Самый звонкий крик - тишина

~начало нулевых

— Князь, — осторожно начал диалог Миха, — Княяязь, а, Князь, где деньги за «Нашествие»? Князь сделал вид, что оглох сразу на оба уха, а еще на нос и правую почку. Вместо этого он выразительно косился левым глазом на какой-то пакет, аккуратно валяющийся на столе. Это описание очень подходило ко многим княжеским поступкам: вроде бы и аккуратно, а вроде и «откуда здесь летучие мыши и почему они накуренные?!» Горшок проследил взглядом за направлением княжеского взора, но так нихрена и не понял. — Ну и что там за хрень, твоя новая девушка? — Миха брезгливо ткнул в пакет пальцем. — Не тыкай мою гипотетическую девушку! — возмутился Андрей, долбанув Горшка в плечо. Миха отмахнулся, обошел вокруг пакета и снова вопросительно посмотрел на Князя. — Я не буду это открывать, вдруг там и правда баба. — Боишься, что она мёртвая? — шутканул Андрей, развязывая предмет споров и демонстрируя содержимое. — Боюсь, что живая, блять, — рыкнул Горшок, тем не менее, заглядывая внутрь. — Что это, Княже?.. Князь гордо посмотрел на друга. Друг недоумевающе смотрел на пакет. Пакет, к счастью, не предпринимал никаких действий. — Это кофе. — Допустим… — медленно, словно эстонский водитель, кивнул Горшок. — Деньги где, м? — Вот. Односложные ответы Князева немного взбесили Миху. Он попытался вырвать пакет и придушить им Андрея. Князь ловко отскочил: — Но-но-но! Дорогая штука, между прочим! — Ты хочешь сказать, — агрессивно сопел Миха, — что это вот стоило двадцать тысяч рублей? — Двадцать две, — поправил Андрей, — мне еще добавить пришлось. — Я тебе щас добавлю, пиздец как добавлю, мало тебе пиздеца, вот еще, держи! — матерился и плевался Горшок, стремясь схватить Князя и приложить его обо что-нибудь. Князь не хватался и не ложился, предпочитая делать вид, что убегает, быстро перепрыгивая от одного угла стола к другому. Михе в конце концов надоело строить из себя инквизитора, гоняющегося за еретиком, он свалился на стул и злобно поглядывал на Андрея. Князь решил, что угроза миновала или просто на время притихла, и попытался сесть рядом с другом. А так как другого стула поблизости не было, Князев, не долго размышляя, уселся Михе на колени. Горшок с чувством пнул его по заднице сразу двумя ногами и выругался: — И Князь пидарас, и картина кривая, и денег нет. — Картина, допустим, ровная, зря я, что ли, столько лет в училище страдал, — Андрей обиженно уселся на пол. — Будешь историю про кофе слушать? — И в твоих интересах рассказать, куда, блять, все-таки подевались деньги, — пригрозил Горшок, иногда постукивая Князева пальцем по затылку. Андрей рефлекторно дергался и морщился, но не отходил. Привалившись спиной к Михиной ноге, он запрокинул голову и выдохнул: — Это лювак. — Блювак, — автоматически огрызнулся Горшок. – Чё? — Есть такая кошара, он жрет кофе, а потом его… это. Переваривает. — Ты хочешь сказать, — тщательно выделяя каждое слово, сказал Горшок, — что все наши деньги ты потратил на кошачье говно, которое выдают за кофе? Князь заткнулся, видимо, до этого не рассматривая ситуацию столь радикально. — Почему-то считается, что в группе самый ебанутый я, — задумчиво бормотал Горшок, забыв стукать Андрея, который заметно напрягся, внимательно следя за дальнейшими Михиными действиями. Горшок, однако, словно примерз к стулу и пока ничего не предпринимал. — Но когда твой лучший друг тратит всё бабло на содержимое кошки, которая хавает кофе, а потом предсказуемо им срет… и мой друг это покупает… Горшок скривился так сильно, что Князь забеспокоился - не остался бы он с такой перекошенной рожей навсегда. — Князев, знаешь, что? Видимо, у меня больше нет друга. Я, блять, ящик пива хотел, например, и нормального товарища, а в итоге — кошкины какашки и еблан какой-то в качестве другана. Андрей молчал, осознав, что Горшок разозлился по-настоящему, настолько, что даже не лезет драться. Потом поднялся с пола и, стараясь не смотреть Михе в глаза, поплелся в сторону двери: — Я куплю тебе пиваса. — И друга нормального не забудь, леший, блять, — Горшок швырнул в Андрея пакетом, предварительно его завязав. — Говно твой кофе, продай его Ренегату. Дверь захлопнулась, Горшок ухмыльнулся. Что бы Миха ни говорил, Князя он не променяет и на тысячу друзей. Таких, как Андрей, в его жизни больше точно не будет. …И не надо.