История одного гуля

На следующий же день, после произошедшего матча, Савамура и Курамочи собрали свои маленькие пожитки, сняли со счетов оставшиеся деньги, собираясь более никогда не пользоваться ни старыми именами, ни тем более, связями. Как бы больно и сложно не было, но им придется уйти, так лучше для всех и только так у них есть возможность выжить. Они справятся, они будут вместе. Различные мысли посещали голову шатена, пока он с любовником шел на перрон к железнодорожным поездам. Держать в своей руке чужую, которая так уверенно сжимает его собственную, было так правильно и приятно, что можно было даже не обращать внимания на косые взгляды. И все же, странная это штука - судьба и от этого не менее сложная. Идя сквозь толпу и стараясь не вглядываться в людей, дабы не сорваться, гули старались не разговаривать, что было для них уже удивительно, зная их характеры. Однако, за такой маленький промежуток, они изменились, повзрослели. Да и как тут не измениться, когда у тебя на хвосте следователи, которые только и хотят дорваться до твоей жизни. - Мы справимся. Напряжение в голосе Йоичи было слишком хорошо слышно, да и руку Эйдзюна он еще сильнее сжал, боясь потерять возлюбленного. Естественно они паниковали, ведь теперь они были уверенны, бюро знает о них и скоро голуби придут по их головы. Встряхивая головой и отгоняя плохие мысли, питчер сильнее сжал руку парня и уверенно ему улыбнулся. - Мы же вместе. Однако, их хорошее настроение было прервано резким запахом, которым пахли исключительно следователи. Одновременно развернувшись, парни заметили как на вокзал вошли два человека в специфической форме. - Быстро... Чей именно они не знали, оба. Однако, именно после него гули помчались вперед, стараясь при этом не толкать впереди идущих людей. Хорошо, что они за несколько минут до отправки поезда пришли на перрон, боясь вот такой ситуации. На полной скорости влетая в вагон, пугая проводницу и некоторых людей, парни лишь нервно заржали, когда за ними захлопнулись двери и поезд медленно двинулся в нужное им направление. Гули вспомнили, где они находятся только после гневного всплеска эмоций пожилой проводницы, требующей с них билеты. Но так же быстро, как женщина разгневалась, так же быстро она отстала от них, хотя и недовольно косилась. - Надеюсь, новости до Кюсю доходят долго. Тихо шепнув Курамочи на ухо, Эйдзюн отряхнул свои спортивные штаны, поудобней перехватил рюкзак и прошел к их купе, зная, что за ним следом пойдет и его любовник. Сейчас им предстояло несколько часов приятной тряски и умиротворение. Голуби наверняка не сунутся открыто на них, да и выглядят они вполне обычными школьниками, если не знать кто они на самом деле. Немного задумавшись над тем, кто они и куда едут, Савамура не сразу заметил, как его еще крепче обняли за талию и прижали к горячему телу, а ухо обдало жарким дыханием. Понимание, в каком настроении сейчас находится Йоичи, заставило его покраснеть и смущенно дернуться, в попытке освободиться от объятий. Все же, как опрометчиво было с его стороны, садиться на самый краешек кушетки, что позволило Курамочи удобно устроится позади него. - Йоичи! Ты что делаешь? Нежный поцелуй за ушком и требовательные руки, пробравшиеся под майку и поглаживающие живот, сделали свое дело - Эйдзюн откидывается на грудь семпая, с удовольствием продолжающего свои пытки. - Как это что, Бакамура? Собираюсь заняться с тобой сексом, пока нам никто не мешает и на хвосте нет голубей. Вслушиваясь в веселый смех за своей спиной, питчер наоборот расслабляется и поддается ласке. Ведь правда, почему он должен отказывать своему любовнику в этой сладостной близости? Да и ему самому это нравилось - ведь в такие моменты он мог элементарно представлять на месте Курамочи именно того, о ком грезило его сердце, но о ком он не мог позволить говорить себе более вслух. Нежные поцелуи, становились более жаркими и откровенными, с легкими покусываниями и гортанным рычанием. Пожалуй, эта еще одна вещь из-за которой Савамура легко возбуждался и позволял старшему все, что угодно. Этот голос заставлял подчиняться и выгибаться в уверенных руках, которые знали как ласкать его тело. А чужие руки уже начали стягивать с него спортивные штаны, не собираясь явно тратить время зря. Да и по-другому с Курамочи было невозможно, он слишком требовательный, слишком горячий... В нем даже больше этого «слишком», чем в самом Эйдзюне, который привстает со своего места и помогает стянуть с себя ненужную одежду, оставляя ее прямо на полу и не очень волнуясь об ее сохранности. - Дверь? Тихий и приглушенный голос питчера разносится по купе, заставляя шорт-стопа отстраниться и в очередной раз недовольно рыкнуть, пуская по телу младшего волну возбуждения. Нехотя, Йоичи встает и в одно мгновение достигает двери, которую они раньше не закрыли. Исправляя свой косяк, гуль дает время своему любовнику удобнее устроиться уже горизонтально и окончательно раздеться. Как бы давно они не были вместе, но Курамочи каждый раз замирает, видя перед собой голого и такого доверчивого Савамуру, который ничего не скрывает и полностью открывается перед ним. Такому Эйдзюну он не готов сделать больно, точнее, особенно такому Эйдзюну. Его хотелось любить и удовлетворять, заставить кричать и стонать, и было совершенно плевать, что их могут услышать. Плевать на все, кроме распростертого тела на кушетке, к которому он стремился уже достаточно давно. - Ты такой красивый... Услышав такой возбужденный шепот, левша только сильнее зажмурился от смущения, отворачиваясь к стенке. Как бы часто у них не было близости, он все равно краснел и отдавал все бразды правления любовнику. Вот и сейчас, он чувствует как чужие жесткие ладони скользят по его бедрам, раздвигая их шире, позволяя удобно устроится семпаю между ними. А после он уже чувствует нежные поцелуи на своей груди, которые сменяются легкими покусываниями. В комнате резко поднимается температура или ему это кажется? Он не знал, но ласки не прекращались и заставляли Савамуру дрожать и, закусывая губу, сдерживать свои тихие стоны. Руки Йоичи, казалось, были везде, они так нежно ласкали и потягивали соски, а уже через пару секунд, с силой сжимали его талию, заставляя сильнее выгнуться на встречу требовательным губам, которые продолжали неспешно скользить по груди все ниже и ниже. Возбуждение загоралось все сильнее и сильнее, заставляя парня призывно раздвигать ноги и елозить по простыням, которые он сообразил подстелить под себя. А почувствовав, как губы любовника коснулись самого низа живота, Эйдзюн до крови закусил губу и взглянул вниз, на такого довольного кота, который стал покрывать нежную кожу легкими укусами, явно наслаждаясь чужой дрожью и желанием. - У нас не так много времени, садист чертов. Откидываясь назад и снова закрывая глаза, погружаясь в пучину удовольствия, парень сразу чувствует как к анусу прикоснулись пальцами, а через мгновение два были уже в нем. Зачем нужна была эта подготовка, Савамура не понимал, а вот его партнер похоже ловил кайф, подготавливая его и мучая одновременно. А что мог он сделать с этим? Да ничего, лишь поддаваться навстречу, пытаться сдерживать стоны и надеяться, что сладкая мука скоро закончится. Попытка отвлечься на что-то другое была прервана на корню, легким давлением пальцев на простату. От такого Эйдзюн даже не смог сдержать громкого стона удовольствия, а сообразив каким громким он был, ему пришлось закрыть себе рот руками и обиженно посмотреть на любовника. А Курамочи улыбался точно довольный кот и это не предвещало ничего хорошего, особенно для задницы младшего. - А ты мазохист, которому нравится как я его трахаю без подготовки. Недовольно сверкая глазами из под намокшей челки, парень лишь двинул бедрами навстречу чужим пальцам, призывая их проникнуть в себя еще глубже. Все же, он тоже знал как свести гуля с ума, вынуждая его выкинуть из головы все мысли. И ведь получилось, в очередной раз. Курамочи прекратил растяжку и схватил двумя руками за бедра Эйдзюна, ведь опять же, он знал, что партнер не станет лежать бревном и обхватит одной рукой член Йоичи, направляя его в себя. Не заставляя больше никого ждать, шорт-стоп поддается вперед, медленно вводя внутрь сначала одну лишь головку. Легкая дрожь и стон удовольствия слетели с губ обоих любовников, которые так мечтали в последнее время о такой близости, но не могли себе этого позволить. Откидывая голову назад и подставляя шею под кусачие поцелуи, Савамура расслабляется еще сильнее, позволяя резко войти в себя по самое основание, от чего комнату огласил не только пошлый шлепок, но и довольный вскрик младшего. Один был слишком несдержанным, а второй слишком горячим, они не могли долго оставаться на медленном темпе или нежничать друг с другом. Да и они ведь гули, которым не присущи многие человеческие особенности. Так и сейчас, Курамочи почти сразу же набирает быстрый темп, втрахивая левшу в кушетку, а Савамура лишь сильнее закрывает себе рот одной рукой и второй с садистским удовольствием царапает спину семпая. Запах крови, кружил голову обоим, а приправленные металлическим привкусом поцелуи, пьянили еще сильнее. А дальше все потеряло свое значение, Эйдзюн просто плавился в чужих объятиях и в сладком удовольствие, ведь шорт-стоп при каждом движении точно задевал простату. А Йоичи терял голову от такого эротичного вида питчера, который принадлежал только ему, который так громко и не сдержанно кричал от удовольствия именно под ним. И даже тактичный стук в дверь, не оторвал их от приятного занятия, хотя и Курамочи оглянулся назад и крикнул что-то о том, чтоб их не беспокоили. Или это все показалось Эй-тяну? Он не знал. Сейчас он даже не был уверен, что сможет сказать свое имя, если его кто-то об этом спросит. Резкие рваные движения, иногда сменялись на более глубокие и неспешные, заставляя в такие моменты Савамуру кусать свои пальцы, сдерживая вскрики удовольствия. А Йоичи явно наслаждался метающимся под ним любовником, которого он уже достаточно изучил, чтобы знать, под каким углом лучше войти, дабы в следующее мгновение Эйдзюн выгнулся еще сильнее, почти вставая на мостик, и не сдерживал громкие вскрики удовольствия. Он так же знал, когда стоит зажать член младшего у основания, чтоб тот не кончил раньше времени, позволяя насытиться собой вдоволь. И когда уже шорт-стоп был готов кончить, он резко выходит из желанного тела, вызывая всхлип недовольства со стороны партнера. Такое поведение что-то трогает в его душе и он нежно улыбается возлюбленному, к которому наклоняется и трепетно целует в губы. - Повернись. Скорее просьба, которую Курамочи хотел замаскировать под приказ, и парень отодвигается чуть в сторону, давая место Савамуре под движения. Хотя все равно пришлось страховать этого придурка, который бы наверняка упал на пол, если не вовремя подоспевший старший. - Придурок. Более нежно, чем должно быть, шепнул Йоичи, когда Эйдзюн таки перевернулся на живот и обиженно засопел себе в руки, которые сложил под головой. - Сам такой... Почему-то, такие перебранки были до ужаса домашними и если бы не возбуждение, то шорт-стоп затискал бы свое чудо, которое так умилительно умело обижаться. Но это потом. Сейчас он заставил младшего чуть податься назад и упираться в кушетку коленями, а сам же устроился позади, в одно движение врываясь в подготовленное тело. Очередной довольный стон сорвался с их губ, ведь в этой позиции Курамочи мог еще сильнее стимулировать простату своим членом, чем, собственно говоря, он и занялся. Движения сразу стали рваными и быстрыми, так что Савамуре пришлось упираться одной рукой в стенку перед собой, чтобы случайно не удариться об нее головой. Эйдзюну нравились звериные действия своего любовника, который с громким довольным рыком врывался в него, заставляя выгибаться и вскрикивать от наслаждения. А ведь он пытался сдерживаться и быть как можно тише, закрывая себе рот второй рукой, но, ничего не выходило и соседи опять начали к ним стучаться. - Не могу больше... То ли всхлип, то ли стон сорвался с прикусанных губ, а сам он стал скользить рукой по стене, опускаясь все ниже, пока лбом не встретился с прохладной поверхностью покрывала. Старший, который сам был явно на грани, одной ладонью все так же собственнически, до синяков, сжимал бедро питчера, а вот вторую опустил на член любовника, начиная дрочить в такт движений. Такое удовольствие не могло долго продолжаться и сначала кончил Савамура, пачкая руку семпая своим семенем и сжимаясь вокруг его плоти, а уже через несколько движений стал кончать Курамочи, по инерции продолжая двигаться. Теряя опору и последние силы, левша опадает на кушетку, а сверху на него почти падает Йоичи, у которого тоже от оргазма все потемнело перед глазами. Спустя пару минут, они все же приходят в себя и если Эйдзюн попытался как-то выбраться из под партнера, то шорт-стоп совсем не спешил подниматься и стал покрывать нежными поцелуями плечи возлюбленного, наслаждаясь единением хотя бы в такие вот моменты. Но понежиться им все равно долго не дали и очередной стук в дверь, сопровождающийся злобным возгласом проводницы, заставил парней отлипнуть друг от друга. - А я не просил тебя быть потише? Насмешку в голосе и теплую улыбку, Савамура чувствовал даже не поворачиваясь к любовнику, продолжая все так же лежать и восстанавливать дыхание. - Нет. И ты ведь знаешь, что я это не умею... Обиженно бурча и чуть поворачивая голову в сторону двери, младший с интересом наблюдал за тем, как Курамочи «попросил» своими методами заткнуться эту женщину и не мешать им. Ну и заодно спросил, как скоро они прибудут на место. Оказалось, разврату они поддавались почти все время поездки и скоро им нужно будет сваливать. Тяжело вздыхая и осторожно приподнимаясь, Эй-тян дотянулся таки до своего рюкзака, который своевременно был скинут на вторую кушетку Йоичи. - Если ищешь влажные салфетки, они у меня. Ложись обратно уж, Бакамура. Обижено насупившись, парень все же вернулся в исходное положение лежа, позволяя знакомым рукам привести его в порядок, убирая следы их сладкого соития. Ну и в очередной раз Савамура мог удивиться, когда его парень успел так быстро одеться и почти привести себя в порядок, ну, только подумаешь майку одел не той стороной, но штаны он застегнуть точно успел и ничем перед пожилой женщиной не блистал, кроме довольной улыбки. - Ну все, готово. Из раздумий младшего вывел шлепок по заднице, от которого он в очередной раз густо покраснел и вскочив, накинулся на семпая с обвинениями в домогательстве и плохом к себе отношении. Однако, яркая цитата о том, какой старший плохой, была прервана в одно мгновение сладким поцелуем и Эйдзюн перехотел скандалить дальше. Но он не отказался от помощи в одевании, ссылаясь на то, что пятая точка у него болит из-за кое-кого, значит этот кое-кто должен ему помочь. Дальше уже их поездка прошла без особых происшествий, ну разве что, Курамочи усадил свое чудо рядом с собой и все оставшееся время целовал, не желая выслушивать очередные не лестные комментарии в свой адрес.