Энигма, Lorenz, Фиалка М-125

Кот сидит рядом и смотрит глазами-плошками. Почему-то глаза у него голубые и взгляд холодный. - Подъем, Кью, - неожиданно говорит кот голосом Бонда. – Как война закончится, так и отоспитесь. - Нам успели объявить войну? – бормочет Кью томно. – Может разбудите, когда дадут отбой? – он отворачивается от яркого света. Бонд заботливой рукой направляет настольную лампу тому прямо в лицо. Кью пытается зарыться в бумаги, но свет проникает везде. - Всего-то третьи сутки без сна, а вы уже расклеиваетесь. - Насмешничаете, ну-ну, - Кью с трудом открывает глаза, щурясь. – Это как для вас трое суток без алкоголя, представляете, уже бы хныкали, как пятилетний мальчик. - Вы видели много пятилетних мальчиков, страдающих от абстинентного синдрома? - Я на пятилетних мальчиков вообще стараюсь лишний раз не смотреть – нынче чревато, знаете ли, прослыть педофилом на ровном месте. Кью, наконец, поднимает себя из кресла. Ноги ватные, и больше всего на свете хочется помыться. Все остальное подразделение напоминает то ли рекреационную зону клиники для душевнобольных, то ли полотна Босха – много людей творят какие-то дикие вещи. Кто-то сидит на полу, обложившись бумажками, будто морская свинка, кто-то сам с собой ведет азартную дискуссию, составляя бесконечною формулу на доске. Спать нельзя, нельзя покидать стены отдела – разве что в туалет, но вприпрыжку, очень быстро. Все остаются на своих местах, как при захвате заложников. Времени мало, оно закончилось еще неделю назад. Каждый тушит пожар на своем месте – пока М выкраивает им еще лишний час, лишний день, потея на заседаниях и попеременно наливаясь яростью от чиновничьего пустозвонства и хитрости, Кью и его подопечные пытаются сделать невозможное. Что здесь делает Бонд – загадка. Ему бы прохлаждаться где-нибудь, где много выпивки и женщин, или, например, незатейливо напиваться в одиночестве, как и полагается немолодому одинокому мужчине, имеющему непростые отношения с алкоголем. Но почему-то он которые сутки сидит со своим квартирмейстером и нюхает запахи немытых несколько дней мужиков – почему-то женщин в техническом отделе не наблюдается, к огромному сожалению отдельных его работников. Сначала Бонд на некоторых наводит ужас. Зачем это к сотрудникам технического подразделения приставили агента с полномочиями на убийство? Вопросы задаются Кью на ухо с шепотом и придыханием, на что он тоже с придыханием отвечает, что все тут взрослые люди и понимают, что бывает за несоблюдение дедлайнов. После этого приободряющего сообщения идиотские вопросы прекращаются, и работа начинает идти резво. Конца и края пока не видно, но Кью не отчаивается, он знает, как это бывает – ты тонешь, задыхаешься, а потом, остановившись на минуту, понимаешь с огромным удивлением, что все уже почти закончилось. Он смиренно ждет этой остановки, этого секундного просветления, а пока пальцы порхают над неостывающей клавиатурой. Бонд кладет руку ему на плечо, а тот даже не сразу обращает внимание, а когда все же обращает, то чуть улыбается. Потом Кью замечает стакан с чем-то дымящимся и уныло думает о том, что от кофе скоро случиться гипертонический криз. И вот только после этого до него доходит божественный запах куриного бульона. Еще никто не осквернял его термостакан из Старбакса чем-то настолько обыденным и анти-хипстерским, но сейчас он бы расцеловал Бонда в обе щеки, если бы тот предусмотрительно не удалился в другой конец кабинета пугать нервных юношей суровым внешним видом. Отпив глоток, Кью на секунду замирает, прикрыв глаза. Нет, еще не оно, не то самое чувство, а значит надо работать дальше. И жизнь продолжается.