Do you ever feel me? Do you ever look deep down inside?*
Запах кофе и уютная атмосфера окутала вошедших, словно мягкое облако. Сехун снова почувствовал внутри необъяснимое тепло, словно его тело показывало тем самым, что место здесь хорошее. На самом деле, так и было, несмотря на то, что в первый раз после подобного же чувства на него напал страх, что всё здесь – обман. Несколькими минутами ранее парни попрощались со странной парочкой, забрав у них какую-то папку с документами, а теперь уже направлялись в кабинет Пак Чанёля, который встретил их с распростёртыми объятиями. — Прежде чем я отдам это тебе, — Кай потряс бумагами перед носом парня и серьёзно посмотрел тому в глаза, — что это был за хренов пафос? Почему у него там с десяток каких-то людей, которые якобы его телохранители? По лицу Чана можно было прочитать, что сначала ему не особо понравилось такое обращение к его персоне, но потом он засмеялся, так же глухо и бархатно, что даже Сехун не сдержал лёгкой улыбки. — Разве ты не знаешь Ву? Он всегда любил излишнее внимание, — Пак протянул руку, намереваясь забрать документы в любом случае, даже силой. Ким не стал препираться, он не хотел выглядеть в его глазах ещё глупее, чем выглядел до этого, поэтому спокойно передал папку Чану. Ёль высчитывал каждую эмоцию Кая, пытаясь предугадать, как и Сехун, его последующие действия. Сколько лет он уже знал этого юношу, но прочитать его до конца он не смог. Может, времени не хватило, а может, Кай даже сам для себя был непредсказуем. — Мы свободны? — прервал молчание Ким, равнодушно смотря на Пака, который, словно не замечая чужих, вчитывался в бумаги. Услышав голос Чонина, парень оторвался от папки, звонко захлопнув её. На его лице расцвела широкая улыбка, и Чан легкой походкой направился к своему столу. В отличие от Кая, парень был вполне предсказуем, поэтому, когда Пак сел в своё кресло и оглядел присутствующих взглядом, Ким понял – он их так просто не отпустит. — У меня для вас две новости, обе хороши для меня, — бинго, как же скучно порой бывает, когда слишком хорошо знаешь человека. — Но обе плохи для нас, — фыркнул Кай, чем только больше раззадорил Пака, и он это знал, этого и добивался. Чанёль уловил неизвестные ему искры в глазах Чонина, но пока не мог сказать, к чему именно они относятся. Раздражение? Нет. Страх? Да ни за что. На ненависть или, ещё нереальнее, восхищение это не походило. Неосознанно прищурившись, Пак заглянул в глаза Кима, что не укрылось от внимания ни Кая, ни Сехуна, однако никто не проронил ни слова. — Во-первых, через неделю будет встреча в честь годовщины нашего объединения с Ву, ничего особенного, просто парочка близких друзей, — пробасил Чанёль, ожидая, что Кай снова нахмурится, показывая своим видом, как он ненавидит Ифаня, но ни один мускул на лице Чонина не дрогнул, он словно был ненастоящим Кимом, лишь маской. — А во-вторых, вы теперь работаете в этом кафе. Этих слов не ожидал услышать ни Кай, ни Сехун, ошарашено уставившись на Пака, который лишь едва заметно хмыкнул, снова вставая из-за стола. Для Чонина это был знак – строит из себя босса и не терпит уступок, нужно соглашаться. Правда всё нутро брюнета протестовало. — Предотвращая любые заикания на тему отказа, скажу, что я вас не спрашиваю, а ставлю перед фактом. Чтоб отработать свой долг, Ким, ты должен выполнять любой мой приказ, у тебя больше нет никаких привилегий… — Так говоришь, как будто сам пытаешься убедить себя в этом, — холодно ответил Кай, — я не собираюсь с тобой пререкаться, я сам знаю, что должен, и долг погашу, чего бы мне это ни стоило. Перед Паком теперь стоял не ребёнок, которого он привык видеть, а взрослый парень, от которого, словно от айсберга, исходил леденящий холод. Их роли выровнялись, теперь Чан не мог смотреть на брюнета сверху вниз, и это ему нравилось. Однако он не понимал, что так быстро изменило Кая с их последней встречи, которая была буквально пару часов назад. — Вы приступаете к вашим обязанностям с завтрашнего дня, Сюмин будет ждать вас в восемь, просьба не опаздывать, — Чанёль кивнул на дверь, и парни спокойно вышли из кабинета. Сехун уже устал удивляться. Что происходит с этими людьми? Почему они так непредсказуемы? Кай молчал с самого начала поездки, он не проронил ни слова в сторону О, это настораживало и пугало. Настолько задумчивым Хун его ещё не видел. Парень словно обдумывал каждый свой ответ, жест, любое действие – всё. Чего он пытался этим добиться?Livin’ in a world so cold. Wasting away. Livin’ in a shell with no soul.**
Сехун надеялся, что Ким расставит все точки над и, когда они вернутся в квартиру, но тот всё так же молчал, словно игнорируя присутствие О. Блондин чувствовал себя пустым местом, которое недостойно даже слова. Этакий аксессуар, который всегда рядом, но, привыкая, перестаёшь обращать на него внимание. — Прости, что встреваю, но я очень хочу узнать, что происходит, — осторожно подал голос Сехун, переживая, что, если спросить громче, Кай испугается его присутствия или что-то вроде того. Ким и правда не ожидал, что его размышления прервутся чьим-то голосом. Всю дорогу он был погружён в свои мысли, высчитывая, как поступать и что делать. Встреча с Ифанем стала для него своеобразным столкновением с прошлым. Он смотрел ему в глаза и видел свои поступки двухлетней давности. Они обрушились на него камнями с подписью “стыд”. Чонин понял, что тогда он вёл себя, как ребёнок, которому не хватало внимания. Он хотел получить его от Чанёля сразу и абсолютно всё. Пак не мог дать этого мальчишке, и Кай начал винить в этом Ву, который тогда появился на горизонте. — Знакомься, Фань, это мой Ким Чонин, — лепетал Чанёль, словно в детском саду хвастался своей новой игрушкой перед другом. И этому другу очень даже понравилась игрушка, которая буквально прожигала взглядом, не желая иметь никакого дела ни с кем, кроме Пака. Кай всегда был таким. Взрослые называют это “трудный период”, но они просто не могут найти подхода к семнадцатилетнему юноше, который хочет больше свободы. И с Паком он получал её, он был в восторге просто быть с ним, быть значимым и важным. Он знал, что у него есть привилегии, он ими пользовался и знал себе цену. В таком возрасте это и определило его черты характера. В эти годы кажется, что не просто всё зависит от тебя, но и твоё слово главнее многих других слов. А ещё кажется, что разбираться в людях – проще простого. И Каю не нравился Ифань. Нет, он не прочитал это в его глазах, не увидел в поступках, просто тот занимал время Чанёля, которое он мог бы провести с Кимом, а это непростительно. Вспомнив этот крошечный момент из своей биографии, Кай даже не заметил, как усмехнулся. Сейчас это казалось таким мелочным, таким пустым, но тогда это было слишком важно для Кима. Он жил этим, он дышал этим. Чанёль был для него наркотиком, хоть брюнет и пытался скрыть свою зависимость от чужих глаз, он не мог скрыть её от предмета обожания. Размышляя об этом, Кай понимал, насколько был пустым тогда. Оболочка вместо тела, зависимость вместо души. — Это сложно объяснить, — вдруг заговорил Чонин, а Сехун понял, что это - именно та интонация, с которой Ким делился своими переживаниями днём, — сложно объяснить тебе. Ты никогда ничего подобного не испытывал. У тебя не было в жизни моментов, вспоминая о которых, хочешь провалиться сквозь землю, только чтоб никогда не знать об этом позоре. Знаешь, это такое чувство… Ким поднялся со стула, осматриваясь по сторонам и пытаясь найти хоть слабый, но эквивалент тому, что он ощущал. — Напоминает… испорченное яблоко, — Кай потянулся за фруктом, чтоб продемонстрировать его Сехуну. Однако блондин был не в силах проследить за логикой Кима, ему оставалось только слушать пояснения. Заметив недоумение в глазах О, Кай понимающе улыбнулся, открывая холодильник и доставая точно такое же яблоко, но свежее. — Взгляни, — спрятав за спиной испорченный фрукт, Ким вытянул вперёд руку с другим, — оно красивое, правда? Готовь поспорить, оно очень вкусное. Когда ты ослеплён чувствами и не видишь ничего, кроме Него, тебе кажется, что ты поступаешь правильно. Это выглядит для тебя, как это яблоко. Ты твердишь себе, что всё верно, что так и должно быть. Твоё поведение обоснованно лишь чувствами, никаким разумом. Вспоминая об этом спустя два года, ты видишь другую картину, — Ким спрятал свежее яблоко, протягивая Сехуну испорченный фрукт, — ты понимаешь, что абсолютно всё было глупо. На вкус это яблоко отвратительней, чем на вид. Точно так же и с этим воспоминанием. Пока оно свежо, окружено теми чувствами, что ты испытывал, оно выглядит просто потрясающе, но после… Кай с грустью положил оба яблока на стол, чтобы Сехун, жадно глотающий каждое его слово, переварил услышанное. И О понимал, что хотел сказать этим Чонин, несмотря на то, что никогда этого не испытывал. Что-то вроде искусственно созданного ощущения. Ирония: искусственный человек искусственно чувствует. — Я вёл себя по-детски, — продолжил Кай, когда Хун поднял на него взгляд, и сжал испорченное яблоко в руке, — пора перестать жалеть о прошлом и сделать так, чтоб не пришлось жалеть в будущем. Яблоко полетело в мусорку, а Сехун запомнил этот момент как особо важный. Он не мог однозначно ответить, почему именно этот момент и чем он важен, но это было так. Кай же, повернувшись к О, улыбнулся так, как улыбаются люди, победившие в сражении ценой собственной жизни. Обычно после этого их глаза становятся стеклянными, а сами они без чувств падают на землю, чтоб больше никогда не проснуться. Умер ли Кай внутри, или переродился, Сехуну никогда не узнать, но где-то на подсознательном уровне он знал, что внутри брюнета кипела целая война с кем-то из прошлого, и Ким не собирался проигрывать. Ночь наступила неожиданно для обоих. Кай выключил свет, и тьма, словно дикая, влетела в комнату, заполняя её собой. Сехуну было неловко занимать кровать вторую ночь подряд, поэтому, взяв одеяло, парень лёг на пол. Ким удивлённо посмотрел на очертания юноши, которые он мог разглядеть от лунного света, отражающегося от зеркала, и по-доброму усмехнулся. — Я не позволю гостю спать на полу, — отобрав у сопротивляющегося Хуна одеяло, брюнет кинул его на кровать, — пускай меня на моё место. О был непреклонен. Он не знал все правила этикета, но чувствовал, что ему неловко, если хозяин квартиры спит на ковре, пока какой-то гость наслаждается мягкостью его кровати. Нет, даже для искусственного человека это слишком невоспитанно. — Тогда давай оба спать на кровати, — спокойно предложил Хун, пожимая плечами. Ким не сдержал тихого смешка, неловко потирая затылок. Вот уж чего-чего, а подобное предложение от О слышать было в новинку. Однако Кай никогда не приписывал себя к стеснительным людям, поэтому согласно кивнул, плюхаясь на свою любимую кровать, по которой успел истосковаться. Всё-таки сон на полу редко бывает удобным. Сехун был доволен тем, что к его предложению прислушались, поэтому он с примерно таким же, как у Кая, энтузиазмом улёгся рядом с брюнетом. Правда, этот энтузиазм пропал так же быстро, как и появился, сдвинутый на второй план каким-то очень странным чувством. Наверное, именно его люди называют “неловкость”. Кашлянув в кулак, Хун отодвинулся почти на самый край кровати, боясь даже пошевелиться, а Кай, наблюдая за этой картиной, тихо посмеивался, но тоже не собирался ложиться ближе. Ему казалось, что любой сантиметр по направлению к Сехуну сдвинет того на сантиметр к краю, отчего в последствии тот всё-таки уснёт на полу.Don't try to understand me Simply do the things I say.***
Неудобно просыпаться, когда вокруг тебя уютная темнота, которая словно убаюкивает, нашёптывая колыбельные. В это мгновение всё кажется слишком приятным, слишком тёплым, слишком сладким, а мир там, снаружи, кажется холодным и жестоким. Сехун открыл глаза, сначала не различая ничего в полумраке. Свет был максимально приглушён, чтоб не разбудить парнишку, пока Кай готовил завтрак. Брюнет буквально порхал по кухне от плиты к столу, что-то пробуя, мешая и снова пробуя. О сперва подумал, что это всё ещё его сон, где была подобная атмосфера. Кажется, ему снилось кафе Чанёля, но сейчас он был больше заинтересован в Киме, чем в попытках вспомнить сюжет сна. — Доброе утро, — хрипло позвал Сехун и даже сам удивился изменению в своём голосе. Кай с ложкой во рту повернулся к О и радостно улыбнулся. Эта улыбка… Сехун не заметил, как вскинул брови и ошарашено уставился на брюнета, забывая о том, что, буквально мгновение назад, он едва мог проснуться. Эта улыбка… Не обратив внимания на замешательство Хуна, Кай продолжил заниматься своими делами, а Сехун проматывал в голове этот, казалось бы, абсолютно простой момент. Искренняя улыбка. Немыслимая сила, которая приводит в ступор любого, кто с ней столкнется. Это как за толщей льда, в абсолютной темноте, увидеть согревающий лучик солнца. Даже на миг. Этого хватает, чтоб восполнить свои душевные силы, чтоб посветить в ответ. Сехун не заметил, как расплылся в улыбке. Это такая ответная реакция? Как будто организм чувствует искренность и хочет поделиться своей. Такое бывает даже с искусственными людьми? — Если ты будешь долго спать, тебя Сюмин на флагшток повесит, он ненавидит, когда кто-то опаздывает, — как бы невзначай заметил Кай, занятый раскладыванием приборов. На самом деле, Чонин не мог понять, почему у него с раннего утра такое хорошее настроение. Парень решил просто отдать себя ему на растерзание; наслаждаться тем, что он так редко испытывает. С одной стороны, поводов для радости не было абсолютно: он снова попал в ловушку Пак Чанёля, но с другой стороны у него был шанс измениться, быть не просто мальчишкой, который заперся в четырёх стенах, пытаясь избежать любых контактов с внешним миром, а стать Ким Чонином, который вырос. Возможно, где-то в глубине души Кай хотел утереть нос Чанёлю или доказать, что он уже не тот мальчишка, которого тот знал раньше… или не в глубине. Долго уговаривать Сехуна не пришлось, и уже через полчаса сборов оба парня зашли в кафе, где хлопотал Сюмин. Заметив вошедших, рыжий нахмурился и протянул обоим два свёртка. — Это ваша рабочая одежда, — пробубнил парень, смотря на своих новых подчинённых снизу вверх, — не смейте больше приходить так поздно, уже две минуты девятого, через пятьдесят восемь минут мы открываемся, если вы не успеете приготовиться, я вам уши выверну. На этой позитивной ноте рыжий исчез из вида, а Кай тихо хихикнул. Это прозвучало странно для слуха Сехуна, и он насторожился, посмотрев на брюнета, - слишком уж он какой-то веселый сегодня. Кафе было сложно узнать из-за яркого света и едва уловимого кофейного запаха. Атмосфера была абсолютно иной, от этого Хун почувствовал лёгкое разочарование. Особый дух куда-то исчез, словно выветрился из-за приоткрытых окон. Но, несмотря на это, Се очень нравилась его рабочая форма. Её сложно было назвать особенной, но парень был уверен, что она заиграет по-своему, когда в кафе вернётся та его таинственная атмосфера, переплетённая запахом свежесваренного кофе, словно букет лентой. Чёрные брюки, белая футболка и шоколадного цвета фартук, достающий до колен, - экипировка официантов “Choco Choco”. Сехун успел насчитать ещё троих молодых парней, которые явно знали, что делали, незамысловато превращая типичное общественное место в особое помещение, где можно было отдохнуть душой и телом. Блондин помогал расставлять стулья с витиеватыми спинками, параллельно пытаясь завести разговор хотя бы с одним из официантов. Он потерял Кая из виду, но это его не особо пугало, он пытался поглотить каждую эмоцию, хотел узнать этих людей и, если получится, подружиться. Ему было любопытно, какие у них интересы, какие взгляды на жизнь. Он не устал от Кима, но каждый день, окрашенный ярким цветом знакомства с кем-то новым, удивительным, ему нравился всё больше и больше. Хун даже ненароком подумал, как бы ему стало грустно, если бы хоть один день он провёл в четырёх стенах, не встречаясь ни с кем новым. На мгновение он снова очутился в той комнате. Стены кафе резко окрасились в белый, у стены появилась кровать, твёрдая и жёсткая, от неё ломило всё тело, а день портился с самого утра. Сехун жмурится от неприятного света, словно лампочка мечтает выжечь все его внутренности. Пахнет холодом и медикаментами. Нос отказывается снова чувствовать этот запах. Всё тело бастует. Мышцы ноют от сна на полу, который оказался несколько удобнее кровати, глаза болят от белого цвета, желудок в сотый раз скручивает от твёрдой и безвкусной еды, которая, Хун готов поспорить, ничем не лучше камней. Голос. Чей-то голос зовёт его. Сехун? Это его имя? Он теперь не просто какая-то версия с определённой цифрой, которая не имела для него никакого значения, он – человек. И он находится не в лаборатории, где каждый угол ненавистен, где каждый учёный возомнил себя Богом. — О Сехун! — Кай сбился со счёта, в который раз за минуту он произнёс это имя. Ким заметил обездвиженного Сехуна у двери в коридор. Юноша смотрел стеклянными глазами в одну точку, словно пропадая где-то глубоко в трансе. Кай не на шутку испугался, что его новый друг сломался. Что он будет делать с ним, если у того, грубо говоря, полетит процессор? О вздрогнул, лихорадочно осматриваясь по сторонам. Его взгляд зацепился только за одного виновного в шуме – Ким Кая. Осознание того, что парень мог не единожды позвать его по имени, а нетерпеливо ждал, когда тот придёт в себя, ударило внезапно, и Хун виновато опустил глаза. — Ты ведёшь себя, как нашкодивший пёсик, не исчезай в себе так надолго, иначе я перейду к экстренным мерам, — предупредил Ким и подошёл к одному из официантов, тот кивнул на дверь, показывая, что, мол, скоро придут посетители, и пора бы уже закругляться с приготовлениями. Кай кивнул в ответ, заходя за стойку и находя там несколько выключателей. Щелчок – комната наполнилась теплым светом, словно Сехун посмотрел на него через стёклышко кофейного цвета. Именно в этот миг к юноше пришло осознание, что всё происходит на самом деле. Что это не какие-то препараты, которые отправили его в другую реальность, где он познакомился с выдуманным Каем, который на самом деле жил в его подсознании, как и Чанёль, Ифань и многие другие, с кем ему выпал случай познакомиться за это короткое время. Се неловко улыбнулся сам себе, словно понимая, что было слишком глупо думать о каком-то нереальном мире, когда вокруг так притягательно пахло кофе. Кай подошёл к растерянному юноше и пихнул его в плечо. — Я тебя умоляю, не забудь о том, что говорил нам Сюмин, иначе он тебя на куски порвёт, даже не сомневайся, — шепнул Ким на ухо Хуну, а тот громко сглотнул, представляя эту картину. Двери кафе распахнулись, и уже через какой-то час от посетителей отбоя не было. Кай едва успевал поправлять чёлку, торопясь от одного клиента к другому, при этом изо всех сил пытаясь держаться холодно и строго, потому что это его роль. Сюмин любил раздавать каждому своему официанту роли, а они обязательно должны были слушаться его. Так, в эту смену работало пятеро, каждый находился словно не в кафе, а на сцене. Одному нужно было изображать игривого и флиртующего мальчика, который нравился всем, другой был обязан изображать невинность, третий - отчуждённость, Сехун же примерил на себе облик позитивного мальчика-солнышка, тогда как мимо проходил ледяной Кай и морозил все старания О. — У всех людей щёки так болят от улыбки? — спросил Хун, пока они с Кимом расставляли на поднос чашки с латте и тарелки с яблочным пирогом. Кай вспыхнул, тут же меняясь в лице и ударяя друга в бок. Осмотревшись по сторонам, брюнет поставил поднос на стойку и, грубо притянув Сехуна к себе за ворот футболки, злобно шикнул на ухо: — Тут ты такой же человек, как и все, не вздумай больше говорить подобных фраз, нас могут услышать. Хун не ожидал такого резкого обращения к себе, поэтому ещё несколько минут стоял, слегка наклоняясь к полу, несмотря на то, что брюнет давно отпустил его и направился в сторону столиков, которые он обслуживал. Неловко поправив одежду и, непонятно, с какой целью, покашляв в кулак, Сехун весело поспешил к клиентам. Он не мог ничего исправить. Подойти к столику с кислой миной означало всё равно, что не прийти вообще. О не хотел расстраивать Сюмина, а ещё больше – Кая. Он пообещал себе, что сделает всё возможное, чтоб не выглядеть в глазах брюнета пустым местом. — Ваш заказ, — изо всех сил улыбаясь, пролепетал Сехун, — ещё будут пожелания? Мужчина в строгом костюме, который в утреннее время и в таком помещение смотрелся, как минимум, необычно, улыбнулся в ответ и попробовал кофе, перед этим задерживаясь на пару секунд, чтоб ощутить притягательный аромат. Всё это время Сехун улыбался и старался ни о чём не думать, иначе бы он не заметил, как улыбка сама бы сползла с его лица. — Сюмин великолепен, как всегда, — буквально промурлыкал мужчина и поднял взгляд на официанта, — я бы хотел, чтоб Вы позвали администратора. Сехун вздрогнул, не понимая, почему последняя фраза так остро резанула по нервам тревогой. У парня не было выбора, поэтому он просто поспешно поклонился, не переставая улыбаться, только вот в этот раз улыбка получилась немного сумасшедшей, как будто её за уголки притянули к ушам. О изо всех сил пытался не перейти на бег, спеша в кабинет к Чанёлю. Ему было страшно больше всего не за то, что его отругают за неподобающее обслуживание, а за то, что он, только приготовившийся поражать Кая, упадёт в его глазах ещё ниже. Всё нервы дрожали, как заведённые, и Сехун незаметно для себя начал сбрасывать скорость, буквально на цыпочках подходя к кабинету Чанёля. А тот как будто чувствовал и ждал под дверью, иначе О не может объяснить отсутствие двери в тот момент, когда он собирался постучать. Вместо твёрдой деревянной поверхности кулак блондина обнаружил… Чанёля. Пак удивлённо моргнул, когда ему постучали по груди, а затем громко и бархатно засмеялся, тут же приводя Сехуна в чувства. — Что-то случилось, малыш? — позвал Хуна Пак, и тот на секунду нахмурился, явно недовольный этим обращением. — Хорошо-хорошо, не малыш, только не смотри на меня так, как будто сейчас расчленишь. От Чонина научился? Сехун снова завис на мгновение, пытаясь понять, о чём, а точнее - о ком идёт речь. Чанёль заметил озадаченность на лице младшего и снова засмеялся, приобнимая парнишку за плечи и заводя в кабинет. — Что-то ты какой-то растерянный сегодня, присядь, — Чан усадил Хуна на диван и протянул тому стакан воды, — если что, то Чонин – это Кай. Неужели он не сказал тебе своего настоящего имени? Конечно, он запрещает теперь называть его так, но между нами можно. Хун уже не слушал Пака, он лишь хмурился, наблюдая за движениями его губ в попытках уловить хоть слово. Почему-то “Чонин” звучало так приятно на слух. Как будто что-то тайное, скрытое от других и доверенное только близким. Нет, Чанёлю. Право называть Кая по имени всегда было у Пака, но теперь он его лишён, ему запрещено произносить это слово. А Сехуну? Ему можно? Как отреагирует Ким, когда однажды О назовёт его настоящим именем? За всеми этими размышлениями Хун начисто забыл, что в кафе, за пятым столиком, его и администратора ждёт клиент, пока парнишка пропадает где-то в далёкой прострации. Если бы Чан снова не спросил, что случилось. — Вы только посмотрите, какие люди, — хмыкнул Пак, когда, потупив взгляд, Се привёл его к мужчине, — Хун, запиши, что кофе этому человеку за счёт заведения, и попроси у Сюмина чашечку кофе для меня, как я люблю. О пристыжено кивнул, разворачиваясь и направляясь к стойке баристы, чтоб после принести Чанёлю его заказ. Пак в компании этого человека уже не выглядел юношей, он был настоящим мужчиной, ничем не уступая тому, что сидел рядом, словно между ними не было разницы в двадцать лет. — Ваш кофе, — поставив поднос на стол, Сехун поклонился и сделал осторожный шаг назад, чувствуя на себе изучающий взгляд незнакомого мужчины. Хуну не нравилось, как нагло его разглядывали, ещё немного, и он почувствует касание. Липкое, как след от кофе на полу. Юноша поспешил скорее скрыться из вида, но этот взгляд словно прицепился к нему, не желая отпускать. Кай тут же подошёл к другу, чтоб выяснить, в чём дело. Он заметно волновался, потому как сам Сюмин, готовивший кофе, бросал злобные взгляды в сторону блондина. Все поймали это настроение и считали, что во всём виноват Сехун, осуждая его за что-то, за что сами не знали. О объяснил, что ничего плохого он не сделал и сам не понимает, почему этот мужчина вызвал администратора. В тот же миг, когда Хун остановился, Пак поднялся со своего места, прощаясь с гостем, а после подошёл к юношам. — В мой кабинет, сейчас же, — тон, не требующий за собой повторений и не терпевший никаких отговорок. Кай и Сехун переглянулись, старший тут же стал холоднее ледышки, тогда как у Хуна задрожали коленки. Так люди ощущают беспокойство? Или это самый настоящий страх? У Хуна было несколько секунд, чтоб найти ответ, но вместо поисков он просто провалился глубоко в себя, пытаясь понять, где провинился. Всё для него происходило так быстро, что парень не успевал привыкнуть к стабильности. Он словно стоял под дождём эмоций, пытаясь поймать как можно больше капель, а когда решался на мгновение передохнуть, начинался ливень, буквально снося всё на своём пути с диким ветром. Для цветка внутри, который так любил солнце, этот дождь был самым настоящим потопом, он пытался скрыться, спрятаться, чтоб не погибнуть от чрезмерного полива. — Думаю, Кай знаком с моим давним приятелем. Ли Дуонг, помнишь? — Чанёль сел за стол, внимательно наблюдая за эмоциями на лице Кима. Это вошло в его привычку. Как пожилые люди любят разгадывать кроссворды, так и Пак любил разгадывать, что происходит за этой внешне неприступной оболочкой. Ещё больше, конечно, его интересовало, почему Кай так резко решил изменить своё поведение. — Это твой любимый наркоторговец? — вдруг холодно, но с усмешкой спросил Ким. — И что он хочет от Сехуна? О не нравился этот тон, с которым про него говорили. Он искренне чувствовал себя ребёнком, который в чём-то провинился. Словно он здесь совсем не присутствовал, а лишь украдкой подслушивал разговор взрослых о том, какой он плохой и невоспитанный ребёнок. — Ему очень понравился Сехун, и он хочет купить его на несколько часов для сопровождения, — спокойно, словно сообщая о покупке хлеба, объяснил Чанёль, а Кай буквально вскипел. Сам же Сехун, хмурясь, пытался понять, для чего его хотят купить. Он знал, что покупают продукты, одежду, дома и машины. Всё в таком роде. Но разве кто-то покупает людей? — До того, как ты сломаешь мне челюсть и я не буду иметь возможности нормально изъясняться, скажу, что эскорт-услуги не содержат в себе никакого подтекста, — поспешил ответить Чан и встал со своего места, чтоб подойти к Киму, который готов был в тот же момент врезать этому лохматому переростку. — Да ты издеваешься? Как тебе могло вообще прийти в голову такое? Он же ребёнок, он толком-то мира не знает, а ты его уже продаёшь, ублюдок! — выплюнул Кай, сжимая кулаки крепче. Чанёлю вдруг снова захотелось прижать парня к стене, крепко обхватывая его запястья и прося успокоиться, выдохнуть и сосчитать до десяти. Но этого не потребовалось, Ким сделал это без каких-либо подсказок, самостоятельно. — Хун, выйди, — грубо сказал брюнет, даже не поворачиваясь к напряжённому Се. — Пусть остане… — Я сказал, выйди, значит, он выйдет, — прошипел сквозь сжатые зубы Кай, и от его взгляда у Пака по спине пробежался табун мурашек. Хун был расстроен. Он был расстроен всем, что происходило вокруг него. Все считали его ребёнком. Или он им и был? Парень вышел из кабинета и медленно поплёлся по коридору, разглядывая пол. Он бы так и шагал вперёд, если бы случайно не наткнулся на Сюмина, который вдруг улыбнулся ему и назвал по имени. — Чего один бродишь? Пошли хоть на крышу, — рыжий снова улыбнулся блондину и схватил его под руку, пока тот медленно собирался с мыслями. Это было последней каплей в чаше под названием “странности этого мира”. Он никогда бы не подумал, что люди вокруг могут быть настолько многогранными. Хун встретил Сюмина, искренне веря, что этот рыжий бельчонок просто очарователен в жизни, после чего он превратился в грубого, сосредоточенного только на своих обязанностях управляющего, который, как полагал Сехун, не особо его воспринимает. А сейчас он так по-дружески улыбается, закуривая сигарету и морщась от полуденного солнца. — Почему ты так себя ведёшь? — искренне недоумевая, спросил Хун, потому что он устал отдавать все свои размышления на растерзание своим догадкам. Сюмин, не переставая жмуриться, посмотрел на О и улыбнулся. Этот парнишка был так честен в вопросах, что любой из окружения рыжего бы позавидовал. Мин достал из пачки ещё одну сигарету и протянул Хуну. — Пробовал курить хоть раз? — вопросом на вопрос ответил Сю, но блондин быстро перестроился, обхватив худыми пальцами сигарету. — Если честно, то никогда, — подняв взгляд на рыжего, покачал головой Се, а тот уже щёлкнул зажигалкой, поднося огонёк к сигарете. — Просто затянись, только не резко и не глубоко, мне не нужны тут умирающие в конвульсиях официанты, — засмеялся Мин. Хуну даже на секунду стало страшно. Неужели этот свёрток бумаги может так запросто убить его? Нет, его ничего не может убить. Ведь он – искусственное существо, у которого даже раны заживают моментально. Се сделал осторожную затяжку, чувствуя, как вместо лёгкого воздуха, которым он обычно дышал, в рот, а после – в глотку, проникает что-то весомое, словно наполненное колкими иглами. Ему захотелось прокашляться, но организм, которым он мог управлять как совершенным механизмом, не дал осечки. Сюмин распахнул глаза, пролепетав что-то типа “выдохнуть не забудь, эй”, и Сехун выдохнул. Горькое послевкусие осталось во рту, как после пива, но сильнее и с немного другим вкусом. — Ну, что скажешь? — едва слышно спросил Мин, и Хун немного поморщился от привкуса, который никуда не пропадал. — Зачем вы это курите? — спросил Се, осматривая сигарету, которая медленно тлела между его пальцами. Сюмин усмехнулся, пожав плечами, и наклонился к железной ограде, снова затягиваясь. Ему было жутко любопытно, почему Сехун постоянно говорит о себе так, словно не считает себя человеком. Иногда, конечно, когда человек хочет выпендриться, он часто говорит “знаете, я не от мира сего. Меня, наверное, привезли сюда инопланетяне”. Но это чистой воды желание быть не таким, как все. Или сущая глупость. В любом случае, в Сехуне было что-то другое. — Чтоб успокоить нервы, расслабиться, подумать о жизни, — улыбнулся Сюмин, — у каждого своя причина, почему они прячутся от реальности за сигаретой. Не обожгись. Мин кивнул О на сигарету, которая вот-вот догорела бы, и парень покачал головой, словно показывая этим безразличие ко всему, что может принести ему физический вред. — Вот ты где, — спокойно сказал Кай, появляясь на крыше и кидая мимолётный взгляд на Сюмина. Рыжий его не волновал, сейчас нужен был только Сехун. Пак ясно дал понять, что мальчишке не выкрутиться, как бы он этого ни хотел, поэтому нужно было подготовить О к встрече с тем мужчиной. — Слушай внимательно, так как мы работаем на Чанёля, то должны выполнять всё, что он прикажет, твоя первая работа — сопровождение одного очень богатого мужчины на приёме, — перешёл к делу Кай, стоило им только скрыться из поля зрения Сюмина, который, конечно же, узнал бы всё и даже больше, но лучше пусть от кого-нибудь другого, а не от Кима. Сехун вскинул брови, с удивлением смотря на брюнета. Сопровождение? Важный приём? Подождите-ка, но ведь О даже ножом-то пользоваться толком не умеет, как он будет прилично выглядеть среди важных персон? — У нас есть вечер, чтоб подготовить тебя и купить костюм, Чанёль расщедрился, — едва не прорычал имя старшего Кай. Заметив, что Сехун даже как-то погас, теряясь в своих мыслях, Ким поспешил приободрить парня, похлопав его по плечу. — Это не страшно, Хунни, я верю, что ты справишься, — Кай даже сам от себя не ожидал таких слов, но искренне верил, что на О они подействуют. И не прогадал.Give me a reason to believe Cause you don't wanna see me leave.****
*Ты когда-нибудь чувствовала меня? Ты когда-нибудь заглядывала мне в душу? © World So Cold **Жить в таком холодном мире Впустую. Жить в оболочке без души © World So Cold ***Не пытайся понять меня, Просто делай то, что я скажу тебе. © Give in to Me ****Дай мне повод поверить, Потому что ты не хочешь, чтобы я ушел. © No More