Dein Retter

“Eine Welle von Verlangen Trifft wie Brandung auf den Stein Laut pocht Blut in meinem Herzen Ich will nur ich selber sein” (Oomph! – All deine Wunden) (1) Женщина без особого выражения посмотрела в окно. Сегодня ей как-то особенно одиноко и грустно. Не в вине ли дело, которого было выпито больше, чем следовало бы? В последнее время этот напиток стал неотъемлемой частью вечернего досуга Агнет, а всё из-за него. Мужчина, запертый в подвале, невероятно искусно умел изводить её даже оттуда, хоть и не подозревал об этом. Наполнив очередной бокал красным полусладким, Агнет сделала внушительный глоток и прикрыла глаза. -Твоих рук дело? Она узнала этот голос сразу, не оборачиваясь. -Не понимаю о чём ты, Джон. Чистая правда. -Она сбежала. -Ты же понимаешь, что ты покойник, если Штефан освободится? -Ему нет выхода из заточения, пока мне это будет выгодно, и не смей угрожать, Агнет, ты не в том положении, увы. Если бы ты могла что-то сделать, то только при помощи своего ручного зверька. Теперь же, окажись он на свободе, первым, кто ощутит всю его ярость – будешь ты, - её собеседник зло усмехнулся. Джон чертовски прав. Сколько раз женщина замечала на себе эти полные жажды мести взгляды ? Как долго она ещё сможет удерживать Штефана? Рано или поздно что-то определенно пойдёт не так, и у него появится шанс поквитаться с ними со всеми. Всех их ждёт конец от его руки, это лишь вопрос времени. -Пошёл вон. -Да ты глупее, чем я предполагал. Тебя всё ещё задевает, что он тебя не любит? -Где твоё сердце, Джон? – внезапно спросила Агнет. -Его никогда и не было, - снисходительная улыбка. -Но мы оба в курсе, что это не так. -Если ты думаешь, что я испытываю, к Хлое какие-то там… Как вы это называете? Чувства? То это большая ошибка. -Речь вовсе не об этом. -Я знаю. Агнет свирепо посмотрела на мужчину, казалось, его совершенно не волнует то, о чём они говорят. Легкая полуулыбка и беспечный взгляд. Он пришёл поглумиться? -Прощай, Агнет. Надеюсь, что твоя страсть погубит тебя раньше, чем я решу выпустить тебе кишки лично, - насвистывая веселую мелодию, Джон покинул дом. Женщина почувствовала, как слёзы нескончаемым потоком хлынули из её глаз. Она ослабла, стала мягкотелой. Где та Агнет, которая без всяких сожалений шла по головам своих врагов? Её больше нет, и всё из-за того, что она возжелала мужчину, который ей никогда не принадлежал и не будет. «Теперь ещё эта глупая девчонка», - с отчаянием подумала женщина. Как так вышло, что, практичная во всём Агнет, упустила тогда, семь лет назад, самое ценное прямо из под носа. Сейчас бы ей не пришлось держать Штефана под замком, и не нужно было думать о том, как найти совсем потерявшую голову от страха Хлою, опередив Джона. Она обязана справиться с этим, просто нет иного выхода. Эббот чувствует её слабину, как собака страх, и Агнет будет сильной наперекор всему. Мысли о Джоне быстро сменились мыслями о заключенном. Женщине так страстно хотелось спуститься к нему и поговорить о чём угодно, но она заранее знает, что получит лишь полный злобы взгляд и ледяное молчание. Агнет дала ему возможность хоть что-то сказать, он ею пренебрегал вовсе. Порой Штефан не удостаивал даже взглядом своего тюремщика, безразлично разглядывая трещины в потолке. В такие моменты Зорге чувствовала волны отчаяния, которые захлестывали с головой. Агнет, чуть приподнявшись, взяла бутылку с недопитым вином и сделала несколько глотков прямо из горла. Женщина словно видела в реальности скривившееся в презрении лицо Штефана перед собой. Как бы она желала сказать то, что ей абсолютно всё равно на подобное отношение к ней, но это будет наглой ложью. Его искренняя улыбка – вот поистине важная вещь для Агнет, и с этим ничего нельзя поделать. Она отчетливо помнит, будто это было только вчера - женщина выглянула из окна своего кабинета шесть лет назад и увидела на берегу реки Штефана и Хлою. Особенно тогда запомнился его взгляд - глаза стали чуть влажными, как у лани, и в них было столько преданности, которой он никогда не проявлял перед Агнет. Губы мужчины украшала улыбка, какой Зорге никогда ранее не видела, полная доброты, нежности и заботы. Кто бы мог подумать, что такое чудовище способно проявлять подобные эмоции? Может быть, монстром Штефан был только с ней и со своими жертвами? На секунду Агнет привиделось, что мужчина улыбается только ей и больше никому. Он никогда не был ласков, все те разы, когда она практически принуждала Штефана к близости, его руки всюду оставляли синяки, а зубы, хоть и незначительные, но укусы, и было совершенно ясно, что дело отнюдь не в страсти. Музиоль стремился каким-либо путём причинить боль, пусть иногда пустяковым, но для Агнет это имело свой вес. Женщине вспомнился их первый раз, по сравнению с последующими он не вёл себя так грубо и жестоко, ведь Штефан ещё не знал на тот момент, что она натворила. Ощущение на своих губах единственного поцелуя, который был подарен им тогда не исчезло до сих пор, а в памяти остались лишь когти, зубы и неприкрытая ярость этой твари, появлению которой Агнет сама стала причиной. Но, тем не менее, она не отказывала себе в сомнительном удовольствии заняться с ним сексом. Ей нравились любые прикосновения Штефана, самое главное, что они хотя бы были. Теперь же он мастерски держит женщину на расстоянии от своего тела. Агнет закрыла глаза, в мыслях образ полуобнаженного мужчины возник так ярко, что она не сдержала томного вздоха. Его сильные мышцы, что играли под узорами на коже, когда Штефан крепко сжимал руками её бёдра, взгляд безумных алых глаз – всё это распаляло женщину до предела. Терпеть больше не было сил, она медленно приподняла край белой блузки и пробралась ладонью под бюстгальтер, крепко сжимая грудь, мечтая о том, что всё проделывает он. Другой рукой Агнет без всякого стеснения залезла под узкую юбку, лаская себя. Но сколько бы женщина не мучила свою плоть, желанного удовольствия, увы, это не приносило. Ей не хватало рядом хриплого дыхания напополам с животным рычанием, вырывающимся из мощной груди мужчины, также как и вида его чуть приоткрытых идеально очерченных губ. Джон прав, она совсем потеряла способность здраво мыслить от своей любви к Штефану. Особенно теперь, когда Агнет, наплевав на все условия, которые поставила себе, нетвёрдой походкой идёт в подвал, нервно сжимая ключ от заветной двери во вспотевшей ладони. Будь женщина трезвее, её бы не посетила безумная идея навестить Штефана будучи в таком состоянии, но размышлять об этом уже поздно, старая дверь скрипнула и отступать некуда. Он спал. Обычно жесткие для Агнет черты лица мужчины стали мягкими, практически детскими, этот факт даже не оттесняла трёхдневная щетина, которой, как правило, женщина не давала появляться, орудуя обычным лезвием, словно профессиональный цирюльник. Сейчас, с этой щетиной, он выглядел для Зорге даже прекраснее, чем без неё, ибо на секунду могло показаться, что Штефан вполне обыкновенный мужчина. Удивительно, что такая мелочь может полностью изменить образ. Агнет постаралась как можно тише сесть на кровать рядом с ним - мебель была старой и от малейшего движения пренеприятно скрипела, но альтернативы в этом доме не имелось. Первую неделю Штефану вообще приходилось ютиться на каменном полу, но долго она не сумела выдержать этого зрелища, и, посему, общими усилиями с Джулией дотащила этот раритет сюда. По крайней мере, её любимый не мёрз, хотя это последнее, о чём следовало беспокоиться, ибо кожа Штефана всегда, без исключения, была горячей, словно у него был жар, но Агнет не хотелось размышлять на данную тему, так как женщине важно только одно – позаботиться о нём. Да, забота весьма странная, но другой она предложить не в состоянии, да и сам Музиоль не позволит. Зорге посмела даже лечь рядом со Штефаном - тот чуть громче вздохнул, но не проснулся. Тем лучше. Она расстегнула пуговицы некогда белой рубашки, взору предстала грудь мужчины, которая мерно поднималась и опускалась, узоры на ней в темноте казались нарисованными исключительно чёрными чернилами, что прибавляло некой таинственности. Однажды Агнет спросила, в какой момент они появились у Штефана, на что он попросил не задавать впредь глупых и никчемных вопросов. Ей оставалось только послушаться. Кожа мужчины была предсказуемо горячей. Она не удержалась, оставив пару поцелуев у ключиц и чуть ниже груди. Её ладони уже словно жили собственной жизнью, касаясь его везде: рук, торса, и бёдер. -Что ты делаешь? Прекрати. Доигралась, он проснулся. Агнет отчаянно не желала, чтобы Штефан прогонял её, этой ночью особенно было жизненно необходимо быть рядом с ним. -Пожалуйста, - шепчет она, целуя его шею. -Что «пожалуйста»? Ты вдобавок ещё и пьяна, - слышно, как голос мужчины дрожит от медленно нарастающего гнева, - Мне неприятно, остановись. Женщина пытается справиться со слезами, которые так и норовили побежать по щекам, но терпит поражение. Беззвучно плача, она продолжала прижиматься губами к нежной коже на шее Штефана. -Не плачь, - его голос заметно стал мягче, - И поцелуй меня. Агнет забыла на миг, как дышать. Ей было не ясно, зачем он пошёл навстречу просьбе, если ему противны прикосновения. -Это будет в последний раз, - добавил мужчина. Ну, разумеется, иначе и быть не может. Штефан просто напросто пожалел её, хотя это ему несвойственно. В данный момент мотивы поступков не столь важны, она поразмышляет о них потом. О, нет, Агнет не собирается терять эту маленькую возможность, и теперь можно ощутить, как его губы податливы, какими никогда не были раньше и больше не будут. Мужчина позволял целовать себя, как угодно Зорге, иногда даже отвечая, что вдохновляло углубить поцелуй. Агнет никак не могла остановиться, под конец она уже яростно терзала чужие губы, вымещая всю страсть и вместе с тем боль, что накопились за всё время. Тяжело дыша, ей пришлось отстраниться от Штефана. -А теперь уходи. “Küss mich, als wär’s das letzte Mal Als wär’s für immer Der Mond geht auf, ich bin bereit Bereit von dir zu scheiden Es spannt sich zwischen uns ein Band Wir müssen es zerschneiden” (Oomph! – Als wär’s das letzte Mal) (2)