очередную, попали в туманный голубоватый свет.        — Мы что, мертвецы? — с надеждой спросил Тора.        — НЕТ! НО СКОРО ИМИ СТА-А-А-А-АНЕТЕ-Е-Е-Е-Е-Е!        В голубоватом свете сверкнул топор.        — Опять ты?! — взвыла Мисаки.        — ОТДАЙТЕ МОЮ ГО-О-О-ОЛОВУ-У-У-У-У!        — МАМА!        — Не мамкай, осел! Уносим ноги! — Мисаки уже волокла за собой Тору, который сетовал, что он всего лишь гусь, а не какой-нибудь броненосец или вообще лев.        Вовсе не хотелось сейчас встречаться с Зубастиком, но свидание состоялось: цветок чуть не сцапал Аюдзаве голову, но Игараши успел ощутимо щипнуть врага за стебель — проступил сок, Зубастик взревел, но ребятам было важно спастись, поэтому они мчали дальше.        — Фу! Земли наелся! — отплевывался в процессе Игараши.        Новый коридор, новое «А-А-А-А-А-А-А-А!» и из дверей вылетает уже Тора, волоча за собой Мису. Теперь девушка жалела о своей расе. Вдруг они опять на что-то наткнулись, Игараши разжал руку, и Мисаки откатилась в открытый люк подпола. Какой растяпа открытым его оставил?!        Со стонами поднявшись на ноги, Аюдзава побрела на ощупь, потому что было темно. А ещё — пыльно, и девушка чихала на каждом шагу. Долго она шла без приключений, пока её вытянутые вперёд руки не наткнулись на кого-то примерно её роста. Сначала Мисаки подумала, что нашла Тору (или он — её, тут с какой стороны посмотреть), но потом поняла, что это…        — Усуи! — Мисаки бросилась на шею Такуми. — Ты в жизни не представишь, что тут творилось!        Но Аюдзава вдруг встрепенулась.        — Ты же на концерт ушёл, почему вернулся? Усуи? Почему ты молчишь? Усуи, ответь, зараза! Ответь, а то обижусь!        Приём сработал безотказно, но вот друг оказался вдруг и не друг:        — Вот черт! Почти удалось!        Выдающий себя за Усуи человек стал таким, каким был. Мисаки с трудом разглядела парня лет двадцати.        — Никогда больше не буду превращаться в твоего дружка. Какая же мерзость!        — А-А-А-А-А! Ещё один! — Мисаки сразу просекла, что это дружок Куросаки и пустилась наутёк. Парень погнался за ней.        Чудом удалось не врезаться ни в одну из стен и выбежать из подземелья в приличном состоянии. В ту же секунду из-за угла вылетел Куросаки и присоединился к погоне. Из разговора, во время которого незнакомец поддразнивал каждое слово Куросаки, Мисаки поняла, что напарника зовут Икуто. Зачем ей эта информация — фиг знает, но мозг отвлекался от стресса как мог.        Кстати о стрессе. Силы постепенно покидали Мисаки, Аюдзава уже и не надеялась сбежать, но тут кто-то обхватил её поперёк туловища и резким движением втащил в темный, узкий коридорчик; преследователи пролетели мимо. Потрясающе! Сколько Миса здесь учится — понятия не имела, что Сейка хранит столько секретов! Хотя, признаться, ей было банально неинтересно.        Мисаки только сейчас смогла выдохнуть и более-менее расслабиться. Её спасителем, к слову, оказался Игараши:        — У твоего Куросаки есть чумной дружок, и моя нога его надолго запомнит.        Девушка отдышалась, а потом, улыбнулась Торе.        — Ты, оказывается, такой классный, — Мисаки по-дружески хлопнула парня по спине. — Иногда.        Игараши закатил глаза, но искренняя улыбка всё равно расползлась на его довольном лице.        — Аж две жертвы! — вдруг воскликнули прямо за ними. — Вот господин Наоя-то обрадуется!        Аюдзава вскрикнула и, схватив Игараши за руку, полетела, как ветер.        Быстрей бы все пришли!!!        Мисаки примчалась в холл. Там было тихо и страшно, но хоть просторно, есть где сражаться. Игараши тотчас рухнул на диванчик, а Аюдзава не стала выпендриваться и тоже упала рядом. Ох, ну эмоций им сегодня за всю жизнь отсыпали, конечно. Знать бы ещё кого «благодарить» за это.        Тут перед ребятами материализовались две тени. Времени даже отдышаться не дали, скоты потусторонние! Кто ж так поступает, ёлки ж палки!        — Хватит бегать, детки, — сладко пропел Икуто, а Куросаки шагнул вперёд:        — Деритесь! Или трусите? Зайчатки, — вампиры противно захихикали.        — Ты кого трусами назвал?! — взвился Тора, вскочив и сжав кулаки. Мисаки едва жива была от постоянного бега, потому только и смогла, что поднять вверх большие пальцы обеих рук в знак одобрения словам Торы. — Приготовь себе склеп, зайчонок!        Куросаки ненавидел, когда его дразнили, но сказанного было не вернуть — и без того красные глаза вампира наливались яростью.        — Что, Курмуросаки? Обидно? — Мисаки тоже поднялась на ноги. Гнев врага подпитывал её энергию. — Может платочек принести?        Куросаки не отличался терпением, и в следующую секунду Мисаки была уже за шею прижата к стене быстрым и ловким движением.        — Никогда не позорь мое имя! —  шипел он, приближая остриё кинжала к лицу Мисаки. — Как же ты и твой дружок меня достали! Но ничего, сейчас я убью тебя, а потом и его, когда он придет ко мне мстить, — расхохотался Рюносуке. — Мстить, а-ха-ха! Икуто, слышал?! Как будто жалкие создания вроде вас смогут совладать с мощью древнего вампирского рода!        Икуто тоже противно заржал где-то в стороне, а потом до Мисаки донесся сдавленный стон. Игараши?! Минувшие приключения не сблизили их до уровня друзей, но Мисаки не могла допустить его смерти. Она не настолько его ненавидела. В следующую секунду кто-то громко закричал, но вопль быстро оборвался, а по холлу разнёсся звук упавшего на пол тела.        Только не это…        Согнутое девичье колено действовало решительно — и вот наследник древнего вампирского рода валяется на полу, скрючившись в позу эмбриона, и скулит, прижимая руки к самому ценному.        А уже свободная Мисаки жадно хватала кислород пересохшими губами и в панике оглядывалась. Первым она увидела Игараши, который сидел у стены, а его противник лежал в паре метров без чувств. Лицо Торы было не в лучшем состоянии: из рассеченной брови текла кровь, заливая глаз, а на линии челюсти уже набухал немаленький синяк. Руку парень прижимал к левому боку.        — Тора, ты как? — Мисаки присела около Игараши и потянулась к чужому лицу.        Парень поморщился и махнул рукой, отбив кистью ладонь Аюдзавы.        — Ерунда.        — Да как же…        — Я сказал ерунда, — с нажимом повторил Игараши. Было видно, что ему трудно говорить. — Такое срастается. Тем более, на вампирах. А об меня он всего лишь пару раз приложил свой кулак, выживу.        Мисаки только и оставалось, что вздохнуть в тишину.        Тишину?       Мисаки обернулась на Куросаки и округлила глаза: вампир выглядел живее всех живых и уже стремительно несся на неё. Аюдзаве с трудом удалось откатиться в сторону, но подняться она так и не успела — враг наступал. Мисаки отползала, пока могла, но, уперевшись в стену, замерла. Что сейчас будет?..        — Аюдзава, дура, действуй!!! — хрипло закричал Тора с противоположного конца холла, и этот крик отвлёк Мисаки от глаз вампира и она заметила летящее в её грудь лезвие. Избежать удара девушка не смогла, но уклониться — да. Мисаки вскрикнула: кинжал пронзил плечо насквозь, тело прошибло потом, и вдруг лезвие исчезло. Когда девушка открыла глаза и, сжимая огнём горящее плечо, огляделась, вампиров уже след простыл, а в холле загорелся свет. Школа вернулась.        «Слава Богу», — подумала с величайшим облегчением Мисаки и уже хотела потерять сознание, как к ней с криками подскочил Такуми.        — Миса! Мисаки, что он с тобой сделал? Он тебя не убил хоть? Ох, боже, ты ранена!        — Какое убил… — прохрипела Мисаки. — Он мне жизнь спас…        Ученики и учителя в шоке осматривали раненных Аюдзаву и Игараши и гадали, что же могло здесь произойти. А Усуи понял сразу, что не обошлось без Куросаки.        — Нужно отвести их в медпункт!        Голос Такуми вывел всех из оцепенения, и учителя с учениками приступили к оказанию первой помощи.        К тому моменту, когда их с Игараши вымыли и перевязали, Мисаки уже провалилась в прохладное беспамятство.