Моя честь зовется верность

Штольц спокойно отошел к другому столу, полному бумаг. Будто это была не только пыточная и игровая, а ещё и архив, и его кабинет! Он молча пролистал какую-то папку и поставил её на место. Облокотившись на пустой стол, пренебрегая креслом, Штурмбанфюрер вновь обратил внимание на Ивонет. -Скромнее нужно вести себя, Йонер. Я случайно услышал, как ты подсказала нашему солдату слова еврейской песни. И мне стало интересно… Штольц взял второй стул, небрежно поставил его спинкой около девушки и уселся смотря ей в лицо. -Стало интересно, кто ты такая. В документах, которые мне прислали при твоём переводе в этот бункер, было слишком мало информации. Тут я услышал, твою подсказку, а девушка ты рыжая… Решил найти документы про тебя и твою семью. — Штольц указал стальной раздвижной палкой на документы на коленях Ивонет. — И нашел. Генрих вскочил откинул пинком стул, ударил стальным жезлом по щеке девушки, что потекла струйка крови, и всё тем-же инструментом поднял подбородок Йонер, чтобы она смотрела на него и очень близко приблизился к её лицу. -А теперь выкладывай. Что ты тут забыла. Почему не ушла после ранения. Шпион? Antworte mir! — Я бы никогда не стала шпионить! — еле поморщившись, процедила Йонер. Что ни говори, а удар у него неслабый. Но и она не лыком шита. Долго тебе придется мучаться, уважаемый. Озлобленно фыркнув, Ивонет твердо взглянула прямо в глаза эсэсовцу, стараясь вложить в этот взгляд побольше презрения и ненависти. — А вы бы ушли после какой-нибудь царапинки, Herr Sturmbanfuhrer? Ну, и как всегда. Ивонет бы не была собой, если бы обошлась без своей привычной саркастичной ухмылочки, появлявшейся время от времени вне зависимости от ситуации. — А если вы и узнали о моем происхождении, — девушка задергалась, пытаясь выбраться из веревок. — Почему не сказали сразу Рейхсфюреру, мм? Девушка определенно крепка. Ещё смеет огрызаться, даже после такого удара. Однако её слова… Штольц продолжал думать, что она шпион, но сомневался… «А вы бы ушли после какой-нибудь царапинки?«… Штольц болезненно передернул лопатками и шепотом сказал: -Уже не ушел… Он простоял так секунд тридцать. Признаться эта фраза очень сильно выбила его… Но слабость запрещена. Он слегка повел головой вбок и вновь уставился с прежним спокойствием на девушку. -У меня есть на вас свои планы, Штурман Йонер. Он подошел к девушке и за пару секунд освободил её из оков и рывком кинул на каменный пол. Для пущего эффекта он приложил её по спине толстой подошвой сапог так, что девушка распласталась и сильно ударилась головой. Штурмбанфюрер поднял Ивонет за шкирку, будто котенка, и со всего размаху ударил её о каменную кладку так, что она даже обмякла в его руках. -Ты расскажешь мне все свои секреты, чертовка. — сказал ей на ухо Штольц. Обмякшее тело девушки он повез к самому громоздкому орудию в этом помещении. Она уже пришла в сознание. Но к этому моменту Йонер была уже прикреплена к дыбе и вновь обнаружила Командира стоящего у столов. -Ну и где же твой отец сейчас? Удар о бетонный пол оглушил девушку и у нее потемнело в глазах. Йонер попыталась встать, но удержать равновесие не смогла и снова распласталась по полу… Когда же сознание немного вернулось к ней, а в голове перестал противно дребезжать стальной колокольчик, девушку охватил страх. ' — Я…не знаю…- прохрипела Йонер, стараясь, что бы голос не срывался. Это было правдой. С тех пор, как она попала в кригсмарине к СС, отец перестал поддерживать с ней всякую связь. Вероятно понял, что о такой дочери лучше не просто умалчивать, лучше делать вид, что вообще ее не знаешь. — Герр Штурмбанфюрер…- девушка огляделась вокруг, — Что вы собираетесь? .. Штольц издал тихий смешок. Он заткнул за пояс знакомую стальную палку и взял кнут. «Пока с малого начнем, » — подумал он, блеснув глазами в сторону крюков и ножей. -Я собираюсь подчинить тебя. А для этого я должен знать о тебе всё. И знаешь, просто сидеть и спрашивать — совершенно не интересно. Куда приятней выбивать это силой. Он повернулся лицом к девушке и размахнувшись рассек хлыстом часть формы Йонер в области живота. Под разорванной одеждой сразу был виден кровавый рубец и вытекающая из него жидкость, смачивающая тряпки. Штольц подошел к ней, по пути раздвинув второе орудие, но не ударил им, как можно было ожидать, а приложил холодную сталь на всем протяжении рубца. Перепад температур может сильно выбить девушку, тем более приглушить боль от раны. -А теперь… Штольц вновь приблизился к уху девушки. -Назови своё настоящее имя… Рыжеволосая вскрикнула от боли и беспомощно дернулась, не имея возможности отстраниться. Как только Штольц подошел ближе, она заметно напряглась, снова ожидая удара, но…это было еще хуже. Не сумев справиться со своими ощущениями, штурман немного расслабилась, буквально против своей воли. — Ивонет…- прошептала она, упорно не раскрывая себя. — Мое настоящее имя — Ивонет Йонер. Несмотря на видимую решимость и волю к сопротивлению с ее стороны, на деле все обстояло куда более плачевно. Девушка уже почти сдалась, удерживая свою линию только из страха попасть в концлагерь и закончить так же, как миллионы подобных ей. — Вы же знаете…герр Штурмбанфюрер…- она задрожала от внезапно нахлынувшей слабости. Все же именно в тот момент, когда вброс ареналина в кровь невыразимо высок, расслабленное состояние причиняет едва ли не физические страдания. На лице Штольца появилась легкая улыбка с насмешкой. -Я знаю, что Ивонет Йонер не настоящее имя. — Генрих ударил стальной дубинкой в ложбинку между ключицами девушки и выбил так ей дыхание. Он оставил рыжеволосую хватать воздух на дыбе, а сам отошел к другому столу, полному разных препаратов и веществ. Превосходная коллекция ядов. Он недолго покопался в этом ассортименте и нашел баночку, которая и была нужна сейчас. Штольц открыл её и насыпал на руку добротную горсть, после чего поставил баночку на место и вернулся к прикованной. -Не переживай, это просто морская соль. Он сказал это довольно успокаивающим голосом, что отнюдь не успокаивало, и ударил ладонью с горстью прямо по рубцу девушки, что причинило ей адскую боль. -Говори, чертовка. Schnell! Лицо девушки исказила гримаса боли, а рот раскрылся в беззвучном крике. Вынести этого штурман не могла, даже если бы была готова. Из глаз брызнули слезы. Сознание снова помутилось, и девушка не выдержала: — Рива…Кольская…мое имя… — сдавленно выдавила она, до крови прикусывая и без того разбитую губу. — Герр Штурмбанфюрер…прошу…прекратите это…я скажу все, что вам нужно… — чуть ли не с мольбой заплакала Йонер, крепко зажмурившись от боли. Перед глазами стояла мутная темнота, сквозь которую единственным ярким контуром вырисовывалась фигура ее мучителя. Да, возможно именно теперь Рива понимала, что чувствуют обреченные евреи: один только вид спокойного арийца, безоговорочно уверенного в собственном превосходстве, внушал ей иррациональный, не поддающийся описанию ужас. Генрих совершенно спокойно, не выражая никаких эмоций, ответил этой изможденной полутора часами пытки девушке. -Неужели нельзя было сразу спокойно ответить? Не дожидаясь ответа он взял тряпку, протер рубец, медленным шагом добрел до стола с препаратами, откуда взял цилиндрическую жестяную банку и вернулся к Йонер. Выкинув окровавленную тряпку назад, он открыл флакон и посыпал ранение пудрой, после чего эффект от соли убрался. -Я полагаю, что после избавления от соли, госпожа Кольская, вы вновь потеряете сговорчивость, так что мы продолжим, но слегка… В другой стезе. Штольц освободил её руки и ноги, после чего девушка от бессилия просто съехала на пол. Командир бункера поднял девушку и положил её на передвижной железный стол, что используют в госпиталях животом вниз. Стол перекатился на другое место. Генрих разорвал форму на спине девушки, оставив её оголенной с этой стороны. Сам экзекутор прошелся к столу с медикаментами, надел перчатки и взял бутыль со спиртом. Насвистывая какую-то мелодию, он начал натирать жидкостью оголенную спину девушки. Наконец он отставил в сторону склянку и вставил в рот девушки примитивный кляп, даже скорее деревяшку, которую нужно держать зубами. Штурмбанфюрер повернул девушку за подбородок к себе и сказал с указанием на кляп, — не советую выплевывать. — он откинул от себя рыжую голову и потянулся к подвеске на потолке. Как оказалось, они опускали несколько толстых цепей с крюками. Небрежно плеснул ещё раз на спину девушки и на сами крюки. Поочередно сделав складки на спине девушки на лопатках, пояснице и на локтевых костях рук. После того как всё было закреплено, он оттолкнул стол на котором была девушка и поднял цепями тело Йонер. -А теперь последний вопрос, Рива Кольская. Что заставило тебя вступить в армию Германии и остаться? Наградой Штольцу стал полный боли женский крик. Йонер в безумной агонии устремила взгляд на немца и тот смог прочесть только одно — выражение нечеловеческих страданий. О да, в эти мгновения она была готова на что угодно, лишь бы прекратить эти страдания. Рива желала смерти, как избавления. Боль проникла в каждую клеточку ее тела, превращая крик в едва различимый хриплый стон. А потом…все внезапно закончилось. Взгляд рыжеволосой будто бы остекленел, не меняя эмоции. Да и сама девушка, секунду назад буквально умирающая от нестерпимой боли, внезапно замерла в напряжении, без малейшего звука. Понятное дело, что на вопрос Штурмбаннфюрера она бы не ответила и при всем желании. Признаков жизни девушка на первый взгляд и вовсе не подавала. Казалось, что она за долю секунды смогла из живого человека превратиться в куклу — настолько неправдоподобно и жутко застыло измученное, умоляющее выражение в глазах девушки, от боли выкатившихся из орбит и буквально налившихся кровью. Но она была еще жива — при желании можно было нащупать донельзя учащенный пульс Кольской. В последний раз непроизвольно дернувшись, видимо больше по инерции, она окончательно затихла, безвольно повиснув на цепях.