Ненужная

      Устроившись в спальне Бласа, Лухан легла на кровать. После утомительной поездки, она очень вымоталась. Да и где взять силы, если все, что она съест выходит обратно, не успевая даже усваиваться  ее ослабленным организмом? Эредиа зашел в ее комнату осторожно, чтобы не напугать. Она не спала. Просто молча лежала, смотря в одну точку. Как-то ей было не по себе, они ведь так и не поговорили, но боялась этого разговора. Боялась посмотреть на него и рассказать о том, что у нее случилось.       — Я принес тебе куриный бульон, — заботливо сказал Блас, ставя чашку на прикроватную тумбочку, — поешь. — Не хочу, — Лухан даже не повернулась, но уловила запах еды. В животе зажурчало, выдавая ее обман.       — Тебе надо есть. — тон Бласа в разы погрубел. — Хотя бы попробуй. Посмотри на себя, какая ты стала худая.       Линарес повернулась, смотря на него уже слезливыми глазами: — Я попробую.       Упершись на локти, она приподнялась и села. Блас подал ей тару и вышел, по скольку боялся, что сорвется и накричит на нее, если останется. Лухан проводила его взглядом и попробовала поесть. На желудке стало спокойно, от теплого бульона, и она не почувствовав тошноты, с удовольствием дохлебала оставшееся. Потом поставила чашку обратно и легла. Через несколько минут пришел Блас и увидев пустую тарелку и Лухан, которая лежала на кровати, закутавшись в одеяло, улыбнулся и поспешил уйти, чтобы не разбудить.       Лухан слышала его шаги и специально сделала вид, что спит. Ей очень не хотелось разговаривать с ним сейчас. Она видела, что он с трудом сдерживает себя, чтобы не накричать на нее. И это ее еще больше коробило. Радовало только то, что она наконец то смогла поесть. Смешная мысль в голове появилась, что даже ее желудок испугался гнева опекуна. Стоило ей только подумать об этом, как слюна стала подходить к горлу и девушка быстро поднялась и бегом убежала в ванную комнату, чтобы снова опустошить свой желудок.       Когда она вышла, то услышала телефонный разговор Бласа с Соней. Сеньора Рей очень переживала за девочку, и поэтому позвонила, чтобы узнать, как прошла операция. Блас поведал ей, что он не повез Лухан в клинику и что она у него. «Я хочу, чтобы эта глупая девочка сама пришла к этому решению. Если бы не это ребенок, я бы уже давно хорошенько оттаскал ее за волосы, за такие вещи. Будь моя воля, я бы всыпал ей по первое число, но я не могу, потому что она в положении и она сама сделала это выбор. И да, Соня, мне очень сложно сдерживать свой гнев, но я не слова ей не скажу и не сделаю ничего плохого. Если уж ей нужен это ребенок, то он должен родится здоровым и я сделаю для этого все возможное.» -Говорил Блас в трубку, и Лухан слушала это и понимала, что он просто жалеет ее. От этого становилось еще хуже. Мысли о том, что он заботится о ней, а оставаясь в одиночестве рвет и мечет, просто душили. Блас не знал, что она его слышит. Если бы он только заметил ее, то никогда бы не позволил себе сорваться. Его слова это чистая правда, все что он думал, он бы проделал, но что-то его останавливало. Он не хотел, чтобы она снова страдала, поэтому давил в себе этот гнев.       Лухан ушла в свою комнату и заревела в подушку, что есть мочи. Ее всхлипы учащались, она так не хотела, чтобы он сдерживал себя. Ведь когда-то настанет тот момент, когда он сорвется и выскажет все на чистоту, все его отношение к этой ситуации. Слеза катилась от душевной боли, и на смену ей пришла резкая боль, внизу живота. Невыносимая, тянущая боль сковавшая все тело, вынудила ее закричать. Она не понимала, что происходит. Залетевший в спальню опекун, смотрел на нее бешеными глазами, не понимая в чем причина, пока не подошел ближе и не убрал одеяло. Кровавая простыня ответила на все вопросы. Ни о чем не спрашивая, он поднял ее на руки и повез в больницу. Лухан не переставала плакать, не смотря на все слова Бласа, которыми он отчаянно пытался ее успокоить. Боль с животе отдавалась в поясницу и расходилась по всему телу, сковывая движения девушки.       Ультразвуковая диагностика подтвердила выкидыш и девушку перевели в операционную. Лухан сказали, что случилось, но она это плохо понимала. Девушка подписала какие-то бумаги, разрешающие операцию, потом ей поставили капельницу. Через пару секунд она почувствовала щиплющий холодок по вене и потеряла сознание. В течение пятнадцати минут она находилась в операционной. За это время ей вычистили матку, оставляя только воспоминания о ребенке. После чего ее перевели в палату. Блас все время находился в коридоре, чтобы когда она очнется, он был рядом.       — Вы муж? — спросил доктор, вышедший из палаты.       — Да. — четко ответил Эредиа. Рассказывать врачу всю историю небыло смысла. Нужно было просто что-то ответить.       — Это обычная процедура, которая происходит при выкидыше. — прояснил доктор, — она уже почти пришла в себя после наркоза, и теперь ей нужно немного отойти от него. Но если вы хотите поговорить с ней, то лучше это сделать сейчас. Она сейчас будет очень разговорчива. Лучше если она выскажется, ей станет легче, после случившегося.       Блас стоял изучая пол. Ему сейчас предстоит поддержать девушку, которая только что потеряла ребенка. Хоть и не желательного, но все же. Как она на это отреагирует он не знал, но готовился ко всему, к слезам к смеху, к подавленному состоянию, историке, по скольку ее реакция после наркоза может быть любая. Блас думал, какие слова подобрать, чтобы не ранить ее душу.       — Да не переживайте вы так, — вывел из раздумий голос доктора, который понимающе похлопал его по плечу, — она еще молодая и сможет вам родить здорового ребенка.       — Да, конечно, — бессознательно помотал головой Блас уловив смысл его слов. — Я могу ее забрать домой?       — Можете, но позднее. Через пару часов. Сегодня вечером и завтра у нее может подняться температура. Это нормальная реакция, после такой операции. Не пугайтесь. - Блас откинул все мысли и стал вслушиваться в указания доктора, стараясь не упустить ни одного момента. — Если потом будет подниматься температура, то привозите ее сюда. Но думаю этого не будет. Из нее выскребли все, что осталось после выкидыша. Еще ей нужно будет принять некоторые препараты, чтобы в будущем не было проблем с зачатием. Я напишу какие. И пожалуйста воздержитесь от близости, хотя бы недели две.       Лухан лежала на больничной кровати, под капельницей, не совсем осознавая что произошло. Она еще не чувствовала этого ребенка и он приносил ей только муки, но от его потери было паршиво. Блас зашел к ней в палату и сел рядом на стул. Он уже приготовил речь, чтобы утешить ее, рассказать, что у нее еще будут дети и все будет хорошо, но девушка не дала ему даже начать разговор, сразу перебив его.       — Ты знаешь, как мне было плохо, когда ты уехал? Когда отказался от меня, сказав, что я не нужна, — в глазах застыли слезы обиды. — Я ничего не хотела, просто опустила руки и покатилась в пропасть. Я встречалась с Хавьером, пока не узнала, что и ему я не нужна, потом был Мауро. Я бы могла стать наркоманкой. Вот бы ты порадовался за меня, когда узнал, что твоя подопечная сидит на игле, — она издала ироничный смешок, смахнув слезу со щеки. Блас молча слушал, смотря на нее совершенно серьезно. Врач предупреждал, что она будет болтливая, но он не ожидал, что на начнет ему рассказывать о том, что с ней было, когда он уехал. Он внимательно слушал ее рассказ, чтобы ничего не упустить. Когда еще она вот так вот раскроет душу? — Но и тут меня спасли. Маркос всегда был рядом. А когда мы уехали в Мексику, он стал на меня давить. Просто давить своими постоянными предложениями переспать. И я согласилась, потому что боялась, что он просто бросит меня, так же, как и ты. Ты знаешь, как это больно когда тебя бросают? — она посмотрела на него, но у нее все еще плыло перед глазами и голова раскалывалась от наркоза. Потом она отвернулась стыдливо пряча глаза. — Это было больно и противно. Я не хотела этого. Ты прав, я глупая девочка. Он мучил меня, и даже не остановился, когда я сказала, что мне очень больно. Ублюдок. — Лухан закрыла глаза, свободной рукой и через пару секунд вдруг засмеялась. — Эредиа, тебе наверное никто не рассказывал, как это происходит первый раз у девушки? Я одна такая идиотка! Но это все воздействие лекарств, и я понимаю это, но не могу ничего поделать. — Блас немного испугался ее резкой перемены настроения. Он никогда ее не видел в таком состоянии, словно она пьяная. И да, ему никто не рассказывал о первом разе. — А он ведь предал меня, просто поимел и предал, оставив одну, беременную. И тут ты оказался прав, — она смеялась рассказывая это. Смеялась над победой Бласа. — Ты ведь всегда мне говорил, что он бросит меня, а я не слушала. Скажи, как мне жить без тебя? Если я в одиночестве на полном ходу плыву в пропасть. Сама плыву, никто меня не держит. — она засмеялась сквозь слезы и Блас стал уже понимать, что это истерика. — Если бы ты был рядом, ты бы ведь никогда не позволил мне этого сделать. Но я тебе не нужна. И Маркосу не нужна была, даже ребенок для него ничего не значил. А сейчас у меня нет ребенка. Я его потеряла. Может быть так и лучше. — тон ее голоса стал постепенно набирать обороты, — Ты ведь хотел отправить меня на аборт. Почему ты этого не сделал? — закричала она приподнимаясь. Блас пересел на ее кровать и резко обнял, чтобы подавить ее истерику — Зачем ты вернулся? Я не нужна тебе. Зачем ты снова появился в моей жизни?       — Тише, тише… — шептал Блас, гладя Лухан по голове, а она только и твердила, что никому не нужна и плакала. Вскоре она успокоилась и уснула в его объятьях. Он аккуратно положил ее на кровать и вышел из палаты, чтобы еще раз уточнить когда ее можно забрать.       Лухан проснулась через пару часов и Блас увез ее домой. Она больше ничего не сказала, а он не спрашивал. Блас за этот короткий промежуток времени многое узнал и понял для себя.