Головокружительно

— Думаешь, Кэл вернётся? — спросила Дафна. Я пожал плечами. — Не знаю. Наверное. Но дом был закрыт, и всё такое, и ты не видела его в больнице, когда он отдал мне Люка… Он выглядел так, словно в нём умерло всё желание жить. Дафна покосилась на меня. — Зелёный свет! — сказал ей я. — Ты о чём задумалась? — Я просто… ну, — Дафна свернула налево, к парковке Уолгринс, избегая смотреть на меня. — Я боюсь, что Кэл мог сделать что-то очень глупое. Ну, знаешь? Ты об этом думал? — Думаешь, он покончил с собой? — спросил я. Мой желудок болезненно дёрнулся — эта мысль не приходила мне в голову. Она пожала плечами. — Почему нет? Это логично, учитывая, что он не появился на работе и дома у него закрыто и глухо. — Он бы так не поступил, — я не мог сдержать неуверенность, закравшуюся в мой голос. — Ну, это было бы по-глупому трагично, — согласилась Дафна, но я знал, что какая-то часть её подавляла желание сказать, насколько круто было бы обнаружить труп. — Что нам здесь нужно, в любом случае? Ты обещал, что расскажешь, когда мы уедем из дома. Мы выполняли важную миссию по возвращению детского кресла для Люка. Мама отдала Моллино много лет назад, и я сказал ей, что у меня есть запасной ключ к машине Сары. Она согласилась присмотреть за Люком, так как я не мог взять его с собой без кресла. А лично для себя я запросил поездку в Уолгринс, когда приехала Дафна. — Я видел Брайана вчера вечером в больнице, — сказал я, когда она припарковала машину и выключила двигатель. — Мы трахнулись в туалетной кабинке. Было довольно грубо. Горячо, но грубо. — Ты занимался сексом в больнице вчера вечером! — почти что взвизгнула Дафна. Я нахмурился, выбираясь из машины. — Да. Слушай, в любом случае, мне нужно мазь купить, так что… — Джастин, — ровно сказала Дафна, хватая меня за руку. Неважно, что она там недоговаривала из-за моего состояния раньше, но я знал, что сейчас она меня точно не пощадит. — Ты попросил его, чтобы было грубо? — смертельно серьёзно спросила она. Мои глаза расширились. — Ты, блять, шутишь что ли? Ты спрашиваешь, не изнасиловал ли меня Брайан? Это чушь, Даф! Её хватка усилилась. — Это не то, о чём я спрашиваю. Джастин, ты же знаешь, что использовать секс как способ справиться с болью нездорово, верно? — Это помогло, — рявкнул я, пытаясь вырваться, но Дафна держала крепко. — В любом случае, теперь-то у меня не будет времени куда-то ходить и трахаться, когда захочу. Мне придётся сидеть дома с Люком. Так что отъебись. — Не кричи на меня, — холодно сказала Дафна. — Я та девушка, которая подвезла тебя в аптеку, чтобы ты мог купить мазь и вылечиться, а всё из-за того, что вчера ты ушёл в саморазрушительный загул. Внезапно мне захотелось разрыдаться, что было очень по-идиотски, но от осознания этого стало только хуже. Моё горло сжалось, и я подавил всхлип. Я заставил себя сделать глубокий вдох, закрыл глаза и досчитал до десяти. Я в порядке. Сара умерла, но мы с Люком живы, и даже если Кэл лежит сейчас в луже собственной рвоты… боже, нет, не думай об этом. Не сейчас. Ты в порядке, Люк в порядке, и это самое важное. Сара умерла. Но ты справишься. Не начинай плакать перед Дафной. Ты сильнее этого. Слёзы почти исчезли. Ещё раз глубоко вдохнув, я постарался примириться со словами Дафны. Она была не права. Прошлой ночью я не занимался саморазрушением. Я исцелял себя. Справлялся с горем. Справлялся с фактом того, что моя мать знает про мою ориентацию, и того, что мать моего сына — его главный опекун — погибла. Это было так спонтанно, и больно, и хорошо… так под влиянием момента. Мне это было нужно. И Брайан дал это мне. — Больше этого не случится, — наконец сказал я ровным голосом. Я уже чувствовал себя немного спокойнее. — Я просто… пытался пережить всё это. Тогда мне это было нужно. Я это получил: возьмите, распишитесь. Больше не хочу. Дафна не выглядела довольной, но руку мою отпустила. — А Брайан об этом знает? Я кивнул. — Да. Он немного психанул после. Заставил меня пообещать, что куплю эту мазь и схожу к доктору, если всё не пройдёт к сегодняшнему вечеру. Ну, не совсем заставил пообещать, но это звучит чуточку более романтично, чем: «Он грубо поставил перед фактом». — Хорошо, — осторожно сказала она. — Пойдём купим эту твою мазь. Облегчённо вздохнув, я вылез из машины, морщась от болевых протестов моей задницы. Я был немного подавлен, когда мы зашли внутрь, и даже не скорчил рожицу, когда Дафна пошла к кассе в обход, через полку с тампонами. Я позволил ей обхватить меня рукой за талию, и когда наклонился поцеловать её в макушку, то с удивлением обнаружил, что не хочу, чтобы вместо неё со мной был Брайан, как это было прошлой ночью с мамой. Дафна была Дафной, и я никогда не хотел её никем заменять.

***

— Думаешь, будешь в порядке, если зайдёшь в дом? — спросила Дафна. — Не знаю, — ответил я, покачивая головой. Моя скорбь уже не ощущалась такой же обнажённой и кровоточащей, как вчера, но она всё ещё была со мной, и мысль о том, что я зайду к Саре домой, увижу её комнату, уголок Люка, почти весь покрытый картинками всего, что я ему рисовал… — В смысле, мы с Сарой не были особо близки. Нас связывал только Люк, до него мы практически друг друга не знали. Единственная причина, по которой мы переспали — она думала, что она лесбиянка, а я думал, что я гей. Дафна ухмыльнулась. — Мы все знаем, чем это закончилось. Неудавшаяся лесби и утвердившийся в своей ориентации педик. Неловко было неделями. Мысль об этом времени, больше полутора лет назад, внезапно подняла в горло давящий ком, и я с трудом пытался взять ситуацию под контроль. — Джастин? — мягко спросила Дафна. Я боролся, пытаясь взять себя в руки, но принялся болтать, прежде чем успел остановить себя:  — Просто… я хочу, чтобы она была здесь. Хочу, чтобы она могла вырастить Люка, увидеть, как он делает первые шаги, говорит, рисует, и я хочу, чтобы она встретила действительно классного парня, который полюбил бы её и Люка, но теперь этого никогда не случится. Дафна сбросила скорость и остановила машину на обочине. — Чёрт! — сказал я, отчаянно вытирая глаза. — Плачу, как тупой мелкий педик. Блять. Не останавливай машину, Даф, я в порядке. Дафна не двинулась с места и даже не подумала завести машину. Было очень тихо. — Это просто несправедливо! — взорвался я, ударяя ладонями по подлокотникам. — Это охуеть как нечестно! Почему она должна была умереть? — Я не знаю, — сказала Дафна, вкладывая мою руку в свою и поглаживая её пальцами. — Я не знаю, почему. — Я даже не то, чтобы скучаю по ней, — печально сказал я, борьба против слёз отнимала у меня почти все силы. — Она была шумом на заднем фоне… я знаю, это звучит ужасно, но я не скучаю по ней. Я не любил её. Она постоянно сидела дома, только и делала, что читала и лазила в интернете, — я был шокирован словами, которые срывались с моего языка, но я не мог остановиться. — Она была настолько погружена в свои фэнтезийные романы и ролевые игры, или как называется эта хуйня, что не хотела встречаться лицом к лицу с реальностью. Она думала, что напишет историю про драконов и, пуф, всё сразу станет лучше. Она жила в отрицании. Она погрязла в своей незрелости. Она мне даже не нравилась, Даф. Дафна медленно выдохнула. Я отчаянно отыскал её глаза. — Так почему же так больно? — Потому что ты чувствуешь, Джастин, — сказала Дафна, сжимая мою ладонь. — Это просто пиздец, — прошептал я. — Тебе больно, потому что даже если тебе она не нравилась, и ты не любил её, она всё ещё играла важную роль в твоей жизни. И такого человека у тебя больше не будет. У Люка такого человека больше никогда не будет, но он слишком мал для скорби, так что тебе придётся погрустить за него. И… — Дафна заколебалась. — Ну, я думаю, что ты чувствуешь себя немного виноватым в том, что Сара вообще забеременела. Я думаю, ты надеялся, что если она получит образование, выйдет замуж и будет жить долго и счастливо, то это избавит тебя от ответственности, но теперь ты такого шанса не получишь. Я кивнул, снова сглатывая. У меня в горле всё ещё стоял ком, и я не рисковал пытаться заговорить. — Не страшно, если ты хочешь поплакать, — мягко добавила Дафна. Я потряс головой. Вдохнул так глубоко, как мог, силой запихивая чувства как можно дальше. — Я знаю. Но я не хочу. Прямо сейчас нам надо забрать кресло Люка и остальную херню и вернуться домой, пока мой отец не устроил истерику. Дафна изучала меня несколько секунд, а затем кивнула. — Хорошо, Джастин. Я «случайно» забыл упомянуть, что у меня есть запасной ключ не только к машине Сары, но и к её дому, так что я мог сам убедиться, что Кэл и вправду уехал, и что он не убил себя в приступе горя (по крайней мере, не в доме). Его спальня была в полном беспорядке, и когда я открыл дверцу его почти полностью пустого шкафа, я знал, в глубине души, что Кэл не собирается возвращаться в ближайшее время. Так что я схватил пару коробок смеси, игрушки Люка, наполовину пустую упаковку подгузников и, выбрав ещё несколько вещей, которые я хотел отдать ему, загрузил всё это на заднее сиденье. — Если Кэл не вернётся, как думаешь, можно мне забрать машину Сары? — спросил я, когда мы выезжали на дорогу. Дафна стукнула меня. — Джастин! До моего дома мы ехали в тишине, а когда добрались, Дафна помогла мне дотащить всё внутрь. Люк плакал. — Что случилось? — спросил я, просовывая голову в гостиную. Папа расхаживал по комнате с вопящим Люком на руках и выглядел он взбешённым. — Где, чёрт возьми, ты был? — Что ты с ним сделал? — спросил я. — Забери его, — папа быстро подошёл ко мне, нетерпеливо протягивая Люка в моём направлении. Завывания стали громче, Люк изогнулся в воздухе, неистово молотя ногами и руками во все стороны. — Не надо! — я выхватил его, быстро подкладывая руку под его попу. — Ему не нравится болтаться без поддержки. — Я тебе задал вопрос, Джастин, — напомнил мне отец тоном, звенящим от напряжения. Он передал мне забытую пустышку. — И ожидаю на него ответа. — Я был с Дафной, мы забирали кресло Люка. Мама меня отпустила, — сказал я, поглаживая Люка по спине и аккуратно покачивая его. Он вроде как потихоньку успокаивался. — А куда она пошла? — Она ушла на родительское собрание с твоей сестрой. Почему поездка за креслом заняла у тебя полтора часа? Ох, чёрт. Так долго? — Джастин? Я обернулся и заметил, что крайне взволнованная Дафна стоит на пороге гостиной. Я выдавил улыбку: — Спасибо за помощь, Даф. Увидимся позже. — Хорошо. До свидания, мистер Тейлор. Папа наклонил голову. Я обратил внимание на Люка, который не переставал плакать. Я попытался засунуть ему соску, но он её не хотел. — Ты проверил подгузник? — Чистый, — нетерпеливо ответил отец. — Твоя мать кормила его час назад, когда я пришёл домой. — Что она ему дала? — спросил я. Папа пожал плечами. — Йогурт, немного груши, овощное пюре. Я нахмурился, продолжая кругами поглаживать спину Люка, хоть это и не возымело на него никакого эффекта. Он всё ещё истерически рыдал. — Он всё это ел раньше, так что аллергической реакции быть не может, но… Меня осенило. — Он съел слишком много йогурта, — сказал я. Папа поднял бровь. — Он всё ещё привыкает к молочным продуктам… ест понемногу каждый день. Скушает чуть больше нужного — и у него болит живот. — Этого бы не произошло, будь ты дома. Я бросил на него сердитый взгляд. Люк продолжал орать во всю глотку. — Забери его наверх, — сказал папа, отмахиваясь рукой. — Я уже имел дело со своими плачущими детьми, разбираться с твоими я не собираюсь. Вдыхая и пытаясь не позволить внезапной волне отчаяния захлестнуть меня с головой, я медленно развернулся и вышел из гостиной. Мне надо было нагнать домашку за два дня, вылечить больного ребёнка, придумать, чем платить маме за то, что она присматривает за Люком, пока я в школе, и никаких шансов в ближайшее время увидеть Брайана. Прошлый вечер происходил словно бы в прошлой жизни. И когда я нёс Люка вверх по ступенькам, вздрагивая от звука, с которым Молли захлопнула дверь, чтобы не слышать детского плача, я внезапно почувствовал себя очень, очень одиноким. Я как раз менял второй за вечер подгузник с диареей, когда услышал стук в дверь. Мама просунула голову ко мне в комнату. — Привет, милый, — сказала она, заходя внутрь и прикрывая за собой дверь. Люк прекратил плакать, хотя он всегда был гораздо более счастливым, когда жидкие какашки не покрывали его попу под подгузником. Он немного покапризничал, пока я надевал на него свежий. Но даже учитывая, что он перестал плакать, я держал дверь закрытой. Больше для того, чтобы утвердиться в чувстве полной изоляции. — Твой отец сказал мне, что случилось, — мягко начала мама, присаживаясь на кровать. — Мне так жаль, Джастин. Я не подумала, что он может быть ещё так чувствителен к молочным продуктам. Я потряс головой. — Всё в порядке. Их в нём уже почти не осталось. Скорее всего, ещё один поносный подгузник, а потом придётся поить его водой (Люк ненавидел воду больше всего на свете), потому что диарея означала обезвоживание, а это означало, что ещё раз подгузник придётся менять где-то часа в три утра, что, в свою очередь, означало, что нормально я снова не посплю. Если только, конечно, мне не повезет очень крупно, и Люк не решит поспать в грязном подгузнике. Но я ничего не сказал. В конце концов, это же была моя вина. Я быстро всунул под Люка новый памперс, и, как и ожидалось, его лицо протестующе сморщилось. Он начал скатываться в сторону, но я поймал его за плечо и вернул обратно. — Я так не думаю, чувачок. — Ты тоже всегда ненавидел подгузники, — любовно сказала мама. — Был моим маленьким эксгибиционистом. Я подумал о полуголых танцах в «Вавилоне», о двух путешествиях в задние комнаты и подавил желание ответить: «Ага, особо ничего не изменилось». — Прости, что мы так долго катались с Дафной, — сказал я вместо этого, застёгивая подгузник на Люке. — Мы долго разговаривали. Люк отправился на пол, где он в ту же секунду принялся ползти вперёд на животе. К чему, не знаю. Ему просто нравилось двигаться из-за самого движения. — Джастин, — в голосе мамы я уловил боль. Я привинтил крышку к лосьону от сыпи и повернулся к ней. Я был настроен решительно — неважно, что она сейчас скажет, я не заплачу. На душе у меня сейчас было намного спокойней, и я собирался всеми силами цепляться за это спокойствие так долго, как только смог бы. — Вопреки тому, что говорит твой отец, я понимаю, через что ты сейчас проходишь, и не виню в том, что тебе нужна поддержка лучшего друга. Он просто слишком расстроен сейчас, чтобы это понять. Я уверена, он придёт в себя через пару дней. — Я заходил в дом, — неожиданно выпалил я. Мама взглянула на меня удивлённо. — У тебя есть ключ? Я потряс головой, определённо не желая выдавать ей эту тайну. — Меня впустил сосед. Я просто хотел убедиться… ну, знаешь… что мистера Андерсона там не было. И его не было. Мама кивнула. — Вся его одежда исчезла, — сказал я. Какая-то часть меня хотела впасть в неконтролируемую истерику из-за этого, но я чувствовал себя спокойно. Разумно. Уравновешенно. — Мам, я не думаю, что он вернётся в ближайшее время. Мама зажмурилась, поджимая губы. — Если до этого дойдёт, Джастин, мы разберёмся. Давай решать проблемы по мере их поступления. — Я соберу кроватку, — ответил ей я. — Люку небезопасно спать в колыбельке. И я забрал кучу вещей из дома мистера Андерсона… вещей Люка. — Хорошо, — сказала мама после того, как тишина стала затягиваться. Она неуверенно улыбнулась мне. — Можешь остаться здесь, с Люком, я принесу кроватку. Это уже третий раз, как я сражаюсь с этой штукой, так что, думаю, к рассвету закончим. Я улыбнулся ей в ответ и смотрел, как она выходит из комнаты. Она не закрыла за собой дверь. Я плюхнулся на пол и схватил Люка за ногу, притягивая его к себе. Люк зашёлся смехом и незамедлительно бросился с места, ползя на животе так быстро, как только мог. Я дал ему фору в пару секунд, прежде чем потянуться и притащить его обратно, злорадно выкрикнув: — Попался! Люк принялся гоготать и уверенно попытался вырваться. Я пресёк его попытки на корню. — Я снова тебя поймал! — объявил я, переворачивая его на спину и наклоняясь, чтобы потереться своим носом о его. — Ты никогда не сбежишь от меня, маленький монстр! — Ты такой псих, — объявила Молли, проходя мимо моей комнаты. Я ухмыльнулся Люку, который всё ещё неудержимо хихикал. Нахуй их всех. На следующий день я снова не пошёл в школу. Единственный раз, когда я оставался дома, чтобы посидеть с Люком, был, когда Сара заболела, а её отец не смог отпроситься с работы, но и это было почти пять месяцев назад. Всё, что я знал о расписании Люка, было собрано из отрывков разговоров с Сарой, так что вчера было немного тяжело, но сегодня всё прошло гораздо более гладко. Настолько гладко, на самом деле, что мама решила использовать тихое время дневного сна Люка, чтобы поднять неприятные темы, которых я отчаянно избегал. — Джастин, — сказала она, на мгновение запнувшись. Я оторвал взгляд от своего экземпляра «Когда я умирала». Я собирался немного нагнать домашнюю работу, но не очень-то преуспел. Книга была совершенно ужасной. — М-м? Она присела напротив меня. — Я тут подумала… знаешь, мистер Андерсон уехал, а что насчёт похорон Сары? Ты в курсе, кто будет этим заниматься? Я резко вдохнул, но боль, вспоровшая грудную клетку, была терпима. Я провёл всю ночь, прокручивая слова Дафны в голове снова и снова, но в этот раз рыдания были не бессмысленными, как вчера. Мне и вправду стало лучше. Сегодня было немного легче. И когда мои мысли метнулись к похоронам Сары, я осознал, что могу притупить эмоции и обдумать всё на чистую голову. — Я не знаю, — медленно сказал я, размышляя вслух. — Семья у них небольшая. У Сары был небольшой круг друзей из театрального кружка, а у мистера Андерсона была очень хорошая компания приятелей по охоте, но… Больше никого, наверное. Только я. Нужно хотя бы похоронить её, даже если без службы. Это ранило меня с какой-то новой стороны — осознание того, что Сару похоронят без поминальной службы; у неё нет семьи, чтобы поплакать у могилы или возложить цветы… у неё ничего этого не было. Никого. Но что я мог сделать? — Я поговорю на эту тему с твоим отцом, — сказала, наконец, мама. Я кивнул. Охваченный внезапным желанием почитать книгу, я сконцентрировался на словах перед глазами, но не успел дойти и до конца предложения, как мама снова заговорила: — Джастин, — повторила она. Я выдохнул и опустил роман. Выглядела она так, словно хотела бы делать что угодно, только не разговаривать. — Я надеюсь, ты знаешь, что вопреки словам твоего отца, я буду присматривать за Люком бесплатно, пока ты в школе. Мой рот немного приоткрылся. — О. — Однако всё, кроме школы, — совсем другая история, — предупредила она, указывая на меня пальцем. — Я не буду твоей личной няней, в этом твой отец прав, Джастин. Если ты хочешь Люка, то придётся чем-то жертвовать, как и всем родителям. Ты не сможешь где-то шататься каждый вечер. Я медленно кивнул, слишком удивлённый, чтобы спорить с её репликами о моих мнимых «шатаниях». Я почти никогда не видел, чтобы моя мать подрывала авторитет отца — она говорила с ним, просила его и иногда выбивала мне пару поблажек, но очень редко ей настолько надоедало его упрямство, что она просто действовала у него за спиной. — И, говоря о твоих ночных похождениях, — внезапно добавила она, нахмурившись. — Я не знаю, чем ты занимался последние недели, но у меня есть одно предположение, и оно мне не нравится. Моё сердце забилось где-то в желудке. — Мам… — Милый, я просто думаю, что ты слишком молод, чтобы делать подобный выбор, — рассудительно отметила мама. — Может, тебе стоит поговорить с… — Это не выбор, — сказал я сквозь стиснутые зубы. Захлопнул книгу и встал. — Джастин, пожалуйста, — сказала она, поднимаясь на ноги и протягивая ко мне ладонь. — Я только хочу помочь. Я отдёрнулся, направившись к коридору. — Мне не нужна помощь. Просто оставь меня в покое. — Джастин. Джастин, вернись! — Прости, мам, я немножко занят в данный момент — принимаю плохие решения в жизни. Ой, нет, подожди! Я же уже выбрал быть педиком! Я услышал, как задыхается мама, а через несколько секунд — и плач Люка из кроватки. Чёрт. Возьми. Я пересказал Дафне весь разговор следующим вечером, после того, как искупал Люка (что было о-очень весело… я упоминал, что этот ребёнок просто ненавидит воду, да?) — Ита-ак, ты сказал ей? — спросила она затаённым голосом. — Ага, — гордо ответил я. — Прям так и сказал. — А потом ты убежал, — сухо напомнила Дафна. — Я наверх пошёл, — хмурясь, поправил я. — Да пофиг, — я мог слышать, как закатываются её глаза. — Ты же не ждёшь, что она об этом просто забудет, да? Твоя мама и так слишком вовлечена в твою жизнь в десятой степени. — А вот и нет! — заупрямился я. — Помнишь Дебби Новотны? Она зависает в тех же гей-барах, что и её сын. Вот это — «слишком вовлечена». — Как думаешь, что она будет делать? — поинтересовалась Дафна. — В смысле, твоя мама. Не Дебби Новотны. Я бросил быстрый взгляд на Люка, который как бы ползал по полу голышом. — Ты бы сейчас видела Люка, — сказал я, не в силах перестать ухмыляться. — Он самый странный чувачок на свете — он пока не может нормально ползать, но подтягивает себя на локтях, понимаешь? Сегодня он целый день делает такую штуку, когда подталкивает себя вперёд ногами, а потом подтягивается руками. Скользит по полу, прямо как змея. — Джастин, не отходи от темы, — строго сказала Дафна. Я выдохнул. — Точно. Ну, не знаю, что она будет делать. Говорит, что хочет помочь, но я не думаю, что расскажет отцу, так что… Может, начнёт подсовывать мне брошюры про Иисуса и покупать книжки с названием «Вымоли из себя гея»? — Твоя мама не то чтобы очень религиозная. — Ага. Ну, оказывается, что нерелигиозные люди тоже могут быть гомофобами, — я вздохнул, присаживаясь на пол рядом с Люком. Я поднял пирамидку с кольцами от Фишер Прайс, которую должен иметь каждый ребёнок в мире, и вывалил кольца на пол. Люк заметил голубое кольцо и ударил по нему пару раз, прежде чем ухватить его и подтащить к себе. И, разумеется, попытался засунуть его в рот. Хотя учитывая, что длина окружности кольца была размером с, примерно, его голову, много ему запихнуть не удалось. — Я пропустил что-нибудь важное в школе? — спросил я, меняя тему. Я нанизал оставшиеся кольца в обратном порядке, начав с самого маленького и продвигаясь по порядку. — Да не особо. На следующей неделе бал, или что-то типа того. — О-о, и у тебя нет пары? — спросил я с наигранным сочувствием. — Ну, есть один парень, которого я смогла бы потерпеть один вечер… — Извини, — ответил я, разваливая свою башню. — Люку надо быть дома к восьми. Никаких школьных вечеринок. Дафна хихикнула. — Я тебя имела в виду, идиот. — Прости, Даф, — сказал я, мой голос посерьёзнел, а сердце на секунду замерло. — Я… просто ну никак не могу. Мне надо остаться дома с Люком. В любом случае, мы же ходили в прошлом году, и было отстойно. Дафна на секунду замолчала. — Ну да, так и было. Я сглотнул, чувствуя себя ужасно виноватым. Чтобы отвлечься, я схватил жёлтое кольцо и надел Люку на голову. Выглядело почти как нимб. До тех пор, конечно, пока Люк не наклонил голову, и оно не упало. Новое кольцо вызвало у него взрыв восторженного лепета, он бросил голубое и вместо него принялся слюнявить жёлтое. Я улыбнулся. — Только послушай себя, мистер Ответственность! — наконец сказала Дафна, возвращаясь к привычному бодрому настроению. — Может, мы устроим что-нибудь у тебя дома вместо этих глупых танцев. Например, глянем то супер-мерзкое порно в стиле "Алисы в стране чудес" из семидесятых! Я сморщил нос. — Фи-и. Не хочу смотреть на киски. — Но оно же музыкальное! Мужчины-геи любят мюзиклы, — пренебрежительно сказала Дафна. — И потом, было бы странно, если бы мы смотрели порно, которое тебе нравится. — Мы это обсудим, — в конце концов согласился я. Наступила пауза. — Так что, ты завтра придёшь в школу? — Наверное. — Ну, завтра пятница, поэтому даже если день пройдёт очень дерьмово, у тебя будут выходные, чтобы восстановить силы. Я вздохнул. — Если бы только это «восстановление» включало в себя больше перепихов и меньше Люка, которого надо убедить попробовать новую еду. — Бедняжка, — сочувственно сказала Дафна. — Я знаю, — простонал я. — Так трахаться хотелось утром! — Фи, нет! Я имела в виду Люка, дурачок. Бедняжечку целый день пичкают всякими раздавленными кашицами и пюре. Неудивительно, что он не хочет пробовать ничего нового! Люк позабыл про кольца и, проскользя по полу ко мне, попытался заползти на мои колени. Я его подсадил, и Люк расположился на мне пузом вверх. — Пошла ты, — ответил я, но на губах у меня играла улыбка. — Это значит, что твоя мазь сработала? — спросила Дафна. — Ты теперь как новенький, готов покорять сексуальные горизонты? — Ага! — радостно ответил я. К этому моменту Люк уже запихнул два моих пальца себе в рот и усиленно дёргал завязку от моей кофты рукой, свободной от хватания моих пальцев. — А что насчёт твоих не-совсем-физических ран? — отважилась спросить Дафна. Люк отпустил мои пальцы, зажал шнурок в кулаке и начал жевать его. — По-моему, Люк в самом расцвете оральной фазы, — сказал ей я, вытирая обслюнявленные пальцы об его комбинезон. — И да, я думаю, с этим тоже получше. Мы с мамой говорили сегодня о похоронах. — Да, точно. У неё же никого нет, да? Я покачал головой. — Никого. Кэл уехал, так что остаётся только Люк. — Мне это сердце разбивает, — со вздохом сказала Дафна. — Боже, Джастин. Можешь представить себе жить вот так, совершенно одиноким? Я думал об этом раньше, но ничего не сказал. — Ты придёшь на похороны? — спросил я вместо этого. — Конечно! — Дафна звучала оскорблённой, что мне даже пришлось спрашивать. — Мы принесём цветы, — решительно заявил я. — Я не хочу, чтобы она… была одна. Очевидно, что-то во вкусе шнурка Люку совершенно не понравилось, потому что его кулак выпал изо рта, и он выпустил недовольный вопль. — Это Люк? — спросила Дафна. — Да, — ответил я, зажимая телефон между ухом и плечом и поднимая малыша. — Ему уже пора спать ложиться, наверное, просто капризничает. Увидимся завтра? — Конечно. Увидимся. — Пока. Я выпустил телефон из рук и сосредоточил внимание на Люке, который всё не успокаивался. — Эй, — мягко сказал я, гладя его по волосам. — Эй, что не так? Ты просто маленькая королева драмы? — я дотянулся до жёлтого кольца, которое так интересовало его раньше. — Что насчёт этого, а? Хочешь кольцо? Я положил игрушку ему на голову на мгновение, но он не проникся. Игрушечный гиппопотам произвел похожую реакцию. Я проверил подгузник, но он был чистым. — По-моему, ты просто капризничаешь, — сказал ему я, пробуя соску. Люк немедленно вцепился в неё, принявшись сосать в неистовом темпе. Я с облегчением выдохнул. Оральная проблема моего сына была успешно разрешена. Жаль только, что моей собственной придётся немного подождать.