Не ныряй в море, захлебнешься

POV Лоик. — Наверное, — я стоял, снова смотря в её бездонные дебри зелени, и не мог сообразить, что вообще такое этот лимон. — Так наверное или точно?       Господи, что она так прицепилась-то к этому несчастному лимону? Вдруг я вспомнил о том, что в предыдущем отеле мне для чего-то вручили корзину с фруктами. Странное место со странным набором, только вот есть ли там жёлтый цитрусовый? — Точно. — Тогда пойдём, — радостно подпрыгнула девушка. Румянец заиграл на её щеках, а глазки блестели точно как у ребёнка с леденцами. И это её я пол часа назад вытащил бездыханную из воды?       Путь до номера занял всего несколько минут — Будва маленькая, под стать стране. На улицу после «сиесты» медленно и нехотя выползали черногорцы. Туристы, тихо матерясь, пытались их обойти, переходя в московский темп, но это не венчалось успехом — как правило, через пять метров они обязательно на кого-то натыкались. Отовсюду слышалось лишь два языка — сербский и, кажется, русский.       По пути я краем глаза постоянно косился на эту необычную девчушку. Она шла странно, то и дело оглядываясь и замирая. Мы бы были в номере минут на пять раньше, если бы она не замирала при виде каждой толпы местных. Когда она в четвёртый раз за сто метров снизила свою скорость до такой, что улитка не напрягаясь обогнала бы её метров на десять, я не выдержал. — И с какой радости ты прекращаешь движение с такой завидной частотой? — ехидно поинтересовался я. — Не важно, — бегло окинув меня взглядом по типу «Ты вообще кто такой?», она продолжала идти в своём темпе. Дойдя до гостиницы, она быстро шмыгнула внутрь и залетела в номер. Я оставил попытки осознать её действия — в конце концов, я ей должен только чашку чая, в крайнем случае, две. После этого, мы, скорее всего, не увидимся больше никогда. Эта страна не привлекала меня, я бывал в местах и получше. — Сколько ложек сахара? — поинтересовался я у неё. — Ни одной, — парировала девушка, с увлечением разглядывая что-то странное на стене, что даже абстракцией можно было назвать с натягом. Стоп, без сахара? Что за ведьму, которая пьёт чай с лимоном без сахара, я пригласил к себе? Я подозрительно покосился на неё. Она вообще человек? Впрочем, девушка продолжала с небывалым энтузиазмом разглядывать невообразимую белебирду. И да, что за ужасная манера отвечать и говорить, не оборачиваясь? Черт, она начинает меня раздражать. Меня обычно раздражают люди с такими именами, как… Моя забывчивость меня когда-нибудь доведёт до того, что я буду вспоминать о своих концертах после их окончания. Не спросить имени у человека, с которым ты собираешься пить чай — да это гениально, черт подери. — И как прикажете вас называть? — Принцесса кроватей, императрица подушек и любовь одеял Мария Джозефина Вильгельма Ванденбургская — серьёзным голосом ответила мне «Мария Джозефина», — продолжая пялиться в это странное произведение искусства. — Очень приятно, императрица подушек. В таком случае я король ореховой пасты, повелитель десертной пиццы и властитель ритмов Пётр Эдвард Карл Двадцать Третий. — Да Лена я, — она наконец повернулась ко мне — ангельские глаза были сплошь наполнены грустью, тоска пронизывала их, отчего оттенок сменился на болотный.       Мне стало неловко, и я как можно скорее протянул ей её чашку. — А тебя как звать? — охрипший от воды голос приобретал мягкие нотки, колышущие сознание. Интересно, а как она смеётся? Перезвоном колокольчиков или заливистым, звонким эхом? Может быть, она прекрасно поёт, и… — Эй, ты меня слышишь? — черт, опять я смотрю ей в глаза. Да что ж это такое, сколько можно? — Лоик Эдвард Нотте — на автомате я выдал текст. — Очень приятно, Лоик Эдвард Нотте, — Лена стукнула свою чашку о мою и выпила её залпом. Черт, она только что поглотила крепкий чёрный чай с лимоном без единого кусочка сахара и даже не поморщилась. Как?! Определенно, ведьма. Глотнув немного из своей чашки, я добавил пятую ложку сахарного песка и осушил её.