Приезжайте в семь

Деймона Шерлока звали Айрин, и это было самое прекрасное существо, которое Джон когда-либо видел. Впрочем, восторг очень скоро сменился на бесконечное желание спрятаться под кроватью, лишь бы избежать этого пытливого, колкого взгляда желтых глазищ. Айрин имела привычку запрыгивать в кресло своего хозяина, обвивая лапы хвостом с чёрной кисточкой на конце, и щуриться на Джона, пока тот читал газету, или завтракал, или смотрел телевизор. И, вопреки всем суждениям о том, что деймоны общаются исключительно с хозяином или себе подобными, она любила неожиданно начать перечислять какие-нибудь компрометирующие подробности его прошлого. — Тебе следует постирать эту футболку, — говорила тигрица в самый разгар захватывающего футбольного матча, помахивая хвостом и всем своим видом излучая бесконечное высокомерие. — И сменить парфюм, — доносился откуда-то с кухни голос Шерлока, который пополнял запас окоченевших конечностей в холодильнике. — Судя по запаху, ты носишь её вторую неделю, — Айрин морщила нос, закрывая его чёрной кисточкой, и прижимала уши к голове. — Он слишком резкий, — жаловался Шерлок, настраивая микроскоп, — у меня слезятся глаза! — Просто заткнитесь оба! — орал Джон, и горностай на его коленях поднимал шерсть дыбом, превращаясь в коричневый, скалящий зубы меховой шар. И это был всего лишь очередной день на Бейкер-стрит. * Деймона Джона звали Гарриет, и она часто воинственно восседала на его плече — это придавало уверенности во время учёбы, и в Афганистане, и (особенно) теперь, когда в его жизнь вихрем ворвался Шерлок Холмс. Наедине они могли болтать часами, и это действительно было то, что Джон ценил больше всего. Шерлок уронил пробирку с какой-то очень ядовитой жидкостью, — оставалось только надеяться, что миссис Хадсон не заметит прожжённую в полу дыру — когда доктор окликнул горностая. Он долго ошарашенно смотрел то на него, то на обвившегося вокруг шеи деймона, а потом робко спросил: — Гарри? Та приоткрыла один глаз и всхрапнула, а Джон пожал плечами. — Ну да, а что? — Шерлок был совсем сбит с толку, и, если честно, было в этом что-то забавное и… привлекательное. Джону хотелось рассмеяться, потому что видел бы он сейчас своё лицо! За три дня Шерлок пытался перестать гадать, самка это или самец, и даже немного сошёл с ума; Гарри продолжала хранить при нём молчание. На четвёртый день она наклонилась к самому его уху, царапнув коготками по плечу Джона, и выдохнула: — Гарри — сокращённо от Гарриет. Шерлок пролил кофе на брюки и документы из Скотланд-Ярда. И это был один из самых что ни на есть обычных дней на Бейкер-стрит. * Джону безумно хотелось провести рукой по белой шерсти Айрин. Шерлок заламывал пальцы из-за зудящего желания препарировать Гарриет. * Джон смотрел комедии, Шерлок со скоростью света тарабанил по клавиатуре лежащего на коленях лэптопа, когда тёплый укол в грудь заставил обоих поднять глаза. Они с минуту наблюдали за кружащими по ковру деймонами, а потом Джон краем глаза глянул на Холмса и заметил румянец на его щеках. Айрин осторожно обнюхала жёсткий мех горностая, перевернула его на спину и потрогала лапой живот, кончик её хвоста метался из стороны в сторону. Когда она легла рядом и приобняла Гарриет, продолжая утыкаться носом в её макушку, Шерлок покраснел ещё больше. Джон неожиданно рассмеялся. — Ты заинтересован во мне, — выдавил он между неконтролируемыми глухими смешками. У Шерлока отчаянно дрожали пальцы: образ нелюдимого социопата, считающего всех вокруг скучными, рушился прямо на глазах. — С научной точки зрения, — пробормотал детектив, подтягивая колени в груди. И Джон знал, что это была правда. — Конечно, — улыбнулся доктор. Гарриет осторожно положила лапу на огромный кошачий нос.