Ненужная

      Еще когда Лухан спала, отходя от наркоза, Блас позвонил Соне и рассказал о случившемся. Она уже подорвалась ехать к ней, но Эредиа ее остановил, сказав, что они еще в клинике и ей нужно будет отдохнуть. Приехав домой, Блас помог Лухан дойти до спальни. Девушке было стыдно за то, что она рассказала ему под действием наркоза, но Блас сделал вид, что ничего не помнит, чтобы она чувствовала себя комфортно в его квартире, после случившегося. Поменяв постель, он предложил ей поспать.       — Я хочу помыться. — Лухан села на кровать, стараясь смотреть в сторону.       — Хорошо, — быстро согласился мужчина, поняв ее намек. Ему сейчас бы не мешало удалится из спальни, чтобы она могла переодеться. — Я схожу в магазин, куплю тебе что-нибудь вкусненькое.       Он слегка улыбнулся, чтобы она хоть немного повеселела, но Лухан только расстроила его фраза. Она набралась смелости и посмотрела на него.       — Блас, не надо. Я нормально себя чувствую. И не смотри на меня как на ребенка, я уже не девочка.       — Я знаю, просто не хочу, чтобы ты убивалась. Надень мой халат, — указав на зеркальный шкаф, Блас пошел к выходу и в дверях обернулся, посмотрев на нее с улыбкой. Он хотел, чтобы она улыбнулась. — Я куплю твое любимое мороженое. Фисташковое, если не ошибаюсь.       Когда опекун скрылся за дверью, Лухан все же невольно улыбнулась и прошла к шкафу. У нее еще болела голова от наркоза и, кажется, начала подниматься температура, но смыть с себя всю грязь было просто необходимо. Найдя среди рубашек и костюмов Бласа, нужную вещь, она скинула с тела свои вещи и облачилась в теплый халат пропахший его парфюмом. Он был велик девушке, но она чувствовала себя в нем уютно. Пройдя в ванную, она скинула с себя халат и потянулась крану с горячей водой. Услышав звонок дверь, Лухан оделась и пошла открывать, стараясь быстрее передвигать ногами, но это было сложно. Клонило в сон и в глазах плыло. Она решила, что Блас забыл деньги или ключи, поэтому вернулся. Но она была испуганно удивлена, заметив на пороге Маркоса. Соня, узнав о случившемся, сообщила Мариссе и о выкидыше узнал Агилар. Он стоял в дверях и оценивающе разглядывал девушку. Пришел он с целью подбодрить Лухан после потери, но заметив халат Бласа на ней и улыбку на лице, которая исчезла при одном только взгляде на гостя, Маркос словно помешался и зашел в квартиру, откинув девушку в сторону.       — Где он?       — Пошел вон отсюда! — процедила сквозь зубы Лухан, держась руками за воротник халата. — И не смей сюда приходить.       Маркос хищно оскалился: — А я думал, ты убиваешься по нашему ребенку. Ошибся. ты уже давно нашла утешения в своем опекуне. Молодец. Ну и как? Он в постели лучше меня?       Лухан, услышав это, пришла в бешенство. Какое он имеет права так говорить, а тем более упрекать ее в чем-то? И как у него только наглости хватило приходить, после того как он бросил ее.       — Убирайся отсюда, ублюдок!       Линарес не успела ничего сообразить, как оказалась на диване. Маркос рывком распахнул халат и девушка ударила его по лицу. Этот удар был относительно сильным, если принимать во внимание ее состояние, но вызвал только большую агрессию Агилара. Он замахнулся и ответно ударил. Волосы Лухан упали на лицо от болезненной пощечины, но она все еще пыталась сопротивляться, упираясь в грудь этому подонку, который держал ее ослабленные руки, успевая разглядывать ее обнаженное тело. Сила девушки постепенно угасала: голодный организм и воздействие лекарств дали о себе знать. Агилар уже легко держал ее руки, слушая как она обливается слезами и всхлипывает от его прикосновений и возбуждался от этого еще больше.       Облизывая ее грудь, Маркос уже был готов, да и тянуть было нельзя. Он сделает то, что захотел, раз уж так вышло. Лухан молила бога, чтобы Блас пришел и скинул этого ублюдка с нее, но ее надежда умерла, когда она почувствовала раздирающую боль, которая была еще болезненнее, чем в первый раз. Агилар входил и выходил из нее, удовлетворяя свою нужду, не думая о том, что девушка под ним только что перенесла операцию, когда ее выскоблили изнутри, как раз в том месте, куда он без разрешения вторгается. Сжимая руками ее плечи до синяков, он все еще пресекал ее попытки к сопротивлению, не смотря на то, что Лухан уже не могла просто физически сопротивляться. Силы ее покинули окончательно, отдаваясь болью во всем теле. Чтобы получить большее удовлетворение, Маркос сжимал ее грудь, оставляя красные отпечатки своих пальцев, и стонал в голос, чем вызывал только отвращение у девушки. Она попыталась его укусить, но уже не успела, он резко отстранился, чтобы этот раз обошелся без беременности. Он кончил быстро, и так же быстро ушел, застегнув ширинку, зная, что в любую минуту может прийти Блас.       Лухан поднялась и поспешила в ванную. Ноги не шли, тело ломило от температуры, на руках образовались синяки, грудь ныла от того, что ее сильно сдавливали, щека горела от пощечины, между ног все драло и на внутренней стороне бедер осела кровь. Это было унизительно и больно. Жить не хотелось. Она включила воду и села в ванную, под струю падающих капель. Зажав руками коленки, она плакала. Ее лихорадочно трясло от происходящего и она не могла просто успокоится.       Блас вернулся через несколько минут после того, как Лухан засела в ванной комнате. Он накупил всяких вкусностей, и какой-то диск с комедией, чтобы попробовать развеселить девушку, но, зайдя в квартиру, он сразу почувствовал неладное. Заметив халат, небрежно лежавший на диване, Блас бросил пакеты на пол и подошел ближе. Взяв в руки одежду, он обратил внимание на следы крови на бежевом диване и жидкость. Его подозрения о том, что это сперма развеялись, когда он, окинув взглядом пространство, обнаружил на полу удостоверение Агилара, которое выпало из кармана в процессе изнасилования.       Блас бегом побежал наверх, испугавшись за Лухан. Услышав шум воды, он без стука залетел в ванную и увидел рыдающую девушку. Не обращая внимания на то, что включена вода и девушка голая, он поднял ее. Лухан всхлипывала, глотая слезы. Не поднимая глаз, она позволила поднять себя, не совсем понимая, что происходит. Блас с ужасом посмотрел на ее тело. Заметив синяки на руках, он стиснув зубы, помотал головой в разные стороны и взглянул на ее красную грудь. Сомнений в том, что это ублюдок ее изнасиловал, не было, но Блас все же взглянул на ее бедра и еще больше взбесившись, выругался про себя, выдавая свой гнев только разъяренным взглядом, в котором отражалась кровь Лухан, и прижал девушку к себе. Подняв ее на руки, Блас отнес ее в спальню и закутал одеялом. Потом спустился вниз, и, взяв успокоительное, вернулся.       Лухан сидела на кровати, держась за коленки и покачиваясь вперед—назад. Ее взгляд был пригвожден к одой точке на стене, а по алой щеке текла слеза. Блас сел рядом, притянув ее к себе и заставил выпить успокоительное. Он все делал молча, стараясь не напоминать о том, что случилось. Отпив из стакана, девушка отмерла и резко крепко вцепилась в рубашку Бласа. Уткнувшись в его грудь, Лухан зарыдала с новой силой. Ей нужна была его поддержка. Если раньше она боялась его реакции, то сейчас она была ей просто необходима. Спустя время, она уснула, все еще держа мужчину. Блас лег вместе с ней на кровать. Он чувствовал, что нужен ей сейчас как никогда. И если вдруг она проснется и не увидит его рядом, то перепугается и снова начнет плакать. Сжимая в кармане удостоверение этого подонка, он уснул, чувствуя ровное дыхание Лухан на своей груди.