***
Гарри не пытался больше шевелиться. Всё, что случилось, он помнил урывками. Главным, конечно, была разрывающая на части боль от проникновения. Но даже теперь он не чувствовал ни ненависти, ни даже злости к этому противоречивому мужчине. Вспоминая его последние прикосновения, осторожные, почти ласковые касания, Гарри чувствовал странный комок в груди. Не подступающие слезы, не то — что-то другое. Необъяснимо как, но он точно знал, что это были неясные очертания светлых чувств. Мазь устранила следы насилия на коже, а смазывание изнутри хоть и приносило вполне ожидаемую боль, но вскоре заметно облегчило его состояние и даже стало приносить некую долю удовольствия. Почувствовать, как тебя бережно одевают, тоже оказалось приятным. О нём, кроме мадам Помфри, лечившей его после очередного безумного приключения, да Гермионы никто так не заботился. Странно, но он ни в чем не винил этого человека. Да, было невероятно больно и страшно. Он слышал, конечно, о том, что первый раз у девочек болезненный и что и мальчикам в принимающей позиции тоже несладко, но даже подумать не мог, насколько все плохо обстоит на деле. До этого он не когда не был в принимающей позиции, но был уверен, что его любовники после ночи с ним чувствовали себя не так. Герой понимал, что вечно изображать спящего ему не удастся, и надо уходить. Но так не хотелось шевелиться. Он вообще не мог перестать думать об осторожных ласковых пальцах, обрабатывающих его ранки. О руках, обнимающих его во время одевания его якобы бессознательного тела. И никак не мог отделаться от мысли, что был бы не против узнать, каково это — по-другому. Не так. Каково это, когда именно этот человек доставляет тебе удовольствие? Каково заниматься любовью с Северусом Снейпом? Странные мысли для только что изнасилованного парня. Но Гарри все кому не лень твердили, что он странный, что всё у него не как у людей. Чего уж теперь удивляться тому, что он внезапно захотел своего насильника. Теперь все те неясные смутные чувства к преподавателю Зелий обрели очертания, словно едва видимый набросок карандашом обвели по контуру черным маркером. Всё оказалось просто и одновременно тяжело. Может, это была ещё не сама любовь, но что-то близкое к ней. До него, как всегда, долго доходит. Гарри понимал, что Снейп будет чувствовать себя виноватым. Уж каким только его можно было не охарактеризовать, но безответственным его не назовешь. Нужно извиниться. Конечно, извинения от имени Рона ничего не будут значить. Но Гарри в произошедшем на уроке винил и себя, ведь это он привел Малфоя и Забини. И это он не усмотрел за тем, что, пользуясь правилами игры, Рон выкинул подобное. А заодно извиниться следовало за то, что припёрся и спровоцировал… Гарри понял, что размышлял вслух, только когда нащупал и одел очки и решился посмотреть на двойного шпиона. Реакция Мастера Зелий сильно удивила и кое-что прояснила. Он сидел с широко открытыми глазами, в которых легко читались все испытываемые им эмоции. Удивление с оттенком радости… Непонимание и тревога. Боль и вина… Вина и нежность… И ещё что-то тёплое… что Гарри не успел расшифровать за то время, пока нагло на него пялился. Понимание пришло внезапно. Вспомнились годы противостояния Воландеморту. Финальная битва в Запретном Лесу. И полгода после победы. Его радость от того, что Снейп, отдавая ему воспоминания в Визжащей Хижине, не умер. Его взгляды, которые он не мог прочесть. Его нежелание даже близко приближаться к нему во время уроков. Он списывал всё это на его неприязнь, но теперь был почти уверен, что не приближался зельевар совсем по другой причине. Обезболивающая мазь сделала свое дело, боли Гарри не чувствовал. Только в коленях, когда неосторожно упал на них, оказавшись рядом с этим невероятным мужчиной. Прижаться к нему и обнять, уткнувшись носом в шею. Исходящий от него запах трав, его собственный запах тела и… ну да, секса… кружил голову. Гарри прикрыл глаза, наслаждаясь чувством уюта и ещё чего-то светлого, сильного и пока что необъяснимого.***
Северус вздрогнул, когда мальчик надел очки и посмотрел на него. Как он и решил ранее, он не отвел взгляд. Мерлин, кто бы только знал, чему ему стоило не отвести стыдливо взгляд. Он привык носить маски и обнажать сейчас свой взгляд было сродни позволить кому-то копаться в голове. Хотя, изъяви Гарри желание, он бы приоткрыл ему и не только душу. Не зря же говорят, что взгляд — это зеркало души. Когда парень вскочил, он готовился принять удары. Он бы с радостью принял от него физическую или моральную боль, лишь бы Гарри стало легче. Но Поттер и здесь его сумел удивить. Когда вместо того, чтобы сломать ему вполне заслужено сломать ему нос, лишить его так необходимого в его мастерстве зельевара обоняния, он обнял его и, уткнувшись носом в шею и щекоча своими непослушными патлами подбородок. Понимание того, что Гарри пришел сюда извиняться за поступок Уизли, а не за свой, было словно раскаленный прут приложили к свежей ране — оно усиливало чувство вины перед этим парнем в сотню раз. Северус сомневался, что посмеет смотреть Гарри в глаза. Северус не уверен был в том, что ему можно обнять Гарри в ответ, а спросить… язык не повернется. Не потому, что он гордый и всё такое, а потому, что казалось, что слова лишние. Но перед соблазном не смог устоять. Как только его руки обняли узкую еще по-мальчишески спину Гарри, слова сами полились из него, казалось, нескончаемым потоком. Он просил прощения и говорил о своих чувствах. Благодарил за избавление от Чёрной Метки и Воландеморта. Снова признавался в любви и молил о прощении, чтобы в следующую минуту требовать отправки к директору для того, чтобы вызвать авроров… После снова говорил о своих чувствах и снова просил прощения, чтобы в следующее мгновение вновь требовать авроров, а после снова благодарить об избавлении от Тёмного Лорда. Фразы менялись, но смысл оставался прежним. Гарри чувствовал, что мужчину в его объятьях, который с силой обнимает его, трясёт от переживаемых эмоций, и только гладил его спину, даже не думая прерывать поток противоречивых слов. Понимая, что Северусу было необходимо выговорится. Что, нося маски и ограничивая себя в эмоциях, Снейп рано или поздно должен был ощутить момент, когда сдерживаемых эмоций и чувств станет слишком много и наступит своеобразный «эмоциональный взрыв». Когда Северус стал молить о прощении за смерть его родителей, Гарри понял, что пора заканчивать. Он ни разу этого не делал по-настоящему, но больше ничего подходящего в голову не пришло. Немного отстранившись, он увидел, что Северус не только ослабил хватку, позволяя и дальше отстраниться и уйти, но и прячет взгляд… Гарри не стал ждать новой порции благодарностей или новой порции слов о прощении и требований Аврората. И притянул его снова в свои объятья, только на этот раз смело касаясь губ губами, а пальцами левой руки зарываясь в неожиданно мягкие, словно шёлк, волосы. Северус меньше всего ожидал, что Гарри после всего, что произошло, захочет его поцеловать. Что он вообще когда-нибудь САМ его поцелует. Робкий поначалу поцелуй становился всё смелее, а вскоре Северус невольно перехватил инициативу и стал целовать желанные губы, вкладывая в поцелуй всё то, что не передать словами. Всю свою любовь и нежность. Гарри отвечал ему неумело, но по-своему пылко. Слаще этой неопытности ничего не было. Северус старался не думать о том, что он сделал с Гарри и что скоро ему надо будет отвечать. Он старался сосредоточиться на поцелуе. И это оказалось очень легко. Представить, что вокруг них не было никого в целом мире. Целовать желанные губы и млеть от осознания того, что его целуют в ответ. Хастлерам он никогда не позволял целовать себя, да они и не рвались нарушать запрет. Осознание того, что его первым поцеловал Гарри, пьянило покрепче эльфийского вина. Северус не позволял себе, чтобы эйфория от происходящего и возбуждение затуманили разум. Как ни было велико его желание, он не позволит себе податься ему, даже если Гарри будет его просить. Во-первых, ничего, кроме новой порции боли, он не сможет доставить этому безрассудному мальчишке. Во-вторых, он не был уверен, что поцелуй означает, что Гарри его простил и позволит к себе когда-нибудь прикоснуться по-другому, выходя за рамки простых объятий. В-третьих, ОН сам НЕ простил себя. И никогда не простит… Гарри почувствовал, что настроение Северуса изменилось, и набиравший обороты такой сладкий, возбуждающий поцелуй сошел на «нет». Что ж. Настала его очередь говорить. — Всё хорошо… правда. — Ничего не может быть хорошего. То, что я сделал… Я должен ответить. Гарри, ты должен рассказать обо всём директору МакГонагалл, нет, я сам расскажу, она знает, что следует делать… — И не подумаю даже! И ты не смей! Вообще выкинь эту чушь из головы. Я не злюсь и не виню тебя ни в чём. Ты не можешь быть кругом виноватым… — Мне никогда не искупить свою вину перед тобой… — Ты вроде такой умный, но иногда — такой дурак. Я же сказал, что не виню тебя. И вообще, это я притащил Малфоя за карточный стол… — Вы играете в азартные игры на территории школы? — Больше нет. Наигрались. Можешь снять с меня баллы, если тебе полегчает… Гарри заерзал у него на бедрах, и Северусу пришлось собрать в кулак всю свою выдержку, чтобы не застонать, когда паршивец задел его возбуждённый член. — …Ничего противозаконного, кроме самой игры и времени её проведения. Детские желания. Прокукарекать гимн факультета или прокатить кого-то на спине. Девушкам такое не загадываем, разумеется. Поцеловать кого-то из игроков или спародировать преподавателя. Прости, но пародия на тебя лидирует. Ничего такого, за что бы было мучительно стыдно. Даже на раздевание никто не играл, ну, среди наших. Хотя, каюсь, девчонок просили… Гарри залился краской смущения, радуясь, что из-за своего положения он снова уткнулся зельевару в шею, и Северус этого не видел. — …Через пару недель приелось. И захотелось чего-то нового. Не подумай, ничего подобному тому, что было сегодня на уроке. Малфой… Хотя подозреваю, что это Забини прознал… Скорее, подслушал… И я подумал, что увидеть квакающего и прыгающего по Выручай-комнате Драко будет весело. И пригласил их. Как всё вышло из-под контроля — до сих пор не понимаю… Сначала Гермиона вместо обычного кукареканья пожелала Забини стриптиз… Гарри почувствовал, как Северус напрягся, и поспешил его успокоить. Ему не казалось, что рассказывая об этом, он кого-то сдает. Тем более, с сегодняшнего дня он решил прекратить подобные развлечения. — Ну, судя по их взглядам друг на друга, они не в обиде. Чую, что теперь Герми не будет помогать с домашкой… — Намекаешь, чтобы я тебе помог? — Нет, что ты! Я за неё рад. Герми заслуживает того, кто… кто не является таким мудаком как Рон… Гарри чувствовал, что зельевар улыбается, это заставляло сердце заходиться радостным стуком. — …В том, что сегодня случилось на уроке, я виноват не меньше Рона… Я должен был догадаться, когда Драко проиграл, а загадывать желания жребий пал на Рона, что он воспользуется шансом свести с Малфоем счёты. А когда он озвучил свое желание, Магия приняла условия, и изменить ничего уже было нельзя… Я думал, в конце вечера Рон отменит желание, мы оставили эту лазейку на всякий случай, но он… Вот черт! Северус отстранил от себя взволнованного гриффиндорца. — Что такое? — Плохо! Как же я мог забыть! — Да что случилось, Поттер… Гарри, что «плохо»? — После проигранной партии Малфой больше не играл в карты. Но когда мы стали расходиться, потребовал реванш. Только не в карты, а в шахматы… — Ты беспокоишься, что Драко в отместку пошлет Уизли целовать Филча? — Рон выиграл… — В шахматы? Невозможно, Драко в них гений!.. Он с двух лет играет, и даже я у него не всегда выигрываю… — И всё же он проиграл! Спроси любого гриффиндорца — и тебе ответят, что никому так и не удалось выиграть у Рона. В карты — да, но только не в шахматы… Северус побледнел. Теперь и он разделял беспокойство Гарри. Драко ему не был чужим, всё-таки крестник и сын единственного, хоть и не всегда искреннего, друга. — Нужно их найти! Рон злится на меня. Я запретил всем, кто был на уроке, трепаться о том, что они видели… ОН, наверное, хотел похвастаться… — Как это запретил? Империо… — Нет. Упаси Мерлин использовать Непростительное ещё раз. Все проще. Слава Победителя Темного Лорда наконец-то принесла что-то, кроме неприятностей и проблем. Они все будут молчать. Я также запретил обсуждать и даже думать о том, что произошло сегодня на твоем уроке. Никто настолько не любит сплетни — ну, кроме Скитер, пожалуй — чтобы выйти против меня в официальной дуэли… Северус удивлено приподнял бровь. Он уже не думал, что Гарри сможет его еще чем-то удивить… — И ты бы стал драться на дуэли из-за меня? — Конечно. К тому же я не говорил, что дуэль до смерти, а хорошего Ступефая мне не жалко… Нужно спешить, С… профессор Снейп… Гарри отвел взгляд и стал искать свою палочку. Точнее, делать вид, что ищет, для того, чтобы не встречаться взглядом. Северус решил бы, что Герой жалеет о том, что было… если бы не малюсенький беспалочковой Легилименс и его оговорка. Он хотел назвать его по имени, оттого и смутился… да и мысли у него были светлые и чистые. — Если хочешь, можешь звать меня по имени. Когда мы наедине и пока ты мой ученик, разумеется. Конечно, если ты захочешь дальше видеть меня в твоей жизни… Северус неловко замолчал. Он не привык говорить на такие темы, да что там, он говорит о подобном впервые и не знает, как правильно сказать о том, чего он хочет… — Хочу… И звать по имени, и всего того, о чём ты подумал… И мы, как только убедимся, что Хорьку не угрожает опасность… Мы поговорим… О том, что произошло, я не имею виду то, что случилось сразу после моего визита… — Изнасилования… Называй вещи своими именами… — Я называю это небольшой потерей контроля… — Я изнасиловал тебя! Это ты называешь небольшой потерей контроля?! Что тогда считается, по-твоему, «большой» потерей контроля?! Твоё убийство? Пусть ты говоришь, что не злишься, но это не изменит того, что я сделал! Это ведь было твоим пер… — Вот об этом мы поговорим отдельно. Хочешь кого-то винить? Вини меня, я пришёл и спровоцировал тебя… — Это не так! — А по-моему, всё было именно так. Если ты будешь настаивать на разбирательстве в Аврорате, я скажу, что пришел к тебе, чтобы тебя соблазнить, и получил то, что хотел… — Прекрати… Почему? Тебе было больно и наверняка противно? Почему вместо того, чтобы смотреть на меня с ненавистью и требовать моего наказания, ты обнимаешь, целуешь и защищаешь, когда я не достоин ни первого, ни второго, ни тем более — третьего… Почему, Гарри? Поттер немного отстранился от груди зельевара — так, чтобы видеть его глаза, но при этом не выпуская его из объятий. — Я не хочу, чтобы ты пострадал. Кому будет хорошо, если ты из-за такой мелочи отправишься в эту жуткую темницу, кишащую мерзкими дементорами? Чтобы ты не думал обо мне, я не хочу тебе зла. — Ты называешь изнасилование мелочью… — Я считаю то, что произошло, неудачным первым разом. А судя по разговорам в гриффиндорской башне, он ни у кого не был волшебным. Я не стал исключением, и давай не будем об этом больше вспоминать. Благодаря твоим снадобьям и заботе я чувствую себя превосходно… Что касается поцелуев и объятий… Я не заметил, что тебе это неприятно. А мне просто захотелось. И продолжает хотеться тебя касаться, целовать. Я чувствую себя в кольце твоих рук так уютно и спокойно. Мне так хорошо сейчас… К Воландеморту причины! Я пришел сюда потому, что волновался. То, что произошло на уроке, было мерзко, я бы никогда до такого не опустился. Но я не виню тебя за то, что ты подумал на меня. То украденное воспоминание, где мой отец над тобой издевался, на многое открыло мне глаза. Мы поговорим и об этом. И о том, почему тебя так здорово целовать… и о многом другом… Но сейчас нужно идти. Рон может навредить Драко. Что бы ты ни думал о моём к нему отношении, я не хочу, чтобы Малфой пострадал… — Гарри, даже ты не можешь быть настолько хорошим… — Я с удовольствием послушаю из твоих уст комплименты после того, как мы убедимся, что Рон окончательно не спятил. И Драко в порядке. Мне всегда было интересно, почему ты продолжаешь с ним носиться? Я ревную и… Ой. Гарри злился краской и поспешил отвернуться, за разговорами они добрались и уже подошли к выходу из покоев слизеринского декана. Ещё никогда Северусу так сильно не хотелось покидать свои комнаты. Гарри вёл себя, говорил и намекал, но он все ещё не мог поверить, что всё понимает правильно и хотелось побыстрее все разложить по полочкам. Но после того, что загадал Уизли Драко в первом желании, Снейп беспокоился о крестнике, хоть и следовало поблагодарить за это желание рыжего гриффиндорца, потому, что иначе Гарри бы не пришел и сейчас он не был бы так мучительно счастлив. Они шли по коридору, когда Северус резко остановился и, обняв Гарри, втянул его в головокружительный поцелуй. Молясь, чтобы у слизеринцев нашлись после занятий дела поважнее, чем шляться по подземелью. Обнять со спины и коснуться губами сначала макушки гриффиндорца, а затем втянув его в новый поцелуй прямо посередине коридора, ведущего к комнатам слизеринцев, было неосмотрительно, но так сильно нужно, что он не смог противится желанию. Северус понимал, что снова теряет контроль над эмоциями. Но ничего не хотел с этим делать. — Еще пару поцелуев, и я стану от них зависим… — Я могу целовать тебя столько, сколько ты захочешь… Северус снова стал волноваться. Не так просто радоваться чему-то хорошему, когда все такие случаи в его жизни за четыре десятка уместятся на пальцах одной руки. — Похоже на то, что я против твоих поцелуев? Гарри извернулся, Северус всё ещё обнимал его, против чего, конечно, герой совершенно не возражал. Ответным поцелуем он показывал, что очень даже «за». То, что происходило, иначе, чем сумасшествием, не назовешь. Но Гарри это сумасшествие нравилось всё больше и больше. Да и стать нормальным уже не получится. Да и не хочется, если быть совсем честным с собой. Они напрочь забыли о том, где находятся, за что и поплатились. Гарри даже заволновался за челюсть слизеринца, который вынырнул из-за угла. Ему было всё равно, что о нём подумают. К тому же Гермиона наверняка раньше его догадалась о его чувствах к этому невероятному мужчине. А на всех остальных чихать с Астрономической башни. Но он, как-никак, ещё несколько месяцев будет его преподавателем. И то, что их застукали, могло навредить Северусу. К счастью, слизеринцем, всё ещё не пришедшим в себя, оказалась личность вполне адекватная. Гарри взял слизеринского декана за руку, отмечая, что пальцы у него дрожат. — Мистер Забини, закройте, наконец, рот! — Я ничего не видел! Вернее, видел! Но никому… Только Драко… Клянусь своей магией!.. Да никто и не поверит, что вы… — Блейз, где Малфой? — Я не знаю. Я думал, что он у вас, профессор, но теперь вижу, что нет… Блейза просто распирало от любопытства. Но помня о далеко не сахарном характере декана, он предпочел лишний раз не заострять внимание на том, что знает о его зеленоглазой, гриффиндорской, героической тайне. Теперь найти Драко хотелось втрое сильнее. — Блейз, когда ты видел Драко в последний раз? —…После урока Зелий, я нашел его в ближайшем туалете… Блейз нахмурился и сжал кулаки. Гарри понимал его чувства, он и сам бы с удовольствием всё-таки съездил Рону по морде лица… — …А после Драко заперся в своей комнате… — Что было дальше, я потом поговорю с ним лично… — …Вот как раз этого он и боится… Блейз поежился под раздраженным взглядом декана. Отмечая, что на Поттера он смотрит совсем по-другому. — …Я выманил его из его укрытия только в обмен на то, что сделаю за него половину домашней работы на завтра, а потом мне нужно было идти… Блейз залился краской и покосился на Поттера. Гарри сразу же понял, куда нужно было Забини, и почему тот замолчал. — Обидишь Гермиону — забудешь о том, для чего нужны на земле девушки, усёк? Северус старался держать лицо, но получалось с трудом. Грейнджер и Забини — представить этих умников конкурирующих факультетов как пару было сложно, но можно. Не сложнее, чем его рядом с Гарри. Вон уже прошло больше двух минут, а Блейз всё ещё таращился на них, как Хагрид на новую зверушку. С восторгом и настороженностью. — Мистер Забини. Я так понимаю, Драко с вами к мисс Грейнджер не пошёл? — Еще бы он со мной на свидание пошёл! Сказал, что… Блейз снова залился краской. — …не важно. — И вы его оставили одного, даже зная, что у Уизли есть ещё одно желание?! Какая безответственность!.. — Он выглядел нормальным! И да! Я забыл, что с Уизли они играли на желание! Я бы ещё долго не вспомнил, если бы не Гермиона. Она наполнила, что у рыжего придурка есть ещё одно желание. Кстати, она ищет его в гриффиндорской башне. А я отправился в слизеринскую гостиную. Но там его нет, в библиотеке тоже, и я подумал, что он может быть у вас… Может, Герми их уже нашла? Гарри стукнул себя по лбу и покосился на любовника. — Моя сумка в твоем классе. — Поттер, ты не можешь потом ее забрать?! Если не хочешь помогать искать Драко — так и скажи! <>tab- У меня в сумке карта Мародеров. Снейп внешне не изменился, но Гарри был уверен, что равнодушным он точно не останется. — Какая ещё карта? Нам надо идти… — Вас, мистер Забини, никто не держит… — Северус устремил взгляд на героя. Тому под его взглядом стало неуютно. -…Карту я конфискую… Гарри задохнулся от возмущения, он понимал, что всё, что связано с его отцом и его друзьями, для Северуса болезненные воспоминание. Но карта ему нужна не для шпионажа, а как память об отце. — …на время. Когда выпустишься — верну. А до тех пор она побудет у меня. Гарри насупился. — Можешь считать, что я тебе её подарил. После выпуска и каникул я собираюсь вернуться сюда, но уже в качестве преподавателя полетов. Знаю, ты мне очень много сейчас хочешь сказать. Но давай сначала найдем Малфоя и Рона. А потом я весь твой. — Обещаешь? — Обещаю. Не обращая внимание на Блейза, офигевшего от происходящего, Гарри привстал на цыпочки и коснулся губ профессора, прежде чем отправится в класс зельеварения. Северус пару мгновений любовался на обтянутый джинсами зад героя, прежде чем уделить внимание своему ученику. — Мистер Забини мне ведь не стоит вам говорить о… — Я буду нем как рыба! — С личным разговором покончено. Теперь переходим к официальному. Мистер Забини, надеюсь вы не забыли, что я являюсь вашим деканом? Блейз нервно сглотнул. Вот сейчас он очень жалел, что Поттер сбежал. — Нет. — Тогда для вас не станет неожиданностью снятие пятидесяти баллов из факультетской копилки за азартные игры на территории школы и назначение вечерних отработок с мистером Филчем до выпуска из школы? Блейз нервно облизнул губы. Он искренне надеялся, что их пронесет. — …А то я смотрю, у вас много свободного времени на глупости было. Драко это тоже касается. — А Поттера? По тому, как нехорошо блеснули глаза декана, Блейз подумал, что на прошлой тренировке мяч и впрямь его задел по голове сильнее, чем он тогда подумал. — Тридцать баллов с факультета. За что снял баллы, пояснить нужно? — Нет. Я всё осознал. Больше такого не повторится. Гарри подбежал и скинул с плеча сумку на пол. — Вы чего здесь застряли? — Мистер Поттер. Субординация! — Ясно. Поттер вынул из кармана смятую карту и сунул в руки любовнику. — Они в туалете Плаксы Миртл. Идёмте, мистер Снейп, у меня нехорошее предчувствие, что мы уже опоздали. Гарри рванул вперёд. Северус с силой сжал карту и посмотрел на Блейза, убегающего вслед за героем. Умный человек сказал: язык твой — враг твой — и был абсолютно прав. **** Гарри вовсе не обижался на зельевара — он наоборот был благодарен ему за напоминание об субординации на людях. Только не знал, кем ему теперь считать Снейпа? Парнем? Любовником? Гарри не знал, кто он теперь Северусу. Есть ли у него после пары поцелуев право считать себя кем-то большим, чем просто его учеником. Их первый раз и сексом-то не назовешь. Северус думал о том, что когда он найдет крестника — без зазрения совести сдаст его Люциусу, и пусть тот сам вправляет сыну мозги. А у него есть дела поважнее, чем бегать и искать его отпрыска, нашедшую на свою малфоевскую задницу неприятностей. В то время как он мог бы уже расставлять с Гарри все точки над «i». Он до сих пор не знает, может ли называть его своим. Определённо, Драко стоит выпороть в профилактических целях. Это ж надо было додуматься — играть на желания с тем, кто тебя ненавидит.