Примроуз

       Я поднимаю свои глаза на Пита и ловлю его напряжённый взгляд. Но мне больше нечем крыть. Я действительно решила остаться. И первое, что я хочу сделать, перед тем как разобрать свои вещи, оставленные на пороге собственного дома – это прижаться к его теплым губам. И я делаю это. Я целую его.        Когда мы целовалась в последний раз? Наверное, в Капитолийской канализации. С тех пор прошло столько времени, но рядом с Питом мне кажется, что это было вчера. Не было тех бомб, скинутых в парашютах. Не было месяца ожидания. Не было того поцелуя с Гейлом. Потому что его не было на самом деле. И я понимаю это, когда продолжаю целовать Пита. Буря эмоций, волшебная невесомость и отчаянное желание не отпускать. Вряд ли после таких поцелуев, я вообще могу ставить Пита рядом с Гейлом. Потому что именно после таких поцелуев я живу.        Но я не решаюсь открыть глаза. А вдруг все это не правда? А вдруг это и вовсе окажется сном? И тогда мне придется взять свои вещи и отправиться на перрон, так и не попрощавшись с Питом. Но воздух в легких куда-то исчезает, и у меня уже не получается вдыхать через нос. Я пытаюсь продлить наши объятья, но через несколько секунд сдаюсь. Мне приходится оторваться. Я встречаю взглядом его глаза. Он счастлив, глупая улыбка не сходит с его лица. Его руки вновь ложатся на мою талию, но не для того чтобы удержать на месте, а для того чтобы поднять. Он поднимает меня в воздух и начинает кружить. И теперь наш смех сливается в мелодию счастья, прерываемую частыми, но быстрыми поцелуями. Как же хорошо, когда он здесь, со мной, совсем рядом. А с остальным… разберёмся потом.        Я рассматриваю его лицо, руками обвожу черты его лица. Да… наша встреча должна была быть совсем другой, или не должна была произойти совсем. Но так мне нравиться намного больше, ведь так есть только он и я. И нет никаких людей на перроне, нет сентиментальных слез. Есть только наши сердца, которые так истосковались друг по другу. И мне хочется закрыться в этом доме и просто смотреть на него. Но это невозможно, потому что внизу раздаётся громкий стук в друг. И я догадываюсь, кто это.        Мне не хочется выходить, не хочется объясняться. Мне не хочется вновь приносить Гейлу боль. Но стук становится настойчивее, а Пит уже напрягся до предела. Он беспокоится, боится, что я уйду. Но у меня не остается других вариантов, и я разворачиваюсь к нему спиной. Представляю, что он себе надумал, решил, что я обману? Нет, теперь так просто я от него отвяжусь. И я даже усмехаюсь, но слышу тревожный голос за моей спиной:        - Ты уходишь? – говорит он. Я молчу, думаю, как бы ему понаходчивее объяснить. И я выбираю самый короткий вариант:        - Ты, кажется, хотел пойти за мной? – отвечаю я вопросом на вопрос и вижу, как страх на лице Пита сменяется облегчением, а его рука крепко сжимает мою.        Я не знаю, что я делаю, я не знаю, зачем веду Пита с собой. Но, возможно нам всем будет легче, если мы обойдёмся без лишних фраз?!        Мы спускаемся по лестнице, и с другой стороны двери я слышу крик:        - Китнисс! Выходи, мы через час выходим! – как можно сдержаннее кричит Гейл, но я успеваю уловить нотки тревоги в его стальном тоне. Чувствую, как рука Пита напряглась, он ведь не знал, что я уезжаю. Ловлю на себе его вопросительный взгляд и шепчу одними губами:        - Я все тебе расскажу.        Пит понимающе кивает, а я поражаюсь, каким доверчивым он может быть. Но тем временем, мы приближаемся к двери. И мне приходится надавить на ручку.        Мы с Питом держимся за руку и зажмуриваем глаза от яркого весеннего солнца. И спустя несколько секунд, я могу различить фигуру Гейла, застывшего в неподвижном положении. Кажется, он превратился в статую, но через несколько мгновений, он возвращается к нам и смотрит в мое лицо. Он долго рассматривает меня, вновь хочет что-то во мне найти. Надеется, что все это не правда? Ждёт, что я к нему подойду? Но видимо, так и не найдя во мне ничего подобного, он сообщает лишь об одном:        - Прим хотела поехать с нами, – его голос пропитан болью. – И выйти на остановку раньше нас. Но ты не бойся, - горькие слова застревают в его горле. – Я о ней позабочусь.        И через несколько секунд он разворачивается и выбегает из Деревни, а я прикрываю за ним дверь.        Я обхватываю спину Пита руками и прижимаюсь к его крепкой груди. Тепло, спокойно… я впервые за этот долгий месяц я могу сказать, что мне спокойно, и мое сердце отстукивает спокойный ритм. Но оно едва не замирает, когда слышит низкий голос Пита:        - Ты обещала мне рассказать. Поторопись, а то я могу себе надумать… - с лёгкой улыбкой говорит он. Я поднимаю глаза и сглатываю от волнения. Мне не хочется ничего говорить, но Пит прав. Нужно объясниться, чтобы расставить все точки над «i». Но для начала мне нужно хотя бы покушать, и в подтверждение моим мыслям по всему дому разносится урчание моего живота. Пит коротко смеётся, а я завороженно слушаю его смех. Тот самый, настоящий и родной смех. И ради него, я уверена, мне стоило остаться.        Мы проходим на кухню, и Пит накрывает на стол. Оказывается, он уже успел приготовить завтрак, и я спешу приняться за еду. Мелларк рассматривает меня все это время, сам отказываясь есть. Он любуется? Но что прекрасного есть в том, что я ем? Хотя… это же Пит. Он всегда был таким сентиментальным. Но в конце концов, мне это начинает надоедать. Я начинаю злиться от этого нежного взгляда и спешу прикрыть свое лицо.        - Что? – не выдерживаю я.        - Ничего, - отвечает Пит, пожимая плечами. – Просто не верится, что ты бы могла оставить меня. – я откладываю свою еду в сторону и настраиваюсь на серьёзный разговор. – Когда я приехал, я был уверен, что ты меня ждала. Я был просто счастлив, когда понял, что ты спала в моей постели. – Пит улыбается и радостно поднимает брови. – А потом я пошел в мастерскую и увидел там тебя, - он грустнеет, но продолжает свою речь. – Я испугался, когда увидел тебя на полу. Я подумал, что что-то случилось, хотел отправиться к твоей маме, пока не увидел свою фотографию у тебя в руке, - я слушаю его слова, как заколдованная. Я ведь и в правду его ждала. Как бы не хотела доказать себе обратное, я не переставала его ждать, надеяться, что у нас все получится. Вот только тогда… глядя на ту фотографию я перестала его ждать. Потому что зациклилась на том, как нам будет лучше.       – Я так обрадовался, когда увидел, как крепко ты сжала её в своей руке. А потом я увидел обрывки той картины, которую я нарисовал. Ты разорвала Гейла, разорвала себя, и, клянусь, тогда я был счастлив… - на его лице широкая улыбка, так может улыбаться только влюблённый человек. Но уже через секунду его лицо мрачнеет, и он переходит к той самой нежелательной для меня теме. – А потом я решил посмотреть, проснулась ли ты. Пока я шел по лестнице, я думал, что умру, настолько я волновался перед встречей с тобой. И, как оказалось… волновался не зря. Я был, мягко говоря, в шоке, когда увидел тебя запрыгнувшей на окно. Я не хотел тебя вытаскивать, боялся, что ты все неправильно поняла, и просто спросил тебя, так, невзначай. Ты была такая напуганная в этот момент, что я испугался, не увидела ли ты во мне переродка… - Пит почесал свой затылок, ясно давая понять, насколько эта тема ему не приятна. – Я вообще ничего не мог понять, а когда ты сказала, что целовала его, мне стало немного… неприятно, - тактично сказал он. – Но уже через секунду, я понял, от чего ты бежишь. И тогда я осознал, что кроме тебя мне никто не нужен. Да пусть ты бы хоть каждый день целовалась бы с Гейлом, я бы тебя не отпустил! – его слова завораживали меня, мне так сильно хотелось плакать! Но я держалась, потому что готовилась к тому, что я все ему сейчас объясню. – Я люблю тебя, Китнисс, - прошептал он. – И я понял, что моя любовь к тебе уже не останется безответной. Ты только не уходи. Не делай больно мне и тебе. Просто будь рядом, хорошо?!        Его глаза подпитывали меня своей любовью, и мне хотелось вскочить со стула, чтобы успокоить его. Но я понимала, что сейчас тот самый момент, когда я должна ответить, и стереть все сомнения Пита на мой счет. Да, я знаю, я совершила много плохих поступков, я не раз предавала его. Но именно сейчас, именно здесь, раз уж я осталась, я даю сама себе слово, что больше никогда не позволю моему мальчику сделать больно. Я клянусь, что буду оберегать его и никогда… больше никогда не предам.        - Я тоже тебе расскажу, - начинаю я, отпуская взгляд. – Когда я приехала, мне было очень тяжело. Да что там говорить, я же звонила тебе, ты прекрасно меня понимаешь. Но постепенно я стала приходить в себя. Я старалась не раскисать ради Прим. – мне пришлось проглотить горький комок в горле. – Ну и иногда ко мне приходил Гейл. Он звал меня в лес, мы ходили с ним пару раз. И вот как-то раз, он спросил меня о жизни и нечаянно разговор зашёл о тебе. – я поднимаю глаза прямо на Пита и вижу его внимательный взгляд. Он слушает, и я начинаю говорить громче эти самые страшные слова. – Гейл хотел помочь мне разобраться в самой себе… Он поцеловал меня, а я вспомнила о тебе. И честное слово, я не знаю, что на меня нашло, - тараторила я. – Просто ты ведь понимаешь,… я так сильно скучала. И тогда я поняла, что предала тебя, - я видела, как Пит хотел это отрицать, но я не позволила ему, сказав наперёд. - Нет, это правда! Я предала! Я предательница! – слезы опять покатились по моим щекам, но я должна была продолжить. – До Квартальной Бойни Хеймитч сказал мне, что проживи я хоть сотню жизней, я все равно не буду достойна тебя. И я поняла, это - правда. – Пит встал из-за стола и присел передо мной на колени, направив свой взгляд снизу вверх. Он взял мои ладони в тёплый плен свои рук и сжал их крепко-крепко, говоря о том, что поддерживает меня. – Я перерезала провод, пошла работать на стройку, в общем,… решила начать жизнь с чистого листа. Вот только спать я начала у тебя дома. Потому что мне очень сильно не хватало тебя. – Я прижимаюсь своим лбом к лбу Пита и заглядываю прямо в самую глубину его голубых глаз. – Я не смогу подарить тебе счастья, Пит. – Слова сами льются из меня нескончаемым потоком, но Мелларк не дает мне наговорить лишних слов и затыкает мой влажный от горьких слез рот поцелуем.        Его губы нежные, податливые, они просто тают на моих губах. Он говорит мне, что только я могу сделать его счастливым, он говорит, что его жизнь только в моих руках. И когда терпеть эти желанные ласки становится невыносимо, Пит разрывает поцелуй. Он смотрит на меня, что–то решает, а потом говорит:        - Надо сходить, проводить Гейла.        Я, кажется, забываю, как дышать. Настолько я не ожидала этого от него услышать. Но взгляд Пита оставался серьёзным. Значит, это не шутка?        - Зачем? – говорю я первое, что приходит в голову.        - Ты ведь даже не сказала ему элементарного «прости» - мягко, но серьезно отвечает он. – Вы должны остаться друзьями.        Я задумалась над словами Пита. Я так долго пыталась сохранить нашу дружбу, что теперь думаю над тем, а имеет ли она вообще смысл? Чего будет стоять дружба девушки с парнем, которому она разбила сердце? И вообще, нужна ли она? Он будет жить во Втором, а я останусь в Двенадцатом, может быть проще оставить все как есть?! Но ведь Пит прав: нас связывало слишком многое. Я не могу вот так просто его забыть. Я не могу его так сильно ранить. И я должна пойти на вокзал, чтобы хотя бы извиниться.        - Ты прав, - отвечаю я. – Нам пора поторопиться, поезд через полчаса, мне ещё надо как следует попрощаться с Прим.        - Пойдем, - сказал Пит, и потянул меня к выходу.        Мы входим в дом и спотыкаемся о чемоданы, разбросанные на полу. Жуткий беспорядок. Мне становится тревожно, и я отпускаю руку Пита. Тороплюсь войти в зал и не нахожу там хозяек дома. Страшно. Что могло с ними случиться? Руки начинают дрожать и, заметив это, сзади ко мне подкрадывается Пит. Он обнимает меня за плечи и прижимает к себе.        - Все хорошо, - шепчет он. – Мы их тут подождём.        Я киваю и присаживаюсь в кресло. Просто надо немного подождать, и они скоро вернутся. Но что-то слишком долго их нет. Да и эта тишина… она выводит меня из себя. Проходят минуты, потом ещё,… а их нет. Я думаю, что случилось что–то плохое, мое сознание отзывается тысячью расписных картинок, запечатлённых в моей памяти ещё со времен войны. Мне страшно, мне кажется, с Прим могли что-то сделать. И, клянусь, я бы в ту же секунду упала в обморок, если бы не услышала шум.        Тихие всхлипы и шаги четырёх ног послышались в прихожей, и я тотчас же устремилась туда. С зареванными глазами и взлохмаченными волосами, утёнок стоял у дверей и жалобно смотрел на маму.        - Что делать? – пропищала она. – Её нигде нет, мы оббегали весь Дистрикт.        - Может быть, мы все-таки сходим к дому Пита? У нас осталось слишком мало времени, Прим. – ласково сказала мама.        - Но ведь там был Гейл. Это бесполезно! Я знаю, с ней что–то случилось, она просто не могла оставить меня, - сестра опускает голову, и я вижу, как на пол попадает пара капель с её щек. Я тороплюсь её утешить.        - Прим! – восклицаю я и попадаю в объятья сестрёнки.        - Китнисс, ты чего? – отвечает Прим. – мы ведь тебя обыскались. Пойдем скорее на вокзал, я уже собрала вещи. Я решила, что поеду вместе с тобой. Смысл мне ждать пару суток, да? – тараторила она. Но вот она подняла свой взгляд и увидела, как на пороге прихожей стоял взволнованный Пит.        - Пит? – сказала мама.        - Здравствуйте, миссис Эвердин, - сказал он. – Привет, Прим. Я помогу вам донести сумки.        Он выбил всех из оцепенения, и мама с Прим, наконец, смогли прийти в себя.        - Ах, да, конечно, - сказал мама, и прихватила пару сумок.        - Мама, Прим! – объявила я. – Я остаюсь здесь.        Глаза обоих вылетели из орбит. Они уставались на нас с Питом и не двигались с места. И первой в себя пришла мама. Она понимающе кивнула, глядя на нас, а за ней подоспела и Прим. Она расстроилась, это было видно, но хотела не выдавать себя, выдавив доброжелательную улыбку.        - А как же я? – спросила она. – Мне ехать с Гейлом?        - Да, - тут же ответила я, кивком указывая на дверь. – Он обещал позаботиться о тебе.        Прим отшатнулась от меня. В её взгляде промелькнул лёгкий испуг, который затем сменился какой-то подозрительной улыбкой. Почему она улыбается? Но у нас нет времени это обсуждать, пора выходить.        Мы берём в руки вещи и выходим за порог. Мы бежим с бешеной скоростью и прибегаем на вокзал ещё за пять минут до отправки. Я ставлю вещи у ног Прим и тороплюсь найти Гейла.       Честно, тогда мне хотелось убежать. Я не люблю ставить точку в отношениях и говорить на эту тему не люблю. Но продолжаю искать тёмную макушку среди других голов, и в скором времени я его нахожу. Он стоит, понуро опустив голову, и совсем не слушает свою мать. Я подкрадываюсь не заметно, будто боюсь спугнуть и, наконец, достигаю цели. Как бы сейчас только все не испортить, но ведь мне всегда приходилось рисковать. Нужно просто позвать его по имени и сказать одно слово. «Прости» - почему так сложно? Ведь я говорила то же самое Питу, только сегодня утром, но здесь мне будто что–то давит на горло. И мне опять приходится переступать через себя.        - Гейл, - ветер подхватывает мой голос и доносит короткое имя прямо до его ушей. Я улыбкой здороваюсь с его семейством, и жду, когда развернётся мой друг. Но он не торопится и так же, как и я, смакует этот момент. Его взгляд направлен прямо, он заглядывает в мое лицо и уверенно шагает мне на встречу. Уверена, где-то в душе, он думает, что я передумала. И мне так не хочется ломать его надежды… Просто одно слово. Ну! Скажи! И я говорю…        - Прости, - срывается с мох губ, и Гейл замирает. Его стеклянный взгляд обретает смысл, и он жалостливо, но твёрдо смотрит в мое лицо. Думает, решается, и вот наш поезд подходит, как он говорит:        - Все в порядке, - произносит он, и я чувствую, как разбивается его сердце. – Мне не надо было вообще возвращаться сюда. Ты, самое главное, будь счастлива, - я могу распробовать горький вкус его слов. – Я тоже свое счастье найду.        Я не выдерживаю и раскрываю руки для объятия. Сейчас мне, как никогда раньше, хочется пожелать ему добра. Потому что, он заслужил. Он был предан мне, а после предан мною. И теперь я хочу, чтобы в его жизни все было иначе, чтобы он нашёл душевной покой.        - Обещаешь? – спрашиваю я, ощущая острую потребность в том, чтобы он подтвердил свои слова        - Обещаю, - огромная гора падает с моих плеч.        А в следующую минуту поезд забирает Гейла и Прим от меня.