Во повезло!

Жизнь - суррогат искусства, любит повторять Кавилл. Мысль легкая и простая, умещается в несколько слов, но Бен смеется над ней каждый раз, когда слышит. Он отвечает, что искусство как раз все что угодно, но не то, чем занимаются они день ото дня, выкладываясь в полной мере. Искусство - это секс, вычитывает Аффлек в одной статье и тут же закрывает вкладку, браузер, выключает ноутбук, поспешно закрывая экран. "Дети, мы живем без интернета"- как шутил он на шоу Кимелла, и на услышанную фразу непонятливо оборачивается съёмочная группа. Бен старается сделать вид, что так надо, как ни в чем не бывало поправляя галстук, но в виски изнутри что-то стучится, как птенец в скорлупу яйца. Скажи ему, скажи,- горячо шепчет в ухо это, насмешливо высовывая язык и скаля зубы. Бенджамин краснеет, бледнеет, пугается и отпрашивается в туалет, где, запершись в кабинке, торопливо обшаривает карманы. "На земле богов и чудовищ я была ангелом"- начинается второй куплет песни, приятный женский голос гипнотизирует, но тут же заставляет вздрогнуть,- "Ищущим жесткого секса". Аффлек наклоняется вперед, выключая радио, и отворачивается в окно, игнорируя Зака, сидящего за рулем. - Не люблю попсу,- пытается Бен откреститься, на что Снайдер удивляется, мол, неужели ты радио вообще слушаешь? Генри сзади колко замечает, что жизнь - это искусство, включающее в себя и песни. Аффлек закрывает лицо руками, делая вид, что спит. Кто тут монстр, кто бог - это еще нужно поспорить. Кавилл настоящий черт в шкуре приличного человека, лишний раз убеждается Бен, дискуссируя с журналистом и Генри насчет того, как называется их пара. Оно довольно хихикает, невидимым ядом вплавляя в текст то, что актеры вообще-то даже не дрочили друг другу, заставляя Аффлека измениться в лице. Это то еще нездоровое дерьмо, Бен знал это всегда. Он так и говорит Кавиллу, когда тот случайно роняет мусорный пакет и оттуда вываливается бесконечное множество белых упаковок. "Азалептин", "Канак", "Элениум". Уже чувствуешь себя животным? - Что это? - Успокоительное. Антидепрессанты. Транквилизаторы. - Зачем тебе? - Я выкладываю ими "Жизнь - это искусство". Не говорить же, что глушишь его, сочтут сумасшедшим. А так - шутка, всем смеяться, занавес! Ты же комик, да? Лечение от алкоголя прошел - воротит теперь от того же Джека, а Эфедрин звучит гораздо лучше. Особенно когда не ставишь его в строку психостимуляторов к кокаину. На губах у всех вопли восхищения, в буквах рецензий даже отрицательных крупно выведено красным "какой прекрасный Бэтмен", Снайдер смотрит одобрительно, щуря глаза и тепло улыбаясь, не смотря на то, что фильм заговнили, Кавилл к своей фразе добавляет, что Бен - человек искусства. Все хвалят, не замечая, как новоиспеченный Уэйн сходит с ума. Морфин, Нейромедин. Уже не так слышно теплое дыхание. Аффлек называет это призраками Брюса. Вжился в роль, вспомним Джокера, поклон погибшему. Главное - не в петлю, смеется Бен, глядя в зеркало. На стекле будто выплавляется слово "искусство", Бенджамин перестает удивляться, обнаруживая в собственной руке зажигалку и ожоги. Пирацетам, Ноотропил. Кавилл перевязывает руки заботливо, что-то выговаривая мужчине, а Аффлек не помнит, откуда он тут взялся. Дурман, дым, кучка помятых сигарет в кармане и заполненная пепельница будто открывает в голове портал в другой мир, куда уходит он. Бен сообщает это Кавиллу срывающимся шепотом, взглядом готовясь поймать клеймо психопата, но получает теплую улыбку. На следующий день Генри забирает актера к себе. Когда, спустя несколько дней, Аффлек возвращается, обнаруживает, что картонных коробочек и безвкусных таблеток, тонких шприцов и скрученных сигарет нет. - Жизнь - это искусство. - Искусство - это секс. Он смеется, обвивая шею Бена шелком синего галстука. Кавилл сидит напротив и в упор не видит этого.