Не сахарные

— Сними её. Наён хватала ртом воздух и в который раз попыталась расстегнуть рубашку на Сехуне, но пуговки упрямо не поддавались воздействию пальцев, поэтому она ждала, когда блондин сам справится с одеждой. Рубашка упала на пол, а с ним и вечернее платье шатенки, которое и так до неприличия задралось. Как же это так? Когда они смогли дойти до такого? У девушки перед глазами только Сехун. Весь он. И совершенно плевать, что сейчас они потеряют последний шанс что-то изменить. Сехун касался её везде, трогал, гладил, целовал, а Наён ахала обалдело потому, что, наверное, еще никогда в своей жизни не чувствовала ничего подобного. Сколько раз она представляла это ночью, когда ложилась спать? Сколько раз она потом краснела? Потому что ненавидела это до глубины души, считала, что ужасно мерзко думать о человеке, которого фактически презираешь. Знала бы она, что когда-нибудь окажется под Сехуном и будет так стонать от удовольствия. Да, это всё еще неправильно, но кто будет думать о таком в данный момент? Сехун спускался всё ниже и ниже, поцеловал пупок и сжал рукой грудь в чёрном кружевом лифчике, а девушка, вцепившись пальцами в волосы блондина, выгнулась так, что спина тут же оторвалась от постели. — Моя. Голос совсем хриплый, дрожащий, а глаза… Господи. На Наён еще никто так никогда не смотрел, никто так не желал. И это заставляло разум совсем обезуметь. Она же как ненормальная по Сехуну с ума сходила. Сехун уже как какая-то болезнь, от которой вылечиться почти невозможно. Шатенка сухо сглотнула и потянула парня на себя, потому что терпеть так долго без его поцелуев совсем не могла, и она поцеловала сильно, с напором, закусила его губу и всем телом постаралась дотронуться до тела блондина, извивалась под ним так, что он сам не выдержал, рывком вдавливаясь своим пахом в промежность девушки. Низ живота моментально свело еще сильнее, и Наён уже сама надавила на пах парня и, боже… Они трутся друг о друга. И она задыхалась, ей в прямом смысле тяжело дышать, но она всё продолжала и продолжала целовать блондина, царапать длинными ноготками спину или сжимать в пальцах его светлые волосы, чувствовать его рядом и терять рассудок от его запаха. — Сехун… — простонала его имя девушка. Страшно представить, что же с ней станет, когда парень будет прямо в ней. Сын А рассказывала ей, что в первый раз больно, но зато потом очень приятно. Наён не боялась, потому что сейчас она сознательно это делала, прекрасно понимая, что потом пути назад нет. Это та черта, за которую они перейдут и потом уже никогда вернуться не смогут, когда они наконец-то по-настоящему станут парой. Парень спустился к шее, целуя отдельные участки кожи, а потом, приближаясь губами к груди, наконец расстегнул и сорвал с неё бюстгальтер, и зубами впился в её сосок, а когда услышал полный боли стон, принялся зализывать место укуса и провёл по нему пальцами, отчего у девушки мурашки по всему телу пробежали. Сехун еще никогда не был настолько близок к ней, и сейчас, будучи почти обнажённой, она чувствовала еще большую с ним связь, которую теперь вряд ли сможет когда-нибудь разорвать, потому что Сехун уже у неё не только в сердце, но и под кожей. — Я так тебя хочу, Наён, — шёпотом произнёс он, выдыхая ей прямо в губы. — Так давай, Сехун, мне так хорошо, — ответила девушка, и в следующий момент пальцы схватили за ремень брюк и начали лихорадочно его расстёгивать. Наён бы наказать за такие раскрепощенные действия тем же самым ремнём Сехуна, отбить всё желание, только уже ничего не поможет, а только усугубит ситуацию. Она слышала только характерный звук расстегнутой ширинки и видела, как Сехун терял последние остатки самообладания. Блондин снял с неё бельё, а потом — свои джинсы с боксерами и полностью прикоснулся всем своим телом к её, ощущая невероятное чувство, которое прошибло их изнутри, потому что они оба обнажены. Чёрт побери. Сехун и она. Оставались последние минуты, последние поцелуи, потому что после этого всё будет совсем по-другому, поцелуи изменятся, да они сами изменятся и друг на друга начнут смотреть иначе, они просто выведут свои отношения на новый уровень. Не будет больше никаких мыслей, что им нельзя и что они не могут, потому что это окончательная остановка. Она закусила губу и развела шире ноги. Она не будет говорить, что у неё это в первый раз. Не хочет. Пусть всё произойдет само собой. Она уверена, что боль, которую она почувствует, вполне можно вытерпеть. Сехун в последний раз поцеловал её в подбородок и отпрянул от неё подготовиться. Девушка буквально чувствовала, как его член прижимался к ней. Один рывок — и он в ней. А Наён сама для себя неожиданно вскрикнула, чувствуя неприятную боль, которая пронзила нижнюю часть живота, и очень сильно старалась не скривить лицо в ужасной гримасе, а Сехун тут же замер, как будто её голос моментально его отрезвил, сразу же поняв, в чём дело. Он не двигался совсем, боялся сделать хоть какое-то движение. Билось только сердце, отдавало громким стуком. И Сехун так смотрел на неё, внимательно, стараясь действительно осознать, что до него у Наён никого не было. Что только он касался её, только он видел обнажённой. И он без слов снова поцеловал, отвлекая её от ужасной боли. Она выдохнула, пытаясь держать себя в руках, и млела, когда он, целуя, облизнул её губы. — Больно? — шептал он совсем тихо. — Всё в порядке, — хриплым голосом ответила Наён и потянулась к его губам, двигаясь через силу. — Потерпи, малыш, — и он начал аккуратно двигаться, совсем осторожно, медленно и размеренно, целовать её губы и заставлять отвечать ему, чтобы хоть как-то отвлечь. Наён дышала тяжело, боль потихоньку исчезала. Только совсем непривычно ощущать Сехуна сейчас в ней, чувствовать его движение внутри и медленное приближающееся наслаждение. Боль в её глазах растворилась, уступая место новому, совершенно незнакомому до этого момента чувству. Снова появилось желание, и она теперь очень хорошо его чувствовала. Сехун прямо в ней, совсем близко, двигался и сводил с ума своими поцелуями. — Боже, — выдохнула она и запрокинула голову назад. Низ живота необъяснимо скрутило жгучим возбуждением. И она теперь окончательно поняла, какого это — чувствовать, что хочется еще и сильнее. Она снова подняла голову, поцеловала Сехуна, кусая его губы, стонала так, что Сехун, казалось, совсем потерял рассудок, потому что сглотнул и на секунду закрыл глаза. — Пожалуйста, Сехун, быстрее, — сорвалось с её искусанных губ. Она услышала звериное рычание и потом почувствовала, как он ускорился, движения стали быстрее, глубже и еще резче. Так, что Наён не знала, куда девать свои руки, поэтому опустила их на кровать и сжала со всей силы простыни, продолжая гортанно стонать. Тело чувствовало горячие волны одну за другой, из-за чего сердце выпрыгивало как сумасшедшее. Ей так хорошо еще никогда не было. Он простонал ей в губы, когда снова поцеловал, и, боже, Наён вздрогнула. Голос Сехуна затуманивал её разум неимоверно. Такой родной, такой близкий, она же Сехуна никогда бросить не сможет. Это конец. Всё. Она от него не уйдет, только если её-то кто-то сам не убьет. — Сехун, кажется, я сейчас… — шатенка не успела договорить, только ахнула, раскрывая рот, немея, потому что это невозможно чувствовать. Сехун шептал что-то, но Наён совсем не улавливала, что произносили его губы, чувствовала только, как блондин приподнялся, провёл по её талии рукой, сжал с силой её бёдра, сделал пару сильных толчков, которые её окончательно добили, и вышел из девушки, кончая прямо на живот. А по Наён разлилось самое приятно чувство, и она закрыла глаза, стараясь хоть как-то успокоиться. В глазах рябило, а виски отдавали бешеной пульсацией. Она облизнула пересохшие и покусанные губы, чувствуя, как со лба катились капельки пота. А потом открыла глаза, сразу же находя пребывающего в прострации Сехуна. Тот нашёл рядом свою рубашку, аккуратно вытер ей живот, а потом потянулся к лицу Наён, целуя все участки кожи, которые только можно. А школьница только и понимала, что роднее человека уже не будет. Что вот он, Сехун, парень, её мужчина, который окончательно засел в её душе и сердце, выворачивая её мир наизнанку. Ей же больше ничего и не надо, только чувствовать рядом его бьющееся сердце и млеть от его поцелуев, за которые она, казалось, уже душу готова продать.

***

Наён лежала на вздымающейся груди Сехуна и выводила на ней маленькие кружочки пальцем, умостившись вместе с ним на кровати. Одежда всё еще валялась на полу, и всё, что их сейчас прикрывало — это тёплое, мягкое одеяло. В комнате стояла абсолютная тишина, только стрелки часов тикали каждую секунду и ветер за окном иногда шумел сильнее, чем обычно. Девушка, если честно, переполнена сейчас необъяснимыми чувствами, ей так хорошо, так приятно, что Сехун рядом, как будто она околдована им или, по крайней мере, выпила хорошее сильнодействующее любовное зелье. В такие моменты всегда казалось, что у них всё будет хорошо, что никто не помешает им быть вместе, что вот оно — когда всё только начинается. Хотелось бы Наён остановить время и остаться так навсегда, когда никто не мешает и ты ничего не боишься, когда думаешь только о человеке, который рядом, и тебе больше ничего в этом мире не надо. Шатенка мягко выдохнула, привстала с груди блондина и подтянулась, облокотившись локтем о подушку, направляя взгляд на парня, натягивая на себя одеяло, потянулась рукой к его лицу, медленно гладила участки кожи, поражаясь тому, какой всё-таки Сехун нереальный. И улыбалась. Как дурочка. — Что? — усмехнулся он, не сдержавшись, а шатенка смотрела на него внимательно, всё еще нежно гладила его скулы и тихонько мотала головой в стороны. — Ничего. Сехун улыбнулся шире, думая в этот момент о чем-то своем, сжал губы и потянулся к Наён за поцелуем, недолгим, секунд пять или шесть, он даже не углубил, просто касался её губ, а у шатенки только от этого бабочки в животе появлялись. Надо хорошенько запомнить этот момент, потому что, наверное, это будет единственный из всех счастливых. А Наён сейчас так счастлива. Сехун теперь смотрел на неё так же внимательно, как и она, они рассматривали друг друга. Изредка блондин целовал в плечо или гладил руки, потому что правда казалось, что это как будто в последний раз. — Мне забрать тебя завтра из школы? — тихо спросил О и заправил прядь волос за ухо школьницы. — Забери, — тут же расплылась в счастливой улыбке шатенка и в который раз заметила, что не могла успокоить свои чувства. С блондином же невозможно их скрывать, когда она злая — она злилась, когда счастлива — не могла скрывать радости. Только показывала она свои настоящие эмоции тем, кто действительно сильно засел в сердце Наён. И Сехун — один из таких случаев, когда бессмысленно скрывать или утаивать, он всё равно видел девушку насквозь. — Так непривычно видеть тебя такой счастливой. Обычно ты смотришь на меня взволнованно или злишься, — сказал парень, а Ким моментально замерла, рассматривая светлое лицо в родинках, никак не ожидая от блондина таких слов. — Ну, или ненавидишь, — тут же добавил он и улыбнулся, а девушка, поджав губы, с улыбкой ткнула ему пальцем в грудь. — Дурак, — все, что могла ответить шатенка, неловко отводя от него глаза. — Я серьезно, Наён, — приблизился к ней О и дотронулся руками до её лица, заставляя её всё-таки поднять на него взгляд. — Мне нравится, когда ты так улыбаешься. Школьница всмотрелась в радужку его глаз, и сердце моментально начало биться быстрее. Какой кошмар. Реагировать так на его слова. — Прекрати. — Что именно? — спокойно спросил он. — Быть таким, — хриплым голосом ответила девушка. — Это невыносимо. Сехун пытался сдержать улыбку, но у него это плохо получалось. Он просто кивнул, а потом снова поцеловал, и Наён не могла посчитать, в который это раз. Но каждый раз поцелуи будто оставляли горячие следы на сердце, и Ким становилось страшно, что когда-нибудь без них оно совсем замёрзнет. Хотелось бы Наён верить, что Сехун чувствовал к ней хотя бы половину того, что чувствовала к нему девушка. Она знала, что любит. Но вслух эти слова ни за что произнести не могла. Они с парнем никогда не говорили о своих чувствах, но, когда придёт время, Сехун же ответит тем же, чем и она? — Нужно починить твой телефон, — отвлёк парень от серьезных мыслей Наён. — Или может, купим тебе новый? — Ты его так кинул, что, кажется, ни один ремонтник не сможет его починить, — хрипло произнесла она и поудобнее легла, положив локоть на подушку и подложив под голову ладонь. — Я в тот момент не только телефон о пол разбить хотел, — как ни в чём не бывало произнёс О, а школьница, ахнув, моментально сузила глаза. — Ну, я про того парня. И снова поцеловал Наён. Только в этот раз углубил поцелуй и закусил её губу. — У меня губы от тебя уже болят, — прохныкала Наён, отпрянув от Сехуна. — Смотри, какие красные. — Ну прости, — игриво произнёс он. — Ничего не могу с собой поделать. Парень тут же притянул девушку к себе, провёл своим языком по линии её губ, как будто заглаживая больную рану, и настырно залез руками под одеяло, хватая Наён за талию, что та ахнула моментально и попыталась всячески оттуда их убрать, заливаясь смехом, когда О расстроено всё-таки вытянул из-под одеяла руки. Наён демонстративно поцеловала его в щёку и снова улеглась на его грудь, закрывая глаза. И в первый раз за последнее время так быстро заснула, абсолютно ни о чём не думая. Просто так бывает. Когда все мысли и переживания просто исчезают, когда ты рядом с любимым человеком. И Наён всеми силами постарается остаться рядом с Сехуном, быть с ним даже тогда, когда кажется, что мир окончательно разрушен. Потому что если не он, то кто?