Жизнь не бывает легкой

Вильгельм был в ярости, когда узнал, что я собираюсь выйти замуж за Томаса Кромвеля. И хотя я находилась за тысячу миль от него, он по-прежнему пытался решать мою судьбу. Он буквально рвал и метал в своих письмах. «Плохо уже то, сестра, что ты не сумела расположить к себе короля и допустила этот нелепый развод. Но, по крайней мере, я был вправе предполагать, что в твои годы ты способна рассуждать разумно. Со временем, когда этот скандал уляжется, мы могли бы подыскать тебе выгодную партию среди наших кузенов, владетельных князей Германии. Да, я допускаю, что лорд Кромвель очень влиятельная фигура в тамошнем королевстве, но помилуй бог, он же всего лишь подданный и, как мы слышали, очень низкого происхождения». В другом письме он саркастически осведомлялся, каков теперь будет мой титул, чтобы он мог знать, как ему впредь ко мне обращаться. Еще позже высказывал предположение, что, возможно, английский климат с самого начала плохо на меня подействовал, и моя болезнь ныне прогрессирует. И закончил торжественным запретом, решительным и бесповоротным. В конце концов, мне все это наскучило, и я написала брату, что – хотя это обстоятельство могло выпасть из поля его зрения – я давно уже стала совершеннолетней, а теперь к тому же даже не являюсь его подданной, и что если он хочет сохранить хорошие отношения со мной и моим мужем, он смирится с моим решением. Гнев Вильгельма не имел значения. Гораздо важнее было заручиться согласием короля. Да, он разрешил мне вновь выйти замуж по своему желанию, но то было полгода назад, когда его радость по поводу вновь обретенной свободы не знала границ. Ныне его настроение могло измениться. Как-то он теперь воспримет это известие и особенно мой выбор? И самое главное, как это отразится на судьбе Томаса, на его карьере? - Необходимо сделать так, чтобы это решение исходило от самого короля, чтобы это была его воля, - говорит мне Томас. – Если ты хочешь чего-то добиться от людей, устрой так, чтобы твое желание стало их собственным, а они этого даже и не заметили бы. В этом и заключается искусство управления. - Искусство манипулирования, ты хочешь сказать, - уточняю я. - В политике это почти одно и то же. - Да, но с какой стати королю желать нашего брака? - Полагаю, мне удастся убедить его величество, что этот союз выгоден ему со всех точек зрения. ******* Я так до конца и не поняла, каким образом Томасу это удалось, но буквально месяц спустя после этого нашего разговора мне в Хивер Касл доставили официальное предписание явиться ко двору в наикратчайший срок. И там, в торжественной обстановке, в присутствии всей знати королевства я обручилась с лордом хранителем печати. ******* Мой муж пытался заверить меня, что король склонился в пользу нашего брака, исходя из серьезных и глубоко продуманных государственных соображений. Но мне с трудом в это верилось. В конце концов, я вытянула из него истинную причину. - Его величество все еще гневается на меня за то, что я, по его мнению, разумеется, втянул его в этот брак и, что гораздо хуже, не смог сразу же развязать супружеские узы. И теперь он, как бы это выразиться, жаждет реванша. - Он хочет, чтобы ты оказался в его шкуре? - Именно. Если помнишь, у него есть странное мнение касательно твоей внешности. - Ты не должен на него за это обижаться, Томас. В конце концов, у каждого из нас есть свои странности. Но мне всё же кажется, что причина была и в другом. Возможно, Генрих что-то понял во время нашего с ним разговора? И к тому же он чувствовал вину передо мной, даже если не мог в этом признаться самому себе? А может быть, впрочем, все объяснялось гораздо проще? Будучи полностью поглощен своей нынешней молодой женой, он не хотел тратить свое время и внимание на разные мелочи и согласился на этот брак, как он согласился бы на многое другое? Какое, в конце концов, это имеет значение. Разумеется, все враги Томаса при дворе кусали себе локти. Как будто недостаточно того, что этот негодяй отказался покорно следовать в Тауэр и каким-то образом избежал приготовленной ему участи, так он еще осмелился взять в жены «сестру» короля, можно сказать, породнился с самим государем! Герцога Саффолка, казалось, хватит удар на самой свадебной церемонии и право, если бы это произошло, я бы ничуть не огорчилась. А если бы кто-то упрекнул меня в жестокосердии, я бы сказала, что этот господин еще дешево отделался за свое желание убить моего мужа! ******* Есть одна вещь, которая все это время тревожит меня. Я хочу поговорить с Томасом, когда мы останемся наедине в нашей супружеской спальне, хотя и не знаю, как подобрать нужные слова. Но он читает это в моих глазах. И прежде чем я успеваю ему что-либо сказать, он ласково обнимает меня и прижимает к себе. И тихо говорит: «Не думай о том, что было прежде. Ничего этого не было. Просто дурной сон. Все будет хорошо. Я люблю тебя». ******* Мы лежим, обнявшись, на нашей постели, как будто загипнотизированные тем, что только что произошло между нами. Мой муж, мой настоящий муж целует мои волосы и тихо шепчет: «это было так давно». Я знаю, что он имеет в виду. Так давно он не обнимал кого-то, не дарил свою любовь и нежность. А я этого никогда не знала. Мне еще многое предстоит узнать. Я провожу ладонями по его лицу, шее, волосам, мне передается его тепло. «Я должен был почувствовать удар топора там, где сейчас чувствую твою ласку», - вдруг говорит он. Я замираю, а затем еще крепче прижимаюсь к нему. «Не думай об этом. Ничего этого не было. Всего лишь дурной сон. Теперь все будет хорошо. Я люблю тебя». Моя воля, я бы пролежала так целую вечность. Но это невозможно. Завтра придет новый день и с ним новые заботы. И если я хоть сколько-нибудь разбираюсь в своем бывшем муже, беспечального существования нам не видать. Да и придворные интриганы вряд ли оставят нас в покое. Ну что же, жизнь не бывает легкой. Но мы справимся, разве может быть иначе. Мы выдержим все испытания. Внезапно я понимаю, что несколько раз произнесла про себя это слово. Мы... Вдруг я вспоминаю наш первый разговор и о чем у нас тогда шла речь. И не могу удержаться от смеха. «Что с тобой, любовь моя?» - заинтересованно спрашивает Томас. Но я лишь утираю слезы. Затем, справившись с собой, отвечаю: «Что же, лорд Кромвель. Возможно, теперь я смогу обнаружить, что беременна».